Полгода назад
– Так, подъезжаем…
Игорь Маланин сбавил давление на педаль газа, замедляя ход машины.
Впереди полосатая планка шлагбаума закрывала дорогу и солдаты поста, сжимая автоматы, ждали, глядя на подъезжающий грузовичок. Машины корпорации «Здоровье» всегда было видно издалека. Из-за белой окраски кузова и ярких логотипов.
Павел Подлесный оглянулся на своих людей, сидевших на заднем сидении.
– Ну что, морально готовы? – спросил он.
– Павел, ну чего ты, в первый раз как будто, – засмеялись те. – Ты сам-то как? На полевой работе сколько не был?
– Долго, – усмехнулся Подлесный.
И правда, чёрт его дёрнул самому выехать на эту операцию. Последний раз он так выходил из кабинета лет шесть назад. Когда заканчивали арабо-европейский конфликт. Но навыки вроде за это время не пропил. А их сегодняшнее дело Павел доверить никому не мог. Он был уверен в своих людях, ведь лично сам их подбирал, но это не тот случай, когда можно послать других на ответственную работу. В это раз он должен сам всё сделать и посмотреть на результат.
Негр в пятнистой форме, видимо, старший офицер поста, вышел вперёд, подняв руку с жестом-требованием остановки. И наблюдал, как белый грузовик, с уже замолчавшим двигателем, медленно докатился до шлагбаума.
– Запрещено! – сразу рявкнул военный на английском, вставая на подножку машины и почти просовывая голову и автомат в салон.
– Эй, эй, тихо, тихо, – Игорь поднял руки, глядя на оружие.
Павел тоже.
– Разворачивайтесь! – приказал офицер.
Подлесный замахал поднятыми руками:
– Не можем, не можем! У нас разрешение, вот!
Он сунул в лицо пограничника бумагу.
Тот хмуро оглядел людей, но всё-таки забрал разрешение, вылез из салона грузовичка и пошёл к своей будке. Деревянное строение размещалось в стороне от шлагбаума. В открытой двери было видно тумбу, на которой лежало несколько сотовых телефонов.
– Чугунки, – усмехнулся Павел, оглядывая пограничников.
Некоторые совсем чёрные, как уголь. Всего шесть человек.
Старший офицер, забравший документ, поговорил с кем-то по телефону минуты две и, получив какие-то указания, направился обратно к машине.
– Ну готовимся… – насмешливо предупредил Подлесный.
Сейчас их будут выгонять.
Негр снова залез головой и автоматом в салон:
– Уезжайте!
И швырнул бумагу на колени Игорю.
– А кто сказал-то?! – наигранно возмущённо спросил Павел и толкнул дверцу.
Люди с автоматами двинулись к нему в ту же секунду, как он это сделал, но Подлесный быстро покинул грузовичок и уверенно зашагал вокруг капота, чтобы лицом к лицу поговорить со старшим. Тот спрыгнул с подножки и тоже направился к белому «туристу». Как только офицер освободил выход, Игорь немедленно вышел из машины, и остальные члены команды сразу последовали за ним. Им нужно было войти в пространство для действий.
Пограничники окружили несговорчивых белых, недвусмысленно вскинув оружие. В таких случаях обычно никто долго не разговаривал. Стреляли сразу. Конкретно этих белых пока спасало только то, что они из корпорации. А правительство Руанды установило законом, что их трогать запрещено. Но как запрещено. Если очень хочется, то можно…
– У нас есть разрешение! – Павел наглым образом встал нос к носу со старшим пограничником. – Нас ждут там!
– Никто тебя не ждёт! – парировал офицер. – Ваших там больше нет!
Это верно. Фельдшерские пункты корпорации, размещённые на линии вооружённого соприкосновения, именно вчера со словами «мы случайно ошиблись координатами» разнесли из вертолётов частной военной компании «Ауткор». Представляющей интересы ЦРУ в данном регионе.
Подлесному позвонили в ночь. После обстрела оперативники сразу вывезли врачей, но боксы и оборудование осталось. Это был отличный повод снова пройти на территорию. Но вот пока упёрлись в стенку.
– У меня приказ, – военный не поддавался ни в какую. – Не пускать никого! Особенно вас!
Имелось в виду сотрудников корпорации «Здоровье». Приказ явно исходил не от официального начальства.
– Это что значит? – Павел сложил руки на груди. – Ты соглашение о помощи читал? Мы вам помогаем. Твой президент разрешил нам оказывать медпомощь вашим раненым.
Подлесный сильно ткнул офицера пальцем в грудь, отчего тот, конечно, завёлся, и немедленно последовал удар. Военный вогнал кулак в щёку наглого белого. Павел отшатнулся и припал на колено.
– Эй, эй, эй! – Игорь и остальные побежали было на помощь, но пограничники быстро распихали белых прикладами.
Люди подняли руки и замерли под дулами автоматов, а Подлесный поматерился, встал и добил терпение военных.
– У тебя приказ, а у меня разрешение, – выдал он. – И что будем делать?
Старший офицер окончательно вышел из себя и схватил Павла за грудки:
– Там – война.
– Да может, не будет, – отшутился Подлесный.
– Завтра будут стрелять, – прошипел пограничник ему в лицо, – ничего там не останется. И тебя не будет, если туда поедешь. Ты понимаешь? Поэтому никому нельзя ехать!
Тут военный был прав. Перемирие заканчивается завтра в десять утра. Семнадцать часов осталось, чтобы успеть сделать всё.
Павел взглянул на часы. Если разведданные у них точные, то максимум ещё пару минут надо поскандалить, и подъедут нужные им люди. На дороге впереди как раз раздался шум двигателя. Из-за поворота выехал американский хаммер и подкатил к посту. Из машины вышло четверо. Все в чёрной форме наёмников компании «Ауткор».
– Что у вас здесь? – старший сотрудник ЦРУ Джек Данте окинул взглядом ситуацию.
Ради неё и поехали, когда с поста доложили, что белый грузовичок корпорации «Здоровье» стоит у шлагбаума. У Данте была чёткая задача – близко не допускать сотрудников этой организации до линии соприкосновения. При любой необходимости – ликвидировать. И это последнее распоряжение было дано в своём однозначном толковании. Корпорация «Здоровье» имела слишком дурную репутацию. Довольно часто появление её сотрудников совпадало с необычным поведением людей и ничем не объяснимой потерей памяти.
Именно поэтому, чтобы не допустить неожиданных сюрпризов, все ФАПы корпорации в зоне конфликта было решено уничтожить. Что вчера и сделали. Шагая сейчас к её сотрудникам, Джек уже примерно прикинул, где удобнее всего сжечь их машину, чтобы потом сказать, что их здесь не было.
Подойдя, Данте опёрся локтями на шлагбаум, с интересом оглядывая четверых загорелых, крепких парней, одетых, как туристы в яркие летние рубашки. Все были довольно молоды. По тридцать, тридцать пять лет примерно. Один немного постарше: лет тридцать восемь, телосложение худое, брюнет. Это Джек оглядел Подлесного.
Как и тот его. Видел уже много раз на фотографиях. Разведка корпорации отслеживала сотрудников спецслужб, с которыми приходилось работать в разных регионах. Вот и вживую пришлось встретиться с Джеком Данте – сорок два года, брюнет с тонкими чертами лица. Восточноафриканское бюро ЦРУ, координатор конфликта Руанда-Бурунди.
