1
До Лисьих гор трястись три часа, а там до базы ещё полчаса пёхать, если не встретят. А нас встретят. Отец договорился, что сосед наш дед Марат доедет до Лисьих гор и заберёт. Тащиться с сумками от станции не хочется ни мне, ни сеструхе.
Мы с Варькой в этом году поехали поздно. У меня сессия, а у неё английский до конца июня. Вот и вышло, что мы в июле собрали, наконец, свои пожитки и поехали к родителям на базу. Для кого-то такой отдых – наказание. С предками ведь, но не для нас с Варькой. Родаки у нас нормальные, в душу не лезут, свой образ жизни не навязывают. Хочешь – купайся, хочешь – загорай, хочешь – грибы собирай, а хочешь – мясо на мангале жарь. Можно на соседнее озеро пойти, а там через болото и на другую сторону к реконструкторам завалиться. Ребята добрые, всегда к костру позовут, медовухой или чаем с грибами напоят.
Варька как-то увязалась со мной и втихомолку три чашки грибного отвара выпила, а потом блевала всю ночь за домиками. А до того ей казалось, что она летает над водой. Вот уж радости мне было. Я тогда сам напугался, но Варька, хоть и зелёная на следующий день была, родокам меня не заложила. Она, может, и младше меня, а девка смышлёная и слово своё держит, потому что знает, чего мой статус мудрого старшего брата перед мамкой и папкой стоит. Нам он обоим на руку.
Электричка паршивая, на Ласточке хотели ехать, там меньше колоритного контингента, вроде дачников с рассадой, баб с тюками, алкашей и наркош. Сейчас вообще стало лучше. Помню, когда у отца ещё не было машины и мы вчетвером тряслись в электричке, Варька только-только говорить научилась, тогда на каждой скамье по пьянчуге лежало. Пятки голые, чёрные, и вонь на весь вагон. Сейчас таких уже почти нет. Следят, наверно.
Варька вдруг пихнула меня коленом.
– Чего? – спросил я, вынув наушники из ушей.
– Валечка, у тебя повербанка нет? – спросил она.
Это я, значит, Валечка. Родители долго не мудрствовали, когда нас называли, Валя и Варя. Нас и во дворе так звали, хотя сеструха на пять лет меня младше. Всегда меня удивляло, как она мгновенно овечкой кроткой прикидывалась, когда ей было что-то нужно. Мама только смеялась надо мной – дураком. А я с Варькой таскался всюду, и чуть что слёзы её утирал и сопли. И сейчас вот смотрит, как дурочка, глазами хлопает. Всю ночь с подружками переписывалась или играла, а теперь у неё телефон сел.
– Половина только, – ответил я с неохотой.
Сам-то не лучше. Сезон сериала был проглочен всего за сутки. И часть его на телефоне. Жмотством я никогда не страдал. А уж для Варьки подавно. Мелкой ей вовсе отказать было нельзя: сразу начинала реветь, мама тут же качала головой и говорила: «Валя, ты же старший брат!» Меня это даже не раздражало. Опека над Варькой на мой вкус была удушливой, и я в какой-то мере сочувствовал сестре. Меня родители не планировали, сидеть со мной было некому, поэтому никакого надзора надо мной. Так оно и пошло, зато Варьку родители задушили заботой.
– Оставь чуть-чуть, вдруг идти придётся пешком, – посоветовал я ей, когда отдал миниатюрный блок.
– Дед встретит, – отмахнулась Варька.
Моя сестра – человек-гавань. Никогда её не заботят такие мелочи: как добраться, кто встретит, как ехать. Ещё бы, Валечка обо всём позаботится.
Утро пасмурное, нам это с Варькой было на руку. Днём в электричке в жару ехать невыносимо. Припекает, кондиционера нет, а от маленьких окошек толку никакого.
Мерное звяканье успокаивало, и, в конце концов, я вынул наушники из ушей и решил ехать без музыки. С Варьки станется истратить всю батарею на игры. Вместе с интернетом, разумеется. Опять будет клянчить у меня.
