Глава 4
В первый же выходной я отправилась на разведку в порт. Не рискнув выйти через главные ворота, обошла школу со стороны моря, легко раздвинула толстые металлические прутья забора и, выбравшись, выровняла их. Спустилась к воде и пошла вдоль набережной. До этого момента я любовалась морем из окна, сейчас же шла рядом с ним и наслаждалась каждым вдохом.
Море поразило меня. Словно огромное неповоротливое животное, оно бормотало что-то бессвязное, всхлипывало, сопело, а потом игриво и смешно фыркало, как жеребенок, выплескивая солнечные брызги. Я влюбилась в него сразу и безоговорочно. В терпкий горьковатый запах. В непослушный ветер, играющий с моими волосами. В бесконечную синеву, уходящую за горизонт, вызывающую внутри безотчетное желание уплыть туда, далеко-далеко, забыв обо всем, начать жизнь с чистого листа в краю, где обо мне никто ничего не знает.
Громадные пароходы разгружались в доках. Издалека они казались игрушечными, вблизи же напоминали горы, нависающие над пирсом. Хоть было и раннее утро, в порту бурлила жизнь. Я с жадностью смотрела на кипевшую вокруг работу. Тюки, огромные мешки, ящики, клетки с животными. Бесконечное количество разнообразных грузов складывали на подводы с тягловыми лошадьми и сразу же вывозили из порта. Нескончаемым круглосуточным потоком товары шли в столицу, а оттуда расходились по королевству.
«На это можно смотреть вечно, – мысленно подтолкнула я себя, – но так работу не найдешь». Отвернулась и направилась к льнущим друг к другу лачугам. Вскоре трущобы закончились, и мне стали попадаться вполне приличные дома. Таверны, гостиницы, магазины. Все не то. Вот! Я увидела вывеску «Ювелир. Золото почти даром». Золото тоже металл – может быть, здесь понадобятся мои умения.
– Вряд ли я смогу вам что-нибудь предложить, герра, – скептически произнес владелец лавки, окидывая меня цепким взглядом дельца. Хорошо, что я оделась в форму, да еще и приметный плащ школы накинула. По крайней мере, выглядела прилично.
– Но хоть в чем-то я могу пригодиться? – робко поинтересовалась я. – Мне очень нужна работа. Я из рода Крей.
Немолодой мужчина выглядел респектабельно: одетый в дорогой камзол с серебряными пуговицами, с ухоженными руками и напомаженными волосами, он имел вид состоятельного коммерсанта. Но почему-то мне было неуютно рядом с ним.
– Из рода Крей? Сила рода – металл?
Я кивнула. Странно, в его глазах я не увидела обычного презрения и брезгливости, наоборот, они алчно загорелись.
– Что вы умеете?
– Немного чинить металлические вещи.
– Шлифовать камни?
Я отрицательно махнула головой. Он принялся загибать пальцы.
– Огранка? Резьба? Чеканка?
Моя голова опускалась все ниже. Ювелир тяжело вздохнул.
– Предлагаю вам подучиться, – произнес он. – Приходите через год, я на вас посмотрю.
– Но что мне делать сейчас? – голос предательски дрогнул. Глупо было с нулевыми знаниями надеяться на какую-нибудь приличную работу. – Мне очень нужны деньги.
Видели бы меня сейчас папа или мама. Наследница рода, обласканная фортуной, родившаяся с золотой ложкой во рту, умоляет ювелира из третьесортной мастерской дать ей какую-нибудь работу. Я упрямо вздернула подбородок. Ни мама, ни папа не увидят этого, потому что их нет. А Марта поддержала бы меня. Она всегда говорила, что главное – выжить, а о честолюбии подумаем потом.
– Послушайте мой совет, герра, – в голосе ювелира мелькнуло раздражение. – Через две улицы от меня в сторону порта находится кузнечная мастерская одноногого Кассана. Предлагаю попытать счастья у него. Хоть вы и Крей, но я не готов платить вам деньги лишь за имя.
