Конкистадоры Гермеса - читать онлайн

Глава первая Первый рассказ Луи Аркура РЕКОНКИСТА В СТИЛЕ «ГОТИКА»

Никогда не ощущал особой страсти к изучению иностранных наречий, однако за минувшие полтора месяца я научился вполне сносно болтать на немецком, в дополнение к двум привычным языкам – русскому и французскому. Единственно, меня неимоверно раздражают сложные германские слова: тевтонские спасители-освободители даже обыкновенный танк назвать нормально не могут, используя почти непроизносимую формулу из шестнадцати звуков. В основном – согласных.

– Курт, кто просил молока принести? – Я постучал свободной рукой по серебристой броне угловатого монстра, притаившегося за оградой моего скромного коттеджа. – Мадам Ландри передала тебе горячие круассаны с джемом! Вылезай! Шесть утра, между прочим!

Тишина. Стучи, не стучи – не услышит. Я поставил пакет на землю, поднял валявшийся возле гусеницы булыжник и пару раз от души саданул камнем по борту.

Скрипнул командирский люк на башне, и оттуда высунулась белобровая физиономия моего нового приятеля – лейтенанта Панцерваффе Курта Вебера. На щеке мазок машинного масла, соломенные волосы взъерошены, вид заспанный. Я ведь ему предлагал переночевать дома, но нет – не пожелал бросать стального друга!

– О, Луи, привет! – Курт облокотился на люк и зевнул. – Забирайся сюда!

– Времени мало, меня ждут в колледже.

– Тебе на службу к восьми? – Герр лейтенант глянул на механические наручные ходики. – Сейчас шесть с минутами. Идти до центра города полчаса, не больше, а на велосипеде так вообще доберешься мигом!

Я вздохнул, подобрал пакет, залез наверх и уселся рядом, на башне. Выставил на светлый металл бутылку с молоком и пластиковый контейнер со свежевыпеченной сдобой. Здоровый деревенский завтрак.

– Они меня бросили, сволочи, – пожаловался Курт, явно имея в виду свой доблестный экипаж. – Совсем распустились на этом курорте! Вот тебе и прославленная в веках дисциплина германской армии!

– Кажется, ты их сам вечером отпустил, – напомнил я точные обстоятельства. – В нарушение всех и всяческих уставов. Ничего, подоспеют как раз к смене, отправитесь на базу… Пойдешь в увольнение, заглядывай.

– Сказал же, вернуться не позже четырех утра, – продолжал ворчать Курт, попивая парное молоко. – Явятся с перегаром – убью обоих! Хотя бы потому, что от командира взвода влетит мне, а не кому-то другому! Господи, хоть бы война началась, что ли… Мы тут сдохнем от скуки!

– Нет уж, покорнейше благодарю, – поморщился я, вспоминая июньский «блицкриг», как, посмеиваясь, назвал высадку на Гермес русских и союзников милейший капитан Казаков. – Хватит, навоевались. Понять не могу, как вы не разнесли в мелкие щепки Квебек и не спалили половину города!

– Мои извинения! – оскалился Курт. – Действительно, вмешиваться не следовало, а вовсе наоборот: следовало позволить вам ощутить на себе все сомнительные прелести шариатского правления.

– «Сомнительные» они только для нас, людей европейской цивилизации, – пожал плечами я. – А подданные Халифата воспринимают эти законы в качестве обязательной и естественной нормы. Иной менталитет, как выражается доктор Гильгоф.

– Я предпочитаю менталитет собственный, – сквозь набитый рот сообщил Курт, попутно вытирая тыльной стороной ладони потекшее по подбородку варенье. – У тебя умыться можно, собаки не съедят?

– Топай, пока я здесь, – сказал я, отбирая последний круассан. – Танк не угоню, не беспокойся.

– Он все равно на сигнализации, – фыркнул герр лейтенант, захлопывая люк и спрыгивая на землю. – Не показывал еще? Мое собственное изобретение, от безделья чего только не придумаешь! Гляди!

Курт вынул из кармана простейший генератор ультразвука на батарейках и нажал единственную кнопку. Танк моргнул прожекторами, щелкнули внутренние замочки люков, и послышался двойной зуммер. Я, не удержавшись, расхохотался – это ведь надо было додуматься, присобачить на «Тигра» автомобильную сигнализацию! А самое главное, примитивная электронная система отлично работает даже в условиях Гермеса.

– Все, кто видит, смеются, – довольно улыбаясь, согласился Курт. – Некоторые экипажи уже переняли новинку, придется запатентовать…

Лейтенант исчез за калиткой, я сверху видел, как мои волкодавы лениво обнюхали гостя и, учуяв знакомый запах, успокоились.

Отлично понимаю Курта: сейчас на Гермесе скучно, а Шестая особая танковая дивизия «Хаген» прибыла на эту планету воевать, и воевать всерьез.

Почему дивизия «особая»? Да потому, что она в самом экстренном порядке была создана правительством Германской Империи специально для боевых действий на Гермесе, причем в ее комплектовании техникой неоценимую помощь оказали русские, поставившие двигатели и орудия для машин с непроизносимым шестнадцатибуквенным немецким названием – Panzerkamfpwagen, бронированная боевая машина. А в просторечии, что по-французски, что по-русски, – обычный танк.

Впрочем, не совсем обычный…

Капитан Казаков любит повторять однажды изреченную Наполеоном Бонапартом истину: «Половина победы – простота».

На Гермесе невозможно использовать высокотехнологичные устройства и современные вооружения?

Отлично, обратимся к опыту предыдущих поколений, ко временам, когда никто и помыслить не мог о микросхемах, атомной энергии или танках на магнитной подушке!

Для контроля над Гермесом требуется очень несложная, но исключительно надежная военная техника. Минимум электроники, а лучше бы вообще обойтись без нее – все одно сломается. Руководство Исламского Союза первым догадалось, что в качестве основы следует взять образцы ХХ века, но в умные головы идеи обычно приходят одновременно – Российская и Германская Империи после заключения договора о стратегическом союзе сдули пыль с папок, хранящих старинные разработки, однако слепо копировать идеи инженеров прошлого не стали, добавив в них оригинальности.