За окном проплывали сосны, поля, изредка деревеньки. Я всегда гадал, кто живёт в них? Возможно, все они были брошены. Но редко среди таких вот скудных домиков можно было заметить человека, а то и двух. Значит, кто-то всё-таки там жил? Без магазина, без врача. Кладбище за двумя огородами. Скучно и страшно знать, что по прошествии нескольких десятков лет будешь лежать в двухстах метрах от дома. Сейчас я не встретил ни одной такой обречённой души. За окном почему-то всё ещё было темно, хотя на часах был почти полдень.
Когда через вагон снова потянулась вереница соблазнителей с пирогами, мороженым, пивом, чипсами и прочим, Варька потянула носом. На такой случай я всегда брал с собой картофельные спиральки, пирожки из перехода рядом с домом и термос с чаем. В годы Варьки я всегда был голодным. Вот и она уставилась на меня глазами оглоеда, безмолвно спрашивая, есть ли у меня с собой провизия.
Провизия была. Накануне я заглянул к тёте Лене, что работала в забегаловке перехода, и купил четыре мясных и три сладких пирожка. Сладкие, конечно, Варьке. Два можно было отдать сразу. Она умнёт их в пять минут. Моя сестра никакой чепухой вроде диет не страдала. Повезло с комплекцией.
– Руки хотя бы вытри, – скомандовал я, когда она уже потянулась к пакету.
Варька показала язык (что за детский сад?), взяла у меня салфетки и быстро вытерла руки. Потом вынула яблочную улитку и укусила треть.
– И жуй, как следует, – добавил я.
– Мг, – ответила Варька, закатывая глаза от моего занудства и удовольствия одновременно.
Как я и думал: слопала два, чаем запила горячим и не подавилась. Сказав «спасибо», Варька тут же погрузилась в убивание каких-то зомбаков. Надо будет спросить потом, что это за игруха такая, может, мне тоже установить.
Я свои два мясных пирожка проглотил так же быстро. Спрятав провизию, прислонился лбом к окну, и лениво следил за соснами.
Небо стремительно чернело, будто собиралась гроза. В вагоне включили свет, хотя днём обычно так не делали. Народ постепенно сходил. Если вначале мы ехали, прижатые со стороны Варьки толстым дядькой, который нехорошо посматривал на нее, чем раздражал меня, а напротив двумя бабульками, то теперь мы вдвоём разместились на двух скамьях. Варька отсела напротив, сказав, что тоже хочет смотреть в окно. Но на самом деле она смотрела только в экран смартфона. Новое поколение, чтоб его. Уложив ноги на мою скамью, Варька скрестила их в щиколотках.
– Убери от меня свои культяпы, – сказал я, когда её перепачканные конверсы опасно близко приблизились к моим чистым джинсам.
Варька посмотрела на меня, фыркнула и, разумеется, ноги не убрала.
– Варя, – предостерегающе сказал я.
– Ну чего ты пристал? – спросила она. – Не видишь, у сестрички ножки устали.
– Вижу, ты совсем страх потеряла.
– А кого это мне бояться? – спросила она ехидно. – Неужели тебя?
И то верно. От меня она разве что подзатыльник получит. Заметив мой мрачный вид, Варька вдруг отложила телефон, демонстративно сняла кеды и положила свои ноги поверх моих коленей. Выражение лица её говорило: «Ну, добился, чего хотел?»
А я не хотел. Нет, всё-таки сестра у меня ехидна. Наглая надоеда. Раньше она всю дорогу канючила, а теперь даже со смартфоном ей до брата надо доебаться. Спихнув её ноги, я уставился в окно, чувствуя злой взгляд Варьки.
– Смотри, чтобы стояк не натёр, – заявила она, и мне опять захотелось её прибить.
Шутки у неё тупые, и ведь сама это понимает, потому что шутит грязно и невпопад, да и рано ей ещё шутить о таком. Мнит себя очень взрослой.
Постепенно за окном всё заволокло туманом. Незаметно и даже как-то таинственно. Не помню, чтобы видел туман днём. Обычно это явление утреннее. Я ждал страшной грозы, и вот тебе, будто в молоке едем. Сосны было едва видно.
