Оказалось, встречу сегодня вечером Феликс Бруно назначил не мне одному. Разливая по бокалам спиртное, Роберто Корсава посвятил меня в то, что было известно ему самому. Если коротко, у Феликса возникла мысль объединить в одну картину три новеллы: Корсавы, Артура Мартина и мою. Скажу честно, для меня это было не менее лестным, чем если бы Бруно заинтересовался мной единственным. Корсава был мэтром, признанной мега-величиной в мире кинодраматургии. С Феликсом они дружили со времен, когда Шварценеггер впервые увидел в витрине спорт-шопа гантели, а Шер еще задумывалась, стоит ли ей делать девятую пластику. Если я правильно помню, Роберто также был свидетелем на свадьбе Феликса. Вместе они двигали такими горами, у подножия которых я не смог бы себя представить даже в самых оторванных фантазиях. В общем, присутствие в фильме Корсавы было настолько крутым моментом, что я, без претензий, простил бы ему и гораздо более грубую шутку. К тому же, кто знает: возможно, со стороны это и в самом деле было забавно?
Другое дело Артур Мартин. Позволить смеяться над собой ему? Да легче заставить себя воспользоваться гигиенической помадой после бомжа! В его случае не пахло даже самыми убогими способностями к сочинительству. Как по мне, все, что у него получалось, это маскировать бездарность эпигонством – перерабатывать заимствования из работ действительно талантливых писателей и сценаристов. Но Феликс, тем не менее, держал Артура при себе, иногда даже пробуя снять что-то по его тошнотворно вторичной писанине. Секрет такой привязанности был прост – Артур Мартин являлся братом его супруги, Эмилии. Которую Феликс, это было известно всем, обожал больше жизни. Многие годы Эмилия была ему музой и путеводной звездой и отказывал он ей в чем-либо крайне редко.
Меня Артур раздражал и ничего, кроме презрения, вызывать не мог. Однако с его соседством в картине я готов был смириться. Во-первых, кто такой я сам, чтобы выбирать себе соавторов в картине подобного уровня? А, во-вторых, все равно – фильмом занимается лично Феликс Бруно, а сводный сценарий, наверняка, будет контролировать Корсава. Испортить подобное сочетание не в силах даже Артур Мартин. Режиссерский и актерский составы у Бруно тоже обычно состояли из звезд первой величины. Интересно, с кем из них он уже вел переговоры?
– Не поверишь, не в курсе! – ответил на этот вопрос Роберто, создавая в своем хрустальном стакане с виски небольшой айсберг из кубиков льда. – В принципе, я сейчас тебе выложил все, что знаю. Наверное, сегодня он нам сам всё расскажет.
Феликс, которого имел в виду Корсава, завис на важном собрании – возвращение ожидалось с минуты на минуту.
– Если хочется, можешь даже попробовать его разглядеть – кивнул Роберто Корсава куда-то в окно, на залив. – Феликс на «Медузе».
Про «Медузу» я тоже читал. Это была огромная яхта-катамаран, которой Бруно необычайно гордился. Она действительно была видна из панорамного окна, вид из которого охватывал и небольшую частную бухту, так же принадлежавшую Бруно. Стоявшая посередине нее, с высоты «Облака», «Медуза» не казалась такой уж большой, но, насколько я помнил, среди самых дорогих яхт-катамаранов в мире она занимала то ли семнадцатое, то ли восемнадцатое место. Возле «Медузы» покачивался на волнах совсем уже крошечный на таком расстоянии, тоже белого цвета, катерок.
– Важные шишки понаехали, – прокомментировал вид из окна Корсава. – Решают, кому жить, кому умереть.
