Тонфы лежат на полу рядом с креслом, в котором я только что сидел.
Вытягиваю руки в стороны.
Оружие летит по воздуху и укладывается рукоятями в ладони. Меня окутывают ауры – кинетика, ментальная и каменная броня. Врубаю на полную катушку «ускользание», накачиваю взвесью «дополнительное ускорение». Арина берет со стола костяной пистолет.
Непроизвольно смотрим на свои фенечки.
Церковников рядом нет.
Страшный грохот бьет по ушам, наполняет комнату пылью и кирпичной крошкой. В стене образуется дыра, сквозь которую к нам проникает нечто быстрое и мощное. Входная дверь в дальнем конце коридора срывается с петель. Блестящая рука пробивает стекло в одной из оконных секций, впуская лютую воронежскую стужу. Арина резко разворачивается и начинает стрелять. Ее пули, заряженные водой, движутся втрое быстрее скорости звука. Я успеваю заметить существо, лезущее с улицы на балкон. Это человек, частично закованный в металлический панцирь. Нет, не панцирь. Экзоскелет. Из груди чувака рвутся фонтанчики крови, половину черепа сносит магическим ураганом. Хороши пульки, ничего не скажешь.
У меня свои проблемы.
Стремительная тень поднимает руку с пистолетом и начинает стрелять.
Я не желаю проверять на прочность свою кинетику. Меня просто нет на том месте, гдя я стоял мгновение назад. Рывок на «ускорении», сближение с противником. Чувствую остаточные следы корректировочных техник. Или артефакторного прикрытия. Не важно. Шиноби должны были проникнуть в охраняемый ЖК незаметно. И тут без магии не обойтись.
Серия тычков в корпус.
Бью в просветы между изогнутыми линиями экзоскелета. Короткими концами палок. Добавляю побольше огненного урона, чтобы пробить любой щит.
И промахиваюсь.
Шиноби очень быстр. Думаю, сказываются тренировки в сочетании с одаренностью и экзоскелетным усилением. А еще мне кажется, что зрачки противника расширены. Он что, под химией?
Думать некогда.
Взмахи коротких лезвий расчерчивают воздух дугами и прямыми векторами. Движения шиноби расплываются от скорости. Дважды он меня задевает по касательной, но ауры держат. Пытаюсь провести захват или зацеп – тщетно. Ублюдок неуловим.
В комнату проникает второй шиноби.
Арина стреляет по дверному проему, но не успевает хорошо прицелиться. Пули вырывают из стены куски штукатурки. Второй убийца прыгает, прилипает к потолку, прыгает повторно, отталкивается от стены… и встречается с «ледяными клинками», которые моя супруга запустила на опережение. Убийцу это слегка задерживает. Достаточно, чтобы следующие три выстрела положили его на пол, в лужу собственной крови. Голубое перемешивается с красным.
Я опускаю на голову оппонента «пресс».
Шиноби успевает закрыться «земляным щитом», и тогда я пропускаю через него электрический разряд. Упрощенная версия «плети» для клинча. Мое недавнее изобретение, не благодарите.
Разряд выводит из строя экзоскелетную начинку. Это ведь не обычная энергия, а стихия воздуха. С высоким проникающим эффектом. Шиноби замедляется, его лицо перекошено судорогой. Я тут же подскакиваю, заряжаю двойку в корпус, левой в челюсть, правой в висок.
Убийца падает.
И не встает.
Других гостей не видно. Переглядываемся с Ариной. Разрушений стало больше, трупов – тоже. Тут уже никакой клининг не спасет. Как только уборщики зайдут в квартиру, тут же начнут вызванивать полицию. Меня, конечно же, прикроют приказные. Или Друцкие, не суть. Вот только я не собираюсь отвлекаться на всякую хрень вроде дачи показаний, подписок о невыезде и звонков куда следует.
– Вызвать ребят? – спрашивает Арина.
– Давай, – соглашаюсь я.
Как вы помните, на меня работают не только одаренные. В клане есть простолюдины, обладающие… весьма необычными талантами. Например, бывший труженик крематория, отсидевший срок за сжигание тещи в доменной печи. Я не шучу. Мужик долгое время сотрудничал с воронежским криминалом – прятал тех, о ком остались одни воспоминания. Кого сжигал, а кого и в лесу закапывал. Прозвище у хмыря было странное – Микола-Труповоз.