– Варька, – позвал я сестру.
– Ну чего? – недовольно огрызнулась она.
– Смотри-ка… – я кивнул на улицу.
– Ничего себе! – Варька с неподдельным восхищением буквально прилипла лицом к окну. – Что это, а?
– Туман, – пожал я плечами.
– Вижу, что туман! Густой какой… как в «Мгле». Может, там и монстры лавкрафтовские есть?
Любовь сестры к ужастикам была почти патологической. Но в семье уже все смирились. С тех пор как в семь Варька посмотрела «Зловещих мертвецов», она навсегда влюбилась в этот жанр.
– Разве туман бывает днём? – спросила сестра.
– Как видишь, бывает.
– Хорошо, что мы по железке едем, иначе бы встали.
Действительно. Только разве электричка не должна была сбросить скорость? Хотя при такой видимости сложно было определить, насколько быстро мы ехали.
– Долго нам ещё? – спросила Варька.
– Около часа.
– Там остановки частые, – сказала сестра. – Можем и пропустить с такой-то видимостью.
– Рассеется ещё, – сказал я не слишком уверенно.
Вообще-то туман явление недолговечное, по крайней мере в средней полосе России. Но слова Варьки заставили меня переживать. Могло статься так, что тот не рассеется, а объявляют кое-как. Придётся следить за часами. И всё-таки я надеялся, что Лисьи горы встретят нас солнцем. Тогда, как приедем, мы с Варькой сразу пойдём на озеро, не разбирая сумок. А пока было прохладно. Я даже пожалел, что не надел под ветровку свитер. Питерская погода непредсказуемая.
Варька, потеряв интерес к туману, снова убивала зомбаков, а я решил посмотреть погоду в Лисьих горах. Интернет работал плохо, так плохо, что даже страницу не грузил. Да и связь была паршивая.
– Варь, – позвал я сестру. Та вынула наушник из уха. – У тебя как с интернетом?
– Никак.
– А играешь как?
– Скачала, – ответила она и снова погрузилась в игру.
Я осмотрелся и понял, что каким-то образом в вагоне осталось не больше десяти человек. Маловато до Лисьих гор, учитывая, что до них минимум шесть остановок. Никого, кажется, кроме меня и Варьки туман не удивил. Люди спали, таращились в пространство перед собой, что-то читали и просто зевали. Но не было никого, кто бы заинтересовался туманом. Меня же он конкретно стал напрягать. По часам, мы ехали в этом белом молоке уже сорок минут. Не бывает так, чтобы на таком большом участке был одинаково плотный туман!
Я ждал проводницу, чтобы расспросить её о тумане, но та всё не шла. А ведь должна бы проходить и проверять билеты. Впрочем, что я у неё спрошу? Не знаете ли, когда туман кончится? Так она не метеоролог. Было ли такое раньше? Ну, допустим, было. Дальше что? Легче мне станет? По всему выходило, что да. Новое всегда пугает, а если что-то подобное уже было, значит, с этим можно что-то сделать. Левое полушарие всегда требует шаблона поведения. Поэтому пугается всего, где такого шаблона нет. Это нам на курсе по нейропсихоанализу говорили.
– Знаешь, а здесь раньше ещё одна остановка была, – вдруг сказала Варя.
– Что? – не понял я.
– До Лисьих гор была ещё одна остановка.
– В смысле, станция?
– Да, Вузица называлась. Но она потеряла статус города.
– Почему?
– Не знаю, – пожала плечами сестра. – В вики пишут, что город вымер. В девяностых там жило около двадцати пяти тысяч человек. Но постепенно эта цифра уменьшилась, хотя небольшой прирост рождаемости был. Просто люди вдруг разом покинули это место. Кто уехал, а кто… умер, – тихо добавила она.
– Может, вирус какой?
– Ага, коронавирус, – засмеялась сестра. – Нет, там много людей пропало, начиная как раз с девяностых.
– Неудивительно, время-то какое было, – сказал я таким тоном, будто сам был свидетелем уголовного прошлого русской глубинки.