Извольте видеть, я сейчас восседаю на башне танка, донельзя похожего на знаменитый по событиям Второй мировой «Panzer-VI „Тигр“», вполне справедливо считавшийся лучшим тяжелым танком своей эпохи. Две модели – старую и новую – по внешнему виду могут различить только специалисты, но обстоятельный Курт за кружечкой пива намедни объяснил мне, в чем разница.

Фактически машина сохранила лишь основные принципы конструкции – сплошная механика, никакой электроники, кроме самой примитивной, на лампах, невосприимчивых к электромагнитным импульсам. Зато есть уверенность, что «SternTiger» – «Звездный Тигр», как поэтично наименовали эту модель нынешние конструкторы, не встанет намертво в чистом поле только потому, что у него откажет бортовой компьютер. Вместо компьютера – командир экипажа.

Зато на танке установлен русский газотурбинный двигатель, созданный с учетом всех последних достижений цивилизации и способный работать почти на любом топливе. Ползает машина быстро, до шестидесяти километров в час. Корпус и броня – титан, металлопластик и композитные материалы, а следовательно, танк почти в два раза легче своего далекого предка, весившего аж пятьдесят семь тонн. Пушка тоже российского производства, 132 миллиметра – Курт уверяет, что конкурировать с этим орудием бессмысленно. Вместо пяти человек в далеком прошлом сейчас экипаж состоит лишь из трех – современная механика позволяет людям без затруднений управлять машиной и вести бой.

С чисто эстетической точки зрения новый «Тигр» выглядит просто замечательно – очень здоровая бандура на широких гусеницах с благородно-серебристой окраской, изображением прыгающей полосатой кошки на башне и черными крестами кайзера по бортам. Есть в этом танке некие неуловимые штрихи, придающие ему надлежащие грозность, хищность и впечатление несокрушимой мощи.

Лет двести назад танкостроение окончательно признали малоперспективной ветвью развития военной техники – один-единственный вертолет с «умными» ракетами мог запросто уничтожить танковый батальон. О прочих средствах противотанковой обороны я и упоминать не хочу – достаточно заглянуть в соответствующий справочник для того, чтобы понять: времена господства на поле боя бронированных гусеничных чудищ ушли бесповоротно, предпочтение отдается куда менее уязвимой авиации и космическим силам, способным поражать цели с орбиты.

Однако танки, подобно динозаврам, не вымерли – новые модели стоят на вооружении многих государств Земли в качестве средства поддержки пехоты, которая доселе ставит окончательную точку в любой войне. Современный танк очень мало похож на своих предшественников – иная форма корпуса, другое вооружение, управляющий машиной псевдоразум, защитные силовые поля…

Рядом с этими шедеврами нынешнего инженерного искусства принадлежащий Курту «Тигр» выглядит музейным экспонатом, но это Гермес, господа. Это Гермес. Планета, на которой немыслимо появление боевых вертолетов или атмосферных челноков, «умного оружия» и иных предназначенных для смертоубийства высоких технологий, вполне адекватно действующих на Земле, а в условиях нашей звездной системы превращающихся в лом для переплавки. Единственное, что требуется от «Тигра» в нашем мире, – мобильность, надежная броня, мощное вооружение и умные головы экипажа. А главное, исключительная простота в использовании.

После бурных событий начала июля, когда колонисты Гермеса впервые увидели, что такое настоящие боевые действия, вооруженный контингент союзников остался на планете – русские взяли под контроль Восточный Материк и Юргинскую колонию, а наш континент и Квебек теперь оберегал германский Рейхсвер совместно с переброшенным из Солнечной системы полком канадских королевских стрелков. Впрочем, любезные соотечественники взяли под охрану только административные здания и главные промышленные предприятия – их оказалось слишком мало. Главной силой, бесспорно, оставалась дивизия «Хаген» – семьдесят пять тяжелых танков, системы противовоздушной обороны, штурмовая пехота. Всего – восемь тысяч человек численности.

Я, да и все знакомые из числа аборигенов отлично понимаем, что военные являются гарантией безопасности Гермеса от повторения крайне неприятных инцидентов наподобие внезапной высадки войск Халифата вечером 29 июня. Слава богу, великие державы мгновенно среагировали и устроили показательную акцию возмездия…

И тем не менее союзники чего-то опасаются, причем опасаются всерьез. За полтора месяца германское и русское командование приняло все возможные меры к обороне города, на окраинах постоянно дежурят танки (неизменный пост Курта, по счастливой случайности, оказался рядом с моим домом, в проулочке между поместьем мсье Ландри). Взрослых мужчин Квебека вооружили – любой гражданин колонии, достигший возраста восемнадцати лет и прошедший краткие курсы военной подготовки, мог совершенно бесплатно получить в управлении военной администрации надежнейший русский АК образца начала XXI века.

Не нравится мне все это, очень не нравится! Прав был доктор Гильгоф – основные события еще впереди…

– Доброе утро! – От мрачных мыслей меня отвлек знакомый голос. – Загораешь?

Ага, вот они, разгильдяи! Механик-водитель и наводчик Куртова танка носят одинаковое и вполне легендарное имя – Тиль. Тиль-большой и Тиль-маленький, как я их прозвал. Прямо-таки близнецы: обоим по двадцать лет, оба закончили одну и ту же танковую школу в Куммерсдорфе и имеют одинаковые звания капрала. Они не профессиональные военные, а служат по призыву – в Германии военная служба до сих пор считается обязательной для каждого мужчины. Ничего не поделаешь – менталитет нации, священный долг перед Кайзером и Империей прежде всего. В дивизию «Хаген» попали по обычному распределению – немцы считают, что показавший свои способности призывник может служить в любой из боевых частей на Земле или за ее пределами.

– Где гуляли? – осведомился я. – В «Золотой арфе»? Курт беспокоился, что опаздываете!

– Герр лейтенант не назначил точного времени, когда следовало вернуться, – соврал Тиль-маленький, легко забираясь на башню танка. – Девочки у вас в Квебеке очень даже ничего, который раз повторяю! Но дорого, черт возьми, – четверть месячного содержания!