Кузница находилась в еще более неблагополучном районе. Два раза мне свистели в спину какие-то подозрительные субъекты. Один раз я вовремя отскочила от вылившихся сверху помоев. Но вскоре услышала звон металла, ударяющего о металл, и на душе стало тепло. Чем ближе подходила к кузнице, тем сильнее повышалось настроение, словно одна близость огромного количества металла наполняла меня силой.
Ворота кузницы были распахнуты. Внутри полным ходом шла работа.
Кассан представлял собой колоритную личность. Огромный как дом, с деревянной ногой, с ручищами толщиной в мою талию, с красным потным лицом, он лупил молотом по плоскому листу стали, лежащему на наковальне, выбивая фейерверк искр. Я несколько минут зачарованно наблюдала за действом.
– Заблудилась, деточка? – Кузнец отложил молот и вытер пот мощной ладонью.
– Я ищу работу, – улыбнулась я. Почему-то в этот раз фраза слетела с губ легко и свободно. Мужчина хохотнул, будто мои слова его развеселили.
– И что ты умеешь? – вступил он в игру.
Я смело подошла ближе, взяла толстый прут, стоящий у наковальни, и свернула в бублик.
– Крей?! – восхищенно выдохнул кузнец. Я кивнула. – С ума сойти! У меня в кузнице живая легенда!
Впервые я увидела человека, который бы так открыто и искренне восхищался тому, что я ношу имя Крей. Он словно увидел что-то расчудесное. Глазам стало горячо. Я смущенно опустила голову, распрямила бублик и поставила прут в сторону.
– Девочка, – кузнец вытер руки о какую-то тряпку и подошел ближе, – дай посмотреть на тебя поближе.
Я подняла голову, стараясь сдержать слезы. Его неприкрытое восхищение искренне тронуло меня. Так давно я не слышала добрых слов, давно не видела в чьих-то глазах такого обожания и восторга.
– Я всю жизнь работаю с железом, – произнес он с улыбкой, – для меня имя Крей сродни божественному. Однажды в юности мне посчастливилось увидеть, как твой отец помогал строить ограждение на пирсе. Он гнул металлические листы и прутья голыми руками. Это было самое грандиозное зрелище, которое я когда-либо видел. Половина порта собралась посмотреть на это. Именно тогда я и решил стать кузнецом. Твой отец тогда учился в школе. Как и ты сейчас? – последнюю фразу он произнес вопросительно.
– Да, учусь, – хрипло ответила я и поинтересовалась: – Так вы возьмете меня на работу? Я пока еще немного умею, но буду учиться изо всех сил.
– Конечно возьму! О чем разговор! Для меня честь работать с наследницей Крея.
– И вас не смутит, что мой отец изменник? И нашу семью лишили титула?
– А зачем мне в работе титул? – удивленно заявил кузнец. – У нас в порту нет аристократов. В почете только умения и честность. Что там произошло в Шалире, никто толком не знает.
– Спасибо вам! – Слезы все-таки потекли из глаз. Всхлипывая и совсем не по-арийски хлюпая носом, я пыталась вспомнить этикет. – Меня зовут Дениза, а как мне к вам обращаться?
– Ну, ну, не плачь! – Мужчина заметался по кузнице, в итоге достал откуда-то тряпицу более-менее белого цвета. Протянул мне. Я вытерла слезы и попыталась пошутить:
– Женские слезы всегда срабатывают. Правда?
Мужчина хохотнул и протянул свою ручищу.
– Будешь звать меня папаша Кассан, так меня все кличут.
Я решительно пожала мозолистую ладонь, хотя до этого момента ни разу никого так не приветствовала.
– Ну а теперь покажи, что ты умеешь. Только аккуратно, не измажь свое красивое платьице.
Металла в кузнице было много. Раздолье для такой, как я. В школе металлическими были только подсвечники и приборы в столовой. Ну, и так, по мелочи – ключи, защелки, гвозди. Мебель деревянная, стены каменные. Здесь же я чувствовала себя в своей стихии. Починив несколько предметов и превратив в горку железного порошка маленькую ржавую подкову, которую было не жалко, я извиняясь развела руками:
– Пока все, но вы мне скажите, что нужно, я найду заклинание в книге и выучу.