Павел усмехнулся и, перейдя на родной для церэушника английский, сказал:
– У нас разрешение от правительства Руанды на проезд в зону боевых действий.
Джек, не торопясь, внимательно изучил каждое лицо над цветастой рубашкой и поинтересовался:
– Зачем вам туда?
– Не ваше дело, – нахамил Подлесный. – Но раз уж тебе интересно: там нашего оборудования на миллионы ваших долларов. Можно нам его забрать?
– Нельзя, – чётко ответил Данте. – Ты старший?
– Да, – кивнул Павел.
– Документ.
Подлесный вынул из кармана удостоверение сотрудника корпорации и шагнул к церэушнику, чтобы показать.
– Павел, – Джек, окинув глазами документ, назвал его по имени, – слушай меня, бери своих разноцветных клоунов, садитесь в машину и валите отсюда.
Данте насмешливо взялся за воротничок рубашки Подлесного:
– В зоне боевых действий до самого завтра, до десяти часов, никого из вас не будет.
Павел аккуратно снял с воротничка своей рубашки руку сотрудника и так же приятно улыбаясь, как он, подхватил его речь:
– Скажи своим обезьянам, чтобы открыли нам шлагбаум. И мы поедем честно выполнять свою работу. Потому что завтра, когда ты – сраный церэушник, и твои поганые боевики твоей подставной конторы начнут стрелять на линии соприкосновения, чтобы спровоцировать начало полномасштабной бойни…
Лицо Данте заметно вытянулось. Выражение неприятного удивления ему скрыть не удалось.
– То я и мои люди будем собирать там раненых, чтобы оказывать им медицинскую помощь, – закончил мысль Подлесный. – В том аду, который вы завтра устроите.
Павел отпустил руку церэушника.
Тот ещё мгновения стоял с явным интересом на лице. Думал и оценивал. Потому что уже стало интересно. Помимо осведомлённости о планах управления на завтра, наглость этого сотрудника корпорации зашкаливала.
Данте внимательно смотрел в лицо Подлесного, понимая, что этот человек ему знаком. А значит, он мог видеть его среди фотографий сотрудников корпорации, особо отмеченных управлением.
– Ты кто? – наконец произнёс Джек.
– Не твоё дело, разве нет? – издевательская улыбка появилась у Павла непроизвольно.
Не терпел он этих сволочей. Всё, что он сейчас сказал, завтра пойдёт именно по такому сценарию. Перемирие заканчивается в десять. Войска в боевой готовности по обе стороны от линии соприкосновения. За этот месяц специалисты центров социализации, которых Подлесный лично отправлял в фельдшерские пункты зоны боевых действий, хорошо поработали. Охватили примерно по тридцать пять процентов от общего числа военных. Этого мало. Симбионты «умиротворители» завтра вырубят их. Но остальные солдаты и офицеры откроют огонь. Именно поэтому они здесь.
Подписание соглашения о продлении перемирия ожидается с минуты на минуту, но господа из «Ауткор» – компании ЦРУ, вместе вот с этим замечательным человеком, который сейчас стоит напротив – специальным сотрудником Джеком Данте, завтра сделают всё, чтобы начать активные боевые действия.
Они работают напрямую с местными генералами, которых распоряжения сверху не остановят. Так что бойня всё-таки будет. ЦРУ поставило в эту войну оружия на миллионы. Аннулировать контракты оно точно не позволит. Это всего лишь деньги. Бизнес. Подлесный не мог слышать это слово. Всё дело только в деньгах.
Именно за это Павел испытывал презрение к спецслужбам. Ко всем тем, кто работал, не касаясь никаких национальных интересов. Большая часть их работы – перекачка и охрана капитала, а не благо родины.
Джек ещё секунду думал, а потом кивнул своим:
– Машину обыскать.
Он ожидал чего-то подобного. ЦРУ фактически вывело из зоны все опорные точки корпорации – её ФАПы, откуда она могла бы вмешаться в запланированный конфликт. Так что, разумеется, корпорация должна была что-то предпринять. Но всего четыре человека едут на одной машине на территорию, которая завтра будет зоной сплошного огня? Можно только посмеяться над версией, которую сейчас озвучил старший группы – Павел. Завтра трупов будет пара тысяч. Четверым врачам там делать нечего. Значит, что-то другое. У них какая-то своя задача, но они зря думают, что смогут её выполнить.
– И на каком основании?.. – Игорь Маланин попытался было остановить идущих к машине ауткоровцев, но один из них сразу ударил его в челюсть и отшвырнул с дороги.
Игорь зажал рот ладонью, но кровь из разбитых дёсен всё равно потекла сквозь пальцы.
Кузов открыли, оглядели груз. Джек сам пошёл посмотреть. На железных полках стояли хорошо упакованные и прикреплённые пластиковые коробки с пакетами внутри. В каждом прозрачная жидкость. Было ещё какое-то оборудование – мобильные насосы и автоматические распылители для жидкости.
– Это что? – Данте спросил Павла.
Того подвели к нему.
– А на что похоже? – ответил Подлесный, глядя на Игоря.
Тот сидел на корточках, так и зажимая рот.
– Физраствор, – добавил Павел.
Пакеты были промаркированы. Все с наклейками и названиями.
Данте снял одну коробку с полки, открыл и вынул пакет.
– А ты что думаешь, химоружие? – засмеялся Подлесный. – Ну открой, открой.
Джек усмехнулся:
– Открою и заставлю тебя выпить.
Павел хмыкнул, взял у него из рук пакет, оторвал верхушку, вылил жидкость себе на лицо и пару глотков сделал. Потом бросил пустой пакет обратно в кузов:
– Ну что?
Данте сложил руки на груди:
– Я вынужден вас задержать до выяснения всех обстоятельств.
– Это каких? – Подлесный едва сдержал смех. – А если мы не хотим задерживаться, что ты сделаешь, перестреляешь нас тут?
Сотрудник ЦРУ спокойно вынул пистолет из набедренной кобуры и упёр ствол в лоб Павла.
– Именно, – произнёс он. – Ты сейчас сядешь ко мне в машину. Прокатимся, поговорим о ваших корпоративных делах.
– Паш, – внезапно позвал Игорь.
Маланин встал, растирая кровь по лицу. Подлесный обернулся на его обращение и взглядом проверил местоположение своих людей. Пока тут все перемещались, парни заняли себе оптимальные позиции для атаки. Игорь просто обратил его внимание на то, что все готовы.
Данте как раз опустил пистолет, думая, что смысл его слов дошёл, но… Павел молниеносно ударил его в челюсть и, не останавливаясь на этом, схватил за лицо, разворачивая головой в железный пол кузова. Удар об него вышиб сознание Джека мгновенно.
Игорь одновременно с этим вырубил того, кто ударил его самого. Человек потерял сознание на месте. Маланин выхватил из его кобуры оружие и пригнулся от автоматной очереди. Пограничники замешкались всего на секунду, но открыли огонь по сотрудникам корпорации. Те потратили мгновения, чтобы отправить церэушников в нокаут и забрать у них пистолеты, но потом… все трое ринулись не в стороны, как было ожидаемо, а прямо на военных. Держа пальцы на спусковом крючке, солдаты замерли, видя что-то совершенно нереальное…
Парни продолжали бежать. Пули рвали в клочья их одежду, кожу и плоть, но, двигаясь в кровавом облаке, они, словно демоны смерти, подняли оружие. Точные выстрелы пробили руки и ноги пограничников, повалив их на землю. А сотрудники корпорации, не останавливаясь в своём движении, на ходу что-то вынули из карманов.