У «близнецов» лишь два отличия – в росте и внешности. Тиль-маленький не зря получил свое прозвище: он и на самом деле маленький, метр шестьдесят пять от силы. Но широкий и мощный, словно бультерьер, в отличие от длинного, сухощавого и молчаливого Тиля-большого, смахивающего на умного студента с гуманитарного факультета. Вдобавок Тиль-маленький черняв и смугл, будто итальянец или француз из Прованса, а его коллега «скандинавским» типажом похож на светловолосого Курта.

Вполне милые ребята, на мой взгляд. С экипажами других патрульных танков я так и не сумел подружиться – когда машина номер 446 отправляется на базу и появляются сменщики, с последними я лишь вежливо здороваюсь. Кстати, именно Курт и оба Тиля помогли мне отремонтировать ограду, снесенную атмосферным стабилизатором приземлявшегося «Франца-Иосифа»…

Явился Курт в сопровождении Альфы – собака остановилась у калитки, осуждающе посмотрев на танк: не любит технику. Оба Тиля вытянулись во фрунт.

– Вольно, – поморщился Курт, приглаживая ладонью мокрые волосы. – Давайте по местам, смена явилась… Луи, до вечера!

– Пока, – махнул я рукой, запер калитку и перешел на противоположную сторону улицы, в который раз подивившись, насколько тихо ездят многотонные «Тигры». Казалось бы, такая махина должна реветь движками и грохотать траками (которые вдобавок могут превратить асфальт в мелкое крошево) и вообще создавать сплошной дискомфорт, но шума от силовой установки не больше, чем от двигателя сельскохозяйственного трактора, а гусеницы сделаны из незнакомого мне эластичного материала, напоминающего каучук.

Прибыл танк с номером 108, Курт обменялся с его командиром стандартными рапортами и отбыл на базу. Я зашагал к центру города по тысячекратно исхоженному маршруту – через промышленный район, улицу Торонто и широченную Рю де Конкорд, являющуюся для Квебека неким аналогом Елисейских полей в земном Париже: по правую руку ухоженный парк, по левую – здания в колониальном стиле, дорогие магазины и кабаки, театр… На фасаде особняка Внеземельной Нефтяной Компании видны черные следы пожара – последствия боев в городе, начавшихся утром пятого июля и закончившихся лишь спустя двадцать часов. Особенно много разрушений было в административном квартале, резиденцию губернатора восстанавливают доселе.

Очень много солдат на улицах. Обязательные патрули, как пешие, так и на джипах, бронетранспортеры «Пума», в стратегически важных точках – непременные «Тигры». Присутствие войск Кайзеррейха не раздражает, по крайней мере все военные вежливые. После вопиющего хамства вояк Халифата, державших мирное население Квебека за говорящих скотов, благовоспитанные немцы кажутся живым воплощением корректности – как бы ни страдал Курт из-за расхолаживающего воздействия нашего «курорта», дисциплина в дивизии «Хаген» на уровне.

Военную комендатуру разместили в здании строительного комитета, нашим бюрократам пришлось постесниться и переехать в пустующее крыло муниципалитета. Союзники и здесь не преминули показать, что положение отнюдь не является стабильным и благодушествовать рано: дом оберегают сразу четыре танка, по периметру возведены укрепления из мешков с песком – эдакая маленькая крепость. Над домом сразу пять флагов – германский, русский, канадский, знамя колонии Квебек и синий штандарт ООН. Официально войска подчиняются Организации Объединенных Наций, но все и каждый понимают, что решения принимаются не в Нью-Йорке, а в Санкт-Петербурге и Берлине – европейская и евроазиатская супердержавы могли прекрасно обойтись без слабой и скомпрометировавшей себя ООН, но все-таки посчитали необходимым соблюсти правила приличия.

Я прошел в колледж святого Мартина через главные ворота, раскланялся с пожилым охранником и отправился прямиком к коттеджу Амели и Жерара Ланкло, выстроенному в дальней части парка. Студентов возле учебных корпусов не видно – каникулы. Жизнь кипит только на бесплатных спортивных площадках и возле открытого бассейна. Наши ваганты имеют право отдыхать на территории родного учебного заведения столько, сколько заблагорассудится, а тренеры спортивных команд о летнем отдыхе даже не мечтают.

Вот, пожалуйста, очередная примета времени: на футбольном поле молодежь не гоняет мяч, а занимается военной подготовкой – курсы добровольные, никто не заставляет студентов ходить строем и изучать основы пехотного боя. Но вишь ты, таковых добровольцев записалось уже четыреста с лишним, а желающих хоть отбавляй. Преподавателей подобного профиля в колледже отродясь не было, но после запроса ректора военная администрация немедленно прислала два десятка германских и русских офицеров, которые и натаскивают мирную молодежь Квебека в хитрой науке смертоубийства.

Курсы предназначены не только для наших студентов, учиться может любой человек с улицы – приходят вполне взрослые и респектабельные люди, женщины… Еще одно свидетельство того, что население планеты изрядно напугано. Мрачноватые дяди в серо-сизой с серебром форме тевтонского Рейхсвера или черных комбинезонах российского ВКК внушают уверенность в завтрашнем дне. В конце концов, они свои – европейцы, а находиться под защитой двух великих Империй куда лучше, нежели надеяться на безвольное руководство ООН или родную Канаду, у которой и армии-то толковой нет, а Дальний Флот составляется из трех десятков плохо вооруженных транспортных кораблей.

Двухэтажное, с плоской крышей, логово Амели Ланкло и ее высокоученого супруга Жерара стоит в окружении могучих деревьев-эндемиков, очень похожих на земные вязы и дубы. Клумбы с яркими гермесскими цветами, справа, за живой изгородью, поле для гольфа. За домом обширная пристройка – лаборатория и вольеры для животных. Зверинец у Жерара немаленький, полторы сотни особей размерами от белки до бегемота. Работают здесь волонтеры из числа студентов биофака – Жерар платит им небольшое жалованье из своего кармана, колледж финансирует лабораторию лишь частично. Амели с ужасом думает о временах, когда полученные от Нобелевского комитета денежки закончатся и вновь придется существовать на редкие гранты от университетов Земли и выпрашивать подаяния у властей.

