Откуда доносился звук, Вера тоже не поняла. Из дома? Почему тогда так громко, хотя она стоит на улице? Этот крик словно окутал ее, поглотил целиком. Может, дело в высоте звука? Казалось, она слышит его не ушами: крик словно проникал через кости, и никуда от него нельзя было деться. Она отошла от дома на пару шагов и посмотрела наверх. Там точно такие же двойные двери, как и внизу, вели на выложенный камнем балкон. На балконе стояла женщина, которую Вера видела на кухне. Спину ей заливал свет, а сама она стояла, наклонившись вперед. Из ее легких вырывался крик, сотрясавший холодный воздух. Вере подумалось, что точно так же какой-нибудь пьяница очищает желудок после очередной попойки. Внезапно крик прекратился.
Казалось, будто у Веры ушло несколько часов, чтобы попасть в дом, – ее никто не замечал, и все это оживляло в памяти повторяющийся кошмар: совсем маленькая Вера точно так же не может попасть в дом, а там – умирает ее мама. И как она ни старается, забраться внутрь и спасти маму не выходит. А теперь уже взрослая Вера вовсю стучит в двери, ведущие на веранду, пытаясь попасть в комнату, где все только что пили чай. Но никто не открывал – видимо, все выбежали в поисках источника звука. Тогда Вера обогнула дом и пошла к главному входу. На улице стало темно, она оступилась, сошла с тропинки и оказалась в зарослях густого кустарника. Продираясь вперед, Вера постаралась успокоиться и в итоге поняла, что идет не туда, потому что тропинка так и не находилась. Ветки царапали лицо, тянули за одежду. Вера заставила себя остановиться. Теперь она не маленькая и теряться не намерена.
Вдалеке она услышала слабый шум волн, бьющихся о гальку.
Вера развернулась в другом направлении: на небе над кустами четко вырисовались очертания дома. Она вернулась на тропинку, обогнула дом и подошла к входной двери. Оттуда не доносилось ни звука. Вера взглянула на часы и поняла, что бродила по саду почти двадцать минут. Затем провела пальцами по волосам, сняла с куртки сухой лист и позвонила в медный колокольчик, дернув за веревку, прикрепленную к тяжелой хлопушке. Ответа не последовало. В коттедже на другой стороне двора горел свет, и она направилась туда. Но тут дверь главного дома открылась, и она увидела молодого повара с кухни. На нем все еще был белый фартук.
– Сюда, – позвал он, а затем рассеянно добавил: – А как вы так быстро добрались?
Вера на мгновение почувствовала себя очень толстой Алисой в Стране чудес. Повар бросился по узкому коридору, и ей оставалось только следовать за ним. Парень был худой и очень смуглый, руки и предплечья в черных волосках – Вера заметила это, когда он открывал дверь.
Через проем она увидела людей, но повар шел так быстро, что Вера не разобрала их лиц. Может быть, Джоанна тоже там. Дом внутри оказался намного просторнее, чем могло показаться снаружи: множество коридоров и комнат. Они поднялись наверх по небольшой лестнице. Вера к этому моменту перестала ориентироваться. Она обратила внимание только на внешнюю часть новой пристройки, а тут, без окон, было трудно определить, в какую сторону они идут.
– Была неподалеку. – Наконец они оказались на достаточно близком расстоянии, и Вера смогла ответить на вопрос.
Шли они так быстро, что она немного запыхалась.
– Скорую я тоже вызвал. Не знаю, долго им ехать или нет…
– Быстро они сюда точно не доберутся. Скорее всего, отправят машину из Алнвика.
– Вообще… – Молодой человек сделал паузу. – Думаю, можно не торопиться. Ничего сделать они все равно не смогут.
Он остановился в конце коридора и открыл дверь. Вера ожидала совсем другого: она надеялась увидеть спальню. Большую спальню с балконом. Но она снова почувствовала себя Алисой. Никакой логики, будто улицу взяли и перенесли прямо в дом. Все вокруг было зеленым и живым. Вера замерла на пороге, а затем заглянула внутрь.
На втором этаже расположился зимний сад. Высокие потолки, но само пространство довольно узкое, сводчатый стеклянный потолок. С террасы внизу этого было не заметно. И со всех сторон стеклянные стены, у которых стоят плетеные кресла. На полу – плитка. Огромные растения в горшках с блестящими темными листьями – словно тропические джунгли в миниатюре. Все растения – толстые, мясистые; на одном – стебель с розовым цветком. Пахло компостом и влажностью. Днем отсюда открывался великолепный вид на море. На единственной не стеклянной стене висело большое зеркало в зеленой раме. Зеркало, видимо, было старое, с дефектами: отражение слегка искажалось, и, посмотрев в него, Вера почувствовала тошноту. В комнате стояла духота.
– И что я должна здесь увидеть? – Вера тряхнула головой, чтобы стало полегче.
– А вам что, не сказали? Мне пришлось обо всем рассказать по телефону.
Молодой человек прошел мимо растений и садовой мебели и открыл балконную дверь. Тут же внутрь ворвался прохладный ветер, стали слышны волны, набегающие в отдалении на галечный пляж. Балкон оказался широким, и по его углам залегла темнота. Повар резко повернулся к Вере:
– Вот!
