Зная, как папа любит долго и… Нет, не нудно, а интересно рассказывать, к вечерней компьютерной сессии Вера подготовилась основательно. Она принесла стул из гостиной и поставила его в торец папиного компьютерного стола. Затем сбегала на кухню и принесла две чашки чая – себе и папе, и вазочку конфет. Папа всегда любил ходить к компьютеру с чаем, да и конфеты любил, вот Вера и решила ему устроить сюрприз.
Небольшой компьютерный стол стоял в углу родительской спальни, а от всей остальной комнаты он был отгорожен широкой и высокой ширмой. Небольшая настольная лампа освещала лишь стол и один угол ширмы, а вся остальная комната была погружена в полумрак. Это делало пятачок света внутри ширмы каким-то по-особенному уютным. Вера ждала, пока папа закончит обсуждать свои дела с мамой, и с каждой минутой ей всё больше казалось, что её пригласили на тайное совещание в загадочной пещере, а на столе дымятся не две чашки с чаем, а волшебные зелья – только для посвященных.
Пришёл папа. Поблагодарил за чай и конфеты. Разбудил компьютер. И, к своему удивлению, первое, что увидела Вера на экране, была не картинка рабочего стола и не заставка компьютерной игры, а непонятный чертёж, немного смахивающий на самолёт. Чертёж ещё был не окончен. Папа его быстро свернул и начал запускать обещанную космическую игру, а Вера подумала, что она ещё многого не знает о своём папе: ведь по профессии он совсем не инженер и не конструктор. Откуда ж у него чертежи?
Экран потух. Одна за одной, на нём начали загораться белые точки.
«Наверное, это звезды», – подумала Вера.
Вскоре посреди звездного неба возникло какое-то нагромождение разноцветных квадратиков, треугольников, прямоугольников, и рой таких же мелких геометрических фигур двигался вокруг него.
– Да уж, – вслух подумала Вера. – Тут точно надо иметь хорошее воображение, чтобы хоть догадаться на что смотришь.
– Сейчас я тебе всё расскажу…
Про чай Вера забыла где-то на середине чашки, и он давно остыл. Конфеты так и остались нетронутыми. А Вера уже больше часа с интересом пялилась на всё те же (но уже ставшие понятными!) геометрические фигуры на экране и увлечённо слушала папин рассказ об этой космической системе, её отношениях с соседями, о торговле и стройках, о стычках и захвате ресурсов, и обо всём прочем, чем обычно занимаются космические жители.
Верин папа был очень хорошим рассказчиком. Порой даже слишком хорошим… Он так мастерски переходил от одной темы к другой, что Вера уже и не заметила, как его рассказ плавно перетёк на истории о каких-то исчезнувших цивилизациях.
Пора уже было бежать спать, а то они могли так просидеть за беседой до самого утра.
– Пап, давай ты мне дальше расскажешь в другой раз. Мне очень интересно! Просто спать уже хочется.
– Конечно-конечно. Иди отдыхай, а то завтра опять рано вставать. Но ты поняла, что я хотел тебе показать?
– Что компьютерные игры – это классно? И что мне надо в них играть, чтобы развивать воображение?
По папиным глазам было видно, что он мысленно вздохнул, но вслух он сказал:
– Что источником твоего воображения может быть что угодно. Главное – как этим пользоваться. А вот в игры я тебе играть пока всё равно не дам, надо жизненного опыта сначала набраться. Но! У меня для тебя есть подарок получше.
Папа открыл верхний ящик стола и стал рыться среди всяких проводов, запчастей, инструментов и прочих своих штук.
Вера всё сидела и гадала, что же он там может найти такого интересного? Не провод же он ей собрался подарить?
Когда папа достал длинную и узкую картонную коробочку, Вера еле удержалась, чтобы не вздохнуть с облегчением, и продолжила гадать, что же в ней.
А в ней оказалась маленькая деревянная палочка с простенькой геометрической резьбой и такими же простенькими выжженными узорами. Вера подумала, что это какая-то сопилка, но с одного конца палочки торчал кончик самого обычного стержня от ручки.
Папа достал палочку из коробочки и протянул её Вере:
– Это тебе. Эта ручка мне досталась от моего деда. Он мне рассказывал, что она хранилась в их семье не одно поколение. Конечно, раньше туда вставлялся не стержень от шариковой ручки, а обструганное перо. Держи.
– Красивая… – неуверенно сказала Вера, а потом всё-таки решилась спросить напрямую. – И что мне с ней делать?
– Писать, – усмехнулся папа и, пока Вера не успела задать следующий вопрос, быстро взял с полки над столом чистый лист бумаги и положил его перед ней. – Напиши одно короткое предложение с действием и поставь точку.
Вера немного растерялась от такого неожиданного поворота разговора. Она всё не могла придумать, что бы такое написать, а в голову лезли только всякие глупости, вроде: «мама мыла раму».
