Альбина Зубова вошла в квартиру и поставила сумку на тумбочку. Судя по тишине и отсутствию запахов с кухни – муж часто готовил сам, не дожидаясь ее, – Илья еще не вернулся – значит, задержится на работе.
Это означало, что у нее есть пара-тройка часов личной свободы, которые она посвятит себе.
Сегодня Альбина шла домой пешком и потратила на это почти тридцать минут вместо обычных десяти на трамвае. Ей захотелось подышать свежим воздухом. День в душном помещении торгового зала ее вконец доканал.
Погода в целом не изменилась, стояла такая же жара, но к вечеру подул свежий ветерок. Стоячий воздух наконец приобрел подвижность, и солнце спряталось за облака.
Альбина прогулялась с удовольствием и по пути зашла в магазин, чтобы купить пакет кошачьих консервов. Как раз тех, которые любит Мося, ее любимица, существо, с которым у нее без проблем находится общий язык по всем вопросам.
А вот и сама полосатая зеленоглазая красотка, спрыгнула с полки секретера, где обожает спать, и бежит встречать хозяйку.
Кошка была необычно красивой, Альбина когда-то заплатила за нее немалые деньги, дав мужу повод ворчать на месяц вперед. Мося была покладистой, аккуратной, незлой. Ни разу за три с половиной года она ни на кого не зашипела и не поцарапала, хотя их отношения с Ильей оставляли желать лучшего. Мося смирилась с тем, что хозяин не питает к ней такого расположения, как хозяйка, поэтому вела себя с ним осторожно. В большинстве случаев Илья и кошка смотрели друг на друга как на давних противников, между которыми подписано соглашение о перемирии. Альбине не понимала, почему так происходит. У мужа не было аллергии на шерсть, он хорошо относился к животным в целом, но вот с Мосей почему-то не подружился. С другой стороны, это в характере Ильи, человека замкнутого, живущего в мире собственных идей. Вероятно, ему не требуется поддержка со стороны. Даже, скорее всего, не требуется. Ни от человека, ни от животного.
Иногда Альбина замечала, что он смотрит на нее так же, как на Мосю. Смотрит и будто не видит. Трудно понять, какие мысли бродят в его голове. Пытаясь подойти ближе, Альбина наталкивалась на стену, которой Илья огораживал свое личное пространство, и часто спрашивала себя, зачем они вообще поженились. Зачем она вообще выскочила замуж так рано? Имелась ли в том какая-то необходимость?
В общем, Мося была ее спасательным кругом. Милое сердцу создание, умеющее слушать. Часто в ее глазах было столько понимания, что становилось не по себе, будто кошка умела рассмотреть такие дальние рубежи ее сознания, о которых сама Альбина не знала.
Альбина сбросила туфли и присела погладить Мосю. Кошка мелодично мурлыкала, поднимая хвост трубой, и терлась о ее ноги.
– Как поживаешь? Хорошо? Ну, раз тебе хорошо, значит, и мне… – сказала Альбина.
Пройдя на кухню, она увидела, что кошачья мисочка пуста, вылизана до блеска.
– Подожди, я разденусь и дам тебе поесть.
Мося мяукнула.
– Пару минут, имей терпение.
Вот чего еще ей не нравилось в Илье – пока ему не напомнишь, Мосю он покормить и не подумает, пусть хоть она с голоду будет умирать. Альбина представила, что вдруг уезжает куда-нибудь на месяц, а по возвращении находит лишь скелет своей бедной кошки, лежащий возле миски.
Альбина открыла балкон и форточки во всех комнатах. Наконец-то появился сквозняк, сдвинувший застывшую массу несвежего воздуха. Потянуло хорошо. Квартира словно ожила, стряхнула оцепенение и перестала напоминать необитаемое жилище. Альбина стояла в балконных дверях и вдыхала воздух с улицы.
Мысли ее настойчиво возвращались к одному и тому же. Не думать об Ольге, не сочувствовать ей было просто невозможно. Слишком многим они связаны с самого детства, Альбина не имеет права закрывать глаза на ее проблемы и не пытаться помочь. Целую неделю на работе бедняжка была сама не своя, а на вопрос, что произошло, отвечать отказывалась наотрез. Альбина пыталась узнать, в чем дело, применяя все доступные ей методы, и так ничего и не добилась. Ольга замкнулась в себе, заперлась наглухо за высокими стенами, чего с ней раньше не бывало. Еще девчонками они привыкли делиться радостями и горестями, и потому такое поведение подруги казалось странным и подозрительным.