Подозреваю, что эти опасения в нынешние сложные времена ничуть не абсурднее детских страхов о «буке», по ночам вылезающем из шкафа. Амели до сих пор не в состоянии понять, что через год-полтора все лицевые счета частных лиц в банках Земли могут быть аннулированы, а о развитии фундаментальной науки выжившая часть человечества не вспомнит еще долгие десятилетия, если, конечно, исследования не будут касаться жизненно важных отраслей. Во всяком случае, ксенобиология окажется в загоне – это ясно как день. Изучать опасные инопланетные вирусы или хищников придется обязательно, но кому станут интересны безобидные зверюшки наподобие принадлежащего Амели Ланселота, мирно пасущегося перед домом?

– Ланс! – позвал я, и здоровенный грызун-кавиморф, напоминающий морскую свинку, повернулся ко мне, позабыв о копне свежего сена. Переваливаясь, подошел ближе, обнюхал. Узнал. Радостно свистнул. Затем, позабыв о госте, вернулся к самому важному в жизни занятию – еде.

По виду – натуральнейшая домашняя морская свинка с пушистой черно-рыжей шерстью. Одна беда: великоват наш Ланселот. В холке – мне по грудь, весит два с лишним центнера. Но, как и большинство травоядных грызунов, Ланс чрезвычайно пуглив, добродушен и глуповат. Идеальное домашнее животное, только слишком прожорливое.

– Привет-привет! – Амели обнаружилась на веранде. Сидит в плетеном кресле, попивает кофе и листает толстенный журнал «Земля-2281» – надо сказать спасибо капитану Казакову, одарившему Амели несколькими изданиями альманахов, описывающих события в Метрополии за минувшие годы. Политика, кино, мода, литература – словом, полный обзор. У нас на Гермесе жесточайший информационный голод. – Садись, наливай кофе! Ты позавтракал дома? Так я и думала. Луи, удивляюсь твоей беспечности, заработаешь язву желудка… В твоем нежном возрасте!..

И так далее. Я немедленно получил стандартный набор обвинений в разгильдяйстве, бестолковости, неповоротливости и прочих смертных грехах, которые моя покровительница приписывает несчастному Луи Аркуру. На самом деле я не такой, но Амели не переубедишь. Она старше, мудрее, у нее большой жизненный опыт, она воспитала троих детей (причем все трое учатся в лучших университетах Земли!), а Луи как был, так и остается необразованным увальнем с ветром в голове, за которым нужен глаз да глаз со стороны серьезной и взрослой дамы.

Я привычно пропустил наставления Амели мимо ушей (странно, сегодня она не завела речь о моей женитьбе и не порекомендовала новую кандидатуру из «очаровательных и умных девочек, чьих родителей я хорошо знаю»), взял кофейник, положил на тарелку горячую булочку с топленым маслом, овощной салат и немного омлета. Уселся напротив.

– Куда Жерар подевался? – спросил я, отметив, что хозяин дома на обязательной церемонии семейного завтрака отсутствует. – В лаборатории?

– Его вызвали к восьми утра в консульство России, – пожала плечами Амели. – Официальное приглашение и записка от Беньямина… Что-то срочное.

– Гильгоф? – ахнул я, едва не подавившись. – Доктор снова на Гермесе?

– Насколько я поняла, он прилетел на «Франце-Иосифе» минувшей ночью.

– Один?

– Не имею ни малейшего представления. Я тоже хотела бы повидаться с Анной и Николя, а особенно узнать о здоровье мсье Крылова… Прошло почти два месяца, они должны были выяснить, что произошло.

Коленьку спешно эвакуировали на Землю восьмого июля на том же самом «Франце» в связи с очередным ухудшением состояния – у него опять поднялась температура, через два часа Крылов впал в кому, был незамедлительно помещен в реанимационную капсулу корабля и переправлен в Военно-медицинскую академию Санкт-Петербурга (по крайней мере, так нам сказал доктор Гильгоф, а у меня нет оснований ему не доверять). С тех пор никаких сведений о Крылове не поступало – Вениамин Борисович и Аня через пять дней после «блицкрига» были вызваны в Метрополию и с той поры на Гермесе не появлялись.

– Значит, грядут события, – заключил я. – После июльских событий мне стало окончательно ясно, что доктор не так прост, как кажется. Не спорю, он отлично разбирается в биологии и медицине, ученую степень заработал честно, однако… Как бы это сказать?

– Говори прямо, – бросила Амели.

– Гильгоф очень милый человек, отзывчивый, добрый. Но иногда мне становилось очень неуютно в его обществе. Двойное дно, понимаешь? Он прекрасно играет свою роль, но изредка за этой ширмой проскакивает некая тень.

– Что еще за «тень»? – сморщила носик Амели. – Луи, у тебя паранойя! Жерар знает мсье Гильгофа много лет, они встречались раньше на конгрессах ксенобиологов, мой муж бывал дома у доктора в Калуге, это недалеко от Москвы… Он самый обычный ученый! Не следует искать скелет в шкафу, особенно если нет ни скелета, ни шкафа!

– Думай как хочешь, – огрызнулся я. – Но я не верю, что «обычный ученый» может пользоваться таким влиянием в среде военных! Скромный очкастый ботаник владеет государственными секретами исключительной важности и командует губернаторами, будто собственной прислугой? Ты смеешься?

– Значит, у него есть полномочия.

– Амели, ты старше меня на двадцать лет! Нельзя быть настолько наивной! Веня Гильгоф – большая шишка, это ясно как день. И «полномочия» у него самые обширные.

– Хватит, – посмурнела мадам Ланкло. – Неприлично за глаза дурно отзываться о человеке!

– Где это я дурно отозвался о докторе?

– Напридумывал… всякого.

– Амели, ты же сама видела!

– Ну и что? Не забудь, благодаря мсье Гильгофу ты смог обеспечить себе достойную жизнь и возможность учиться дальше!

