Казнь: сцена, как из черно-белого фильма.
Связанная окровавленная девушка. Когда-то роскошный наряд, выдающий ее благородное происхождение, изодран и запятнан.
– Убить! Убить! – вопит разъяренная толпа.
– Гадкая злодейка!
Кто-то бросил в нее камень. Он попал прямо в голову девушки. Из ее глаз хлынули слезы.
По лицу потекла алая кровь, но никто и не думал проявить милосердие. Толпа была охвачена гневом.
– Скажешь что-нибудь напоследок? – спросил стоявший возле гильотины император. Когда-то он был ее мужем, но теперь смотрел на нее с холодным презрением. – Твои отец и брат мертвы. И все по твоей вине.
В голосе императора слышалась боль.
Девушка подняла на него полный отчаяния взгляд.
– Они заботились о тебе до самого конца. Умоляли тебя пощадить, – продолжил император.
Ее глаза наполнились болью и сожалением. Но было уже поздно.
– Попросишь у них прощения в аду, – холодно сказал император.
Жуткое лезвие гильотины опустилось на ее шею.
Новая сцена. Операционная в тех же черно-белых тонах. Врачи осматривают пациента, на их лицах – тревога.
– Разрыв селезенки! Давление слишком низкое!
– Нужно переливание…
– Уже начали, но кровотечение слишком сильное!
Врачи запаниковали: состояние пациента было крайне тяжелым.
Внезапно дверь распахнулась, и в операционную вошла девушка.
– Что с пациентом? – спросила она.
Девушка была невысокой, пожалуй, даже хрупкой. Она выглядела так, будто может потерять сознание при виде капли крови, и в холодной операционной смотрелась совершенно не к месту. Но реакция врачей на ее появление была неожиданной.
– Профессор! – раздались полные надежды возгласы.
– К операции все готово? Какое давление? – спокойно спросила девушка.
– Падает.
Состояние критическое, но девушка лишь невозмутимо кивнула. Она надела перчатки и перевела взгляд на высокого крепкого хирурга.
– Ким, – позвала она.
– Да, профессор.
– Вы почему такой нервный?
– Ну так… Пациент тяжелый…
Девушка улыбнулась, и ее нежная улыбка успокоила врачей.
– Каковы наши действия, Ким? – спросила она, но заведующий отделением молчал. – Ну же.
– Мы должны провести разрез брюшной полости… Обнаружить поврежденный сосуд и остановить кровотечение. Затем, в зависимости от состояния селезенки, решить, проводить ли спленэктомию.
– Верно, – кивнула девушка. – Все правильно. Так и поступим.
Ким озадаченно посмотрел на нее.
– Слушайте внимательно. Мы сделаем все, что в наших силах. Я понимаю, что состояние пациента не вселяет надежды, но верю, что мы сможем его спасти. Вы согласны?
– Да.
Спокойный тон девушки придал врачам уверенности. Все верно. У них получится. Вместе с ней они смогут спасти любого!
– Скальпель.
С началом операции выражение ее лица изменилось: из хрупкой девушки она превратилась в решительного хирурга.
– Разрезаю.
Скальпель разрезал брюшную стенку. Алая кровь из артерии брызнула на белое лицо хирурга. Началась битва за жизнь.
Чихён резко распахнула глаза.
– Это был сон… – пробормотала она, помотав головой.
Ей приснились сцены из ее прошлых жизней: жизни императрицы Элизы и хирурга Сон Чихён.
– Что произошло? – Девушка оглядела себя. – Я же умерла…
И все же она была жива. И тело, в котором она себя обнаружила, было очень знакомым. Девушка выдохнула и взглянула в зеркало. Она не могла поверить своим глазам. Из зеркала на нее смотрела прекрасная, как фарфоровая кукла, златовласая Элиза де Клоранс. Значит, она вернулась в свою первую жизнь.
«Как это случилось?» – удивленно вздохнула она.
Сон Чихён умерла в авиакатастрофе, но, открыв глаза, обнаружила, что вернулась в свою прошлую жизнь. В ту пору, когда ей было шестнадцать лет.