– Нет, тут другое, – покачала головой Варька. – Людей вообще не находили. А пропажи были из разряда – уехал на работу и больше его никто не видел. Хотя куда в таком месте можно деться? Поля и сосны. Пропажи не прекратились, пока весь город не вымер.
– А ты откуда об этом столько знаешь?
Варька пожала плечами и махнула рукой:
– Форумы о городах-призраках, да всякое.
– А-а, – протянул я. – Твоё задротское сообщество.
– Я тебя игнорирую, – сказала Варька, забавно морща нос. Она всегда обижалась, если я высмеивал её увлечённость странными местами.
– Эй, – позвал я сестру. Она недовольно дёрнула плечом. – Это круто, – неслишком искренне похвалил я.
– Ага, – ответила она без энтузиазма.
– Ой, да брось, я серьёзно.
– Можешь не щадить мои чувства, мне уже не десять, – сказала она тоном обиженного ребёнка. – И да, я помню, что тебя интересуют только порнохаб и дамочки, готовые платить деньги за твою как бы помощь в как бы психологических проблемах, – она поставила в воздухе воображаемые кавычки на каждом «как бы».
– Ах ты, шпана!
Я мгновенно обхватил её руками, задушив в объятиях.
– Спрячь-ка этот снисходительный тон. Да, твой брат не самый умный человек, я всё-таки гуманитарий, будь добрее.
– Уберись! – захохотала Варька, отбиваясь.
Вагон сильно дёрнуло, и мы чуть не пропахали носом пол. Я ухватил Варьку за ворот футболки и потянул назад. Сестричка плюхнулась назад и больно въехала мне локтем в живот.
Остановка по моим подсчётам была в Вешках. Объявление станции не помогло: какое-то шипение и треск. Тем временем несколько пассажиров спокойно встали и пошли в тамбур. Я проследил за ними, а потом посмотрел в окно.
Ничего. Никакой остановки. Белое молоко. Оно проглатывало пассажиров и не оставляло от них даже силуэта. Варька сосредоточено смотрела в окно и кусала губы. Потом она встала и высунула руку по локоть в окно.
– Варя! – прикрикнул я на неё. Рука сестры почти исчезла в белом, совсем как пассажиры. – Оторвёт, дура!
– Да мы ещё стоим, – беспечно сказала сестричка и высунула руку по плечо.
– Сядь на место, и не крути жопой! – потребовал я.
Она, конечно, сразу села, ага. Покрутила пятой точкой перед моим носом, но руку всё же убрала. Села Варька задумчивая.
– Видимость меньше метра, – сказала она, пожевав губу.
– Ну и что? – с раздражением бросил я, хотя и сам понимал, что это как минимум странно и сулит проблемы. В такую погоду никто нас встречать не поедет.
– Да как мы деда найдём? А он как приедет? А если не приедет, как мы от Лисьих гор до базы дойдём? Не видно же ничего.
– Как-нибудь, – буркнул я, хотя сам уже переживал по этому поводу.
– Останемся на перроне, и будем куковать.
– Ты-то будешь куковать…
Варька сузила глаза и сказала:
– Хочешь ещё локтем получить? – я поднял ладони в знак капитуляции. – Вот и не возникай.
Когда я хотел вернуться на своё место, она цепко ухватилась за меня и остановила. Удобно устроившись у меня под боком и задрав ноги к потолку, Варька продолжила убивать зомбаков. Чудо, а не сестра. Всё-таки я подкаблучник, раз этой малявке позволяю из себя верёвки вить.
Следующую остановку я снова не увидел, и за ней тоже. Но потом самую малость туман рассеялся, и я смог различить очертания сосен, но не более того. Может, когда приедем, станет лучше?
Но тревожило ещё кое-что. К концу нашей поездки вагон стал пустым. Кроме нас с Варей в нём – никого. Это было странно, ведь по времени до Лисьих гор было ещё несколько остановок.
Варька доедала спиральки, когда я встал и пошёл в тамбур. Оттуда заглянул в соседний вагон и глазам не поверил. Тот был пуст. Конечно, Лисьи горы дальше, чем Любанцы или Ожерек, но ведь наша остановка не была конечной. Кто-то должен ехать вместе с нами.