Данте потерял сознание после удара всего на пару секунд. Когда открыл глаза, их ещё застилала дымка, но Джек понял, что лежит на земле, а вокруг просто рвёт пространство стрельба. Но она погремела и внезапно оборвалась.
Данте перекатился на живот, выглянул из-за колеса и замер, увидев, что происходит. Сотрудники корпорации обходили вопящих от боли раненых солдат и что-то накладывали им на лица. Джек увидел и своих людей, лежащих без сознания. Павел подходил к каждому и прикладывал что-то к их глазам.
Данте пополз назад, осторожно вынимая второй пистолет из скрытой кобуры, но в этот момент Павел обернулся к нему. Джек сделал рывок немедленно – вскочил на ноги и, почти не целясь, выстрелил в лоб сотруднику корпорации. А в следующую секунду замер, потому что голова человека отклонилась в сторону, и брызги крови показали, что пуля попала в цель, но… Павел всё ещё стоял.
Схватился рукой за борт машины, а потом медленно обернулся с недовольным рычанием. В его голове – сбоку на лбу, осталось входное отверстие. Данте едва понимал, что видит. В глазах всё ещё стояла дымка, и сквозь неё казалось, что там – по краям дыры в черепе человека, сверкая красными бликами копошатся живые черви…
Джек ринулся в джунгли. Единственно верную реакцию подсказал инстинкт самосохранения. В долю секунды ему стало понятно, что сейчас он ничего не сделает. А если останется и попытается стрелять, то ему конец, как и его людям.
– Павел, – один из парней подошёл к шефу. – Догоняем? Или никто ему не поверит?
– Если мозги есть, то и не скажет, – Подлесный стёр кровь со лба, оставшуюся на месте входного отверстия, и ощупал затылок.
Там уже восстановилась пробитая пулей кость черепа и разрыв кожи стягивался.
Павел взглянул на часы:
– И времени нет. Остальных стёрли?
– Да! – крикнул Маланин от шлагбаума.
Он уже поднимал его. Эта деревяшка была без кнопки, так что вручную.
Все солдаты и церэушники крепко спали. Павел забрал из кузова машины пластырь-повязки для остановки крови и заживления, и пока Игорь отводил от дороги хаммер, Подлесный с остальными наложили медицинские приспособления на простреленные руки и ноги солдат.
Ушло на это всего минут десять. После чего команда корпорации вернулась в салон своего грузовичка. Они проехали, наконец, пост и погнали дальше – к первой деревне, где размещались боевые части армии.
Маланин достал салфетки из бардачка, вытер кровь с лица, посмотрел на себя в зеркало и улыбнулся, чтобы увидеть новые зубы, которые уже активно росли. Павел тоже растёр мокрые щёки. Кожа по-прежнему была влажной, потому что в пакете, который он на себя вылил, был, конечно, не физраствор. Этот состав долго не сох и оставался активным несколько часов. Но для Подлесного это было неопасно.
Зато парни смеялись:
– Ну вот, можно теперь Павлу Александровичу пройти по окопам – и дело сделано.
– Нет, не успеем, – отшутился тот. – Значит, так: распыляем «парацельс» по пять литров в каждой назначенной точке. Нам главное охватить всю линию соприкосновения, чтобы никто незаражённым не ушёл. И это надо сделать всего за… – Подлесный взглянул на часы, – шестнадцать часов.
Игорь притопил педаль и кивнул:
– Должны успеть.
У Павла внезапно заиграл смартфон. Звонил Марат.
– О! – отреагировал Подлесный, нажимая зеленую трубочку на дисплее. – Хорошие новости на подходе.
– Павел Александрович, не отвлекаю? – спросил Марат.
– Нет, говори.
– У меня тут дня через три Тимуров побег наметил. Вы как? В выпускном экзамене участвуете? Успеете к нам?
– Дня через три? Что как долго? – усмехнулся Павел.
– Могу раньше их толкнуть, – засмеялся Марат. – Есть у меня тут способ. В принципе, они готовы.
– Давай раньше, – согласился Подлесный. – Я тебе наберу, как освобожусь.
Он отключил связь и убрал смартфон в карман. Ну что, вот и отлично. Новый сотрудник заканчивает профориентацию. В этот раз даже два потенциальных оперативника – Вячеслав Тимуров и Вадим Ласточкин. А с учётом того, как стала меняться ситуация, хорошие кадры – это очень актуальный вопрос. Павел задумался серьёзно. Рано или поздно такой период должен был наступить. Начиная создавать корпорацию десять лет назад, они это знали. Так что времени действительно мало. Нужно ускориться во всех вопросах.
Полгода спустя
Пассажирский боинг совершил посадку точно по графику. В здании аэропорта Джека Данте встречал сотрудник американского посольства. По плану встреча не требовалась, но Джек, пройдя паспортный контроль и выйдя в зал, увидел своё имя на табличке в руках у парня, стоявшего прямо в центре. Остальные члены команды ещё проходили паспортный контроль и должны были забрать багаж. Ждать их не нужно. Все знают, что делать. Так что Джек направился к ожидающему его сотруднику посольства.
– В чём дело? – спросил он вместо приветствия.
– Всё в порядке, – ответил парень. – Мистер Слейтер хочет вас видеть.
Данте утвердительно кивнул:
– Поехали.
Когда машина прибыла в посольство, Джек, прекрасно зная дорогу, направился в здание. Его пропустили на контрольно-пропускном пункте по удостоверению сотрудника, и он сразу поднялся в кабинет посла. Реймонд Слейтер – посол США в Либерии, по совместительству глава рабочей группы ЦРУ, встретил коллегу приветливо:
– Данте, проведение самостоятельной операции на моей территории? Серьёзно?
– Это не моё решение, – Джек сел в кресло напротив стола. – Наши задания не связаны с вашей повседневной работой.
Слейтер сверлил Данте взглядом:
– И всё? Это вся информация для меня?
– Да.
Реймонд показал недовольство крепким щелчком челюстей:
– Я подготовил для вас всё, что требовалось в вашем запросе. Людей, оборудование, помещения, даже медицинскую капсулу. И меня кое-что заинтересовало. Вы собрались работать в тренировочных лагерях? В моих тренировочных лагерях. В качестве моих инструкторов. Без подчинения мне, а напрямую конторе. Знаете, Данте, мне никогда в жизни легенда так не резала глаза. Я хочу знать, что происходит.
Джек всё-таки усмехнулся. Требование коллеги было весьма понятно.
– Как ваши успехи здесь? – спросил он и вызвал этим окончательное раздражение Слейтера.
– Кажется, не очень, – добавил Данте. – Почти год нашего присутствия, а результат ноль. Урановая сделка вот-вот отойдёт России. Наши финансовые и политические потери здесь угробят ценные проценты валового дохода Соединённых Штатов.
Реймонд недовольно пожевал челюстями, но глядя в серьёзные глаза специального сотрудника ЦРУ, понял, что никакой издёвки нет. Всё по делу.
– Хорошо, – произнёс он. – Дальше.
– Господин Отера Мано, к сожалению, больше слушает консультантов ФСБ, нежели нас, – покачал головой Джек. – Они его за это очень любят и оберегают. В течение года никому из наших общих знакомых даже не удалось поздороваться с ним за руку. Господа из внешней разведки России невероятно темпераментны и ревнивы.