«Ума не приложу… – покачала головой девушка. – Но главное, что я жива».
Прошло десять дней с тех пор, как она очнулась в этом теле. Сначала она была в замешательстве, но теперь успокоилась и приняла ситуацию.
– Госпожа, позвольте войти.
– Да, заходи.
В комнату вошла молодая служанка с подносом еды.
– Ваш завтрак, госпожа.
– Спасибо.
Опустив поднос на стол, служанка робко взглянула на девушку.
– Г-госпожа…
– Да?
– Вы хорошо себя чувствуете?
– Да, а что? – удивленно спросила Чихён.
– Нет, ничего… Просто вы ведете себя не так, как обычно. И выглядите обессиленной…
«А, мой прежний характер…» – вдруг догадалась Чихён.
Хоть Элиза и была похожа на милую куколку, характер в прошлой жизни у нее был не сахар. Она злилась по пустякам и в гневе даже могла запустить чем-нибудь в слуг. От ее темперамента страдала вся прислуга.
«Характер – это еще полбеды. А вот когда я подросла…» – Девушка вздрогнула, вспомнив, какие ужасные вещи творила в своей прошлой жизни.
Из-за нее погиб маркиз де Клоранс и вся его семья: знатнейший род в империи, самые дорогие ей люди. Воспоминания об их гибели преследовали ее даже в другой жизни.
«Я не позволю этому повториться».
Она вернулась в тело Элизы и отныне должна жить ее жизнью. Забыть о том, что была хирургом. Что же делать? Единственное, в чем она была совершенно уверена: в этой жизни все будет иначе.
– Мари.
– А? Да, госпожа.
Спокойный тон девушки удивил служанку.
«Что это с ней? Неужели не побьет?» – Мари с тревогой смотрела на обычно придирчивую и жестокую юную госпожу.
– Сегодня мне позволят выйти из комнаты?
– Да, госпожа.
Отец Элизы, маркиз Эль де Клоранс, разозлился на нее за какую-то провинность и наказал, заперев на несколько дней в комнате.
«Хорошо, что это случилось, пока я была заперта и ни с кем не общалась…» – подумала девушка. Наверняка ее поведение показалось бы очень странным.
– Госпожа… Маркиз желает видеть вас сегодня за обедом.
– Отец?
– Да, он сказал, что вы должны присутствовать на семейном обеде.
Девушка застыла, удивленно взглянув на служанку. Семейный обед может означать только одно…
– Значит, все будут в сборе? Отец, мачеха, братья?
– Да, разумеется. Будут все, кроме вашего старшего брата.
Сердце Чихён забилось быстрее. Наконец-то, целую жизнь и две смерти спустя она снова встретится с родными!
Время до обеда пролетело быстро, и вот Чихён, облаченная в красивое платье, уже стоит перед дверью в столовую.
«Сейчас я их увижу…»
Все уже собрались в столовой, а она никак не могла решиться распахнуть дверь.
«Что я им скажу?» – размышляла Чихён.
Как держать себя перед родственниками, которых не видела тридцать лет?
«Я так соскучилась…»
Хоть Чихён и прожила целую жизнь на Земле, она не забывала о своей прежней семье. Наоборот, она безумно скучала по ним, и ее сердце сжималось от боли и сожаления при мысли о том, что они пострадали по ее вине.
«Но…»
Но теперь она была не дочерью маркиза де Клоранс Элизой, а хирургом Сон Чихён. Ей было неловко, и она не знала, как себя вести. И все же…
«Не переживай, Сон Чихён. – Девушка покачала головой. – Это же твоя семья. Ты скучала по ней все эти тридцать лет».
Дверь со скрипом отворилась, беседа в столовой прервалась, все взгляды устремились на девушку. Она застыла. Время для нее остановилось.