И при этом Ольга была испугана. Чуть не до полусмерти.
У нее все отражалось на лице – невзирая на попытки скрыть истинные чувства.
Если причина в Саше, то Альбина ему голову оторвет. Поднять руку на ту, которая чуть не обожествляла его после смерти мужа, в котором видела опору? Преступление! Но в это верилось с большим трудом, Ольгин парень не способен на насилие, тем более на такую власть над кем-либо. Ольга походила на человека, с которого взяли клятву молчания. Это тревожило Альбину сильней всего. Ну ладно, своего она добьется и заставит Ольгу заговорить – обещание походило на клятву – нужно только выбрать подходящий момент и повернуть нужный рычажок. Вспомнить, как было у них в детстве.
Что она там может скрывать, черт возьми?
У нее осталось нехорошее чувство. Она начала думать, что теряет подругу.
Альбина разделась, сняла белье, набросила на голое тело халат и почувствовала себя лучше. Мося сидела на пороге комнаты и умывалась, посматривая на хозяйку. Альбина, не задумываясь, напевала мелодийку, которую услышала из проезжающей машины, и искала пояс от халата. Почему-то он оказался под кроватью. Может, кошка с ним играла? Вообще, на ее трюмо вещи были переставлены немного не в том порядке. Хотя такое бывает, не принципиально.
Альбина подпоясалась и пошла открыть Мосе банку консервов. Кошка бросилась вперед и стала мяукать, намекая, что давно уже пора вспомнить о ее существовании.
– Мосечка, Мося, красавица моя, скотинка ненаглядная… – Альбина выложила в миску половину порции, и кошка принялась есть. Жадно.
Посмотрев, как Мося уплетает ужин, Альбина пошла в прихожую за сумкой, чтобы отнести ее в комнату. В спальне раздался какой-то звук. Она остановилась перед дверью, не дойдя трех шагов. Комната была ей видна почти полностью. Но, простите, там же никого нет, как во всей квартире… Альбина выглянула из-за косяка. По всему телу у ней пробежала колючая волна, чуть не встопорщившая волосы.
Кошка на кухне, а тут… Альбина слышала, как что-то сдвинулось на ее трюмо, и вспомнила, что заметила легкий беспорядок.
Ее взгляд переместился в нужном направлении. Она не помнила точно, как все стояло, но была уверена, что баночка с кремом «Нивея» находилась гораздо дальше от лежащего с правого края стайлера. Собственно, звук, который Альбина слышала, мог быть результатом удара баночки о его металлический стержень.
Альбина вытащила руку из глубины сумки, сжимая в окостеневших пальцах пачку сигарет.
– Мося, кис-кис, Мося… – позвала она негромко. Из кухни донеслось мяуканье, недовольное. Вот чего ее милая кошечка не любила, так это когда ее отвлекают от трапезы.
Какой кошмар, подумала Альбина, не зная, что предпринять. Чем больше она смотрела на трюмо, тем больше чувствовала уверенность в правоте. Крем сдвинулся не меньше, чем на пятнадцать сантиметров.
Полтергейст? Призрак? Ее собственные нездоровые мозги? Сдвиг по фазе? Альбина достала сигарету, все еще стоя на пороге спальни. Рука снова нырнула в сумку, выуживая темно-синюю зажигалку. Вспыхнул огонек, зардел кончик сигареты.
Илья будет возмущаться, что она курила там, где они спят, однако Альбину эта проблема сейчас не волновала.
Она вошла в спальню, чувствуя нарастающее напряжение. Объяснить словами этот странный эффект было трудно, но казалось, что комната пробует увеличиться в размерах, раздувается, словно пузырь, оставаясь в то же время той же самой. Босыми ногами Альбина уловила вибрацию. В углах, еле слышно, потрескивали обои.
Что-то прикоснулось к ее волосам сзади и сбоку – нельзя было сказать наверняка, по-настоящему или нет – и Альбина вскрикнула, разворачиваясь на пятках. На глазах у нее выступили слезы. Она бросила сумку на кровать, пепел с сигареты упал на ковер.
– Мама! – Альбина выскочила из спальни. За ней будто двигалось нечто живое, подобие воздушного сгустка, невидимое, но ощутимое.
