Глава 6

19 января, вечер, Иоаннесбург


Марина


После ужина с драконами, который вполне можно было бы назвать свадебным, если бы на нем присутствовали жених и невеста, я вернулась в свои покои. Достала телефон, подаренный Люком. Там светилось сообщение.

«На юге Манезии, в эмирате Оннара сейчас время сияющего океана. Любопытно взглянуть, да?»

«Да, – написала я, улыбаясь. – Удиви меня».

Опять страстно захотелось набрать Кембритча, сказать: да, хочу видеть тебя, сейчас!

Но завтра нужно было на работу. И я отложила трубку, закурила, достала письмо Ани, чтобы перечитать. Старшая сестра писала прямо и четко, безэмоционально, но у меня руки холодели, когда я представляла себе хрустальный терновник, пьющий кровь, – исполнился, исполнился мой сон! – или путешествие в прошлое. А вот последний абзац и вовсе заставлял нервничать.


«Марина, мое решение осознанное, и я надеюсь, что ты примешь такое же осознанное относительно Дармоншира. К сожалению, здесь я оказалась не очень хорошим примером и могу лишь просить выждать некоторое время, пока не уляжется скандал, и не демонстрировать отношения на публике. Верю, что ты понимаешь свое положение и не наделаешь глупостей. Лорд Лукас – авантюрист, пренебрегающий мнением света, но он, безусловно, умен, сила его личности не вызывает сомнений, как и его обаяние. Он много сделал для Рудлога, хоть и имеет своеобразные понятия о верности и чести. Тебе решать, нужен ли он тебе в качестве мужа. И тебе отвечать за свой выбор.

Впрочем, мы еще сможем обсудить все, когда наладят телепорт-сообщение.

Очень люблю тебя. Ангелина».


Мой пес, подросший, но упорно пытающийся спать в лапах огромного медведя, лениво тявкнул. Открылась дверь, заглянула любопытная Алинка. Из-за ее плеча выглядывала младшенькая.

– Можно?

Я махнула рукой, сунула письмо под подушку кресла, затушила сигарету. Поднялась и прикрыла окно – заснеженный парк подмигивал мне голубыми и зеленоватыми огоньками ледяного городка, светил фонариками. Его тоже украшали к первому дню весны.

– Заходите. Что-то случилось?

Вид у них был самый таинственный. Видимо, мои приключения и побеги не прошли даром, и сестрички решили, что если где-то и замышлять авантюру, то только у меня.

Увы, Ани одним замужеством не просто сравняла счет, но вышла далеко вперед. Теперь, чтобы вернуть себе титул самой непредсказуемой, надо по крайней мере забеременеть тройней.

Я вообразила себе огромный живот, детей, цепляющихся за руки и юбку всю оставшуюся жизнь, и поспешно решила, что согласна на второе место.

Каролинка отпустила на пол щенка тер-сели, уселась на ковер, разложив перед собой бумагу, карандаши, какие-то рисунки. Щенок метнулся к подоконнику, прыгнул на него – и за ним бросился Бобби, сел у окна, заскулил: спускайся, мол, играть. Его высокомерно игнорировали.

Каролина шуршала бумагой. Я мельком увидела наброски присутствовавших сегодня на обеде драконов, в очередной раз подивилась таланту младшенькой – все были очень узнаваемы. Алина плюхнулась в кресло, сморщилась от запаха табака.

– Все выучила? – полюбопытствовала я.

Она мотнула косичками.

– Ты же ничего не знаешь! Я вчера сдала предпоследний экзамен. Теперь только на следующей неделе.

– Поздравляю, – со смешком сказала я. Вчера пришлось задержаться в госпитале, и родных я не видела. – Сдашь, и отпразднуем.

Она вздохнула.

– Самый трудный остался. И преподаватель там очень требовательный.

– У меня ведущий хирург тоже требовательный, – поделилась я, поглядывая, как Каролина, сощурив глаза, начинает рисовать меня: короткая стрижка, сигарета в пальцах. – Я его обожаю.

– Ну а я нет, – буркнула Алина, покраснев. – Мариш, мы пришли спросить тебя… Знаешь, Ангелина написала, что в Колодце она видела жизнь нашего прадеда, Седрика. Что Пол искала его записи, а он спрятал их в шахматном столике. Понимаешь, нам ведь не всё рассказывают…

– Не всё, – честно признала я. – Что случилось?

Алина указала глазами на Каролину. И та подняла голову, протянула мне стопку рисунков. Мятых, где-то разорванных и склеенных.

– Я никому не показывала, – жалобно сказала она. – Страшно было. И не рисовать не могла – мне так плохо было, пока не нарисовала, Марин!