Я горько вздохнул. Интересно, как такое состояние называется в психиатрии? Несмотря на события минувших полутора месяцев и достаточно внятные объяснения того же Гильгофа, подробно обрисовавшего грустные перспективы, Амели убеждена – «все обойдется». Она не хочет верить, что такой знакомый и уютный мир рушится на глазах и никогда уже не будет прежним. Амели предпочитает ничего не замечать, пребывая в святой уверенности, что Господь Бог и на сей раз не попустит…

Более того, мадам Ланкло в последнее время начала таскаться в кафедральный собор Нотр-Дам де Лурд чуть не ежедневно – никто не спорит, она и прежде была ревностной католичкой, но сейчас религиозное усердие превосходит все разумные границы.

Амели настоятельно посоветовала мне отправляться на Землю – ученье свет, а неученье тьма. Я выслушал ее выкладки с саркастической усмешкой, но сказал, что «подумаю». Возражать бессмысленно, никакие доводы на Амели не подействуют. Если я окажусь на Земле перед началом Эвакуации, шансы вернуться обратно на Гермес будут исчезающе малы – Гильгоф намекал, что неженатому бездетному мужчине с никому не нужной профессией ксенобиолога попасть в пресловутые «списки» фактически невозможно. Лучше я пока посижу дома и понаблюдаю за развитием событий – в любом случае, на родном Гермесе я не пропаду.

– Доедай и иди работать, – прохладно сказала Амели. – И в будущем прекрати действовать мне на нервы своими шизофреническими теориями. Не следует видеть у всех окружающих «двойное дно» и бояться малейших шорохов в кустах. Я не права?

– Конечно, права, – я поднял ладони. – Спасибо за завтрак.

А что мне еще оставалось сказать? Если Амели упорно не желает трезво оценивать ситуацию, это не мои проблемы. Оккупацию Гермеса войсками Халифата, последующую высадку союзников и странности, начавшиеся на самой планете, она в качестве доказательств скорых потрясений не воспринимает – это всего лишь «эксцессы».

Ну-ну, посмотрим, кто окажется прав.

Если заводить речь об эксцессах, то вот вам краткая хронология событий, начиная с вечера 29 июня, когда в звездной системе Вольф 360 появилась эскадра транспортных кораблей Исламского Союза.

Теперь нет никаких сомнений, что данная акция была подготовлена на очень высоком уровне, невзирая на ограниченные возможности Халифата, владеющего устаревшим флотом и многочисленной, но плохо вооруженной армией.

Военное руководство Тегерана правильно рассчитало: Гермес абсолютно беззащитен, и планету можно захватить с малыми потерями при помощи молниеносной десантной операции. На Гермесе не размещены вооруженные силы великих держав (несколько тысяч полицейских не в счет), прикрытия с воздуха и из космоса никакого – боевых кораблей и спутников на орбите нет, авиация представлена винтовыми самолетами, скопированными с образцов второй половины ХХ века, причем никакого вооружения они не несут и предназначены исключительно для транспортных целей.

Главная проблема – высадка. Никакой сложной техники, никакой навороченной электроники – звезда Вольф 360 и современная цивилизация человека несовместимы, мощнейшие импульсы звезды и солнечный ветер за несколько минут превратят любой незащищенный земной корабль в бесполезную железку. Как только эскадра, составлявшаяся из дюжины не способных приземляться на планеты орбитальных грузовиков, вынырнула из Лабиринта в районе Вольфа, одно из судов немедленно разрушилось, а второе не сумело затормозить в гравитационном колодце Гермеса и рухнуло на планету. Последовал атмосферный термоядерный взрыв чудовищной мощи – по позднейшим оценкам германского командования, эквивалент превышал сто миллионов тонн тротила. Наше счастье, что детонация ядерного топлива корабля произошла очень далеко, почти в двух тысячах километров от Квебека. Но стекла в городе все равно повыбивало, я уж не говорю о сметенных с лица земли поселках на побережье океана – жертвами стали почти восемьдесят тысяч человек, это была крупнейшая катастрофа за всю историю освоения Дальнего Космоса начиная с середины XXI века.

На сегодняшний день известно, что Халифат провел операцию по захвату Гермеса силами четырех дивизий – одной танковой и трех стрелковых, основными точками высадки являлись крупнейшие центры, Новый Квебек и Юрга на Восточном континенте. Если колония Канады капитулировала без особого сопротивления (кратковременный бой с охраной губернатора не в счет), то русские припомнили богатый партизанский опыт далеких предков и в течение недели изводили войска Халифата непрестанными вылазками, ухитрившись сжечь восемь танков. Разумеется, последовали репрессии против гражданского населения, и один Бог знает, чем кончилась бы вся эта история, не нанеси союзники внезапный и сокрушительный удар…

Десант Исламского Союза был проведен по старинной и позабытой, но вполне надежной схеме, не требующей никаких высоких технологий: орбитальные грузовики сбросили герметичные платформы-контейнеры, где находились люди и техника, в стратосфере раскрылись гигантские парашюты, а мягкая посадка была обеспечена парашютно-реактивной системой торможения. Об ощущениях, которые испытывали находившиеся на платформах военные, я могу догадываться – солидные перегрузки гарантированы. Был высок риск аварии, у нескольких платформ парашюты не раскрылись, и они сгорели в атмосфере – таким образом, в первый же день Халифат потерял минимум три тысячи человек еще до начала боевых действий. Зато остальные благополучно прибыли на планету и начали наводить в колониях свои порядки.

Плацдарм для дальнейшей экспансии был выбран грамотно: под контролем Халифата оказались обжитые сельскохозяйственные регионы с развитой (для наших средневековых условий) инфраструктурой – армия Исламского Союза без труда захватила огромные продовольственные запасы, разработанные месторождения нефти и газа и несколько крупных городов. Это вам не высадка в чистом поле, где придется начинать все с нуля!

Настоящие чудеса, однако, только начинались. О прелестях кратковременной оккупации я говорить не хочу – слишком противно, а потому сразу перейду к весьма примечательным событиям, начавшимся ранним утром пятого июля.