Через пару секунд сгусток пропал.
Она забежала в большую комнату и услышала, как закричала Мося, злобно и пронзительно. Таким ее голос никогда еще не был. Альбина позвала кошку, но та не появилась, из кухни раздавалось низкое утробное рычание, больше похожее на вой. Так животное может орать только сильно испугавшись.
Что-то было в квартире, чей-то взгляд приклеился к спине Альбины, проникал через кожу и плоть, добираясь до сердца. Ни с чем подобным она еще не сталкивалась, тем более у себя дома… – и вообще не была уверена, что не спит в этот момент. Пришла, наверное, усталая, прилегла на кровать поверх покрывала и уснула. Хорошо, если бы все обернулось так.
Кошка так же выла и рычала. Альбина позвала ее вновь, на что та отреагировала новым взрывом злости. Животное словно подменили.
На что Мося реагирует? Кошки очень чувствительны ко всему потустороннему и, может быть, ее реакция объясняется этим?
Альбина сделала затяжку, позволяя пеплу падать на ковер, и решила сделать вылазку на кухню. Мося неожиданно притихла. Она заглянула в дверь. Кошка сидела под батареей, сжавшись в полосатый комок, и смотрела на хозяйку. Глаза были огромные.
– Мося! – Альбина сделала несколько шагов.
Ощущение присутствия не пропало. Она обернулась, отсюда ей была видна дверь в туалет.
– Мося!
Кошка зашипела, показывая все свои зубы, а потом утробно зарычала. Альбина остановилась, испытывая сильное желание бежать. Она бросила сигарету в раковину, та попала в лужицу воды у стока и погасла.
– Мося, ты меня не узнаешь, что ли? Что случилось? Мося?
Кошка попятилась, передвигаясь вдоль стены под батареей. Альбина остановилась опять, вытягивая руки перед собой. В ответ – почти визг, злоба и ненависть. Белые острые зубы, точно кончики гвоздей. Мося вдруг изменила направление. Теперь кошка двигалась в сторону Альбины.
Она видела, каким нездоровым огнем горят ее глаза, в них были странные отблески, будто кто-то смотрел на нее из глубины кошачьей утробы.
– Мося…
Она осеклась, заметив, что кошка изготовилась к прыжку. Уши прижались к голове, тело подобралось, как пружина, и мускулы до предела напряжены. Альбина смотрела на ее пасть, и она казалась ей величиной с гаражные ворота, необъятной. Из розовой глубины вырывался вой.
Альбина развернулась и побежала, надеясь, что успеет достичь туалета и закрыться в нем. Спасаться от собственной кошки! Еще несколько минут назад все здесь было нормально, она радовалась свободе, волновалась за подругу, строила какие-то планы. Все как само собой разумеется. Почему это должно измениться? Сбитая с толку, испуганная, Альбина кинулась к туалету.
Мося была быстрее. Одним прыжком животное оказалось у нее на спине, она закричала, втягивая голову в плечи, и когти вцепились ей в шею. Кошкины клыки воткнулись в скальп над ухом.
Альбина закружилась на месте, схватила кошку за загривок и стала дергать, чтобы оторвать от себя. Мося шипела, кровь потекла по ключице. Она схватила кошку за лапы и с трудом оторвала от себя, животное дернулось, выгнулось и вонзило зубы в мякоть между большим и указательным пальцем правой руки. Альбина завизжала. Она взмахнула кошкой и бросила ее на пол изо всех сил, не думая, что та может покалечиться или убиться насмерть. Но по-другому было нельзя.
Мося вскочила и снова бросилась на хозяйку, но на этот раз девушке удалось поймать ее на лету, сжать шею и грудь. Мося извернулась и опять укусила ее, за что удостоилась нового броска – об стену.
Не дожидаясь третьей атаки, Альбина открыла туалет, включила свет и влетела внутрь. Едва щелкнул шпингалет, как в дверь ударилась взбешенная кошка. Когти заскользили по лакированному дереву.
Альбина не своим голосом закричала, чтобы она перестала это делать. Пожалуйста, пусть только перестанет! Так продолжалось довольно долго, вопли и удары с наружной стороны чередовались, будто животное и хозяйка старательно разыгрывали сценку на двоих.