Она вышла следом за ним и в тусклом свете, проникавшем из зимнего сада, увидела мужчину, скрючившегося в углу у каменного парапета. Колени у него почти доставали до подбородка. Странная поза, особенно учитывая его седину и явно пожилой возраст. А старики обычно не сидят вот так на полу, потому что потом трудно вставать, суставы хрустят. Да и кто будет сидеть на каменном полу в конце октября. Свет создавал странные тени на его лице: мужчина казался сердитым и возмущенным.
На нем был черный пиджак, светлая рубашка непонятного цвета. И почти вся – в крови. Кровь была и на каменном полу, и на стене. Как будто его ударили ножом, но только ножа поблизости видно не было.
– Кто это?
– Я же все сказал по телефону. – Молодой человек начинал что-то подозревать. – А вы вообще кто?
– Нам не все данные передают. – Вера показала удостоверение.
К счастью, в кармане сумки ей удалось его быстро нащупать. Держала она его так, чтобы свет попадал на фотографию.
– Инспектор Стенхоуп. А вас как зовут?
– Алекс Бартон.
– Хозяйка – ваша мать?
Вера сначала решила, что молодой человек здесь просто работает, так что в голосе ее звучало явное удивление.
– Мы оба здесь всем управляем. Я ее деловой партнер. Хотя порой так и не скажешь.
Тон у Алекса был недовольным, и, очевидно, он пожалел, что произнес последнюю фразу вслух. Сейчас явно не лучшее время для высказывания собственных обид.
– Не хотите узнать, что произошло? Вам надо поговорить с…
– Не переживай, поговорю. Но для начала расскажи мне о пострадавшем.
Вера терпеть не могла, когда ей указывали, как нужно делать ее работу. Она взяла парня под локоть и вывела обратно через стеклянную комнату странной формы в коридор.
– Вот здесь и поговорим. Нечего топтаться на месте преступления.
Она заметила небольшое помещение, где сходились два коридора. Там стояли кресла и низкий журнальный столик, заваленный деловыми газетами и литературными журналами. Окна не было, и свет шел лишь от тусклого бра с красным абажуром.
Это место не казалось самым подходящим для чтения, а весь дом больше смахивал на декорацию, где вряд ли занимаются каким-то настоящим делом. Вера осторожно опустилась в кресло, Алекс сел напротив.
– Где все остальные? – спросила она. Обычно подобные происшествия всегда привлекают публику.
– Я сказал подождать в гостиной.
– А они всегда делают то, что ты говоришь, да?
Алекс не ответил, и Вера продолжила:
– Что можешь рассказать об этом мужчине с балкона?
– Вы что, не узнали его?
Вопрос прозвучал как-то высокомерно. Очень похоже отреагировал официант в одном ресторанчике, когда Вера пыталась заказать чипсы.
– Знаменитость какая-то?
– Это Тони Фердинанд. Профессор Тони Фердинанд. Ученый, обозреватель и эксперт по искусству. Наверняка видели его в «Культурной передаче». А на «Би-би-си-4» у него вышел многосерийный фильм о современной прозе.
Ответа Веры Алекс дожидаться не стал – вряд ли она постоянный зритель «Би-би-си-4».
– Боже, какой кошмар! – продолжил он. – Мы больше никогда никого из Лондона не сможем пригласить. Что про нас будут писать? «Сумасшедшие студенты режут глотки преподавателям!» Этих придурков и так сюда не заманишь…
– Значит, он здесь преподавал?
Но особой любовью не пользовался, решила Вера, раз в первую очередь Алекс подумал не о несчастном человеке, а том, какую рекламу им сделает этот случай.
– Да, он почтил нас присутствием.
Алекс понял, что Вере требуется чуть больше информации, и объяснил:
– Он приезжал в Дом писателей раз в пару лет, выступал в роли наставника. Давал понять, что оказывает моей матери огромную услугу. Они давно знакомы. И он очень помог, когда мы организовали писательские курсы.
Парень помолчал и, чтобы не показаться слишком черствым, добавил:
– Мне очень жаль. Поверить не могу, что его больше нет.
– Давно вы его знали?
Вопрос Вере показался забавным. Этот паренек совсем молоденький, наверное, проработал здесь всего ничего.
– Да сколько себя помню, с детства. Тони работал с моей мамой в колледже Святой Урсулы. Когда ее впервые опубликовали, он написал хорошую рецензию, мамина карьера пошла в гору.
Вера не очень понимала, как у них все устроено. Что еще за колледж Святой Урсулы? Какой-то неведомый мир.
– Она тоже писательница?
– Конечно. Миранда Бартон! – Алекс помолчал немного. – Но сейчас она уже не так популярна. Ей только не говорите, что никогда про нее не слышали. Она очень расстроится.
– Прости, приятель, у меня не так много времени, чтобы читать всякие сказочки. С моей-то работой.
