Мы проснулись одновременно.
Знаете, есть пары, которые нежатся в постели до десяти утра или до полудня – особенно в выходные. Спешить же некуда. У меня сегодня день рождения, но стоять сутки у плиты никто не собирается. Проще сходить в ресторан или сделать заказ на дом. Я предпочел первый вариант, но об этом чуть позже. Совершеннолетие бывает раз в жизни – почему бы не сделать его запоминающимся? Я приготовил Арине и тем, кто почтит меня своим присутствием, небольшой сюрприз.
Так вот, вернемся к утреннему сну.
Будильник прозвенел в шесть. Дальше в программе были: контрастный душ, пробежка по живописным окрестностям, спарринг с минимальным применением стихийных техник, тонфы, ножи и кастеты. Затем – непродолжительная медитация. Тренировка по управлению эфиром. На закуску – силовые упражнения и вкачивание эфира в защитные стихийные техники. То есть – в ауры. Арина немного продвинулась в этом искусстве, что не укрылось от моего инструкторского взора.
В девять утра нас ожидал плотный завтрак. Овсянка, бутерброды с сыром, какао и яичница с ветчиной. Насытившись, мы решили немного отдохнуть перед следующим заходом, но тут начались звонки.
– С днем рождения, босс! – приветствовал меня Сыроежкин.
Я вывел изображение с Виталиком на вмонтированный в стену телеэкран. Выглядит красочно – не то что призрачная, пятнадцатидюймовая голограмма.
– Приятно, что помнишь, – ответил я.
– Как не помнить, – управляющий подмигнул мне с плазменной панели. – Я и подарок приготовил. Приглашаешь?
– А то, – я был тронут звонком своего управляющего, а по совместительству снабженца. – Правда, я не понимаю, как ты открутишься от экзамена по риторике.
– Пустяки, – отмахнулся Виталик. – Экзамен нам перенесли на третье число.
– Готовиться не планируешь?
– Это же риторика, чувак. Готовиться можно в любой точке планеты при наличии зеркала. Плюс дыхательные упражнения, снятие напряжения. Дружеское общение лучше десятка репетиций.
– Ладно. Я действительно рад тебя видеть. Ты где сейчас?
Камера слегка сдвинулась, и я понял, что Сыроежкин сидит в салоне дирижабля.
– Погоди, – опешил я. – Это же трансконтинентальный цеппелин. Круизный, если зрение меня не подводит. Ты когда вылетел?
Между Горно-Алтайском и Воронежем – почти четыре тысячи километров. Это восемь часов с пересадкой в Москве. Авиарейсом. Круизные цеппелины летают гораздо медленнее.
– Позавчера, – ответил Сыроежкин.
– А позвонить не мог?
– Я же звонил. Про активы говорили, помнишь?
Точно.
Голова дырявая, замотался совсем.
Сыроежкин, ты настоящий трудоголик. Нет, чтобы видами из иллюминаторов наслаждаться да в заоблачном ресторане сидеть. Или плескаться в бассейне с аппетитными девочками. Хренушки, ты работаешь, перекачиваешь капиталы, думаешь о будущем. Боги, я не ошибся с выбором управляющего!
– Вот что, – Сыроежкин резко сменил тему. – Ты не против, если я прилечу не один?
– Не против, – от неожиданности я даже не стал возражать. – А кто там с тобой?
– Девушка.
– Понятно. Я ее знаю?
Изображение вновь сместилось.
На сей раз я окончательно утратил дар речи. В соседнем кресле с моим снабженцем сидела Катя. Думаю, вы помните эту особу. Мы вместе учились в «Заратустре» прошлой осенью – перед тем, как мне пришлось бежать из Горно-Алтайска от убийц клана Белозерских. Катя – одаренная простолюдинка. Я спас ее от толпы идиотов, возомнивших себя блюстителями чистоты крови. Екатерина Толмачева, вспомнил я. Кажется, она была сиротой и прибыла в Столпы, воспользовавшись какой-то образовательной программой.
В первые дни моей учебы Катя предложила альянс. Мы стоим друг за друга горой, даем отпор именитым отморозкам, если те полезут. Тогда Екатерина не подозревала, что «безродный» Кен Мори – по совместительству Сергей Друцкий, отпрыск одного из самых влиятельных родов Империума.
– Привет, Катя.
– С днем рождения, Кен.
Одно из моих фальшивых имен.
Прелесть.
– Рад тебя видеть.
Перевожу взгляд на Сыроежкина:
– Как тебе это удалось?