С трудом сдерживая переполнявшие ее эмоции, она поднесла дрожащую руку ко рту. Отец, который никогда не выражал свою любовь словами, но не раздумывая взял на себя вину за ее преступление. Брат, который любил ее, несмотря на все ее капризы, и умер на поле боя в битве, куда отправился из-за нее. Мачеха, которая воспитала Элизу как собственную дочь, после того как ее мама скончалась от болезни, но в ответ получала от Элизы только ненависть. Вот они, живые, смотрят на нее. Девушка не могла прийти в себя от потрясения.
– Элиза, что с тобой? – удивленно спросил отец.
И тогда она заплакала. Девушка всхлипывала, вытирая глаза, но слезы текли и текли.
– Лиза, что случилось? – К ней подбежал брат, который всегда относился к ней с большой любовью и заботой. – Это из-за наказания? Видишь, отец? Хоть она и провинилась, но разве это повод запирать ее в комнате аж на десять дней? Ну же, не плачь, иди сюда.
Крис крепко обнял сестру, а та, впервые за тридцать лет оказавшись в его объятиях, продолжала сотрясаться от рыданий.
«Прости меня. Мне так… Обещаю, что в этой жизни больше такого не допущу», – думала девушка. Это по ее вине брат отправился на Крымский полуостров. Она вспомнила, как получила весть о его гибели на поле боя. Кошмар не должен повториться.
– Натерпелась, бедняжка? Не плачь, ты же совсем взрослая, скоро замуж выйдешь… – утешал Крис, нежно обнимая сестру.
Отец и мачеха тоже подошли.
– Я же говорила, что ты был с ней слишком строг, пусть она и провинилась…
– Кхм… Прости меня. Я и правда перестарался. Но ты тоже виновата, так что не надо лить слезы, – не находил себе места ее обычно суровый отец.
«Они живы! Они все живы!» – Девушка высвободилась из объятий брата.
– Я… я в порядке, – сказала она и, глядя на семью, улыбнулась сквозь слезы. Эта улыбка отражала всю боль и тяготы, перенесенные ей в прошлой жизни. – Папа, мама… брат…
– Да что с тобой такое, Элиза?
– Я так вас люблю. – Она наконец произнесла слова, которые тридцать лет тяжелым грузом лежали у нее на сердце.
Девушка закрыла глаза, и по щекам ее снова потекли ручьи слез.
– И еще… Простите меня за все.
Вот так она вернулась к своей прошлой жизни. Ей с трудом удалось унять слезы.
– И ты прости, – неловко покашляв, произнес ее отец, маркиз Эль де Клоранс. – Я был слишком строг к тебе.
Чихён лишь покачала головой. Родные думали, что она плакала из-за наказания.
– Все правильно. Я сама виновата.
На самом деле она понятия не имела, за что ее наказали.
«Наверняка было за что… Я могла разбить что-нибудь ценное или издеваться над слугами», – решила девушка. В прошлой жизни она была несносной. Ужасный характер затмевал утонченную красоту.
«Надеюсь, больших проблем я натворить не успела…»
Шел двести восемьдесят третий год с установления империи. Ей исполнилось шестнадцать лет. В ту пору она была еще относительно безобидна.
«Я пока не натворила зла, у меня есть шанс все изменить», – решила Чихён. И пообещала себе, что не допустит тех бед и будет счастливо жить со своей семьей.
На лицах ее родных читалось замешательство.
«Конечно, они озадачены», – подумала девушка.
Она совершенно не была похожа на свою прежнюю версию. От ее злобного характера не осталось и следа, напротив, теперь она говорила очень вежливо и казалась взрослой не по годам, будто стала другим человеком.
«Может, я и правда был слишком резок?» – не узнавал свою дочь маркиз. Похоже, наказание было слишком строгим.
«Раньше никакие наказания ее не пронимали…» Конечно, маркизу было приятно видеть дочь такой спокойной…
«Наверняка скоро примется за старое», – подумал он и угрюмо вздохнул. Было бы чудесно, если бы Элиза и впредь оставалась такой же вежливой, но, скорее всего, ей не продержаться и пары дней. Его дочь хоть и красавица, но характер у нее не сахар, и как ее ни воспитывай, ничего не меняется.