Реймонд кивнул. Это верно. Отравление рукопожатием было удобным методом решения вопросов с несговорчивыми политиками. Но президент Мано принял в свою охрану специалистов ФСБ сразу, как только встал вопрос об урановой сделке. И первое, что они сделали – это запретили президенту здороваться рукопожатием. Вообще.
Интересы России в урановой сделке охранялись ФСБ со всей тщательностью. С момента открытия урановых месторождений на территории страны, она попала под пристальное внимание всех ядерных держав. Так что ФСБ всё-таки умудрились пропихнуть своих советников в администрацию президента Мано. Что определило сложности в работе ЦРУ.
Три месяца назад стало понятно, что урановая сделка – передача прав на разработку рудников, однозначно готовится под Россию. Действовать нужно было быстро. Свой человек в политической оппозиции, конечно, давно подготовлен, но чтобы выбить Мано из президентского кресла одних политических заявлений недостаточно.
Слова о немедленном импичменте президенту должны опираться на свежую кровь. Межплеменные проблемы можно было поднять за месяц. Слейтер успел раскидать наёмников по нескольким неспокойным районам, чтобы повырезали пару деревень и скинули с десяток бочек ядовитых отходов в местные реки. Очень помогла новая ЦЕС. Лихорадку нужно было только подтолкнуть. Отыграли нападения на пункты красного креста бандитскими группами, и на несколько месяцев отдалённые районы остались без медицинской и санитарной помощи. Эффект не заставил себя ждать.
Указание на причины стольких проблем сформировали уже пропагандой. Свой политик из местной элиты начал делать правильные заявления: президент Мано продал страну иностранным корпорациям, сливающим ядовитые отходы в реки, допустил деятельность разбойных группировок, и так далее.
Процесс пошёл. Волнения прокатились друг за другом по установленному графику, и когда в дело вступила армия, чтобы успокоить резню, осталось только запустить лагеря подготовки боевиков из местных. Сыграть на боли легко – правительство твоей страны не за тебя, твои родные убиты или отравлены, но армия идёт лишь для того, чтобы зарыть в землю тебя и твоё возмущение.
Три месяца такой пропаганды и дело сделано – страна на грани внутриполитического коллапса. Но… так было раньше. Такой сценарий начал морально устаревать в связи с появлением нового игрока – всемирная корпорация «Здоровье». Эта организация, уже порядком попившая крови всем разведкам ещё десять лет назад во время арабо-европейской войны и полгода назад в связи с конфликтом в Руанде и Бурунди, с большим энтузиазмом пришла в регион. Официально – на помощь своим коллегам – красному кресту.
– Мы уже второй раз подряд попадаем в довольно странную ситуацию, не находите? – заметил Данте. – Хорошо отработанный план неожиданно проваливается. Так было в Руанде, так происходит снова – здесь у вас.
Реймонду осталось только согласиться и подтвердить:
– Я ещё три месяца назад предупреждал управление, что корпорация разворачивает свою подпольную часть. И я говорил: будет сценарий Руанды. Мы можем снова не успеть понять, что нас ударило.
Джек откинулся на спинку кресла и усмехнулся:
– Не в этот раз.
Реймонд, глядя на него, с интересом наклонил голову:
– Значит, вы здесь, чтобы помочь нам с корпорацией.
– Я здесь, чтобы наши усилия и инвестиции в силы демократического сопротивления не пропали зря, – ответил Данте. – Вопрос об урановой сделке остаётся открытым, как и о дружественном нам руководстве. Это ваша головная боль. А мы постараемся сделать так, чтобы больше вам никто не помешал.
Слейтер кивнул:
– Постарайтесь быстрее. Из-за корпорации мы уже теряем результат «инвестиций» целыми отрядами. Ещё немного и нам будет нечем подержать нашего друга из оппозиции.
Джек поднялся:
– Хорошего дня, Реймонд.
Покинув кабинет посла, Данте сразу направился к выходу из здания. Разговор не отнял много времени от срока выполнения задач. Джек был уверен, что его группы справятся здесь за неделю. Полугодовая подготовка к этой операции не может не дать положительного результата. Удар по корпорации должен быть максимально быстрым и жёстким. Таким же, каким привыкла бить она сама.
Выйдя из здания, Данте сел в ожидавшую его машину такси. В салоне были только трое из его людей. Фрэнк Нолт – худой афроамериканец, уже переодевшийся в свободную одежду местных таксистов, и ещё двое чернокожих членов команды, расположившихся на заднем сидении под видом пассажиров.
Остальные группы разъехались из аэропорта сразу по местам выполнения своих задач. Одна сегодня же должна добраться до тренировочного лагеря боевиков на востоке, вторая занять подготовленную позицию в городе и развернуть лабораторию. Самые важные данные в этой операции должны поступить от первой команды через три дня. Если первый этап пройдёт удачно, то дальше определятся с оружием, и можно приступать.
Данте взглянул на своего водителя, однозначно попавшего в образ местного:
– Поехали.
– Да, сэр босс, – с чётким акцентом выдал Фрэнк, показав зубы в широкой улыбке, и машина покатилась по дороге от посольства.
Спустя три дня
Полковник Саров Андрей Сергеевич шагал по коридору управления внешней разведки ФСБ на такой скорости, что два его аналитика почти бежали за ним.
– Три дня! – ругался Андрей. – Три, мать вашу, как сел этот грёбанный самолёт! А вы только выяснили, что в Монровию прибыла группа ЦРУ! Вы спали? Курили, мать вашу, что вы делали? Я разгоню на хер весь ваш отдел!
– Андрей Сергеевич, проверяли! Десять человек…
– На одном самолёте!
Переубивал бы! Саров понимал, конечно, что выявить полный состав группы аж в десять человек довольно сложно. Но как минимум одну личность они знали ещё с прошлого раза – специальный сотрудник Джек Данте. Остальные члены его команды абсолютно новые, нигде незамеченные лица. Что и понятно, потому что в прошлой операции ЦРУ в Руанде его старая группа провалилась просто в позорном варианте.
Андрей вошёл в приёмную генерала Бакурина, вырвал из рук своих аналитиков папки, послал их… назад в отдел и направился к двери кабинета начальника управления.
– Олег Алексеевич ждёт вас, – успела сказать секретарь, а Саров уже вошёл и плотно закрыл за собой дверь.
Бакурин сидел за столом вместе с полковником Лабутиным из НИИ химбиозащиты. Увидев Сарова, генерал гневно жевнул челюстями:
– Что, Андрей Сергеевич? Не одни церэушники работать разучились? Что имеем?
Саров проглотил замечание, сел за стол и ответил:
– По мнению аналитиков моей команды в Либерии пытаются развернуть сценарий Руанда-Бурунди. С рядом усовершенствований.
– Да, это им не помешает, – кивнул генерал. – В прошлый раз наших американских коллег перекинули не только через колено. Что известно?
– К основному составу американских «коллег», – повторил Андрей занимательное наименование вражеской разведки, – присоединилось ещё десять человек во главе с нашим старым знакомым Джеком Данте. Значит, тактика изменится. Посол Слейтер пока пытался применять стандартный план, но…
Саров всё-таки усмехнулся:
– Наша Либерийская группа доложила, что корпорация «Здоровье» приступила к работе в столице. И всё, как в прошлые разы – идёт потеря живой силы. Из движения сопротивления, организованного ЦРУ, боевики выбывают сотнями. Выбывают в направлении центров социализации. Как и в предшествующих случаях – все девственники. В отдельных случаях мозг вычищен до состояния детского возраста. Мои люди говорят, что некоторых приходилось заново учить держать в руке ложку и разговаривать.