Виталик безрезультатно подкатывал к Кате неделями и терпел неизменные фиаско. Я оставил его без присмотра на полгода, даже меньше, и вот она – результативность. Похоже, мой управляющий повзрослел. Деньги сделали Сыроежкина уверенным в себе и напористым.
– Сам в шоке.
– Поздравляю, дружище.
– А как там Арина? – спохватился Виталик. – Вы еще не вместе?
Телохранительница со смехом обвила мою шею руками, незаметно приблизившись сзади. По нашим лицам Сыроежкин всё понял. И расплылся в довольной улыбке.
– Я верил, что ты образумишься.
На душе посветлело.
– Когда прибытие?
Виталик задумался.
– Без четверти два.
– Мы тебя встретим.
– Не заморачивайся, – отмахнулся Виталик. – Просто скинь адрес, и мы приедем туда с Катей.
Пришлось задуматься на пару секунд. Адрес ресторана, в котором я намеревался отпраздновать свою днюху, постоянно менялся. К тому же, мне хочется понаблюдать за лицом Сыроежкина, когда он увидит это место.
– Мы в ресторане празднуем, – говорю я, – но сам ты его не найдешь. Давай к нам для начала.
И я сообщил адрес съемной квартиры.
– Всё равно не запомню, – сказал Виталик. – Сбрось эсэмэской, ладно?
– Как хочешь.
Я распрощался с другом и обнаружил шесть пропущенных с неизвестного номера.
– Это еще кто? – нахмурилась Арина.
– Без понятия.
Смарт-браслет издал мелодичный звук.
По старой привычке я меняю номера время от времени. И сообщаю контакты тем, кому нужно. Круг лиц, знающих, как меня отыскать, сильно ограничен. Не люблю сюрпризы, но трубку подниму.
– На проводе.
Голографическая развертка явила мне человека, которого я был морально готов увидеть. В конце концов, у Константина Друцкого хватает возможностей для поиска странствующего наследника рода.
– Здравствуй, Сергей. Не отвлекаю?
– Нет, Константин Федорович.
– Очень хорошо. Я сейчас неподалеку от твоего дома. Выгляни в окно, если не затруднит.
Что за люди. Сначала Рэйден без предупреждения летит в Воронеж из Токио, затем Виталик со своим круизом и новой подругой, а теперь и дед по материнской линии. Я, конечно, не скрываюсь, но и в безопасности себя чувствую всё меньше и меньше.
Иду на лоджию.
Смотрю в окно.
На асфальтовой парковке, чуть в стороне от серой полоски шоссе, стоит шикарный лимузин. В котором, наверное, можно разместить целый взвод преображенских гренадеров. Лимузин черный, окна тонированные. На крыше – целых два люка. Капот украшен гербом, характерные цвета которого узнаваемы даже с высоты пятого этажа.
– Ваш лимузин?
– Мой, – признается лидер клана. – Не будет бестактностью с моей стороны, если в твой день рождения я попрошу спуститься и заглянуть ко мне в гости? Просто… не хочется смущать твоих друзей.
Арину – это понятно.
А кого еще?
– Я спущусь.
– Еще раз приношу свои извинения.
Константин Друцкий отключился.
Арина, безусловно, слышала наш разговор.
– Я подожду, – улыбнулась девушка. – Не переживай.
Снаружи воцарилось лето. Жаркое, с легким ветерком, пронзительно голубым небом и девушками в коротких шортиках. Я выбежал из подъезда в белой футболке, рваных джинсах и кедах. Теплый поток взъерошил мои волосы. Захотелось махнуть с палаткой в лес или поехать куда-нибудь на море…
Приключений захотелось.
И нескончаемой трескотни кузнечиков.
Вспомнился прочитанный в детстве рассказ про семью, оставшуюся на Земле в полном одиночестве. Кажется, они странствовали на дрезине. Автора, хоть убейте, не назову.
Лимузин впечатлял.
Я и не думал, что кто-то ввезет переделанный «Линкольн» в Империум, чтобы форсить на этом чуде западного автопрома в Воронеже. Приземистая обтекаемая стрела, которая может поспорить в плане длины с городским троллейбусом. Лидер клана Друцких занял добрую половину парковки. Плюс два джипа сопровождения, которых я с балкона не увидел. Следовательно, охранники большого босса укрылись хитроумными артефакторными полями.
Задняя дверца бесшумно скользнула в сторону.
Влезаю в салон, стараясь придерживать челюсть.
– Доброе утро, Константин Федорович.
Мы видимся нечасто. В последний раз встречались в декабре, причем переговоры велись в режиме онлайн-конференции. Константин Друцкий – человек занятой. Дела клана требуют постоянного внимания, а тут еще война с Белозерскими, проблемы со мной и поглощение «Ижевскими роботами» какой-то перспективной казанской компании. Слияние принесло клану миллионы рублей чистой ежегодной прибыли.