«Я, наверное, умру, так и не увидев, как она повзрослеет», – в расстройстве вздохнул маркиз.
Он и подумать не мог, что отныне все будет иначе: с того дня Элиза совершенно изменилась.
– Мари, я сама закончу.
– Я все сделаю, госпожа…
– Не беспокойся. Мне удобнее самой. К тому же у тебя и своих дел навалом, займись лучше ими.
Служанка Мари была совершенно обескуражена: неужели перед ней действительно ее госпожа Элиза? Но это кукольное личико точно принадлежало юной маркизе…
– И спасибо за десерт.
Мари не поверила своим ушам. Она впервые слышала слова благодарности от своей госпожи.
«Вдруг это какая-то самозванка?» – размышляла служанка, думая о том, как переменилась ее госпожа: за день она превратилась в другого человека.
«Даже извинилась перед всеми…» – подумала Мари, вспоминая произошедшее после семейного обеда. Элиза сделала кое-что невероятное: она лично подошла к слугам, которых так долго изводила, и попросила у них прощения. Все были потрясены, никто не верил, что извинения были искренними: наверняка маркиза вскоре снова возьмется за старое. Но госпожа действительно изменилась.
«Она и правда больше не бранит слуг и даже заботится о них, – думала Мари, глядя на Элизу. – Вчера даже оплатила лечение матери Ганса». И это был не единственный добрый поступок. Маркиза также отправила подарок для служанки, которая недавно забеременела, и лекарство для Юни, которая в последнее время много болела. Все, кто удостоился заботы юной маркизы, были безмерно счастливы.
«Наверное, в тело нашей госпожи вселился ангел», – решила еще совсем юная Мари. Красавица Элиза и правда была похожа на ангела, когда улыбалась.
«Вот бы этот ангел навсегда остался в ее теле», – молилась служанка. Новая Элиза была такой доброй и заботливой, что Мари совершенно не хотелось, чтобы она становилась прежней.
– Я же опоздаю!
Взглянув на часы, Чихён оторвалась от своих записей и вскочила с места. Прошел уже месяц с тех пор, как она вернулась в тело Элизы, и уже привыкла к этой жизни и к своей новой роли прилежной дочери.
– Отец, это я, Элиза, – объявила она, постучав в дверь, и вошла в кабинет.
– Ты? – закашлявшись, переспросил маркиз.
– Да, вы, наверное, утомились… Я приготовила чай.
В ответ раздался только кашель.
Девушка не делала ничего особенного: готовила отцу чай, время от времени приносила ему сладости, развлекала беседой мачеху, когда видела, что та заскучала… Она просто старалась быть хорошей дочерью.
«У Сон Чихён не было родителей, о которых она могла бы заботиться», – думала Элиза.
Сон Чихён, ее второе воплощение, в раннем детстве осталась сиротой и знала, как важно ценить родителей, пока не стало слишком поздно. Ей очень их не хватало.
– Что случилось, отец? – встревоженно спросила Элиза.
– Ничего… Просто… Этот чай… – Вид у него был озадаченный.
Девушка вопросительно посмотрела на отца.
– Я рад, что наконец настал день, когда дочь принесла мне чай, – произнес маркиз, и его снова охватил приступ кашля.
Он был так тронут этим простым поступком, что у Элизы защемило в груди.
«Буду делать так почаще. Нет! Придумаю что-нибудь еще лучше», – пообещала себе девушка.
– Как вам чай?
– Очень вкусный! Даже лучше, чем в императорском дворце. Как ты его заварила? – отозвался маркиз.
И он не соврал: чай и правда был не хуже, чем во дворце, а то и превосходил его по вкусу.
– Я долго училась, – ответила девушка.
«Ну а что? Это же чистая правда», – подумала она.
В своей первой жизни в теле Элизы она долго училась правильно выбирать и заваривать чай, чтобы завоевать сердце императора. Тогда это умение ей не особо пригодилось, но зато теперь она готовила чай не хуже, чем во дворце. Хирургу Сон Чихён было совсем не до чая, однако своих навыков она не растеряла.