– Коля, – говорит Арина, включив браслет на громкую связь, – срочно приезжай. Есть клиенты. И бригаду свою прихвати.
– Сколько клиентов? – уточняет прагматичный Николай.
– Трое, – Арина еще раз осматривает поле боя. – И четвертый… неформат. Крупногабаритный. Придется на месте разделывать.
– Сфоткай, – просит Труповоз.
Арина поднимает руку, фиксирует поле Куликово встроенной камерой и отправляет в Телетайп нашему специалисту. На том конце провода раздается невразумительная ругань. Наконец, Труповоз берет себя в руки и спокойно произносит:
– Ждите. Скоро будем.
Связь отключается.
На протяжении всего диалога я изучал павших в бою недоносков. Шиноби не производили впечатления сильных бойцов. Так, расходный материал. Наниматель явно ставил перед собой задачу присмотреться к нашим действиям, прощупать слабые места, увидеть сильные стороны. Собрать инфу для анализа. Не удивлюсь, если хозяин упырей наслаждается трансляцией в прямом эфире. И слушает наши переговоры.
Врубаю «вычислителя» – навык, считавшийся одним из редких подтипов «машинерии». Если в телах покойников продолжают функционировать вживленные импланты, я сумею их обнаружить. Так, а вот и искомая игрушка.
– Дай нож, – говорю жене.
Мой тон не терпит возражений.
Арина обходит по широкой дуге разлагающуюся тушу многомерного хищника и протягивает мне тычковый нож, используемый монахами Равновесия для ближнего боя.
Ладно, сойдет.
Наклоняюсь над трупом самого резкого оппонента, всаживаю лезвие в правую глазницу и поддеваю нечто, расположенное за превратившимся в кровавую слизь яблоком. Приложив определенные усилия, вытаскиваю микрочип размером с булавочную головку. Дорого-богато. Сжигаю продвинутую электронику «цифрокором», прерывая трансляцию. Ибо нефиг.
Повторно сканирую комнату «вычислителем».
Чисто.
Арина вопросительно смотрит на меня.
– Жучок, – иду в ванную, тщательно мою лезвие ножа, вытираю махровым полотенцем и возвращаю законной владелице. – Тот, кто их послал… всё это время следил за нами.
– Берем только самое необходимое, – в голосе девушки прорезается сталь. – И съезжаем.
– Я займусь жильем.
Пока Арина собирает наши рюкзаки и спортивную сумку, я вывожу голографическую консоль смарт-браслета в воздух – примерно на уровне своих глаз. Раскрываю приложение «ДомовичОК» и приступаю к поиску временных апартаментов. Для начала сойдет любая гостиница. Мне осталось две недели до выпуска второй группы волхвов в Кадетском корпусе, а потом я смогу поменять город. Ничто не мешает всё это время переезжать с места на место.
Мой дом – моя крепость.
Все аристократы мира исповедуют данный принцип. К сожалению, я возродился столь неудачно, что за неполные пару лет своей жизни в теле Сергея Друцкого обзавелся прорвой заклятых врагов. К тому же Когти – клан корректировщиков.
Торжественно клянусь: скоро я закрою последние счета и окопаюсь в собственном имении. Заведу родовой Источник, толпу слуг, охранников и детишек. Приручу местных чиновников и полицейских. Стану уважаемым старым пердуном, к авторитетному мнению которого все прислушиваются. Но это потом. Незадолго до гробовой доски.
В общем, вы поняли.
Нет у нас с Ариной постоянного жилья.
Бронирую номер в крохотном семейном отеле. Из разряда вечно пустых или полупустых. О комфорте не думаю, просто выигрываю время. Ключевое требование – близость к месту проведения занятий. Сверяюсь по карте. Три минуты езды на машине от текущей локации.
– Готов? – Арина протягивает мне собранный рюкзак.
Умница.
Тонфы в чехле, пристегнуты к рюкзаку. Проверять содержимое отделений не нужно – Арина знает, что я укладываю в каждую ячейку при переезде.
Одеваемся тепло, натягиваем вязаные шерстяные шапки и свитера с горлом. Плюс дутые куртки до колена с капюшонами. Вязаные перчатки-митенки с кожаными накладками. В митенках мне удобнее оперировать сенсорным экраном браслета. Если пальцы начнут мерзнуть от длительного ожидания на морозе, воспользуемся «контролем тела».