Полковник взглянул на Лабутина. Тот сидел, сложив руки на груди и хмуро сведя брови. Это вот его головная боль – промытые до детства люди. Лаборатории НИИ уже всем составом перешли только на выяснение этого вопроса.
Олег Алексеевич, поджав губы, взглянул на большой настенный экран, где у него сейчас были открыты файлы по Либерии. Фотографии задействованных политиков, данные по армейским частям и бандформированиям, известные сотрудники ЦРУ, работающие в регионе. Материалы по корпорации «Здоровье» тоже светились на экране. Фото и видео комплекса её зданий в Монровии и лицо официального руководителя филиала.
Андрей тоже обернулся, задержался взглядом на фотографии Павла Подлесного и сказал:
– Олег Алексеевич, я предполагаю, что в Либерии готовится что-то действительно серьёзное. Предположение основано на присутствии вот этого человека – Павел Александрович Подлесный. Последние три года он нигде особо не светился, выполнял работу директора филиала корпорации в Волгограде. Но это, видимо, в отпуске был. Потому что до Волгограда мы его заметили практически во всех особо тяжёлых моментах арабо-европейского конфликта.
– Напомните, – кивнул генерал, внимательно оглядывая лицо человека на фотографии. – Ему тогда сколько было? Лет двадцать пять?
– Двадцать восемь, – ответил Саров. – Десять лет назад никто не обратил на него внимания. Цепочка событий, связанных с ним, стала открываться только сейчас.
Андрей вставил флэшку в разъём на столе и открыл файл с личным делом.
– Личность реальная, – продолжил он, – никаких подделок. Проверяли многократно. Родился в девяносто седьмом году, полная семья. Была сестра – военврач, лейтенант медицинской службы. Пропала без вести во время арабо-европейской войны. Закончил химико-биологический факультет МГУ в две тысячи четырнадцатом. Уже на последнем курсе вместе с товарищами поехал работать на станцию «Восток-1» к профессору Лидову. У которого тогда был перспективный исследовательский проект – открыли новое озеро на глубине пяти тысячи метров подо льдом Антарктики. Станция «Восток-1» успешно работала два года до странного инцидента и закрытия в две тысячи девятнадцатом.
– Странного? – переспросил Лабутин. – Это не тот случай, когда там все с ума сошли?
– Да, но не все, – ответил Андрей. – Подлесный и ещё несколько человек… – Саров нашёл файлы с личными делами у себя на флэшке и отправил на экран: – Вот эти ребята, например: биологи Токаревы – два брата – Антон и Виталий, и кое-кто ещё – они в норме. Всего семь никак не пострадавших человек. И что интересно все из молодёжи – молодые биологи и инженеры. По свидетельствам все были дружны с Подлесным. Такая его личная команда. А вот остальные, сам профессор и старшие сотрудники, вот у них одновременно у всех случились необъяснимые патологии головного мозга. Если конкретно – острая шизофрения и устойчивая амнезия.
– Что-то это мне напоминает, – покачал головой Бакурин.
– После закрытия станции «Восток-1» Подлесный с товарищами вернулся домой и они все исчезли с радаров, – продолжал Саров. – А через год Павел заявился на приём к генеральному директору компании «ФармаБот» и получил работу в тот же день. Ещё через месяц после, директор компании, не отмеченный в жизни альтруистическими побуждениями, неожиданно выдал Подлесному гранд – миллион долларов. На создание лаборатории для разработки лекарства от новых штаммов гриппа.
Лаборатория работала прекрасно. Компания заработала сотни миллионов. А потом от неё отпочковалась и наша уважаемая корпорация «Здоровье». Тогда ещё не корпорация, а обычная частная фирма по оказанию медицинских услуг. Развивались они стремительно, за год охватили все крупные города России. Возглавили новую организацию в тот момент друзья Подлесного, а вот он сам так и остался на небольшой должности начальника отдела инновационных разработок. Это был как раз две тысячи двадцать пятый, когда исламские группировки провели масштабные террористические акты в своих странах и направили потоки беженцев в Европу. Под видом беженцев и самих себя. За полгода состоялся фактически полный разбойный захват территории. С введением национальной гвардии и миротворцев началась полноценная война. И никто, кроме корпорации «Здоровье» оказался не готов к этому. Они единственные вошли со своими ФАПами в зону конфликта. Красный крест не решился отправлять врачей на смерть, а корпорация сама предложила помощь. И вот он…
Саров так и смотрел на фотографию Подлесного:
– Вот он там был. Сопровождал группу врачей, которые первыми вошли на территорию боевиков. В тот момент даже мы были уверены, что никто не вернётся. Все христиане, все белые, все поехали в обычной одежде. А исламисты не терпели даже шорт. Это для них голый мужик. Ноги обрезали пленным прямо по длине штанины. Но ФАП корпорации неожиданно обосновался прямо в лагере боевиков. А ещё через неделю лагерь в составе ста двадцати человек сдался представителю штаба по урегулированию конфликта. Дальше мы видели Подлесного в остальных подобных случаях.
Саров покачал головой, вспоминая, что творилось тогда в Европе. Он сам был там десять лет назад, когда белые грузовики корпорации колоннами пошли в города, на каждом шагу разворачивая свои яркие транспаранты.
Получив «чистую» территорию, корпорация сразу устраивала там лагеря социализации и собирала людей. Местное население отдельно, боевиков отдельно. Но работала со всеми. Очень стремилась попасть в военные части. Первыми их пустила Германия, и за ней сразу созрели на такое решение остальные. В общем, корпорация била во все барабаны, рекламируя себя со всех сторон.
ФСБ отслеживала ключевые фигуры – кто руководит, кто и с какой целью отдаёт приказы. Но Сарову уже тогда стало ясно, что те, кто реально управляет этой организацией, находятся точно «не сверху».
Официальные руководители – те, кто всегда на виду, кто даёт пресс конференции, выступает с лекциями и докладами о священной миссии корпорации – помочь миру исцелиться. Это весь совет директоров и медицинский совет с именитыми врачами. Все эти люди создали и до сих пор создают идеальное прикрытие. Директора в головном отделении в Москве и филиалах по всему миру, весь административный аппарат и врачебный корпус действительно занимаются делами юридического лица. Их функция – получение прибыли от производства и продажи фармацевтических средств, и от выполнения государственных контрактов по медицинскому и социальному обслуживанию населения. Полностью официальная открытая деятельность со всеми отчётами и налогами.
Но реальные руководители – это люди, о которых по-прежнему не известно никому и ничего. Абсолютно скрытые тёмные лошадки. Выяснить, кто они и в чём их настоящие мотивы было мечтой всех разведслужб. Это помогло бы наконец наладить контакт с этим игроком, который до сих пор действовал самостоятельно, ни с кем не советуясь и не спрашивая разрешения. Пока приходилось только успевать за ним.
Но сейчас, после нескольких лет наблюдения и анализа, Саров всё-таки свою ставку сделал:
– Я думаю, что Павел Подлесный может быть одним из реальных руководителей, – уверенно произнёс полковник. – Он несколько лет не участвовал ни в каких операциях корпорации в зонах конфликтов. Там всегда другие лица. Но сейчас он в Либерии. Снова во главе своей организации. А их комплекс там…
Андрей вывел фотографии на большой экран.