Я молча проглядывала рисунки. Злые, с резкими сердитыми штрихами, с пятнами от воды. Или слез?

Ани с лицом, причудливо украшенным каким-то цветочным орнаментом, в накидке, с необычным обручем на волосах. Она же – с тонким мечом, поднимающая его на разросшийся кустарник. В сплетениях ветвей, распятая на них, пронзенная шипами. Ани в руках огромного мужчины с едва обозначенным лицом и длинными волосами.

Я снова вспомнила свой сон и передернула плечами. Взяла следующий лист: этот же мужчина за шахматным столиком, и напротив – соперник, совсем юный, с выразительными нашими фамильными чертами, беловолосый. Еще рисунок: столик на витых ножках, раскрытый на манер ракушки, и в нем – тонкая панель с углублением, где лежат бумаги. Мужские руки, грубые, покрытые шрамами, нажимающие на две деревянные завитушки над ножками.

– Полина говорила, Седрик очень уважал шахматы, – напомнила Алинка. – Я думаю, если бы у нее было еще немного времени, она бы обязательно догадалась.

Чем дольше я смотрела на рисунки младшей сестры, тем страшнее мне становилось.

Израненный, окровавленный мужчина на стене, запястья и щиколотки его прихвачены огненными кандалами.

Дракон, застывший в камне, с изогнутой шеей, с вывернутыми крыльями, как мушка в янтаре. Только вот глаза у «мушки» живые и полные страдания.

– Последний посмотри, – попросила Алина.

Там сражались двое. Наш новый знакомый, Владыка Четерии, с двумя клинками – очень напоминающими оружие, которым Ани на рисунке рубила кусты, – и высокий мощный воин, удивительно похожий на друга Алинки, Ситникова.

– Я как этого дракона сегодня увидела, чуть с ума не сошла, – грустно проговорила Каролинка. – А остальное, Марин? Правда?

Она умоляюще посмотрела на меня; губы ее дрожали.

«Боги, ну почему вы ко мне пришли, а не к той же Васе? Она бы нашла слова!»

– Отчасти, – сказала я как можно спокойнее. – Видимо, наша сестричка пережила не лучшие моменты в жизни. Но сейчас ведь все хорошо. Ты сохрани эти рисунки, при встрече покажешь. Чудо ты наше! А контролировать ты свои видения можешь? Вызывать их?

– Нет, – младшенькая снова чиркала карандашом, посматривая на меня. Успокаивается она так, что ли? – У меня вообще всего несколько раз так было.

– Меня не рисовала? – небрежно поинтересовалась я. Не хватало еще, чтобы этот невинный ребенок увидел нас с Люком.

– Нет, – буркнула она. – Не вертись.

Помолчала и закусила губу.

– Полю рисовала, Мариш. В погребальном одеянии.

Я вытащила сигарету и снова закурила. Алинка поморщилась, пересела на ковер к сестре, погладила ее по голове. Каролина, не поднимая глаз, продолжала наносить тень на мое изображение.

– А что с шахматным столиком? – нарочито бодро и деловито уточнила Алина. – Каролина говорит, она точно такой же видела в музее. Давай сходим, а, Мариш? Вдруг что-то найдем? Покажем Василине…

– Закрыт ведь уже, – попыталась отбиться я. – Завтра, девочки.

– Для нас откроют, – уперто возразила Алина. – И даже отпрашиваться ни у кого не надо, это ведь территория дворцового комплекса. Охранников возьмем, и все.

– Ну пойдем, – заканючила Каролина. – Я туда часто хожу по вечерам, рисую, сторож уже привык. Все равно тебя завтра днем не будет, а без тебя не так интересно.

Гавкнул Бобби, глядя на меня с надеждой. С ним уже гуляли, но когда это для пса прогулка будет лишней? И я со вздохом поднялась.

– Идите, одевайтесь. Тащите вашу старушку-сестру на мороз.

Через несколько минут мы выскользнули из дверей Семейного крыла в парк. Алина, как ледокол, целеустремленно топала вперед, оставив нас позади, следом шагала охрана, вокруг, по заснеженному парку, между украшенных фонариками деревьев, носились Бобби и водяной дух. Тер-сели мухлевал: подпускал моего пса близко, быстро-быстро сыпал задними лапами ему в морду снег и уносился с победным лаем.

Собак мы оставили на улице под присмотром одного из охранников. Сторож музея, пожилой мужчина с интеллигентным лицом, отложил «Культурный вестник», встал, поклонился. Выслушал нашу просьбу, открыл зал и включил свет.