Забрасываю рюкзак на спину, подхватываю спортивную сумку и собираюсь выходить.
В дверь звонят.
Да что ж это такое!
Видеофон мы с Ариной по привычке подключаем к смарт-браслетам. Недолго думая, разворачиваю перед собой голограмму с изображением внезапного визитера. Как вы понимаете, двери нет – ее снес один из покойников. Картинка получена с резервного фиксатора над дверным проемом. Удивительная тактичность. Человек стоит перед раскуроченным полотном и терпеливо жмет на клавишу звонка.
Впрочем, я поспешил с выводами.
На экране – наша соседка снизу.
Есть такая категория женщин – одинокие любительницы сунуть нос в чужие дела. Встречаются подобные персонажи в большинстве многоквартирных домов. Зачастую это высохшие от ежедневной слежки за соседями особи с обманчиво доброжелательными улыбочками, экзотическими головными уборами и искренней верой в свою социальную значимость. Женщины такого рода, как правило, одиноки. Ну, кто, скажите на милость, сможет вынести их общество? Одиночество скрашивается кошечками, собачками и подружками-единомышленницами. Любимые занятия – написание доносов, судебные тяжбы, звонки в полицию и «компетентные органы». Свободного времени вагон и маленькая тележка.
Василина Никитишна – типичный представитель своего вида.
– Добрый день, Сережа, – здоровается со мной старая кошелка. – У вас всё в порядке? Шум, грохот.
Взгляд соседки скользит по сумке, задерживается на раскуроченной двери.
– Грабители, – поясняю я. – Мы справились.
– Полицию вызвали? – хмурится пенсионерка.
– Конечно, – беззастенчиво вру я и пытаюсь выйти на лестничную площадку, оттеснив Вездесущую Никитишну. Не тут-то было.
– А сами куда? – напирает соседка.
Мы живем в охраняемом жилом комплексе, в десяти минутах езды от площади Детей. ЖК наполовину пустует – многие купили квартиры в качестве долгосрочной инвестиции. Да, есть еще люди, верящие в магию недвижимости. Риэлторы не устают всех убеждать, что кирпичи только растут в цене, но это, разумеется, не так. Сами посудите: как может расти в цене товар, которого с каждым годом становится всё больше? В имперских мегаполисах недвижка строится ударными темпами. На рынок забрасываются целые кварталы с офисами, учебными и торговыми центрами, квартирами на любой кошелек. Часть населения барыжит на сдаче и перепродаже, часть сидит в кредитах, ничем не отличаясь от крепостных. Ремонты надо обновлять, техника выходит из строя. Со временем приходится менять трубы и электропроводку. Платить коммуналку, опять же. Новостройка через двадцать лет – уже не новостройка. А вы всё еще платите.
К чему это я?
В нашем ЖК обитают самые разные люди. Преимущественно мещане. Кто-то заглядывает сюда раз в год, кто-то останавливается по делам. Есть студенты и корпораты. А есть чьи-то родственницы, которых перетащили из окрестных городков поближе к цивилизации.
– Поживем у друзей, – говорю я. – Пока ремонт не сделают.
– Правильно, – вдруг одобрила Василина Никитишна. – А я за квартиркой присмотрю. Кирюшу, хозяина вашего, я давно знаю, будем на связи.
Этого еще не хватало.
Вижу по глазам – хочет влезть внутрь и что-нибудь разнюхать. Так, надо избавиться от этой старушенции, а квартиру защитить «жутью». Хорошей высокоуровневой «жутью», чтобы непрошеные гости обсирались на пороге от страха. Ну, и еще артефактом каким-нибудь. В специализированных магазинах есть сторожевые системы, препятствующие физическому проникновению… Только я не планирую здесь жить. А трупы скоро уберет наша бригада.
«Жуть».
Идея неплохая.
А начну-ка я прямо сейчас.
Вкачиваю в технику немного взвеси, повышаю градус криповости. От меня веет чем-то потусторонним, нехорошим, зловещим. Василина Никитишна хоть и выросла в российской глубинке, но с подобными вещами не сталкивалась. Типичная простолюдинка, чей отпрыск влез в компанию влиятельного аристократического рода.