– Тогда не буду мешать. Но постарайтесь не перегружать себя работой.
– Может, останешься? – с надеждой спросил маркиз.
– Нет, не хочу мешать вам. Встретимся за ужином, отец, – попрощалась девушка и тихо вышла из кабинета.
Маркиз задумчиво смотрел ей вслед: «Дочь так изменилась. Даже стала заботиться о моем здоровье». Он, конечно, очень любил свою дочь, но и представить не мог, что настанет день, когда она так его порадует. Размышляя, маркиз допил чай, оставленный Элизой.
Вернувшись к себе в комнату, Элиза снова принялась писать.
«У меня десять лет».
Она записывала то, что должно произойти в будущем. Если она не изменит ход событий, то через десять лет окажется на гильотине.
«Мне нужно быть готовой к тому, что произойдет».
За тридцать лет многое забылось. Девушка решила начать с основных событий.
Второй Крымский поход, смерть Криса.
Стоило Элизе записать это предложение, как сердце болезненно сжалось. Она ни в коем случае не должна допустить смерть брата.
Смерть мачехи от болезни.
Заговор дома Трестан. Уничтожение рода де Клоранс. Казнь отца.
Старший брат казнен за преступление, совершенное по указу императрицы.
Превозмогая боль в сердце, девушка продолжала писать. В этой жизни все будет по-другому. Она об этом позаботится. Она записала и другие важные события, которые не были связаны с ее семьей:
Первый Крымский поход, сорок семь тысяч человек погибло от неизвестной инфекции.
Смерть герцогини Габорской от болезни Паркинсона.
Смерть императора от болезни.
Вторая великая эпидемия. В Лондо, столице Бритии, погибло около ста тысяч человек.
После окончания Крымской войны с Востока пришла оспа. Три города на юге империи изолированы. Семьдесят тысяч погибших.
Девушка тяжело вздохнула: «Как много болезней… Но такова эпоха. Системы здравоохранения нет, да и медицина еще недостаточно развита…» Она снова взглянула в свои записи.
Вторая великая эпидемия. В Лондо, столице империи Брития, погибло около ста тысяч человек.
Пугающие цифры. И это после всех предпринятых мер… Во время первой вспышки чумы, которая произошла около двадцати лет назад, погибло по меньшей мере сто пятьдесят тысяч человек.
«Как же сократить число жертв?» – размышляла девушка. Даже в теле Элизы она оставалась доктором Сон Чихён, которая не могла отойти в сторону и позволить людям умирать.
«Эпидемии не единственная проблема. Люди умирают и от менее серьезных заболеваний, – думала она. – Сумею ли я помочь?»
У нее были знания о более современной медицине. К тому же настолько обширные, что ее считали гением! В день своей смерти она направлялась на Международную конференцию по хирургии, на которой ее должны были наградить за исследовательскую деятельность.
«Я, конечно, хирург, а не эпидемиолог, и историю медицины знаю не так уж хорошо… Но это лучше, чем ничего!» Может, ей неспроста было суждено вернуться в прошлую жизнь?
«Нужно будет поговорить с отцом», – решила Элиза. Все-таки маркиз де Клоранс – канцлер империи и наверняка с пониманием отнесется к ее словам.
«Как только разберусь с главными проблемами, посвящу свою жизнь врачебному делу!»
Девушка вспоминала свою жизнь в теле Сон Чихён: прикосновение к холодному скальпелю, борьба со смертью… Пусть в новом облике, она хотела продолжить свое дело и спасать жизни людей.
«И еще одна проблема…»
Девушка снова принялась писать. Она делала пометки и о небольших затруднениях, и о важных событиях. Вдруг она замерла.
«О нет! Как я могла забыть?» – Девушка нервно сглотнула.
Объявление о помолвке с наследным принцем. 283 год. Праздник в честь дня рождения императора.
Сейчас же как раз двести восемьдесят третий год!
«Его день рождения в июле… Значит, осталось всего два месяца!» – Элиза побледнела.