Музей был гулок и пуст. Многочисленные вещи нашей семьи, изображения предков, статуи. Тревожно было здесь, будто за нами следили. Будто мы пришли во время, принадлежащее духам прошлого.

– Вот, – прошептала Алинка, – вот он!

Шахматный столик стоял в экспозиции, посвященной Седрику Победоносцу. Алинка шагнула за ограждение, присела.

– Кариш, иди сюда! Покажи, что там у тебя нарисовано!

Сестры склонились над рисунком, зашушукались. Начали жать на деревянную резьбу по периметру столика.

– Не сломайте от большого усердия, – попросила я, любуясь ими. Сестренки синхронно оглянулись, укоризненно уставились на меня, и Алина упрямо нажала на очередные завитки. Столик как-то очень обыденно щелкнул и раскрылся. Наша студентка взвизгнула, потянулась к лежащим в нем свиткам.

– Стой! – шикнула Каролина возмущенно. – Ты что, не знаешь, что они могут рассыпаться от прикосновения? Здесь нужны реставраторы! Или те, кто сможет их стазисом накрыть!

– Но ведь оставлять так тоже нельзя, – Алинка едва не подпрыгивала от любопытства. – А вдруг кто украдет? А если прочитают? Там же наше, семейное! Мариш! – Я уже стояла рядом, всматриваясь в бледные строчки на свитках. Подтверждение того, что Ангелине показали в Колодце. Не самые славные страницы нашей истории. – Позвони Зигфриду, а?

Бедный, бедный Зигфрид.

Можно было бы позвать Мартина. Но за привлечение постороннего меня по голове не погладят. А еще я так и не нашла в себе сил встретиться с ним лично. Мы созванивались, болтали, смеялись, договорились встретиться на выходных – и все это время я чувствовала себя предательницей и лгуньей. Как будто я ему изменила. И про Люка никак не могла сказать.

Так что лучше Зигфрид.

Придворный маг появился через три минуты, почему-то в официальной одежде, с трагичными глазами. Посмотрел на меня как на палача, выслушал просьбу сестер, вздохнул и сделал, что просили.

– А пакетика у вас нет? – с надеждой спросила Алинка.

Блакориец снова исчез и вернулся с пакетом, куда и перекочевали свитки.

– Я могу еще чем-то помочь? – поинтересовался таким голосом, будто, если я отвечу «да», он повесится. Кажется, работа у нас ввела его в меланхолию.

– Нет, – я нежно улыбнулась. – Спасибо вам, господин Кляйншвитцер. И спокойной ночи. Мы вас больше не потревожим. Сегодня.

Он кивнул, начал настраивать Зеркало, и тут у него зазвонил телефон.

– Да, господин Тандаджи, – проговорил маг, пытаясь изобразить воодушевление. – Конечно. Через минуту буду у телепорта.

Зигфрид отключился и покосился на нас, едва удерживающихся от того, чтобы не захихикать. И спина его, когда он уходил в Зеркало, выражала крайнюю степень обреченности.


– Завтра отдам их Василине, – воодушевленно рассуждала Алинка, бережно прижимая к груди пакет и шагая по расчищенной дорожке к дворцу. Окна покоев нашей венценосной сестры уже погасли – наверное, легли с Марианом спать. – Пусть решает, кому доверить реставрацию. Эх, почему же Поли с нами нет! Она бы обрадовалась. Столько эти записи искала.

– Еще порадуется, – уверенно проговорила я и свистнула, подзывая Бобби. Тер-сели уже устроился на руках у Каролинки и заснул. Она гладила его и вздыхала.

– Думаешь? – тихо проговорила Алина. И посмотрела на меня своими зеленющими глазами, полными совсем еще детской надежды и просьбы не разрушать ее.

– Конечно, – ответила я с немного горьким сарказмом. – Ты не заметила? Мы же неубиваемые, Алиш. Что бы ни происходило, мы выживаем. И с Полей все будет хорошо.

– Дай-то боги, – прошептала она и замолчала.

– Каролин, – позвала я, когда мы уже шли по коридору Семейного крыла. Сестричка остановилась. – Послушай. Прошу тебя, если ты еще что-то такое почувствуешь и нарисуешь – покажи кому-то из нас. Не прячь и не рви. Это важно. Хорошо?

Она кивнула и опустила глаза в пол. Развернулась и пошла дальше.


20 января, пятница, Иоаннесбург


Василина


Королева Василина проснулась с тяжелым сердцем. Сомнения опять одолели ее, а ведь сегодня нужно было распорядиться о телепорте, и драконья делегация должна была улететь.