Вернувшись в наш вагон, я сел на своё место. Варька посмотрела на меня и спросила:
– Ты чего?
– Посиди-ка, – сказал я и снова подорвался.
– Валь, ты куда? – позвала сестра.
Я помчался в противоположную сторону – в тамбуре никого не было. В дверное окно я увидел, что и вагон тоже был пуст. Сердцебиение участилось, а внутри поселилось нехорошее липкое чувство. Верх живота неприятно тянуло, как перед экзаменом.
Может, мы уехали дальше? Да нет, по часам ещё ехать минут десять. Я зашёл в соседний вагон и быстро пересёк его, опять тамбур, вагон и снова пустые лавки – никого…
Тамбур. Вагон. Пусто… Тамбур. Вагон. Пусто… «Не может этого быть! Ну не может! Ведь в электричках всегда есть полиция и проводники, и бабы с пирогами! Куда они все подевались?! Нет, они где-то там, впереди. Собрались в одном вагоне, потому что… Произошло что-то! Вот они и толкутся в самом начале».
Я рванул вперёд, раздвигая двери, опять и опять, пока не упёрся в глухую стену кабины машиниста. Дальше вагонов не было, мы с Варькой одни. А машинист?
Я с опаской глянул на дверь. А что, если и его нет?..
Страшная мысль оглушила меня. Дыхание участилось. «Нет, просто все обитатели остались в хвосте…» Хотя я отлично помнил, что мы с Варькой сели в самом конце электрички, эта уловка чуть успокоила. Сознание – вещь пластичная. Нужно только уметь с ним работать.
Обратно шёл долго. Каждый раз открывая двери, я ждал, что увижу сестру, но той всё не было. В какой-то момент я испугался, что Варька исчезла.
Посмотрел на часы. По времени уже подходили к Лисьим горам. Ещё бы увидеть те. Шёл и надеялся, что сестра не прозевает время остановки. «Если я не успею дойти до вагона, придётся выходить там, где придётся, а ей с нашими сумками возиться одной. Вот только как я найду её в этом молоке?! Ладно, в конце концов, перрон не бесконечный. Как-нибудь отыщем друг друга. Главное, чтобы она не прозевала остановку».
Я достал телефон, прочитал грёбаное «нет сигнала». Беспокойство сменилось раздражением. «Нет сигнала. Нет сигнала! Туман, сеть не ловит, а мы чёрт знает где!» Ускорил шаг, а поезд уже начал останавливаться, по крайней мере, заметно сбавил скорость.
Боковым зрением я уловил какое-то движение за окном. Резко повернул голову, замер, поражённый и напуганный. Туман стал менее плотным, только, что это там?.. Что-то… «Кресты?.. Откуда это в Лисьих горах кресты? Может, другая станция? Нет. Всё верно, по часам эта наша остановка! Да и не было здесь никогда платформ в последний путь».
Я припустил прочь из вагона. Тамбур, опять вагон. «Да где же Варька?! Куда она делась?!»
Не заметив сестру, я налетел на неё и чуть не снёс с ног. Сам напугался, отпрыгнул, как ошпаренный. Варька зашипела не хуже кошки, потёрла плечо, которое ударила.
– Носишься, как конь! Ну и где ты был?! – спросила она недовольно. Варька стояла, а рядом лежали все наши вещи.
– Я… – во рту стало сухо. – Варя, ты не помнишь… мы когда-нибудь проезжали это? – спросил я, кивая на овальные окна электрички.
– А что там? – беспечно спросила сестра.
Она не успела ничего сказать и даже посмотреть в окна: электричка резко затормозила, и мы чуть не повалились на свои тюки. Что-то проскрежетало, и двери открылись. Мы оба так и замерли. Никакой платформы не было. Зато была дорога, или тропа, а рядом с насыпью и железкой стояли кресты. Литые и деревянные, с табличками и фотографиями. И тут же чёрные мраморные надгробия с правдоподобными портретами.
– Это что? – спросила Варька, таращась на могилы, а потом повернулась ко мне. – Где мы?
– По времени мы в Лисьих горах.