Прием в честь дня рождения императора. Вся знать соберется, чтобы его поздравить, и в этот день наследный принц объявит о помолвке… Никто не думал, что все окончится трагедией.
Наконец вся семья собралась за ужином.
– В чем дело, Элиза? Нет аппетита?
– Нет, все хорошо… мама.
Маркиза улыбнулась, услышав, что падчерица назвала ее мамой. Прежде Элиза никогда так к ней не обращалась. Ей так и не удалось завести собственных детей, но она всегда относилась к Элизе как к родной дочери. Маркизу огорчало холодное отношение падчерицы, но в последнее время девушка очень изменилась.
– Я была так тронута, когда ты впервые назвала меня мамой.
Дело было не только в словах. Элиза и вести себя стала по-другому: она стала относиться к ней как к родной матери. Такие перемены в характере девушки удивили маркизу, но она не могла не радоваться.
– Ты выглядишь расстроенной… – обеспокоенно заметила маркиза.
В последнее время Элиза была очень дружелюбной и улыбчивой, но сегодня выглядела понурой.
«Она даже не притронулась к любимому клубничному пирожному…» – переживала маркиза.
– Элиза, тебя что-то беспокоит?
– Нет, ничего, – покачала головой Элиза, но было очевидно, что ее что-то волнует.
– Кхм, что стряслось?
– И правда, Элиза, ты всегда можешь с нами поделиться. Ты же знаешь, я ни за что не дам свою сестру в обиду.
Маркиз де Клоранс и Крис принялись расспрашивать Элизу. И только ее старший брат, Рен, молча смотрел на сестру.
– Я… – Элиза нервно выдохнула, не решаясь продолжить. – Я хотела поговорить о приеме в честь дня рождения императора…
Маркиз понимающе кивнул. Кажется, он понял, о чем переживает дочь.
– Об этом можешь не волноваться. – На его серьезном лице появилась улыбка. – Я уже переговорил с его величеством. Все пройдет, как ты и хотела.
«Только не это!» – мысленно воскликнула девушка.
– Император объявит о вашей с наследным принцем помолвке во время празднования, – продолжил маркиз.
Перед глазами Элизы все поплыло. И вдруг до ее слуха донеслось:
– Отец, я против их помолвки.
Голос принадлежал барону Рену де Клоранс. Он был похож на мраморную статую: жесткий и холодный, но в то же время такой прекрасный, что захватывало дух.
– В чем дело, Рен? Чем тебя не устраивает помолвка?
– Отец, ты правда считаешь, что Элиза – подходящая партия для наследного принца? Неужели ты думаешь, что она справится с ролью императрицы, матери всей империи?
– Да что ты несешь! – повысил голос маркиз. Он был недоволен тем, как сын отзывается о своей сестре.
– Не мне судить о решениях его величества, но я сомневаюсь, что эта эгоистка годится в императрицы.
В зале повисла тишина.
– Ну что ты, Рен… Тебя целый месяц не было. Вернулся и снова за старое? – вздохнул Крис. – Вечно ты к ней придираешься.
Рена всегда возмущало эгоистичное поведение сестры.
– А как к ней не придираться, когда у нее такой характер? – начал было Рен, но вдруг удивленно посмотрел на сестру.
Элиза изменилась. В выражении ее лица появилось что-то новое.
«Показалось?» – подумал Рен. Элиза, которая всегда была готова огрызнуться в ответ, в этот раз молчала и совсем не выглядела раздраженной.
«Как всегда, готов меня отчитать… Раньше я этого терпеть не могла», – подумала девушка. В прошлой жизни, даже после того, как она стала императрицей, брат всегда готов был отчитать ее за любую провинность. Раньше ее это приводило в бешенство, но теперь она понимала брата. Она знала, что он желает ей только добра.
«Он прав, я не гожусь в императрицы».
В прошлой жизни все беды начались после того, как Элиза заполучила императорскую корону.
«Я должна разорвать помолвку. Любой ценой», – решила девушка. Этот брак обернулся трагедией и для нее, и для наследного принца, и для многих, многих других людей.