– Это полноценный военный объект, – заметил он. – Средства защиты рассчитаны на многодневный штурм. Если начнётся война, этот объект без сомнения выдержит всё. Это крепость. А крепость никогда не строится на пустом месте.
Олег Алексеевич по-прежнему хмурился, внимательно оглядывая все открытые материалы, потом провёл параллель вопросом:
– Наши коллеги могли пройти по той же цепочке рассуждений?
– И вычислить наконец тёмную лошадку? – Андрей кивнул: – Да, могли. Данте копает под корпорацию уже полгода. Видимо, в связи с потерей группы в Руанде.
Саров был в этом уверен. Полгода назад закончилась война между Руандой и Бурунди. Годы непримиримого кровопролития оборвались за пару месяцев работы корпорации. Руководители подписали мирные соглашения и это был удар по ЦРУ. Оно провалило интересы своей страны в регионе. Штаты потеряли доступ ко всему. А Джек Данте, осуществлявший координирование конфликта, мягко говоря, потерпел фиаско. И потерял троих людей из своей команды. Их нашли живыми, но в прямом смысле слова «стёртыми». С памятью, как чистый лист. Они даже имени своего не вспомнили.
Так что Андрей в некоторой степени был уверен в том, что сейчас у Джека Данте не просто миссия, а личная вендетта.
– Олег Алексеевич, я сам хочу поехать, – обратился к генералу Саров. – Хорошо знаю нашего коллегу, и думаю, раз Данте прибыл, значит, у него есть новые данные. Нам корпорация пока открыто не мешала, а вот нашим коллегам практически пустила кровь. Так что его новая группа может иметь цели, не связанные с организацией госпереворота в стране. Над этим есть кому там работать. Посол Слейтер уже оба локтя искусал, пытаясь обыграть нашу охрану президента Мано. Думаю, цель Данте – корпорация. Он хочет реванш за Руанду. И он бы не решился на это, не будь у него чёткого плана.
Бакурин кивнул:
– Я сам хотел тебе предложить.
Генерал откинулся на спинку кресла:
– Не должно быть так, чтобы наши коллеги знали больше, чем мы. Это вопрос времени – когда корпорация обнаглеет до той степени, что станет совсем бесконтрольной. И если это произойдёт, я хочу, чтобы мы были готовы прекратить их деятельность. А на данный момент у нас даже нет чёткого представления о том, как они это проворачивают.
На это Сарову нечем было возразить. Невероятный факт для любой разведки – видишь противника, знаешь противника, понимаешь, что он делает, но помешать не можешь, потому что не представляешь, как он это делает. Как они заставили двух президентов сесть за стол переговоров? Выкинуть всех иностранных консультантов, кроме советников корпорации и начать приводить свои страны в порядок? А самое главное: как заставили тысячи людей бросить оружие?
Андрей обратил внимание на квадратик одного видеофайла на экране. Новостные кадры полугодовой давности запечатлели грандиозное событие: люди бросают оружие. Прямо на линии разграничения. Стоят напротив друг друга и просто снимают с себя всё – патронташи, кобуры, бронежилеты, шлемы. Бросают всё под ноги, а потом начинают петь. Вдоль границы с обеих сторон просто живой концерт на много часов. Как будто кто-то нажал кнопку счастья сразу у тысяч людей.
Олег Алексеевич тоже обратил внимание на видео. Офицеры несколько секунд помолчали, наблюдая происходящее на экране.
– Страшно представить, – Бакурин хмуро свёл брови. – Вот так сядет наш спецназ и запоёт, как расцветали яблони и груши. Так, что из лаборатории по этому вопросу? – последнее относилось к Лабутину.
– Из подопытной группы ничего доброго достать не удалось, – ответил тот. – Никаких остатков химических средств и следов хирургического вмешательства. Есть предположение, что люди подверглись воздействию неизвестной бактерии или вируса, поражающего строго клетки мозга и его конкретные функции. В семидесяти процентах случаев у исследованных субъектов выявлены специфические изменения в лобных долях.
Глядя на кадры сложения оружия на экране, полковник добавил:
– В тот день на линии разграничения Руанда-Бурунди находилось примерно шестнадцать тысяч человек. Из них примерно половина проходила через специалистов корпорации – то есть обращалась за помощью в их ФАПы, или с ними работали люди из лагерей социализации. А вот остальные даже не проходили у них медосмотр. Но каким-то образом поражение мозга зафиксировано даже у тех солдат, кто никогда не был в контакте с медиками корпорации. Можно предположить, что заражение вирусом состоялось уже в своей среде. Причём в очень короткий период. Вернее будет сказать – в экстремально короткий – день или меньше.
– То есть имеем дело с биологическим оружием, – дал оценку Олег Алексеевич.
– Однозначно, – кивнул Лабутин. – И до Руанды и Бурунди мы точно такого не видели. Раньше корпорация это не применяла. Стирание памяти это одно, а вот управление поведением человека так, как они это сделали – это что-то совсем новое.
Андрей подытожил:
– Итого: по средствам противодействия – ничего.
Лабутину осталось только мрачно подтвердить:
– Если процедура стирания памяти или вирусная атака состоится в отношении сотрудников ФСБ, спасти их пока нечем.
– Есть над чем подумать, – произнёс Олег Алексеевич.
– Ещё кое-что, – Саров оставил самое интересное напоследок. – Нашли информацию об одной из групп пациентов, полгода назад проходивших лечение в филиале корпорации. Я хочу привлечь одного из бывших пациентов к участию в деле. У него случайно выявили особенность при сканировании мозга на обычном медосмотре, и я думаю, с его помощью можно будет копнуть поглубже вопрос относительно оперативников корпорации.
– Вот этот вопрос? – генерал провёл пальцами по рабочему полю интерактивного стола, ища файл, и найдя его, запустил.
На экране пошла запись допроса одного из выживших американских солдат на базе ВВС США в Германии. Десятилетняя давность записи не лишала её актуальности. Даже наоборот. Свидетельства того, о чём говорил солдат целых десять лет назад, стали набираться буквально по капле только сейчас. Но с рюмку уже накапало, а этого достаточно, чтобы федеральная служба безопасности заинтересовалась этим вопросом.
– Они нас спасли, – хрипло говорил парень на экране. – Я не знаю, как они сами выжили, но эти ребята, они были с нами, пока мы ждали наших. Они нашли всех выживших, никого не бросили…
Парень говорил со своими офицерами разведки и не скрывал гнева, от которого заметно дёргались оба века.
– Пока вы там творили всё это дерьмо, эти русские парни вытаскивали нас из горящих машин! А где были вы, ублюдки?
– Вы сказали: не знаете, как они сами выжили. Почему? – офицер, ведущий допрос не обратил внимания на эмоции парня.
– Я уже говорил! – гнев наконец заставил солдата орать на сотрудника ЦРУ. – В их вагончик прилетели гранаты! Там металл разорвало, как консервную банку! Но эти парни просто вышли оттуда через пару минут…
Олег Алексеевич нажал стоп на этом кадре, а полковник Лабутин заметил:
– Тело сотрудника корпорации может быть бесполезно для исследования. Чтобы понять, чем они накачивают своих людей нужен живой оперативник.