– Это грёбаное кладбище, Валя! – произнесла она таким тоном, будто это я лично привёз нас сюда. Но эта нелепая претензия выдавала её страх.
– Да что я не вижу, что ли?!
Хорошо, мои нервы тоже стали сдавать. «Допустим, мы проехали, всякое бывает. Электричка шла быстрее, или у меня часы отстали… Ага, и на телефоне, и на руке… Допустим, кто-то проложил железку близко к кладбищу или, наоборот, оно само так разрослось… Так разрослось, что людей стали хоронить прямо под насыпью камней! Молодец, Валентин, всё-всё объяснил».
– Выходим или?.. – спросила Варька.
И правда… Выходить? Куда? Это не наша станция. Тут и платформы нет! Ехать дальше? Так дальше нам не нужно.
– Конечная, – услышали мы и подняли головы.
Надо же, всю поездку шуршала, кряхтела, разве что не пердела, а тут – «Конечная»!
– Надо найти проводника, нас не туда увезли.
– У нас билеты не проверяли, – растеряно заметила Варька.
Верно. Обычно как садишься, сразу кто-то проверяет билеты, а то и два раза. А тут мы сели, и за всё время к нам ни разу не подошли. Даже если я по какой-то глупости перепутал путь, хотя это невозможно, это не объясняло, почему станция находилась на кладбище!
– Конечная, – чётко прозвучало сверху.
– Пойдём, – сказала Варька. – Надо будет купить билет обратно и…
– Тут одна колея, – произнес я.
– Значит, она используется в обе стороны.
– Нам нужен проводник, они всегда обходят поезд, перед тем как уехать в депо!
– Конечная, – снова повторили сверху.
– По-моему, он ждёт, когда мы выйдем, – сказала сестра, опасливо смотря вверх.
– Варь, а поезд пустой, – вдруг ляпнул я.
– В каком смысле?
– Я его до конца прошёл, никого кроме нас тут не было.
– Сошли все?
– А проводники куда?
– Конечная, – повторил динамик.
– Да поняли мы! – резко крикнула Варька. – Тоже мне, заладил. Конечная, конечная!
Я взял сумку, Варька свою – поменьше, у каждого по пакету и ещё личной сумке. Я ступил на тропу, та была мягкой и чуть влажной. Пахло сыростью, землёй и чем-то неприятным, какой-то гнилью или чем-то похожим. Когда мы только вышли, двери закрылись, а электричка тихо пошла вперёд.
Варька и я таращились на неё, как на восьмое чудо света. В окнах я увидел людей, что лениво таращились в окна, будто и не видели ни крестов, ни тумана, ни нас.
– А ты говорил, поезд пустой, – заметила Варька, но в её голосе не было слышно ни изумления, ни упрёка.
– Так и было! – задохнулся я. – Эй!
Я бросил сумки и замахал людям руками, но они словно не видели меня.
– Странно, – нахмурилась сестра. А меня взбесило то, какой спокойной она выглядела. «Ах, ну да! Она ведь счастлива попасть в аномальное место! Да вот только меня это вовсе не радует».
– Странно? Это тебе кажется странно?! Это ненормально! Где мы?!
Я так разозлился, маша руками, что чуть не потерял равновесия и не свалился на чью-то могилу. Как только мы сошли на тропу, то сразу наткнулись на две небольшие горки с крестами. С крестов на нас смотрело двое стариков с упрёком. Чем-то они напоминали тех старух, что ехали с нами в электричке. Меня передёрнуло от сравнения, и я сразу отвернулся. Впрочем, это было бессмысленно. С другой стороны колеи было всё то же самое. Просто удивительно, каким образом кто-то умудрился проложить железнодорожные пути через кладбище, и ещё остановку сделать!
– Если это была конечная, то почему остальные не вышли? – спросила Варька, будто и не заметив моей грубости.
– Я… не знаю…
Покрутившись на месте, мы поняли, в какую ловушку попали. Со всех сторон, до куда мы могли рассмотреть окружение, на нас смотрели глаза. Глаза покойников с фотокарточек и мраморных стел. По спине у меня побежали липкие мурашки.