Клава искренно обрадовалась за Лиду, она, конечно, порасспрашивала ее, задала естественные вопросы о женихе.
Но Лидочка, никогда до этого момента не лгавшая тетке, повела себя как настоящая врунья.
– Он бывший военный, – лихо излагала она придуманную вместе с Сашей историю, – служил по разным гарнизонам, мотался по стране, семью не создал. Потом его по состоянию здоровья комиссовали, и остался мужчина голым. Ничего ему Родина за хорошую службу не дала: ни пенсии, ни жилплощади. Вот Саша и подался в Москву, нашел деревенских жителей, которые его за деньги у себя прописали, но жить в селе невозможно, Саша сейчас снимает комнату.
Вам кажется странным, что Клава поверила Лиде? А мне – нет. Кабы племянница сообщила тетке, что служаке дали двухэтажный каменный дом, открыли счет в банке и подарили машину, вот сия информация звучала бы фантастично. А так, вполне, увы, распространенная ситуация – о том, как отвратительно поступает государство с бывшими офицерами, часто пишут в газетах.
Свадьба была скромной, Саша перебрался к Лиде, но прописываться у нее не стал. На предложение Клавы: «Давай паспорт, отнесу в милицию», – мужчина ответил:
– Не надо, вот заработаю денег на расширение жилья, тогда все вместе на новой площади и пропишемся, а пока побуду деревенским жителем.
Лидочка, терзая в руках носовой платок, завершила рассказ.
Саша уволился из пиццерии и начал вместе с Клавой заниматься ремонтом. Строитель он был не слишком умелый, и тетке приходилось растолковывать зятю азы мастерства. Саша старательно учился, но, самое главное, у него оказался настоящий талант по части поиска клиентов. Каким-то образом лже-Дегтярев ухитрялся находить более чем обеспеченных людей, желавших «освежить» апартаменты, и Клава нарадоваться не могла на Сашу: не пьет, не курит, не ругается матом, любит Лидочку, каждую копейку в дом тащит – не мужик, а золото.
Но пару недель тому назад счастье рухнуло в тартарары. Сначала, правда, приключилась большая удача. Саша договорился о ремонте с парнем, который приобрел огромную квартиру на Остоженке, бывшую коммуналку из десяти комнат. Такой большой заказ ему достался впервые, и Клава решила нанять еще помощников, надумала сама стать прорабом. Воображение развернуло перед теткой восхитительную картину: еще несколько таких удач, и она открывает контору, Саша ищет заказчиков, Лида ведет бухгалтерию, а сама Клава руководит гастарбайтерами – семейный бизнес!
Но мечтам не суждено было сбыться. Едва туркмены, нанятые Клавдией, приступили к разборке стен, как Саша пропал.
Поначалу он не пришел ночевать. Лидочка до утра пила валерьянку и лила слезы. Около девяти уже собралась бежать в милицию, но тут ожил телефон.
– Слушаю, – закричала женщина.
– Лида, – послышался хорошо знакомый голос, – я тебя не разбудил?
– С ума сошел? – завопила всегда спокойная девушка. – Какой сон? Глаз не сомкнула от беспокойства! Ты где?!
– Лидия, – торжественно сообщил муж, – нам больше нельзя жить вместе. Извини, полюбил другую женщину, ушел к ней. Я честный человек, поэтому не буду лгать. Прости, наша любовь закончилась. Кстати, развод можно не оформлять.
– Почему? – еле выдохнула из себя ничего не понимающая Лида.
– Так ты же расписана с Дегтяревым, – заявил муж, – паспорт на имя Лактионова – чистый!
Лида потеряла дар речи.
– Прощай, – заявил супруг.
– Погоди, – обмерла жена, – давай поговорим.
– Не о чем.
– Но как же так?
– Очень просто, – отрезал Саша, – ты меня стыдилась, считала бывшим уголовником, боялась правду Клаве рассказать. Я изо всех сил старался, но твоей любви так и не добился, зря лишь силы тратил. А она меня всяким принимает, ей на мое уголовное прошлое плевать, поэтому не поминай лихом.
– Милый…
– До свиданья.
– Как ее зовут?
– Зачем тебе?
– Ну… просто так.
– Ненужное любопытство. У нас с тобой ничего общего больше нет, очень разумно, что вы меня к себе не прописали, хотя никогда бы не стал претендовать на чужую жилплощадь, – вдруг сообщил Саша.
– Ты же сам не пожелал менять адрес! – взвыла Лида.
– Да, потому что видел, за подлеца меня держите. Впрочем, понял вас и очень старался заслужить расположение. Ну и что? Услышал разве новое предложение о прописке? То-то и оно!