– Проезжал тут по делам, – улыбнулся Архимаг, – решил заглянуть к любимому внуку.
С комфортом проезжал. В задней части лимузина обнаружились мини-бар, изогнутая хромированная стойка, какие-то дисплеи. Прохлада свидетельствала о наличии дорогой сплит-системы. Пахло озоном, как после грозы. И хвоей. Бросив мимолетный взгляд в центральную часть салона, я увидел компактный бассейн. Нет, не показалось. Реальный бассейн.
– Вот что, – спохватился Константин Федорович. – Не буду ходить вокруг да около. Ты знаешь, что уже несколько месяцев я провожу внутреннее расследование. Звучит дико, но у меня был сын, о котором ничего не известно. Виктора Друцкого никто не помнит, все сведения о нем исчезли из архивов, семейных и правительственных баз. Даже собственная жена и дети не могут рассказать что-либо о покойном.
– Покойном, – тупо повторил я.
– Всё указывает на смерть моего сына, – кивнул глава рода. – При этом даже я не помню о его существовании.
Еще бы.
Хорошенько подумав, я довел начатое до конца, так что Виктор Друцкий исчез и из воспоминаний Кротова, руководителя клановой службы безопасности. Получается, что Кротов, не зная ничего о том, что случилось в конце прошлого года, вел внутреннее расследование и заново раскручивал клубок давних событий.
– Видишь ли, – вздохнул глава рода, – я, конечно, наслышан о мастерстве корректировщиков, достигших ранга Абсолюта. Полагаю, некто применил к моему сыну «чистый лист». Это серьезный вызов, но я не уверен, что когда-либо сумею отыскать шиноби, замахнувшегося на мой клан. И есть одно обстоятельство… которое меня смущает. Виктор собирался меня убить. И тебя заодно. Это он стоит за покушением, в результате которого ты угодил в клинику и чудом выжил. И война с Белозерскими – его рук дело.
Я не перебиваю.
– Так вот, – Константин Федорович внимательно посмотрел на меня, – получается, что мой собственный сын поднял на меня руку, нарушив тем самым все уложения и вассальную присягу. Если бы я узнал об этом раньше… пришлось бы его изгнать. И жить с клеймом, которое серьезно подкосило бы мою репутацию. Меня беспокоит, что исчез целый пласт воспоминаний, но, быть может, оно и к лучшему.
Друцкий на несколько секунд задумался.
– Честно говоря, – тихо произнес мой собеседник, – я бы не стал преследовать шиноби, устранившего Виктора. Подозревать близких не хочется. Думаю, этот человек обладает незаурядными способностями и вряд ли позволит себя вычислить. Похороним эту тайну – и дело с концом.
– Зачем вы всё это говорите мне? – задал я вполне логичный вопрос.
В душе крепло неприятное ощущение, что Друцкий знает либо догадывается о моей роли в недавних событиях. И попросту не хочет копать дальше.
– Решил, что ты должен знать, – улыбнулся глава рода. – Ты член нашей семьи, хоть и не бываешь на общих собраниях. Самостоятельность – это похвально. К тому же, теперь ты можешь не опасаться за свою жизнь – никто больше не нанимает корректировщиков, чтобы единолично завладеть наследием клана. Думаю, это хорошая новость в твой день рождения.
Я даже не пытаюсь изображать удивление.
Глава рода непостижимым образом знает.
С другой стороны… много ли у него в семье корректировщиков по отцовской линии? Несложно ведь догадаться, кто мог вступить в конфликт с Виктором. Если действующие лица драмы очевидны, выстроить вероятный сценарий произошедшего – дело одного часа.
– Впрочем, я отвлекся, – Константин Федорович резко сменил тему. – Ты достиг совершеннолетия. Значит, нужно подумать о будущем.
Лидер клана тронул сенсор в спинке переднего кресла. Открылась неприметная ячейка, из которой дед ловким движением извлек папку с документами.
– Что это? – заинтересовался я.
– Сейчас узнаешь, – Константин Федорович развязал красную тесемку. Папка была сделана из плотного картона и украшена до боли знакомым гербом. Меч и четыре полумесяца в красном поле. Распахнутая горностаевая мантия с золотыми оборками. Красная, напоминающая царскую, корона. – Начну с того, что я отказался от усыновления, исключил из рода непонятного Кена Мори и восстановил в законных правах своего внука Сергея Друцкого. Вот соответствующие бумаги.
