Конституционный акт можно сравнить с гипсовой маской или слепком, снимаемым с живого лица действительности. Но, в отличие от гипсовой, конституционная маска не только отливается по своему оригиналу, но в значительной степени определяет дальнейшее развитие его черт.
Конституции созданы, а не найдены. Они не падают чудесным образом с неба и не растут естественным образом на лозе. Они человеческие творения, продукты договоров, выбора, конкретной истории конкретного народа и (почти всегда) политической борьбы, в которой одни выигрывают, а другие проигрывают. Несомненно, в этом русле следует утверждать, что наша конституция есть больше то, что мы делаем, нежели то, что мы создаем: мы (ре)формируем ее все время через нашу коллективную деятельность.
Как должна выглядеть конституция? Должна ли она, представляясь Основным законом, по своей форме и своему содержанию отражать особенности государства и народа, которым призвана служить? Существует ли универсальный проект, который мог бы стать эталоном или послужить лекалами при проектировании новых конституционных текстов?
Почему в печатном виде конституции Бразилии и Индии образуют увесистый том, в котором могли бы поместиться все конституции европейских государств? Почему Конституции США удается успешно защищаться от изменений на протяжении двух с половиной веков, а Франция и Россия регулярно прибегают к воплощению своих основных законов в новой текстовой версии? Почему Основной закон Германии, Испании и Италии можно прочитать, а представителям Великобритании и Израиля приходится объяснять, что вкладывается в понятие «неписаная конституция»?
Перечень вопросов, приводящих к выводу, что не существует универсальной формы, в которой наилучшим образом могут быть урегулированы конституционные отношения, отражено все многообразие конституционной теории и практики, можно продолжать исключительно долго. Не сформирован и идеальный образ того, как должна выглядеть конституция государства в своем описании, какие правовые средства должны быть использованы при ее разработке, проектировании, выражении в словах и закреплении на бумаге – то есть каким должен быть дизайн конституции. Этого понимания нет в научной литературе, следовательно, его нет в конституционных доктринах различных государств и в конституционной практике.
Многообразие концептов построения конституций (так называемый конституционный дизайн) и их существенные различия, даже с учетом тенденций глобализации и универсализации, заимствование тех или иных подходов, а иногда и формулировок (в силу миграции конституционных идей) проектировщиками конституций вообще ставят вопрос о том, возможен ли идеальный (совершенный и оптимальный) дизайн конституции. Нет единства в оценках самой допустимости использования понятия «конституционный дизайн»: если Гюнтер Франкенберг приходит к позитивному утверждению: «В соответствии со стандартными словарями термин “дизайн” охватывает с изрядной долей точности то, как происходит разработка конституции, и совсем не является стилистической фигурой или надуманной аналогией» [43, c. 153], то Томас Гинсбург находит весомые доводы для оспаривания такой возможности: «Дизайн подразумевает технократическую, архитектурную парадигму, которая не вписывается в грязные реалии социальных институтов, и особенно в конституционный процесс» [61, p. 1].