И Мариана рядом не было. Он вернулся с пробежки, когда она уже умывалась. Зашел в ванную, поцеловал ее величество в плечо, стянул влажную футболку.

– Я вчера ночью летал в Пески, – сказал, продолжая раздеваться. Королева замерла. – С Ангелиной все так, как она написала. Не солгали драконы.

Она проглотила укоризненное «опять не сообщил мне» – слишком велико было облегчение.

– Как она?

Муж прошел в душ, включил воду.

– Необычно умиротворена, Василек. Если бы не смущающие обстоятельства, я бы не желал для нее лучшего брака. Ты уже принимала душ?

– Нет, – проговорила она растерянно.

– Иди ко мне.

Королева сняла пеньюар, сорочку. Мысли разбегались.

– Спасибо, – пробормотала она, обнимая мужа под струями горячей воды. Взяла мыло, провела по его груди. – Теперь я хотя бы могу действовать без сомнений. Распоряжусь, чтобы связались с Дармонширом, надо решить этот вопрос. Как ты добрался туда?

– Четери отнес от телепорта на границе, – Байдек тоже потянулся за мылом, за мочалкой. Пробежался ладонью по спине супруги. – Лететь совсем недолго.

– И опасно, – все же не выдержала она. – А если бы тебя похитили?

– Ну что ты, – проговорил он серьезно. – Здесь во дворце брат Владыки и с ним еще четырнадцать драконов. Даже если не принимать во внимание мое чутье, кто бы рисковал ими? Гости очень легко превращаются в заложников, доступа за щит дворца у них нет, я усилил охрану. Повернись, Василина.

Она послушно отвернулась к стенке, пока Мариан натирал ей спину, подробно рассказывая о встрече. После – так любимые им ягодицы, то ли намыливая, то ли поглаживая их. И ноги.

Когда Василина повернулась обратно, глаза его блестели. И она, улыбнувшись, взяла из рук мужа мочалку и провела ею по широкой груди.

Такие совместные минуты словно возвращали королеву в те времена, когда ей нужно было быть баронессой, хозяйкой его дома, матерью его детей, а главное – его женой. Они успокаивали, скрепляли их семейный мирок и позволяли ей не сойти с ума от груза ответственности.

Корона короной, а когда муж говорит «иди ко мне» – она идет. Подождет корона. И страна подождет.


Рабочий день начался после спешного завтрака, с распоряжений помощнице, встреч с придворным магом и начальником разведуправления, министрами и продолжился переговорами с драконами. Но теперь в Синем зале присутствовали не только Мариан, но и премьер Минкен, и министры иностранных дел и обороны, и целая толпа помощников.

Василина сильно переживала среди такого количества внимательно слушающих ее мужчин, и тем тверже был ее голос, хотя руки холодели и опять влажной становилась спина.

– Четери, – проговорила она мягко, когда все собрались, – я благодарна, что вы помогли организовать встречу моего мужа и сестры. Это поможет нам сэкономить время. Я отдала распоряжения о предоставлении вам телепорта, сопровождающих магов и инженеров. К вечеру элементы арки подвезут сюда, но есть проблема: господин Кляйншвитцер заверил нас, что они слишком громоздкие для переправки через дворцовый телепорт.

– Не беспокойся об этом, огненная госпожа, – Четери старался не улыбаться очень откровенно – так интересно было наблюдать за повелительницей Рудлога, изо всех сил играющей свою роль. – Я отнесу их в Истаил. Могу ли я просить тебя о второй арке? Для Тафии.

Василина задумалась на мгновение, кинула взгляд на министра обороны.

– В военном резерве еще есть, – коротко рапортовал тот, – но нужно расконсервировать, проверить работоспособность. Потребуется еще день. И день на установку в Песках.

– Я вернусь за вторым, – согласился Четери. Василина посмотрела на помощницу – та понятливо записывала распоряжение.

– Если все пройдет удачно, – Ветери, с его тонким лицом и способностью находить подход к любому собеседнику, у рудложцев вызывал очевидно больше доверия, чем прямолинейный Мастер клинков, – то сразу после установки телепорта в Истаиле мы отправим посольства к государям соседних стран. С его величеством Инландером Владыка поговорит лично. Остальных известим о браке между ее высочеством Ангелиной и Владыкой Нории и пригласим на обряд принесения даров Богине. Обязательно подготовим сообщение для жур-на-лис-тов.

Василина кивнула, встретилась глазами с братом Владыки, Энтери, – он все больше молчал и улыбался ей ободряюще. Королевской пресс-службе еще предстояло деликатно объяснить народу, куда подевалась старшая принцесса Рудлог. И после новости в Пески рванут все репортеры мира, и не остановит их ни отсутствие дорог и электричества, ни страх перед драконами. Так что итоговое заявление должно остаться в ведении Песков.