За несколько часов до внезапного появления войск союзников мы получили уведомление с Земли, в котором настоятельно рекомендовалось немедленно покинуть город или как следует спрятаться. Причем устройство Планка, до этого времени не работавшее, весьма неожиданно настроил мсье Крылов, ранее имевший очень смутное представление как о квантовой механике и теории суперструн, так и о принципах мгновенной передачи информации. Как додумался – непонятно, но факт остается фактом.

Перед рассветом было принято решение перебраться из расположенного рядом с центром города коттеджа Амели в мою халупу. Если в Квебеке действительно будут иметь место ожесточенные столкновения, то всегда можно уйти в прилегающий к окраинным районам лес и на время укрыться. Мадам Ланкло категорически отказалась бросать дом и обожаемый зверинец, посему мы пожелали Амели удачи и ретировались дворами-огородами – никто не хотел быть задержанным патрулем.

В первые минуты никто из нас не понимал, что именно происходит. Появившиеся над городом два малых рейдера класса «Цезарь» нанесли несколько точечных ударов по военным лагерям Халифата и скоплениям техники, а затем… Никогда прежде я не видывал ничего подобного, вначале даже появилась мысль о нападении инопланетян, если таковые вообще существуют!

К востоку от Квебека раскинулась обширная равнина, рассекаемая широкой рекой Святого Лаврентия. Бесконечные кукурузные и пшеничные поля, пастбища, на холмах – виноградники. Самый обширный сельскохозяйственный район на материке. Картина более чем идиллическая и привычная. Но когда над просторами речной поймы появилось ослепительное бело-голубое свечение, смахивавшее на титаническую шаровую молнию полукилометрового радиуса, я изрядно перетрусил. Пламя заместили несколько радужных «коконов», с грохотом разорвавшихся спустя несколько секунд пышным фейерверком холодных белых искр, а затем стали ясно видны очертания трех громадных эллипсовидных объектов. Вполне можно было запаниковать – вы не найдете ничего похожего ни в одном техническом справочнике Земли и колоний.

Какие выводы следуют? Верно: нашествие инопланетных монстров!

Успокоил нас восторженный Гильгоф – свои! Несмотря на то что явленный нам спектакль на действия «своих» походил очень и очень мало, я доктору поверил. А когда всю теплую компанию вскоре подобрал приземлившийся рядом с домом «Франц-Иосиф», отпали последние сомнения – и впрямь не чужие. Здоровенный корабль попутно своротил стабилизатором мой забор и часть соседского, однако, как я упоминал, эта проблема была решена уже через несколько дней при помощи Курта и обоих Тилей.

Ныне, по прошествии сорока с лишним дней, о союзническом «блицкриге» говорить просто, но тогда уровень адреналина в крови зашкаливал. Заполошная стрельба, шлейфы дыма над городом, невиданные транспортные средства, исторгнувшие из своих недр десятки танков, чудеса пилотажа на «Франце». Мои собаки с перепугу моментально наделали лужи в центральном салоне корабля – раньше они летали исключительно на тихоходных транспортных самолетах вроде «Дугласа С-47». Впечатления незабываемые, что и говорить.

Прилетел на корабле старый приятель доктора Гильгофа – некий капитан Казаков. Под термином «капитан» я подразумеваю армейское звание, а не должность командира судна. Подозреваю, что рейдер может отлично управлять самим собой и выполнять задачи вообще без участия человека. В данном случае господин капитан лишь корректировал действия наземных войск с воздуха, причем не самостоятельно, а в компании весьма хмурого германского оберста и его помощника в чине майора. Едва нас приняли на борт «Франца» и приказали как следует пристегнуться, как Казаков вихрем взлетел по винтовой лестнице в тактический центр корабля и не показывался до времени, пока рейдер не совершил посадку в освобожденном от пехоты Халифата Бланьяке.

Как выяснилось позднее, оберстом-полковником являлся командир дивизии «Хаген» Эрнст Вюнше, а его недовольство вызвали именно мы и никто другой: пришлось потерять целых семь минут на спешную эвакуацию – Казаков настоял.

Пока мы порхали над Квебеком, выполняя «штучную» работу, на земле развернулось настоящее сражение, позднее обозначенное ироничным Гильгофом как «Прохоровка наоборот». Бронированные тевтоны отсекли полевые лагеря Халифата от города, аллахакбаровцы не сумели развернуть оборону и были смяты через полтора часа. Потери союзников – восемь поврежденных «Тигров», тогда как у противника были сожжены почти сорок машин, не считая другой техники.

Надо отдать должное военным Исламского Союза: капитулировать они не собирались, дрались яростно. Пехота заняла позиции в центре Квебека, и германские штурмовые группы выкуривали врага из добротно построенных каменных зданий едва ли не полные сутки – обороняться в городе куда легче, чем на открытой местности.

Если верить рассказам охранников колледжа, расположенного рядом с административным кварталом, в Квебеке царил ад кромешный. Большая часть мирных жителей попряталась по подвалам, некоторые успели запереться в бункерах, возведенных давным-давно «на всякий случай», другим повезло меньше. Военное руководство союзников старалось поберечь город, но без использования огнеметов, мощных орудий, появившихся вслед за пехотой Панцерваффе, и плазменных установок бивших с высоты «Цезарей», все равно не обошлось.

Дворец губернатора снесли почти до основания, одни стены остались. Похожая участь постигла десяток близлежащих зданий, отдельные очаги сопротивления подавляли до следующего утра, еще трое суток отряды полевой жандармерии прочесывали город и ближайший лес в поисках уцелевших после штурма солдат Халифата. Начавшиеся пожары были окончательно потушены только днем шестого числа. К вечеру десятого все оккупированные поселки на нашем материке и у восточных соседей были освобождены. По случаю гибели обоих губернаторов, квебекского и юргинского, на время военного положения власть перешла в руки объединенного русско-германского командования.