Папа выжидающе смотрел на Веру. Чтобы побыстрее закончить этот эксперимент, Вера так и написала:
Мама мыла раму.
Вера поставила точку и вопросительно посмотрела на папу.
– А теперь медленно проведи по надписи указательным пальцем, будто читаешь и следишь за строкой. Читать вслух не обязательно.
Папа всё улыбался и продолжал выжидающе смотрел на Веру, а ей уже и самой стало интересно – что будет-то?
Вера отложила ручку в сторону и дотронулась пальцем до начала предложения – перед глазами вспыхнул яркий и чёткий образ её мамы в домашнем халате в мелкий голубой цветочек. Вера вздрогнула от неожиданности и отдернула палец – образ мамы пропал. Интерес остался.
Вера опять приложила палец к буквам и снова увидела маму в том же халате. Верина рука заскользила по буквам – и вот мама уже стоит на табуретке у открытого окна и усердно трёт влажной тряпкой белую оконную раму. Как живая. Как в кино. А вокруг неё появляются всё новые и новые детали: на подоконнике стоит миска с серой мутной водой, лёгкий ветерок шелестит страницами приготовленной рядом газеты, из окна доносится пение птиц и приглушённый шум машин… Вере стало казаться, что она даже может шагнуть в комнату к маме и с ней заговорить. Но сколько бы она об этом не думала, мама всё так же увлечённо тёрла раму и на Веру не обращала никакого внимания.
Вера убрала руку с листа бумаги и широко раскрытыми глазами посмотрела на папу.
– И чью маму ты увидела, моющей раму? – улыбался папа.
– Свою, – не задумываясь ответила Вера.
– Забавная ручка, правда? – папина улыбка стала по-доброму хитрой.
– Ага.
– Тогда бери.
Вера перевела взгляд с папы на ручку и обратно на папу.
– Спасибо!
– Но! – папино лицо вмиг стало серьёзным, и он положил руки Вере на плечи. – Запомни самое важное: никогда не пиши ею на себе и других людях. Это очень опасно. Ясно?
Вера кивнула.
– Повторяй за мной, – настаивал папа. – Я никогда не буду писать этой ручкой на себе и других людях. Это очень опасно.
Вера повторила за папой своё обещание слово в слово.
Папа протянул Вере коробочку, она положила туда ручку и закрыла её.
– Давай, я тебя обниму, – папа прижал Веру к себе, Вера обняла его в ответ, и они пожелали друг другу спокойной ночи.
Вставая из-за стола, Вера ещё раз бросила взгляд на написанное предложение, но оно оставалось обычным предложением сколько бы Вера его не перечитывала про себя. Тут её осенило!
– Пап! А ты можешь увидеть то же, что и я?
– Конечно могу. Я увижу то, что представляла себе ты, когда писала эту строку. Та-а-к…
Папа развернул листок к себе и приложил палец к началу предложения. На мгновение он замер, а затем медленно провёл рукой до конца предложения и описал Вере и маму в голубом халате, и окно, и миску, и ещё много всего того, на что Вера не обратила внимание тогда, когда разглядывала маму, хоть и начинала сейчас припоминать, что это там тоже было.
– Вот это да! – вслух подумала Вера. – Это же так классно! Пап! Да ты бы мог стать знаменитым с этой ручкой! Писал бы настоящие романы или ещё чего!
– Для начала, – усмехнулся папа. – эти образы возникают только, когда читаешь то, что написано ручкой. Стоит перепечатать или отсканировать – и всё: буквы как буквы. Но главный вопрос: Зачем?
– Как зачем? Ну, чтобы…
– Вот об этом ты и подумаешь перед сном, – перебил её папа. – А теперь – марш спать! Завтра ж рано вставать, а мы тут засиделись…
Вера выходила из комнаты, крепко прижимая коробочку с ручкой к груди, как своё самое ценное сокровище, а в голове крутилось столько разных ответов на «зачем».
«Как это зачем? Ведь можно для других описать то, что они никогда не видели… И они тебя точно поймут! Ведь они увидят всё то же, что и ты… И книгам не нужны будут картинки – они сами всплывают перед глазами… А писать? Даже много и не надо: вон три слова, а сколько я увидела!.. Папа мог бы стать знаменитым… Правда, пришлось бы написать много книг от руки… А можно и не книг, а так – брошюрок… Штук сто, а может и тысячу… И раздать их в библиотеки… Вот было бы классно: приходишь в библиотеку, а там как в кино!..»
Ещё много чего передумала Вера, пока умывалась, надевала пижаму и залезала под одеяло. Даже о том, что папе ручку надо было бы как-то оберегать от злодеев, нанять себе охрану, как у президента… Но плохие мысли она быстро гнала прочь и, засыпая, думала лишь о хорошем.