На несколько минут Альбина потеряла всякую ориентацию во времени и пространстве. Когда удары стихли, замолчала и она.
Разум и нормальное восприятие возвращались, но с трудом, словно им требовалось преодолевать какие-то препятствия.
Халат оказался забрызган кровью и распахнут на груди. Раны на шее и голове саднили, но были, судя по всему, неглубоки. Гораздо хуже шок, в котором она пребывала. Ее трясло так, что Альбина не могла даже нормально дышать, и часть произошедшего просто-напросто выпала из памяти. Она плакала навзрыд и разглядывала свои руки. На правой рана хуже, клыки проделали четыре неровных отверстия, подвижность большого пальца уменьшилась. Место укуса успело опухнуть.
Альбина постаралась высосать скопившуюся кровь. Могла Мося подцепить бешенство сидя дома и никуда не выходя? Иди, может, это из-за того, что она часто летом гуляла на балконе?.. Или… да мало ли что? Все равно хуже некуда.
Альбина вспомнила происшедшее в спальне. Там двигалось что-то невидимое, неописуемое обычными словами. Она чувствовала прикосновение к себе, словно холодную руку из пустоты, хотя прекрасно знала, что рядом не было ни души. Только потом Мося принялась кричать. Что-то постороннее напугало ее до смерти, и в результате кошка не сумела признать хозяйку. Кто знает, может, она считала, что просто защищается?
В квартире призрак.
Нет, они могут быть где угодно, но не здесь! Да их вообще не бывает в природе.
Альбине вытерла глаза рукавом халата. В груди раздавалась барабанная дробь.
– Мося! Мося! – ее голос звучал слабо.
С той стороны ни звука – наверное, с кошкой что-то случилось.
Альбина ощутила жалость, страх и стыд, виня себя за происшедшее и притом понимая, что не могла сама спровоцировать у животного такую реакцию.
– Мося! – Альбина прислонилась к двери, пытаясь что-нибудь услышать.
Какой-то шорох раздался позади нее, и она, повернувшись, чуть не упала. Мося сидела на унитазной крышке и скалилась.
– А… – сказала Альбина. – Откуда ты здесь?
Кошка прыгнула ей на лицо, вцепилась когтями и зубами, и Альбина завопила во все горло. Боль ее ослепила, собственный крик оглушил. Она заметалась по маленькой комнатке, замахала руками, ударяясь о стены и полки, висевшие над унитазом. Посыпались на пол какие-то вещи. Ей на язык попала собственная кровь…
…И она с воплем проснулась, сев на кровати с выпученными глазами. Вой кошки стоял у нее в ушах, и будто со стороны Альбина видела до сих пор, как животное раздирает ей лицо.
Она принялась ощупывать скулы, щеки, лоб. Ни боли, ни ран, ни крови – только гладкая кожа. Ровным счетом ничего. Альбина осмотрела себя, обнаружив, что сидит на кровати, одетая в халат. На нем тоже не было ни одно пятнышка.
В тишине тикал стоящий на тумбочке будильник. Прошла целая минута, прежде чем Альбина смогла наконец пошевелиться. Вернуться в сознание оказалось непросто, словно что-то мешало ей перешагнуть черту, разделяющую реальность и мир кошмарных снов. Она забралась на матрац, обхватила колени руками, стараясь быть как можно меньше. Ужас не исчезал. Его воздействие можно было сравнить с сильным электрическим током – Альбину трясло.
Кошки рядом не было. Скорее всего, та до сих пор на кухне – доедает порцию консервов. Альбина закрыла на мгновение глаза. Дышала она тяжело, точно ей пришлось пробежать стометровку, устанавливая мировой рекорд. Капли пота ползли по шее и лбу, раздражая своей медлительностью.
Выходит, ничего на самом деле не произошло? Только сон?.. Эта догадка уже приходила Альбине в голову – во сне, между прочим… Когда она заснула и сколько проспала? Часы показывали без двадцати восемь, значит, с момента возвращения домой прошло всего двадцать минут.