Итоги таковы: четыре дивизии Халифата полностью разгромлены и уничтожены, пленных оказалось всего восемьсот с небольшим. Союзники обошлись сравнительно малой кровью, серьезные потери были только во время боев в городах. Из числа постоянных жителей Квебека погибли двести восемьдесят два человека, больше тысячи ранены – три наши городские больницы никогда не справились бы с таким числом пострадавших, однако немцы моментально развернули полевой госпиталь и предоставили всю необходимую помощь.

«Франц-Иосиф» и сопровождавший его «Карл Великий» с русскими опознавательными знаками на киле приземлились в Бланьяке одновременно. Уже стемнело, но летное поле квебекской гавани сияло огнями – прожектора, фары танков и бронетранспортеров, осветительные ракеты. Рядом со зданием администрации Порта и диспетчерской вышкой устроился громадный десантный модуль, смахивающий на сплюснутое куриное яйцо длиной в пару сотен метров, – именно эти серебристые монстры выныривали из пустоты в долине реки минувшим утром. Створки тяжелых ворот-шлюзов распахнуты, внутри суета – военные переправляют снаряжение на бетон близлежащей взлетной полосы. Неподалеку чернеют остовы четырех танков Исламского Союза, охранявших Бланьяк.

– Кажется, здесь мы будем в полной безопасности, – выдохнул Гильгоф, глядя в небольшое обзорное окно, от которого не отрывался с момента взлета. Измученные собаки валялись на изгаженном их собственной блевотиной ковре салона и тяжело дышали. Возле открытой переборки, ведущей в коридор, мерцал красными индикаторами миниатюрный робот-уборщик, но псины категорически отказывались давать ему дорогу. – Луи, что вы смотрите на меня волком? Поучаствовали в настоящем приключении, остались живы-здоровы, собаки целы и невредимы. Хотя, по-моему, их слегка укачало… Не сердитесь.

Корабль едва заметно вздрогнул – посадочные опоры коснулись бетонных плит порта. Пряжки ремней безопасности расстегнулись автоматически.

– Абсолютно не сержусь… – неискренне выдавил я. – Только решительно не понимаю, что происходит…

– Происходит обычная война, – холодно прокомментировала Аня, поднимаясь с кресла и целеустремленно направляясь к бару. Достала бутылку «Реми Мартена», откупорила, отхлебнула по-матросски, прямо из горлышка. Повернулась к нам. – Кто-нибудь желает причаститься?

– Давайте, – вздохнул Гильгоф. – Николай, вам коньяк вреден. Анечка, достаньте для коллеги апельсиновый сок!

– Да идите вы… – огрызнулся Крылов, отбирая у доктора бутылку. – Несколько раз думал, что все, звиздец, разобьемся!

Откровенно говоря, у меня похожие мысли тоже проскакивали. Особенно когда «Франц», показывая чудеса пилотирования, проносился над городом на минимальной высоте, потом заваливался на борт, зависал в воздухе, попутно паля из бортовых орудий; затем, будто стрекоза, уходил назад, вверх и вправо… Экстрим высшей категории.

– Живы? – Русский капитан в черной форме ВКК с вальяжной неторопливостью спустился по лесенке вниз. – Эй, кто стащил бутылку? На всех не напасешься, отдайте мне!

– Выглядите возмутительно свежим и жизнерадостным, – фыркнул Гильгоф, возвращая ополовиненный сосуд с чудесным нектаром законному владельцу. – Рад приветствовать, Сергей! Встреча внезапная, но вполне ожидаемая. С Аней и Коленькой вы знакомы, так что позвольте представить нашего отличного друга Луи Аркура и его свору волкодавов.

Из всей своры на капитана посмотрела только Альфа. Оценила и снова уронила голову на ковер.

Я с трудом встал, колени подрагивали. Пожал руку. Представился так, как принято у воспитанных людей:

– Людовик-Франсуа Аркур. Для друзей – просто Луи.

– Казаков, Сергей, – улыбнулся капитан. – Старый знакомец господина Гильгофа. Надеюсь, этот факт вас не шокирует?

– Ничуть, – кивнул я. – Мы с доктором подружились.

– Отлично! У меня еще полно дел, а вы наверняка хотите побыстрее оказаться на свежем воздухе? Франц?

– Слушаю, герр гауптманн, – послышался из невидимых динамиков старческий хриплый голос с германским акцентом.

– Трап по левому борту, зона безопасности вокруг корабля – сто метров.

– Принято… – немедленно согласился искусственный разум «Франца».

– Ребята, у меня в распоряжении только пять идентификаторов «свой-чужой», – сказал Казаков, роясь в кармане. – Носить при себе обязательно, от рейдера далеко не отходить, выполнять все приказы военных, если они вдруг начнут докапываться на предмет ваших персон. Держите!

Мне, Гильгофу, Ане и Коленьке были выданы карточки, которые следовало закрепить на груди или на рукаве. После чего я не без трудностей поднял собак на ноги и заставил идти к трапу. Шлюз был распахнут, в лицо ударил порыв теплого ветра, пахнувшего пыльцой, зеленью и гарью.

Собаки с преувеличенной медлительностью спустились вниз, отошли к краю летного поля и завалились в траву.

– Хорошо-то как… – Гильгоф потянулся и зевнул. – Давайте разомнем ноги? Просто посмотрим, что здесь творится?

Творилось неладное: со стороны города доносились звуки ожесточенной стрельбы, над крышами поднималось ало-багровое зарево, изредка бухали танковые орудия. На аэродроме не прекращалась деловитая суета, в полностью контролируемом Рейхсвером Бланьяке немцы экстренно разворачивали военный госпиталь – возле ярко-оранжевых операционных блоков с красными крестами уже появились гусеничные транспортеры, доставившие раненых…

– Как они здесь оказались? – Я потянул доктора за рукав. – Вениамин Борисович, как союзники переправились на Гермес с Земли? Поверить не могу!

– Вас только это сейчас волнует? – недовольно бросил Гильгоф. – Я вот гораздо больше обеспокоен судьбой Амели, но помочь ей мы не в состоянии… Луи, оставьте глупые вопросы до завтрашнего дня, сейчас не время. Я постараюсь ответить, честное слово!