У меня в руках оказались плотные бланки с печатями императорской Герольдии. Ну, и с родовыми оттисками, куда ж без них.
– Мы относимся к сословию потомственных дворян, – напомнил мне дед, перебирая документы в папке. – Друцкие – именитые граждане, получившие от императорского рода неотъемлемое право передавать свой титул по наследству. Формально к тебе обращались «Ваше Сиятельство», но с точки зрения казуистики аристократом ты не был. Сейчас, когда тебе исполнилось восемнадцать, ты автоматически получаешь титул графа. Однако важно понимать, что моя дочь не была старшей в роду. Следовательно, передачу титула твоим потомкам по мужской линии потребуется заслужить.
Услышанное меня насторожило.
– Это как?
– Ты можешь стать военным, – пояснил свою мысль дед. – Или сделать карьеру в одной из императорских спецслужб. Чины, приносящие дворянство в соответствии с Табелью о рангах, тоже сгодятся. До 1900 года ты не получил бы и графского титула. Потребовалось бы ждать тридцатилетия при условии безупречной и непрерывной службы. Сейчас законы более мягкие. Нужно отработать двадцать лет в госструктурах, причем можно это делать с перерывами. После этого ты получишь право потомственной передачи титула старшим и младшим детям на три поколения. И, разумеется, сможешь основать собственный род под протекцией нашего клана. Вот соответствующее распоряжение. И дорожная карта с рекомендациями от Герольдии.
Ко мне перекочевали новые бумажки.
– А обойти службу никак? – уныло поинтересовался я.
– Почти никак, – Константин Федорович сделал ударение на первом слове. – Чаще всего младшие и средние сыновья дворян решают эту проблему через женитьбу. Подыскивается девушка из приличной семьи… Главное условие – твоя избранница должна быть единственной дочерью. Или старшей в роду. Тогда ее привилегии будут переданы вашим общим детям.
Вот же хитрый жук. Наверняка уже выяснил, кто меня охраняет. Даже если не знает о наших отношениях с Ариной, то считает наперед. Мне очень нравится эта девушка, и с каждым днем связь крепнет. Вот только я не хочу жениться исключительно по соображениям передачи титула и привилегий. Даже в патриархальном сословном обществе есть множество путей для того, чтобы сделать своих детей влиятельными, обеспеченными и счастливыми.
Впрочем…
Речь могла идти не об Арине.
– Ты мне уже кого-то… подобрал?
Глава рода выдержал брошенный на него негодующий взгляд.
И мягко произнес:
– Варианты всегда есть. Но я не собираюсь давить на тебя, внук. Не переживай.
– Спасибо.
– Не за что, – дед откашлялся и вновь зашелестел бумагами. Тема разговора вновь изменилась. – Ладно, перейдем к финансовым вопросам. У тебя появилось право участвовать в делах клана, обладая правом голоса. Кроме того, часть наших доходов на совершенно законных основаниях будет распределяться в твою пользу. Естественно, доля скромная, если сравнивать с моими сыновьями… Вот, вот и вот.
В моих руках появились акции, облигации и другие ценные бумаги, о которых в прежней жизни я не имел ни малейшего представления.
– Это лишь малая часть, – сообщил дед. – Держи полный перечень всего, что тебе принадлежит. Здесь именнные инвестиционные паи, облигации, опционы, сберегательные сертификаты. Часть бумаг оформлена на предъявителя, но большинство привязано к твоему имени. Бери и владей.
Я опешил:
– И что мне со всем этим делать?
– Распоряжаться, – хмыкнул дед. – Приумножать. В будущем – подумать над участием в управлении. Рекомендую вникать в дела наших компаний, если планируешь заработать больше. А вообще… если хочешь совет опытного человека, обзаведись грамотным управляющим. Пусть это будет простолюдин, но с экономическим образованием и высоким уровнем компетенции. Желательно, с опытым. Могу подкинуть парочку адресов.
Я растерянно кивнул.
Еще одна задача для Сыроежкина. Может, ему помощника нанять? Ладно, разберусь с этим вопросом позже.
– Скину на браслет, – Константин Федорович аккуратно забрал все бумаги из моих рук, сложил в гербовую папку и оставил ценный груз у меня на коленях. – И не забывай: мы всегда рады тебя видеть в «Звенящих кедрах».
Ага.
Особенно Лиза и Аня с Пашей.
– В гости не заглянешь? – без особой надежды спросил я.
– Спешу, – дед развел руками. – Кучу вопросов надо решить. В адмиралтействе и не только. Как-нибудь соберемся в имении, посидим по-человечески… Добро?
Молча киваю.
Дверь лимузина бесшумно смещается в пазах.