– Саров, в чём проблема? – жёстко поинтересовался Бакурин. – Не можешь человека взять? С каких пор?
– Ни в чём, товарищ генерал, – ответил Андрей. – Операция в Монровии как раз позволит нам получить живого оперативника. Если привлечь парня, о котором я говорил. Но его привлечение не будет гуманным и законным. Даёте добро?
– Даю, – подтвердил Бакурин. – Но чтобы был результат, Андрей Сергеевич. По всем поставленным вопросам.
– Так точно, результат будет, – заверил Саров.
Лагерь красного креста близ деревни Вунашара был небольшим. Всего пять палаток на шесть мест каждая. И уже забит больными под завязку. Лихорадка ЦЕС началась в селениях вдоль реки за две недели до того, как сюда добрались врачи красного креста. Так что лагерь едва успел начать работу, как в первый день же заполнился полностью. Но вот уже несколько часов больные лежали без внимания.
Всех врачей загнали в одну палатку и связали. Били несильно. Только для того, чтобы сразу установить свой порядок. Главарь бандитского отряда поставил себе стул возле операционной, отсюда наблюдал и за пространством лагеря и за происходящим внутри палатки. Там медсестра дрожащей рукой натянула медицинскую маску на нос и, набравшись смелости, шагнула к старшему врачу:
– Владислав Петрович, давайте я закончу…
Девушка взяла медицинский зашиватель из руки доктора Карпова и поддержала его под локоть, чтобы не упал, шагая от операционного стола. По виску Владислава Петровича до сих пор текла кровь от удара прикладом.
Окрик за эти действия последовал немедленно. Здоровый негр с автоматом, стоявший у входа, увидел, что доктор отходит от раненного и вошёл внутрь с грозными словами. Владислав Петрович ответил, что всё в порядке и медсестра закончит за него. Карпов вытащил пули из раненого боевика полевого командиры Асуры, осталось только зашить и наложить повязку.
Негр хмуро оглядел обоих, но кивнул. И Владислав Петрович вздохнул с облегчением. Медсестра принялась за работу, а Карпов шагнул к выходу из палатки. От страха любое действие казалось неоправданным риском, но ему надо было поговорить с главарём. Увидев врача, командир бандитского отряда повернулся в его сторону, перебирая ногами и не отрываясь задом от сидения стула. Карпов заговорил с ним, объяснил, что жизнь раненого вне опасности, он поспит и скоро очнётся. А потом попросил отпустить врачей и покинуть лагерь.
Но нет, бандиты не собирались этого делать. Главарь этой группы – угольно-чёрный негр в пятнистой форме американского образца вообще никуда не торопился. Вальяжно развалившись на стуле, он выслушал врача, потом усмехнулся, показав крупные жёлтые зубы, и ответил что-то вроде: пусть сначала проснётся.
Карпов понял, что командиру нужен окончательный результат. А это значит, что боевики здесь надолго.
Неожиданный звук заставил вздрогнуть всех. Люди вскинули оружие, услышав громкий гудок машины, а главарь вскочил с места и взял врача за горло, крича ему в лицо:
– Кто это?!
По узкой, прорубленной в джунглях дороге к лагерю пробирался грузовик. Небольшой вездеход белого цвета с логотипом на борту и огромной надписью, такой, чтобы из космоса было видно: «Корпорация «Здоровье» заботится о вас»!
– Это лекарства, лекарства! Всё в порядке, это просто лекарства… – Владислав Петрович говорил с трудом, потому что сложно было выдавить слово, когда щека вжата в челюсть дулом пистолета. – Мы ждали сегодня!
Это была чистая правда. Корпорация помогала Красному кресту в регионе. Антибиотики от ЦЕС были их разработкой, и они делились без вопросов. Карпов попросил своё начальство, чтобы обратились в штаб-квартиру корпорации в столице. Они там только начали работу, могли ещё не успеть запустить завод, но возможно, завезли какое-то количество из других своих филиалов.
Владислав Петрович просил узнать, что у них есть и если есть – доставить. Второе было сложным делом. Территория проезда контролировалась вооружёнными бандформированиями, недружественными ни к собственным властям, ни к армии, ни даже друг к другу. Миссию Красного креста пропустили путём очень длительных переговоров, когда стало ясно, что ЦЕС пошла полным ходом, и если ещё промедлить, то зона к востоку от столицы превратится в мёртвые джунгли.
Главарь ещё порычал, но отпустил врача. Боевики уже побежали навстречу машине. И когда грузовичок вырулил из-за стены последних кустарников на площадку лагеря, он упёрся носом в вооружённых людей. Те целились в лобовое стекло, вопя, чтобы люди в машине выходили с поднятыми руками. Карпов проклял всё по два раза, потому что те героические сотрудники, которые решились доставить ценный груз, тоже попали в ловушку.
Дверцы машины открылись с обеих сторон почти одновременно. С подножек спрыгнули два парня и сразу невысоко подняли руки.
– Хорошо, хорошо! – крикнул один на английском. – Лекарства, лекарства, доставка! Доктор Карпов, Владислав Петрович!
Карпов жестами показал главарю, что это ему – потыкал в себя пальцем.
– Я Карпов, я. Надо взять лекарства. Ему тоже надо! – доктор показал на человека, спящего на операционном столе.
Главарь сощурился, но всё понял и разрешил пойти к машине.
Владислав Петрович зашагал к парням. Они сразу пошли вперёд, прямо под дула автоматов. Встали так, что со всех сторон оказались на прицеле. Сзади им в затылок целились, а спереди в сердце.
Карпов, подойдя к ним, удручённо заметил:
– Как же вы не вовремя, сынки.
– Ага, – один из парней внезапно засмеялся, – мы уже поняли.
Владислав Петрович удивлённо окинул взглядом улыбчивого парня. Лет тридцать пять, волосы чёрные, смуглый, явно от природы. И такое чувство, что не до конца осознал, что здесь происходит. Но второй сотрудник корпорации был настроен более серьёзно. Тоже лет тридцать пять, тёмный загар, сам точно светлокожий. Русые волосы. Оба худощавые, жилистые. Надетые на голые тела рубашки не скрывали хорошее спортивное телосложение.
Карпов вопросительно кивнул на машину:
– АМС?
Спросил про антибиотик.
– АМС, – подтвердил «русый». – Полный кузов. Разгружаем?
– Давайте, – сказал Владислав Петрович, – только осторожно. Нас вроде пока убивать не собираются, но мало ли что. Резких движений не делайте.
– Не будем, доктор, – чернявый парень уверенно шагнул обратно к машине.
Несколько боевиков немедленно последовали за ним, и целясь в него, наблюдали, как он открывает кузов. Когда распахнул дверцы, заглянули внутрь и увидели, что внутри стоят только запечатанные коробки. Парень взял одну и понёс мимо боевиков в сторону операционной палатки. По дороге крутил головой, вроде как оборачивался посмотреть на вооружённых людей.
Второго сотрудника с ним не пустили. Едва «русый» сделал шаг, его остановили – упёрли дуло автомата в грудь. Парень отступил и при этом взглянул на Карпова:
– Владислав Петрович, а это что у вас за гости?
– Да если бы я знал, – покачал головой тот. – Похоже, из банды Асура.
– Кого-то на приём привезли?
– Ага.
– И как он?
– Выживет.
– А главный их где? – «русый» показал губами улыбку.