Для пущего эффекта смотрю пенсионерке в глаза.
Немигающим взглядом психопата.
– Не надо лезть в квартиру, – голос наполняется тяжеловесной сталью. – Мы разберемся сами.
Василина Никитишна пятится назад.
Я начинаю медленно надвигаться и тяжело дышать. Добавляю в ауру, которой окутал свое тело, еще немного взвеси. Тут даже эфир не потребуется. Детские шалости.
– Сереженька, – старушка сглотнула. – Ты чего?
Делаю еще один шаг вперед.
– Не надо. Лезть. В квартиру.
Арина внимательно следит за нашим диалогом из раскуроченного проема.
– Я и не собиралась, – мямлит активистка.
Присматриваюсь к эмпатическому фону. Злорадство, связанное с тем, что у богатенького соседа случилась беда, отступает. Падает в ноль уровень любопытства. Теперь доминирует лишь одно желание – унести поскорее ноги, запереться на все засовы и быть тише воды ниже травы.
Великолепно.
– Марш домой, – приказываю я, добавляя в топку еще одну пригоршню взвеси.
Пенсионерка пятится вдоль стены, затем резко разворачивается и бежит. Сначала к лифту. Бездумно тыкает в кнопку вызова, стучит по створкам, затем взвизгивает, мчится к дальнему краю площадки и ушлепывает плюшевыми тапками по ступенькам. Я спокойно наблюдаю за этим цирком.
– Не переборщил? – спрашивает Арина.
– Она не должна вернуться.
Лифт, кстати, у нас не работает. Плановый ремонт, затянувшийся на полтора месяца. Паника, охватившая Василину Никитишну, напрочь отключила ей мозг.
Шаркающие шаги постепенно стихают.
Этажом ниже хлопает металлическая дверь.
Мы неторопливо спускаемся в холл. Преодолеть нужно всего девять уровней, это несложно. В холле всюду понатыканы камеры, охранник сидит на своем месте с закрытыми глазами. Приближаюсь к стойке, проверяю пульс. Живой. Просто чувака вырубили какой-то простенькой техникой.
Холл просторный, гулкий, но довольно теплый. По углам разбросаны кожаные кресла, в стены вмонтированы световые полосы. Пол мраморный. Над головой охранника бормочет гипнотические мантры телевизор.
Идем к панорамному окну, поворачиваем влево и оказываемся перед массивной дверью с исправно работающим домофоном. За окном бушует декабрьская вьюга. Косые белые росчерки царапают стекло. Машин кот наплакал – жильцы прячут своих железных коней в трехуровневом подземном паркинге. Силуэты домов практически неразличимы в ледяной круговерти.
Выходить наружу не хочется.
Терпеливо ждем, пока к парадному входу не подкатит черный микроавтобус. Водитель остается внутри, двигатель не глушит. К нам спешит четверка бравых «мастеров клининга» в парках. Лиц не видно, под капюшонами – черные балаклавы.
Открываю подъезд и впускаю ребят в холл.
– Здорово, – приветствует меня возжигатель. – Приступаем?
– Дверь сорвана, – сообщает Арина.
– А ты через холл всё будешь тащить? – интересуюсь я.
Мешков и носилок не видно.
Вообще ничего не видно.
– Обижаешь, – хмыкает эксперт. – Смотри, бро.
В руках Николая появляется пульт дистанционного управления. С «крутёлками», рычажками и разноцветными кнопочками. Из пазов выдвигаются две антенны радиоуправления. Я не сразу дорубаю, что это пульт от дрона доставки. Перед глазами спеца разворачивается крохотный голографический экранчик.
Знаками показываю, что охранник спит.
Труповоз удовлетворенно кивает, активирует скрытое устройство и начинает вращать верньеры. Затем пальцы моего спасителя ложатся на тачпад. Я вижу красную точку в координатной сетке на экаране. Ума не приложу, как это работает.
Задняя дверь микроавтобуса распахнута в серый полдень.
Я слышу гул винтов.
Из грузового отсека вылетает миниатюрный квадрокоптер, зависает над ближайшим сугробом и начинает раскладываться. Выдвигаются дополнительные пилоны и сегменты, что-то шипит, лязгает, щелкает. Круто. На дворе минус двадцать, а эта штука такое вытворяет.
Коптер увеличился в размере.
И взмыл в небо.