«Его высочество наследный принц тоже пострадал из-за нашего брака… Но, в отличие от меня, он был лишь невинной жертвой обстоятельств, – вздохнула девушка. – Я обязана разорвать помолвку и стать обыкновенным врачом, которого ничто не связывает с императорской семьей».
Элиза погрузилась в раздумья. Рен бросал в ее сторону сердитые взгляды, но она молчала. До самого конца ужина в зале висела неловкая тишина.
– Я пойду к себе. Мне есть над чем подумать, – сказала девушка и ушла к себе в комнату.
Крис повернулся к брату:
– Зачем ты так с ней?
– Я просто выразил свои мысли.
– Знаешь, какая Лиза стала милая?
– Милая? Элиза? – усмехнулся Рен.
– Ты просто не заметил! Она в последнее время… – начал было Крис.
– Что я мог не заметить за пятнадцать лет? Скорее солнце взойдет на западе, чем я поверю, что Элиза может быть милой.
– Рен! – воскликнул Крис.
Но брат лишь покачал головой:
– Хватит об этом. Мне пора, нужно возвращаться к делам ордена.
Крис удрученно вздохнул. Этот упрямец не передумает, пока лично не убедится, что Элиза изменилась.
«Ничего, он поверит, когда сам все увидит», – подумал Крис.
– Вечно у тебя дела. Когда вернешься?
– Пока не знаю, дел и правда много.
– Вы же не собираетесь в этот поход на Крым?
Рен покачал головой:
– Было решено, что в этот поход отправится второй корпус. Но если Республика Франс тоже решит вступить в войну, то наш Стрелковый орден обязан будет пойти в бой, как и подобает рыцарям его величества.
– Значит, вероятность остается?
– Да. Республика ни за что не откажется от возможности установить свое господство в Черном море, – ответил Рен, надевая тонкое пальто. Погода все еще была прохладной. – Крис.
– Что?
– Позаботься о семье. И не запятнай имя отца, пока меня нет.
– Опять ты начинаешь, – надулся Крис. – О себе лучше беспокойся.
– Хорошо, – усмехнулся Рен. – Увидимся.
«Что же делать? Осталось всего два месяца!» – переживала Элиза, лежа на кровати. Она думала о наследном принце. Этот брак стал самой большой ее ошибкой. Если бы она не вышла за принца, конец ее жизни не был бы таким жалким.
«Я должна разорвать эту помолвку ради нас обоих».
Но проблема заключалась в том, что она сама добивалась помолвки с принцем. Год назад, когда ей было четырнадцать, она по уши влюбилась в наследного принца и с тех пор не переставала умолять отца, чтобы тот устроил их брак.
«И к сожалению, ему это удалось», – мрачно подумала девушка.
А все потому, что ее отец, маркиз Эль де Клоранс, был видным деятелем империи и ближайшим другом императора. Его величество был рад предстоящему союзу наследника престола и дочери его вернейшего слуги. Если б он мог предвидеть будущее…
«Как же быть? Не могу же я просто сказать, что передумала? Это же наследный принц! Но после объявления помолвки пути назад не будет… Что же делать?» – Девушка не находила себе места, но так и не смогла ничего придумать. Нужно, чтобы император сам отказался от этого решения.
В это время в комнату вошла Мари.
– Госпожа, я принесла ваш чай. – Служанка опустила на стол поднос с горячим черным чаем.
– Большое спасибо, Мари.
Но служанка не спешила уходить.
– В чем дело?
– Госпожа, – наконец решилась Мари. – Я не знаю, что вас тревожит, но… Я уверена, что все будет хорошо. – Покраснев, служанка опустила глаза в пол. – Извините, если я лезу не в свое дело. Просто вы со вчерашнего дня выглядите такой расстроенной…
На мгновение Элиза растерялась и не знала, что сказать.
– Мари, можешь подойти?
– Конечно.
Когда служанка подошла поближе, Элиза ласково погладила ее по волосам.
– Спасибо. Ты уже такая взрослая, Мари.