– Но…
– Говорить не о чем, – отчеканил Саша, – у нас нет ничего общего.
– Давай привезу тебе вещи, – цеплялась Лида за последнюю возможность увидеть мужа.
– Я их забрал, – прозвучало в ответ, потом понеслись гудки.
Лида бросилась в комнату, где стоял платяной шкаф, распахнула дверки и горько зарыдала. В гардеробе еще в понедельник не хватало места, особых модников в семье не было, но все же в однокомнатной квартирке проживали две женщины и один мужчина. А сейчас среди вещей зияли пустоты. Саша и впрямь унес костюм, брюки и рубашки, прихватил он и вместительную спортивную сумку, ярко-красную, с надписью «Спорт», начертанной большими ярко-желтыми буквами.
Вернувшаяся с работы Клавдия нашла племянницу в слезах. Узнав, что произошло, она сначала села на диван и пару минут провела в молчании, а потом заорала:
– Сукин сын! Ну, мало ему не покажется! Где его паспорт?
– Нету, – пролепетала Лида, – с собой унес.
И это было чистой правдой, фальшивый документ на имя Александра Михайловича Дегтярева исчез из тумбочки.
– Ничего, – наливалась злобой Клавдия, – ишь, хитрец, решил к другой бабе свалить. Ну, я ему малину подпорчу! В два счета найду мерзавца! Все его данные имею!
Лида похолодела. Она никак не могла открыть тетке тайну, честно признаться: паспорт фальшивый, куплен лишь для отвода глаз Клавы. Ничего хорошего из затеи не вышло, сейчас получается, что Лида замужем за неким Дегтяревым, которого никогда не видела, а Саша Лактионов не имеет к ней никакого отношения. Но как сказать об этом Клавдии? Оставалось одно: просить тетку не предпринимать никаких шагов, убедить ее забыть мужчину.
Лида рухнула на диван, у нее внезапно заболело все: руки, ноги, голова, шея, из желудка поднялась вязкая тошнота, в висках застучало.
– Тетечка, – еле-еле придя в себя, взмолилась раздавленная переживаниями Лида, – умоляю, не вмешивайся.
– Это почему?
– Ушел, и бог с ним.
– Еще чего? Мы его поили, кормили, одевали, и другой отдать?
– Насильно мил не будешь!
– Дура ты, – рявкнула Клавдия, – подлецов учить надо!
Потом некоторое время в доме стояла тишина. Клава и Лида ходили на работу, а вечером смотрели телевизор, стараясь вести разговоры на нейтральные темы.
Но сегодня, когда Лида явилась со службы, Клава, вернувшаяся раньше племянницы, огорошила ту заявлением:
– Набрехал нам Сашка с три короба.
Лида уцепилась за вешалку.
– Ты его нашла?
– Да, – торжествующе ответила Клава, – попросила кое-кого, мне координаты раздобыли. Номера телефонов, и домашний, и мобильный. Я-то, дура, не записала сотовый и забыла, но теперь снова имею.
Лида навалилась на стену: час от часу не легче!
– Ты говорила с Сашей? – прошептала она. – И чего разузнала?
Клава покраснела:
– Мерзавец! А я – дура. Когда в первый раз его вызвонила, вежливо разговор начала, дескать, здрасте, Саша, это Клава. А мне в ответ: «Кто?»
Клавдия обозлилась и завизжала:
– Ща объясню!
Мужчина спокойно слушал тетку, а та орала:
– И не бреши, Дегтярев! В Ложкине живешь!
– Успокойтесь, – велел наконец собеседник, – я разберусь и свяжусь с вами.
Клавдия отчего-то поверила дядьке и стала ждать звонка, но так и не дождалась, и вот сегодня позвонила по мобильному, но трубку никто не брал, тогда Клава набрала домашний номер и поговорила с какой-то теткой. После разговора она поняла: Саша ее обдурил! В первый раз он сам, слегка изменив голос, говорил с ней, но прикинулся другим человеком.
– Он там живет, – орала Клава, – и сейчас преспокойно отправился ловить рыбу! Ясно? Тебя обвели вокруг пальца! Хотя это неудивительно! Но я-то! Стреляный воробей. Ведь чуяла – беды не оберешься, слишком он хороший! Ну, пакостник! Ладно, ладно, мало ему не покажется!
Продолжая бушевать, Клава отправилась в ванную стирать, а Лида, плохо понимая, как себя вести, осталась сидеть на кухне.