Через толстые стены дома донесся далекий звук полицейской сирены. Местный наряд полиции решил во всеуслышание возвестить о своем прибытии. Зачем сирену-то включили? Захотели распугать всех овец и тракторы в придачу?
– Что мистер Фердинанд конкретно здесь делал? – Вера продолжила разговор. – Вел курс «Литературное вскрытие»?
– Ну, в теории – вроде того.
Вере вновь показалось, что в голосе молодого человека сквозила какая-то обида. Похоже, не так все просто. По крайней мере, ей хотелось, чтобы все было не просто. Она любила вгрызаться в расследование зубами, любила доказывать всем, какой она блестящий сыщик.
– А на практике?
– Он приехал потешить свое эго. Чтобы убедить себя, что он все такой же авторитет, как и раньше. В 1990 году в «Обзервере» написали, что он «зажигает новые звезды». И мне кажется, он всегда выискивал кого-то нового, показывая так свою значимость в литературном мире.
Вера снова ничего не поняла, но сейчас было не лучшее время для демонстрации собственного невежества.
– Кто нашел тело? – спросила она.
Алекс откинулся на спинку кресла, будто внезапно устал.
– Мама. Тони планировал провести небольшую встречу перед ужином. Ему задают вопросы, он отвечает. Как найти агента или издателя, как подавать рукописи. Один из самых популярных семинаров за всю неделю. Практические советы, как довести книгу до публикации. За этим слушатели и приходили. Надеялись, что Тони признает их гениальность и кому-то порекомендует. Он был очень харизматичным. Один раз похвалит – и ученики начинают верить в себя, в свой писательский дар. Но Тони не вышел к чаю, и мама пошла его искать. Он любил бывать в комнате из стекла.
– Вы так ее называете? Комната из стекла?
– Да.
Алекс снова с подозрением поглядел на Веру.
– Такого обычно не случалось? Он всегда приходил вовремя?
– Чаще всего – да. Тони – человек непростой, но настоящий профессионал.
– Ваша мать поднялась сюда и увидела его на балконе?
Вере это показалось странным. Если ищешь кого-то в доме, то, скорее всего, просто заглянешь в комнату, не заходя внутрь. Почему мать Алекса решила идти на балкон, и именно в тот угол, где лежал Фердинанд?
– Да, – подтвердил Алекс. – А потом началось…
Хотя молодой человек и сказал, что поражен убийством, особых чувств Вера за ним не заметила. Он делал все, что от него требуется, но не слишком переживал. Чего не скажешь о его матери. В ушах у Веры все еще звенел крик Миранды Бартон, его отголоски расходились по телу. И эта картина: человек на полу, лицо застыло в озлобленной гримасе, весь в крови – ужас. Но не только ужас слышался в ее вопле. Было в нем что-то личное, что-то материнское – будто она кричала о своем ребенке. Или о своем возлюбленном.
– Эта комната находится прямо над гостиной, – продолжал Алекс, – так что крик слышали все, кто пришел на чаепитие. Они выбежали посмотреть, что случилось. Меньше всего мне хотелось устраивать из этого представление, так что я сказал всем подождать внизу. Маму легко вывести из себя. Мне стало очень неловко – я подумал, она разыгрывает очередной спектакль. Но когда увидел Тони, то отправил ее вниз, попросил другого преподавателя, Джайлса Рикарда, отвести ее в наш коттедж. А сам пошел в кабинет, чтобы вызвать полицию.
– И скорую помощь, – добавила Вера.
Впервые за разговор он криво улыбнулся:
– Понимаю, это глупо. Но это мой первый покойник. Наверное, я хотел, чтобы приехал какой-то медик, чтобы он сказал, что нет, мне это не привиделось. Я не знал, что делать…
В дверь начали звонить.
– Это местная полиция, – объяснила Вера. – Открой им. Скажи, что я здесь, введу в курс дела. Они оцепят место преступления, а я начну заниматься расследованием.
Алекс встал и как-то странно на нее посмотрел.
– Какое расследование?
– Ну, это то, чем я зарабатываю на жизнь. Ловлю преступников.
В этой маленькой комнатке, где слабый красный свет отбрасывал странные тени на белые стены, Вера вновь почувствовала себя так, словно забрела в чей-то странный сон. Нужно, чтобы сюда пришел ее сержант Джо Эшворт, как всегда полный энергии и здравого смысла.
– Но я же все объяснил по телефону!
Алекс, кажется, совсем потерял терпение.
– Мы и так знаем, кто убил Тони Фердинанда.
– Твоя мать видела убийцу?
– Нет! Я видел. Я же говорил диспетчеру. Я шел в комнату из стекла, мать продолжала кричать, а я столкнулся с женщиной. Вот здесь, в коридоре. В руках она держала нож.
– Как предусмотрительно с ее стороны.
Вот черт, подумала Вера. Значит, снова придется заниматься скучными делами, жалкими наркоманами и драками в пабе. А она уже было подумала, что вырисовывается что-то интересненькое. И тут ей в голову пришла совсем тревожная мысль:
– У этой женщины, надо думать, есть имя?
– Одна из слушательниц курса. Мы заперли ее в комнате. Джоанна Тобин.