Два дня мы жили на «Франце-Иосифе». До времени, пока военные не наведут порядок, возвращаться в город было слишком опасно. Когда стало ясно, что наземным частям поддержка с воздуха больше не требуется, однотипный «Карл Великий» улетел в Солнечную систему, а ему на смену были доставлены тридцать винтовых штурмовиков, опять же воссозданных по чертежам времен Второй мировой. Прибыли они прежним способом.

– …Луи, мы являемся свидетелями наступления новой эпохи, – сказал Гильгоф, наблюдая, как рядом с полем Бланьяка разгорается холодное голубое зарево. – Дело даже не в том, что цивилизация ступила на неизведанную дорогу и человечество теперь не в состоянии прогнозировать свою дальнейшую судьбу. Мы осуществили грандиозный прорыв, впервые за долгие десятилетия появилась новая техника. Не усовершенствованная, а принципиально новая…

Тяжело грохнуло, земля содрогнулась, и из облака слепящих искр возник еще один транспортный модуль.

– Но как эта штуковина работает? – осведомился я, машинально погладив заворчавшую собаку. – Опять искривленное пространство?

– Не знаю, – развел руками доктор. – И никто не знает, по крайней мере – никто из людей. Вы должны помнить, что открытие Лабиринта и начало эры Дальних Путешествий стали возможными только при содействии искусственного интеллекта. Затем машинный разум оказался в опале, «Птолемея» изолировали, прочие суперкомпьютеры уже не были наделены возможностью осознавать свою личность и свободой воли, но… Сотрудничество продолжалось. Негласно, разумеется.

– Значит, ИР изобрел неизвестный ранее способ перемещения в пространстве? А мы им воспользовались?

– Примерно так. Переброска транспортов с грузами требует колоссальных затрат энергии, реакторы «Кронштадта» едва справляются с нагрузкой, а производительность у них, между прочим, фантастическая…

– Значит, модули прибывают к нам не с Земли, а с базовой станции русского флота?

– Да, там сейчас находится центр подготовки Эвакуации и основные производства. Мы вынуждены вести приготовления скрытно, чтобы не вызвать массовую панику на Земле, секретность неимоверная. А знаете, что самое удивительное? Искусственный разум не удосужился объяснить, каким образом стало возможно перемещать из точки в точку материальные объекты. Предоставили технологию, и всё. Как ведутся расчеты – тайна за семью печатями. Представьте только: «Кронштадт» вращается на орбите Земли, планета кружит вокруг Солнца, наше светило – вокруг центра галактики… С Гермесом, понятно, история аналогичная. Теперь следует вообразить, какая требуется точность, чтобы моментально перенести такой вот модуль не просто в систему Вольф 360, а на данный конкретный материк, в заранее определенную точку. И выныривают транспорты не в атмосфере на высоте десятка километров и не под землей, к примеру. Бесспорно, действуют маячки, отсылающие сигналы по линии Планка, но для масштабов Вселенной точность просто неимоверная, буквально до наномикрона!

– В голове не укладывается, – признался я. – Значит, часть проблем с Эвакуацией снята? Хотя бы с транспортировкой людей и грузов?

– Увы, нет. Энергетические ресурсы небезграничны, всей мощи реакторов «Кронштадта» хватает лишь для того, чтобы отправлять два-три транспорта в сутки, а вместительность у них небольшая. Сами посчитайте, в настоящий момент прибыли девять модулей, доставивших не более девяти тысяч человек, плюс техника. Набивались как сельди в бочку. В ближайшие дни появятся еще транспорты, но на «Кронштадте» закончится запас ядерного топлива, на остатках придется лететь к Юпитеру, заправляться водородом от газового гиганта… Неэкономично. Поэтому строительство обычных «лабиринтных» кораблей вовсю продолжается, автоматические зонды и разведывательные рейдеры отправлены ко всем звездам класса G, находящимся в пределах нашей досягаемости после открытия нового участка Лабиринта. Работа предстоит грандиозная.

– Вы же сами говорили, что новых звезд спектрального класса G всего лишь семнадцать. Мне кажется, что для исследования этих систем не потребуется слишком много времени.

– Разве? – хмыкнул Гильгоф. – У вас чересчур романтические представления о дальней разведке, дружище. Поверьте, дело обстоит куда сложнее. Не каждая звезда может похвастаться планетами на своей орбите, миры, похожие по природным условиям на Землю, встречаются крайне редко – нам несказанно повезло отыскать в первые же десятилетия Освоения Афродиту и Гермес, но на этом везение закончилось. Четыре прочие известные нам планеты с кислородно-азотной атмосферой почти непригодны для жизни – или слишком холодные, или там нет воды. Заметьте, кстати, что Афродита находится возле Сириуса, горячего бело-голубого гиганта класса А1, и человек в данной системе не испытывает никаких особых неудобств. Вселенная – слишком сложный и хитрый организм, интересующие человека миры могут обнаружиться рядом с красными карликами или субгигантами… А дальше начнется рутинная и не слишком интересная работа – определить состав атмосферы, найти минимум полезных ископаемых, провести самые тщательные исследования в области биологической безопасности, поскольку главную угрозу для человека представляют не черные дыры с нейтронными звездами и не инопланетные разумные тараканы с лазерами наперевес, а обычнейшие микроорганизмы. Представим, что завтра появится новый вирус, против которого мы не сможем создать вакцину… Дальнейший сюжет пересказывать нет смысла. Люди семьдесят лет подряд безуспешно боролись с вирусом иммунодефицита человека, а ведь ВИЧ – порождение родной Земли, где все более-менее знакомо и предсказуемо. Вот и думайте.

– Вы меня нарочно пугаете, доктор?

– Не пугаю, а всего лишь излагаю допустимые вероятности. Комбинирую. Бесспорно, я оптимист. Но очень хорошо информированный. Даже слишком хорошо, к сожалению.

– Тоска зеленая, – вздохнул я. – Можно я возьму собак и пойду погулять? Голова разболелась.

– Возвращайтесь к обеду. Впрочем, за охраняемый периметр аэродрома вас все равно не выпустят…