В голову ей не лезла ни одна хорошая мысль, Лида искренно любила Сашу, настолько верно и сильно, что готова была отдать его другой. Если муж встретил эту женщину, то в чем же его вина? Лиде следовало проявлять к супругу больше внимания, почаще говорить о своих чувствах. За примером далеко ходить не надо: на Масленицу Саша очень просил блинов, но Лида, замороченная работой, так и не нашла времени поставить тесто. Правда, потом спохватилась и купила готовые блинчики в магазине, но, согласитесь, это ведь совсем не то. Саша, правда, обижаться не стал, съел, что дают, но потом вдруг вздохнул и с чувством произнес:
– Вкусно, конечно, но свои-то лучше, просто объеденье, когда прямо со сковородки.
Нет бы Лиде насторожиться и спросить:
– Милый, а когда ты ел блины с пылу с жару? Мы с тетей их никогда не делаем!
Но бухгалтерша, озабоченная поиском невесть куда пропавших пятидесяти копеек в отчетных документах, не обратила внимания на знаковую оговорку мужа и углубилась в работу. Полтинник-то она нашла, а супруга потеряла. Таинственная соперница оказалась умней жены, она не приобретала еду в кулинарии, а готовила для любимого сама.
И кого винить в подобной ситуации? Только себя. Недаром говорят: рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше.
Не успела Лида окончательно погрузиться в горькие мысли, как появилась Даша Васильева и попыталась устроить скандал.
– Я испугалась до одури, – призналась Лида, – решила, сейчас правду выкладывать начнете, хотя и не поняла, кто в гости заявился, но почувствовала: ничего хорошего ожидать не приходится. Значит, Клава вам позвонила?
– Да, – кивнула я, – именно так, в дом, расположенный в поселке Ложкино. Уж не знаю, кто помог Клавдии номера разыскать, но сведения стопроцентно верные. Есть и дом, и Александр Михайлович Дегтярев, который в нем живет. Между прочим, он полковник милиции.
– Мама моя!
– Всю жизнь в органах служит.
– Ужас!
– Сейчас Дегтярев отбыл в отпуск, он большой любитель рыбалки, отправился за тридевять земель, к приятелю, на подледный лов, только поэтому не узнал о Лактионове и его проделке!
– Что же мне делать? – зашептала Лида.
– Скажи Клаве правду.
– Ой, не могу!
– Почему?
– Боюсь.
– Глупости, лучше признаться и один раз вытерпеть скандал, чем всю жизнь вздрагивать.
– Нет.
– Ну, не смешно ли вести себя, как первоклассница, решившая спрятать от мамы дневник с замечаниями, – принялась я уговаривать Лиду, – ты поступила глупо, попалась на удочку не слишком честного человека…
– Нет, Саша замечательный.
– Ладно, тебе видней, но лучше откровенно поговорить с Клавой.
– Не могу!
– Хочешь, сделаю это за тебя? Объясню тетке ситуацию, попрошу, чтобы она никогда больше не обсуждала произошедшее.
– Ну и зачем вам мне помогать?
– На самом деле хочу избежать собственных неприятностей, – улыбнулась я, – Клавдия, похоже, дама решительная, одним телефонным разговором не ограничится, начнет каждый день нас беспокоить, приезжать.
– Ой, только не говорите ей правду!
– Да почему? – потихонечку закипала я. – Ну соврала тетке, имей мужество признаться, не убьет же тебя Клава.
Лида понурила голову, а потом вдруг прошептала:
– Вы замужем?
– Нет.
– А были?
– Да, четыре раза.
– Детки есть?
– Двое, – кивнула я, – Аркадий и Маша, еще невестка Ольга и внуки.
Наверное, следовало уточнить, что и Кешу, и Манюню я не рожала, дети достались мне в силу разных обстоятельств уже готовыми, но я никогда не считала их приемными, и мне теперь даже кажется, что я их сама выносила[2]. И потом, не начинать же тут заунывный рассказ о собственной судьбинушке?
– А у меня ребяток нет, – захлюпала носом Лида, – вдруг Саша вернуться надумает, и как нам тогда снова жизнь начинать, если Клава правду узнает?
– Ты готова опять соединиться с ним? – изумилась я. – После всего?
– Да, – прошептала Лида, – конечно.
Я уставилась на молодую женщину. Наверное, господь лишил меня способности любить, потому что никогда бы не пустила назад такого Сашу. Нет, я общаюсь с бывшим мужем Максом Полянским, даже дружу с ним, но именно дружу. Однажды мне представилась возможность опять стать его супругой, но я в ужасе отказалась от подобного поворота в моей судьбе.[3]
– Не лишайте счастья, – взмолилась Лида, – не говорите ничего Клаве, ну наврите что-нибудь, пожалуйста! Допустим, просто прописали к себе Дегтярева за деньги, а когда Клавдия звякнула и Алексадра Михайловича потребовала, испугались, ну и стали врать про рыбалку. На самом деле такого мужчины у вас нет и не было. Клава не хулиганка, выслушает и уедет! И, пожалуйста, самому Дегтяреву, ну, тому, настоящему, ни словечка не оброните, а то он арестует Сашу, его посадят… Ой, мамочки!!!