– Хорошо, я подумаю, – ответил Кассан, сразу превратившись в серьезного предприимчивого торговца. – Будешь приходить по выходным, утром. И возьми сменную одежду, здесь бывает очень грязно. Платить буду процент от работы.
Я радостно кивнула. Мы еще немного поговорили, и меня отправили домой.
В школу летела как на крыльях. Удача все-таки балует наследницу Креев! Сначала в трудную минуту подарила Марту, потом школу, а теперь Кассана.
На обед я не успела, но ничего страшного, голод – самое последнее, что меня волновало. Я приняла душ и переоделась. Снизу, с третьего этажа, доносился смех и звон бокалов. Наверное, вечеринка. Студенты, особенно те, кто приехал издалека и жил постоянно в школе, часто устраивали пирушки. Не арии. Те слишком лелеяли свою гордыню и ни с кем не общались, кроме себе подобных. Вечеринки организовывали богатые детки, типа Фани, которая до сих пор искала жениха. Если я ни с кем не общаюсь, это не значит, что у меня нет ушей и глаз. Я сижу на последнем ряду, все студенты у меня перед глазами.
Через месяц уже было видно, что первокурсники разбились на импровизированные группы. Арии, естественно, держались вместе. Вторая группа состояла из отпрысков богатых торговцев, государственных чиновников и старших чинов военных. Кстати, парень, который первым бросил в меня салфетку, был сыном адмирала военного флота. Тот еще засранец.
Третья группа – те, кому родители оплатили год или два учебы. Почти все – девушки, прибывшие в школу сугубо для поисков жениха. Они были заметны сразу. Фани и еще три ушлые девицы напропалую кокетничали с парнями, не только с первокурсниками, но и со старшими, они же в основном и устраивали вечеринки.
Оставалась последняя группа, состоящая из двух человек – меня и наследника. Мы всегда были окружены пустотой, изолированы ото всех. Только он сидел за первой партой, а я за последней. Два отщепенца – пария с клеймом дочери изменника и самый знатный ученик в школе, с телохранителями, не оставляющими его ни на секунду.
Не знаю, как для других, но для меня программа первого курса оказалась легче легкого. Такое ощущение, что преподаватели разрабатывали план обучения исходя из того, что мы умеем лишь читать и писать.
Странно, ведь многие приехали сюда в восемнадцать или девятнадцать лет, после домашнего обучения. Мне казалось, что я более подготовлена, чем тот же девятнадцатилетний Гехард, сын адмирала. Он не знал элементарного – что такое координата на плоскости или квадратный корень. Я не говорю уже о том, как вычислить площадь круга. А совсем уж стыдно было не знать, с какими государствами граничит наше королевство и сколько морей омывают его берега.
Учитель географии, словно чувствуя ненависть парня ко мне, постоянно стравливал нас на уроках. Если Гехард не мог ответить на вопрос по практике, показать на карте реку или горный массив, следующей всегда вызывали меня. Я легко отвечала на вопросы, а сынок адмирала поедал меня ненавидящим взглядом.
Мое нежелание ходить в столовую с большинством студентов сыграло со мной в итоге скверную шутку. Гехард выследил меня. И когда я с полным подносом шла к столику, он вытянул ногу на проходе. Не упала я чудом. Поднос наклонился, каша и чай залили приборы, хлеб и частично попали на платье. Я поставила испорченный поднос на ближайший столик и обернулась к нагло улыбающемуся парню.
– Что я тебе сделала? – произнесла устало, глядя на молодое симпатичное лицо. – Почему ты так поступаешь?
Развалившись на стуле, он пожал плечами.
– Не знаю, – ответил насмешливо, – наверное, потому что могу. Потому что мне нравится.
Я в замешательстве смотрела на Гехарда. «Потому что могу?» И это объяснение?