Потому что Карпов напрягся из-за странных вопросов. А кроме того, Владислав Петрович внезапно обратил внимание на то, что светловолосый парень, пока говорит с ним, осматривается. На врача было направлено только лицо, а внимательный взгляд серо-голубых глаз бежал по лицам боевиков и по оружию в руках. Чернявый прошёл мимо них, направляясь обратно к машине.
– Слав! – внезапно крикнул он на подходе. – Главный вон у палатки, всего пятеро, один внутри. Без сознания.
Русый кивнул:
– Да, то же самое.
Парни просто сравнили подсчёт по людям.
– Ну поехали тогда, – чернявый парень, спокойно шагая, внезапно оттолкнулся в прыжок.
Владислав Петрович даже не понял…
Сотрудник корпорации прыгнул прямо на одного из боевиков! Молниеносно. Вроде и удара-то не было, но довольно крупного телосложения негр отлетел метра на три, будто от наезда машины. И словно правильно направленный бильярдный шар, снёс ещё одного человека. А очередь автомата, мгновенно перешедшего в руки чернявого парня, в ту же секунду скосила бандитов. Никто не успел отреагировать.
Владислав Петрович осознал, что лежит на земле. Потому что «русый» молниеносно положил его, убрав тем самым с линии огня. Но это было не единственное, что он сделал.
Главарь банды вскинул оружие, намереваясь перестрелять белых, и в тот же миг пуля пробила дыру в его животе. Это русый выхватил пистолет из кобуры у ближайшего боевика и выстрелил, казалось, не целясь. Негр рухнул на землю с воплем, выпустил из рук автомат и зажал ладонями живот, из которого хлестала кровь.
– О! – чернявый парень обернулся и, увидев это, насмешливо спросил: – Что, опять мимо меня промазал?
«Русый», усмехнувшись, опустил оружие:
– Не в этот раз.
Владислав Петрович поднялся на ватных ногах, оглядывая залитую кровью площадку. Но поразительно было то, что люди ещё дышали. Орали от боли, извиваясь на земле, но были живы. Чернявый их не убил. Очередь прошла по ногам, разорвав их в кровавые ошмётки, но шанс этим людям парень оставил. Если в течение получаса оказать им помощь, все выживут.
«Русый», имя которого Карпов услышал – Слава, подтвердил эту мысль:
– Владислав Петрович, мы их успокоим, вы потом всё-таки помогите им.
– А? – Карпов пока ничего не мог ответить.
Пока он молча стоял в растерянности, Тимуров забрал из салона машины медицинскую сумку, перебросил её в руки Марату и вернулся к доктору:
– Владислав Петрович, мы сейчас лекарства разгрузим и уедем, но нам бы ещё вашего раненого допросить.
Карпов внутренне вздрогнул, поняв, что не знает кто эти ребята, по щелчку пальцев обезвредившие группу бойцов, и зачем они здесь. В лагере связанные по рукам и ногам его врачи. А если эти парни не «свои»?
Слава взял Владислава Петровича за локоть и повёл к операционной палатке.
– Марат! – крикнул он, обернувшись. – Мы к раненому!
– Давайте, давайте, – поторопил тот, уже сидя на корточках возле раскрытой сумки и вставляя ампулу с «умиротворителем» в шприц.
Сейчас быстренько всем по уколу, и всё – все спокойны и счастливы.
– Ребят… вы кто? – Карпов остановился и сглотнул, наблюдая за тем, как чернявый уверенно фиксирует сопротивляющегося боевика коленом на земле и вгоняет иглу ему в шею.
– Всё в порядке, мы простые сотрудники корпорации «Здоровье», – твёрдо произнёс Тимуров. – Практически ваши коллеги. Идёмте, идёмте.
Врача тоже надо было успокоить, пока просто словами.
Владислав Петрович наконец взял себя в руки и зашагал в операционную палатку. Войдя, огляделся и не увидел свою медсестру.
– Она отсюда выскочила, когда начали стрелять, – Слава ответил на незаданный вопрос. – Скоре всего, сейчас в другой палатке с остальными вашими. Не волнуйтесь.
Карпов обернулся к Тимурову и смерил его внимательным взглядом. Слава небрежно кивнул на раненого:
– Давайте спросим его, откуда он пришёл.
– А у вас в разведке разве спутников нет? – буркнул Владислав Петрович. – Вам там сверху не видно?
Тимуров засмеялся:
– Почему в разведке?
– А что, нет?
– Нет.
В палатку вошёл Марат.
– Всё, тридцать минут все будут спать, – весело сказал он и тоже взглянул на раненого.
– Что будете делать? – уточнил Карпов.
Боевик вообще-то до сих пор находился под действием общей анестезии, сложно будет с ним поговорить.
Тимуров вынул из кармана рубашки маленький плоский пакет. Владислав Петрович вопросительно поднял бровь и следил за тем, как Слава вскрыл оболочку, извлёк что-то похожее на прозрачный пластырь с красной ниткой посередине и наклеил это на глаз раненого. Пластырь принял разжиженное состояние буквально через мгновение и обволок глаз, будто расплавленный парафин. Карпов с удивлением увидел, как тонкая красная нить в нём внезапно ожила. По-другому это было не назвать. Микрозмея секунды извивалась в прозрачном веществе и вдруг исчезла, будто выползла из него. Видимо, в глаз. Больше-то некуда.
– Что это такое? – Владислав Петрович не смог побороть любопытство, но в следующий миг вздрогнул, потому что раненый открыл второй глаз.
Слава наклонился над ним:
– Код оперативника: десять, десять, семь. Допрос. Имя командира группы?
Губы человека приоткрылись и он произнёс:
– Хава.
– Местонахождение тренировочного лагеря командира Асура? – спросил Тимуров.
Ответ последовал сразу:
– Пятьдесят километров на юг, холм Сугроя.
– Чистый лист и возврат, – приказал Слава.
Карпов поражённо наблюдал за тем, как красная микрозмея опять появилась в прозрачном веществе, которое снова собралось в гибкое полотно, похожее на пластырь. Тимуров забрал контейнер симбионта с лица человека и кивнул:
– Вот и хорошо. Владислав Петрович, спасибо. Жаль, что мы не можем оставлять свидетелей.
– Что? – Карпов замер при этих словах и в этот момент задохнулся, потому что Марат молниеносно взял его шею в захват.
– Спокойно, спокойно, – успокаивал Тимуров, наблюдая судорожные попытки человека освободиться.
Марат держал мёртвой хваткой, у него не вырваться. Это Слава знал по себе. За полгода тренировок всего пару раз ему это удалось.
Тимуров шагнул к врачу и наклеил пластырь ему на ухо. Симбионту «стирателю» нужно было примерно четыре секунды, чтобы добраться до мозга. Через глаза, уши, нос – без разницы.
– Код оперативника десять, десять, семь, – повторил Слава. – Штатная очистка памяти за последние двадцать минут. Сон.
И сопротивление Владислава Петровича ослабло, глаза закрылись, он обмяк. Марат аккуратно уложил его на пол. В прозрачном пластыре снова появилась красная микрозмея и застыла в плотнеющем материале. Симбионт закончил стирание памяти и вернулся в контейнер.
Тимуров положил его в карман. Это была простейшая модификация «стирателя» с голосовым управлением. Проникая в мозг, симбионт сразу подключался к слуховой системе и принимал команды от оперативника. Очень удобно для работы в поле.
Всё, здесь дела закончены. Цель – лагерь Асура. Основные задачи там.