– Надо найти твоего Сашу, – решительно заявила я.
– Зачем?
– Необходимо поговорить с ним!
– Ой! Нет.
– Да, – рявкнула я, – прямо сегодня, хотя нет, уже поздно, завтра займусь этой проблемой!
– Ради бога! Не делайте этого! – заплакала Лида. – Мне стыдно! Если захочет, сам вернется.
– Не в тебе дело.
– А в ком?
– Ты же не хочешь, чтобы подлинный полковник оказался в курсе дела? Следовательно, надо предупредить твоего Ромео, чтобы он больше никогда не пользоваться паспортом на имя Дегтярева, – попыталась я разъяснить ситуацию Лиде. – Ты хоть понимаешь, что по документам являешься женой человека, который никогда не видел свою вторую половину?
– Ой, нет!
– Ой, да! Брак регистрировали официально?
– Ага.
– В загсе?
– Угу.
– Паспорт он чей давал?
– Ой! Ой! Ой!
– Прекрати! Найду Лактионова и побеседую с ним.
– Где же вы его отыщете? – пролепетала Лида.
– Ну, это просто, – отмахнулась я, – даже элементарно.
– Ой!
– Что еще?
– Вы Клаве ничего не скажете?
– Нет.
– Спасибо, спасибо, спасибо, – словно заезженная пластинка, талдычила Лида. – Знаете, думаю, та баба скоро ему надоест, и он ко мне вернется. Вы только скандал не начинайте! Может, не будете его искать, а? Дорогая, любимая, милая…
Из глаз Лиды потоком хлынули слезы, женщина уткнула лицо в узенькие ладошки, больше похожие на лапки больной мармозетки[4], чем на руки нормального человека, худенькие плечи, обтянутые жуткой курткой, задергались так, словно моя собеседница оказалась под током. Я вздохнула, отчего-то опустила глаза вниз и увидела два неуклюжих ботинка на толстой подошве, совершенно неэлегантную обувь, практичные баретки женщины, давно махнувшей рукой на свой внешний вид. Покупая подобные чапки, тетки, как правило, произносят: «Лишь бы удобно было, вот еще, на каблуках ходить, запросто ноги сломаешь!»
Внезапно на меня нахлынуло раздражение: живут же на свете подобные дуры! Ее отшвырнули прочь, словно смятый пакет, использовали и выбросили! Небось этому милому уголовничку просто негде было жить. Не насиловал он девушку, зря оказался за решеткой! Вы когда-нибудь встречали криминальную личность, которая честно скажет: «Нарушил закон, вот по ушам и надавали»?..
Мне подобные экземпляры не попадались, если поговорить с осужденными, то все они белые голуби, похоже, черных ворон за решеткой не сыскать, сплошь невинные жертвы, пострадавшие от произвола милиции и коррумпированности судебной системы. Бывают без вины виноватые, по шесть-семь раз отбывавшие наказание.
Лида зарыдала в голос.
– Умоляю, – просила она, всхлипывая, – очень прошу, помогите… Клава… молчите… он вернется…
Я сама чуть не заплакала от жалости к дурочке, потом меня охватила злоба на мерзавца Лактионова, посмевшего обидеть наивного ребенка. Да-да, несмотря на подступающее тридцатилетие, у Лиды менталитет детсадовца, верящего всему, что говорят старшие.
Я обняла бедолагу и погладила по голове.
– Хорошо, успокойся.
– Вы сделаете, как я прошу?
– Да.
– Не скажете Клаве про фиктивную прописку?
– Ладно.
– И не станете искать Сашу?
Я отстранилась.
– А вот этого обещать не могу. Он мерзавец. Извини, конечно, я понимаю, тебе это слышать неприятно, но факт остается фактом: Саша незаконно использует чужое имя. Я отыщу Лактионова и отберу у него паспорт. Очень хорошо, что Александр Михайлович уехал, Дегтярев в последнее время совсем издергался, лишние переживания ему не нужны, мой долг помочь другу.
– Наверное, вы правы, – безнадежно ответила Лида, – но только, когда отыщете его, не говорите ничего про меня, умоляю.
– Хорошо, – кивнула я, – можешь не волноваться, придумаю что-нибудь. В конце концов, совсем не обязательно сообщать, от кого я узнала про Дегтярева-два.