– Еще один важный вопрос, господа. Надо наладить грузоперевозки между нашими странами. Ангелина написала, что у вас была старая дорога, которая проходила по побережью между Милокардерами и морем и соединялась с дорогой Рудлога. Сможет ли по ней идти грузовой и легковой транспорт?

– Мы, увы, не знаем, каково ее состояние сейчас, – с сожалением откликнулся Ветери. – Нужно пробовать.

– Проще всего сейчас для торговли приспособить ваши портовые города, – вступил в беседу Минкен. – Флот у нас есть, крупногабаритные грузы – телефонные вышки, например, – лучше доставлять на кораблях. Даже если сухопутная дорога сохранилась, вряд ли она отвечает современным требованиям. Да и не выдержит одна трасса необходимый поток. Нужна железная дорога, но ее быстро построить не получится. Остается только вода.

И они надолго углубились в предварительное обсуждение первых поставок в Пески, о которых просила Ангелина в своем письме. Не по-сестрински уже – с заключением контрактов, оплатой, приглашением специалистов. Потом, конечно, все это будет оформлено договорами, обговорено профильными комитетами. А сейчас нужно хотя бы обозначить поле деятельности.

Драконы часто останавливали беседу, не смущаясь, вежливо просили уточнить отдельные слова – и встреча затянулась до обеда. Расходились все уставшими, но удовлетворенными. Минкен подсчитывал будущую прибыль и тихо радовался разумному поступку старшей Рудлог – не ошибся он в ней, и вряд ли она могла лучше послужить стране. Министр обороны думал о том, что нужно бы пощупать магами Стену Песков и сделать хорошие спутниковые карты, министр иностранных дел – что стоит оставить дипкорпус в Теранови, пока в столице Песков не наладят инфраструктуру. Предстояло много работы. А драконы дождались, пока встанет королева, поклонились ей.

– Могу ли я показать сородичам город? – поинтересовался Энтери.

Василина немного смутилась, посмотрела на Мариана.

– Я распоряжусь, чтобы придворный маг дал вам допуск за щиты, – под понимающим взглядом Чета проговорил он невозмутимо. – Вам предоставят машины, водителей и охрану.

– Мне не нужно охраны, – усмехнулся Четери. – А вот от автомобиля не откажусь. Пока мои братья будут развлекаться, я должен выразить свое уважение родителям жены. И, – задумчиво протянул он, – решить еще один вопрос.


17 января, вторник, Инляндия


Люк Дармоншир


Лорд Лукас Дармоншир с каждым днем становился все мрачнее и раздражительнее. И было с чего: мало того, что он умирал от скуки, так и по ночам творилась какая-то ерунда, заставляющая его серьезно беспокоиться о своем здоровье и психике.

Началось все через сутки после возвращения герцога из Блакории. Как раз после того, как Люк, помаявшись от безделья и странной тревоги, почти осязаемо покалывающей кожу, выехал на «Колибри» покатать по пригородам Лаунвайта. И два часа спустя обнаружил себя на полпути от столицы к Дармонширу, среди унылых туманных полей.

Справа уже блестело тонкой полосой туманное свинцовое море. Солнце играло с тучами, то выпрыгивая в просветах и ослепляя водителя, то прячась и уступая место косому ледяному дождику. Дождь делал снег черным, превращая его в кашу, дождь пропитывал инляндские и траурные флаги на префектурах маленьких городков, мимо которых проносился Люк. Инляндия погрузилась в недельную скорбь.

Смерть королевы Магдалены оказалась неожиданной и лишь добавила кусок в складывающуюся головоломку. Интересно, не его ли величество Луциус поспособствовал скоропостижной кончине супруги?

Солнце в очередной раз выглянуло, залило унылый загородный пейзаж золотом, высветило дорогу до горизонта, заиграло на ледяном крошеве, набегающем на пустынные мокрые пляжи. Скоро в Инляндию придет весна, и тогда все покроется желтоватым и зеленым пушком, и седое море перестанет бросаться на берега штормами, снова станет лазурным. И можно будет взять яхту, в очередной раз выкрасть Марину…

Люк выругался, ударил ладонями по рулю. Тут же заныло плечо, напоминая о настойчивом пожелании Байдека жениться, снова будто электричеством начало потряхивать тело и до безобразия захотелось позвонить принцессе, сорвать с работы, заставить приехать, довести до храма и предложить очередную авантюру. С ее безрассудностью Марина могла бы и согласиться.

Загрузка...