В памяти чего-то не хватало. Иллюзия провала была сильной, почти осязаемой. Что-то потерялось, провалившись в каверну, образовавшуюся в воспоминаниях. Осталось только убеждение, что в квартире появилось нечто постороннее. Потустороннее, если быть точным, и отнюдь не дружественно настроенное. Воспоминание о прикосновении из пустоты выскочило так внезапно, что Альбина задрожала. Запахнувшись в халат, она отползла от края матраца ближе к задней спинке кровати. Нечто искало ее, методично ощупывая пространство, пока не сосредоточило на ней свое внимание. Тяжелый взгляд давил и царапал кожу, вызывая непреодолимое омерзение. Альбине показалось, что нечто пытается говорить с ней, но не обычными словами. Скорее, это были мысли, обретшие вес и овеществленные чьей-то волей. Немые вопросы, беспредметные требования, угрозы. Комната вновь пришла в движение, хотя внешне никаких изменений заметно не было. Передвигались какие-то незаметные обычному человеку грани реального мира, ставшего в одночасье головоломкой наподобие кубика Рубика.
Ну, допустим, это призрак, его воздействие. Но если бы Альбина хоть знала, что ему нужно…
Через несколько минут контакт, как ей казалось, немного ослаб. За окном на уровне предыдущего этажа шелестела листва, и в этом звуке Альбина уловила легкий смешок. Чувство причастности к чему-то внеположному пропало. Подождав еще пару минут, Альбина слезла с кровати, ступила босыми ногами на ковер. Он был холодным, почти ледяным. Она прокралась в коридор, постояла, вслушиваясь, подошла к кухне, чтобы проверить, где Мося. Оказалось, кошки внутри нет. Миска опустела, вылизана до блеска. Открытая банка консервов стоит на столе возле раковины.
Альбина провела рукой по мокрому лбу. Ладонь стала липкой.
Пушистый кошкин бок прислонился к ее голой ноге. Альбина втянула воздух сквозь зубы.
– Дура, ты меня напугала!..
Мося, мурлыча, терлась о ее лодыжки. Альбина скривилась от отвращения, не в силах забыть ее когтей и зубов, тот кошмарный звук, с которым Мося билась в запертую дверь туалета. Но ведь этого не было по-настоящему? Причем тут Мося?
– Уходи, – попросила Альбина.
Кошка, разумеется, не поняла и не ушла. Просилась на руки, точно маленький ребенок, смотрела на хозяйку зелеными глазищами.
Альбина попятилась от нее, не сумев убедить себя, что все по-прежнему и кошмары остались позади. Не успела кошка пройти с ней в ванную, как хозяйка закрыла дверь у нее перед носом. Мося не предприняла попытку прорваться силой, просто дважды недоуменно мяукнула.
Альбина сидела на краю ванны и плакала. Она ощущала себя ребенком, столкнувшимся средь бела дня с чем-то, что навсегда разрушило его иллюзии. Ее мучили страх и неопределенность. Мир, наполненный солнечным светом, вдруг раскололся пополам, выпуская на волю сгусток ледяной тьмы, который пожрал ее мечты. Бросил ей в лицо всю правду. Невинность не вечна. Рано или поздно каждый становится взрослым, лишаясь части своего «я», но не каждый понимает, что произошло. Именно это открытие способно лишить человека покоя навсегда. Альбина слышала голоса из своего прошлого. Оттуда, из мутной глубины, ползком надвигалось чудовище, не имеющее определенных очертаний и имени, такое знакомое и такое необъяснимое. Альбина знала – ему нужна не только она. Скоро и другие услышат его зов, и им придется решать, как поступить, спасая свои жизни.
Альбина надеялась, что этого не повторится. Ошиблась. Теперь ее собственный дом превратится в тюрьму, в нем будет ни тишины, ни покоя.
Она встала и включила холодную воду в раковине.
Ни следов от кошачьих зубов, ни царапин нигде не видно. Альбина обследовала свою голову, шею, лицо перед зеркалом и при ярком свете. Так ли она уверена в своей догадке насчет той твари, в глаза которой ей однажды пришлось посмотреть? Может, дело в чем-то другом и не все так страшно?
Логического объяснения у нее не нашлось, а искушение приписать все сверхъестественному было огромным. Именно – сверхъестественному. Она уснула и увидела страшный сон, оставивший после себя множество загадок без ответа. У нее есть слабая надежда, что ужас не вернется. Как было бы хорошо приписать все случайности и выбросить домыслы из головы раз и навсегда.
Она умылась и посмотрела на себя. Капли холодной воды бежали по лицу, скапливаясь на подбородке и падая в раковину. Альбине почудилось, что на нее из зеркала глядит отвратительная старуха.