Сердце служанки екнуло. До сих пор никто во дворце маркиза не был с ней так ласков. Госпожа очень изменилась. Ей было только шестнадцать, но выглядела она взрослой не по годам.
«Вот бы она всегда такой оставалась», – с надеждой думала Мари, пока Элиза пила свой чай.
– Ладно, так я проблему не решу, – решительно сказала девушка. – Выход только один, – произнесла она и отставила чашку. – Надо действовать напрямую и лично обратиться к его величеству. Другого способа нет.
Сейчас в ней говорила Сон Чихён, с виду мягкая, но в душе решительная. В прошлой жизни, жизни хирурга, она никогда не хитрила и всегда действовала напрямую.
Нужно разрубить этот гордиев узел.
Любимый способ решения проблемы любого хирурга – резать.
«И неважно, что со мной за это сделают».
Сама упрашивала о помолвке, а теперь хочет ее разорвать… Пусть император и относится к ней как к своей племяннице, такой наглости он точно не потерпит.
«Но ничего не поделаешь. Пусть меня и накажут, но я должна это сделать. Этому браку не бывать!»
Девушка сосредоточилась. Чтобы разрубить этот узел, тоже нужен план. Как не вызвать гнева императора? Как донести до него свое мнение?
Способ добиться аудиенции его величества нашелся быстро: император сам пригласил маркиза де Клоранс и Элизу во дворец.
«Может, хочет еще раз взглянуть на будущую невестку?» – предположила девушка. Это была не первая ее встреча с императором: близкий друг ее отца, он частенько видел Элизу с самого ее детства и любил ее как родную племянницу.
– Госпожа, какого фасона платье вы хотите заказать?
– Не нужно, пойду в чем есть.
– Вы уверены?
– Да, у меня полно платьев.
– Но как же…
«Все это – бесполезная роскошь», – качая головой, думала Элиза. В прошлом ей шили новое платье для каждого выхода в свет. И конечно же, все эти наряды шились лучшими мастерами из самых роскошных тканей. Платья, которые надевались лишь однажды, а потом выбрасывались, обходились ее отцу в немалые суммы.
«Кому нужно это украшательство?» – заговорила в ней Сон Чихён. Будучи хирургом, она почти никогда не наряжалась: у нее не было для этого ни времени, ни повода. К тому же она помнила, к чему в прошлой жизни привело ее тщеславие.
«Внешность не главное», – подумала девушка, направляясь к гардеробной.
Пусть многие платья и выбрасывались, в гардеробной все равно было столько нарядов, что глаза разбегались.
– Что выберете, госпожа? Может, вот это? – Мари указала на прекрасное платье цвета алых роз.
– Нет… Не найдется ли чего-нибудь поскромнее?
– Как насчет этого?
– Нет, слишком пестро…
Мари предложила госпоже еще несколько нарядов, учитывая ее указания, но та лишь качала головой.
«Надеть и правда нечего», – думала девушка, оглядывая просторную гардеробную. Сон Чихён ни за что бы не выбрала ни один из этих вычурных нарядов.
«Эх, нет ничего лучше белого врачебного халата… Но не пойду же я в таком виде к императору? Мне нужно выглядеть сдержанно, но благородно…»
На прием к его величеству нельзя было явиться в чем попало. Девушка принялась за поиски простого, но элегантного наряда и вскоре отыскала подходящее облачение.
– Надену это.
– Вы уверены, что оно подойдет?..
– Да, мне нравится, – кивнула Элиза, указывая на простое белое платье.
– Почему вы не хотите надеть что-нибудь более роскошное? Вы же такая красавица… – пробормотала Мари, но в ответ Элиза лишь спокойно улыбнулась.
– Кстати, Мари…
– Да?
– Что там с моей просьбой?
– Скоро будет доставлено.
– Хорошо, спасибо. На всякий случай напомни еще раз дворецкому. Надеюсь, долго ждать не придется.
– Что ж, прекрасно.
«Еще три дня», – подумала Элиза, глядя в окно, за которым сгущались сумерки. От этой встречи с императором зависит ее жизнь.
«Я не оступлюсь», – решительно подумала девушка.