Бруно, по моим сведениям, любил окружать себя такими вещами, как «Медуза» и «Облако». Которому, надо сказать, необычайно подходило это название. Нависающее над океанским заливом белое, воздушное здание виллы, казалось, по случайности зацепилось за живописный скалистый утес, на котором было построено, и ждет лишь подходящего по силе порыва ветра, чтобы освободиться и продолжить плыть по небу дальше, в сторону открытого, полного свободы моря. Гений киноиндустрии сбегал сюда от всего остального мира, обустроив тут свое личное пространство, по своим строгим правилам. Которым были вынуждены подчиняться все. Например, ни на «Облаке», ни в его окрестностях, не было мобильной связи. Бруно, оберегавший творческое одиночество всеми доступными средствами, скупил все пригодные для строительства телефонных вышек площадки в округе. Для внутренней связи в бунгало и на «Медузе» использовали рацию. Ею и воспользовался Карсава, чтобы сообщить Бруно о моем приезде.
– Феликс, прием! Мы все в сборе. И Марк Новак тут. Что там у тебя?
Рация подумала несколько секунд и выдала ответ знакомым мне голосом Бруно.
– Я понял! Но я еще занят, Роберто. Надо подождать. Познакомьтесь пока друг с другом. А заодно и с баром, хорошо?
– Хорошо, – ответил Роберто, пригубив из бокала.
– Хотя уверен, что в твоей руке и так уже стакан с виски, не так ли?
– Так, так. И не первый! – посмеялся Корсава проницательности друга.
– Не скучайте. Отбой!
Со стаканом в руке Роберто Корсава плюхнулся обратно в кресло Феликса и положил ноги на его рабочий стол. Позволить себе подобное в этом кабинете мог действительно только самый близкий друг. Артур с сигаретой улегся на бежевую софу, потягивая коньяк. Я же с налитым мне бокалом скромно примостился у края стеклянного стола для конференций, боком к панорамному окну.
Солнце уже почти нырнуло в океан. Корсава поднял со стола пульт управления и прибавил в кабинете освещения. Затем снова взял в руки папку со сценарием. Моим.
– Так, значит, говоришь Марк и Нелли… ну-ну… Давно пишешь? Я о тебе не слышал.
– Я криминальный репортер, – сказал я непонятно зачем.
– Пф! – презрительно фыркнул Артур Мартин из своего угла.
Я сделал вид, что не обратил внимания.
– А вам действительно не понравилось? – спросил я Корсаву немного излишне хриплым голосом.
– Не понравилось что? – не сразу понял он. – А! Да нет, я еще не читал. Наверное, если Феликс это одобрил, значит, что-то там есть.
Он сделал паузу величиной с глоток шотландского.
– Хотя…
И замолчал.
– Что «хотя»? – это слово меня насторожило.
– Честно говоря, ребятки, есть ощущение, что Феликс теряет хватку, – Роберто говорил легко, но серьезно. Без удовольствия, констатируя неприятные факты. – Стареем мы, что делать. Все его последние работы провалились. Прицел, похоже, сбился. Вот так.
– Про последние работы я не согласен! – подал с софы голос привставший на локте Артур. – В этом есть спорные моменты!
– Это ты про свою «Джессику»? Что тут спорного? Спиздил у Люка полсюжета, а вторую половину написал так, что это тебе надо предлагать отсосать у всех заплативших за билет зрителей и их домашних питомцев.
Я хохотнул, хотя не собирался. Артур это заметил и метнул в меня взгляд больного бешенством хорька. Он грузно вскочил с софы.
– Роберто! Как ты можешь! Было же разбирательство, где я все доказал! Это мой оригинальный сюжет! Все пересечения случайны и не выходят за рамки… художественных… м-м-м…
– Отсылок, – помог ему Роберто.
– Да! Отсылок!
– Ок. Можешь потыкать этим разбирательством себе в одно место. На провальные сборы это уже не повлияет.
Мне определенно нравилось, как Корсава обращается с Артуром Мартином.
– Своей «Джессикой» ты Феликсу еще и кучу отношений изгадил, – безжалостно отрывал мухе крылышки Роберто. – Риз, Николь и Дэнзел расплевались с ним навсегда. А теперь представь, как счастливы те, кто давал на эту херню бабки!
– Ты преувеличиваешь, Роберто! – Артур не хотел сдаваться.
– Если преувеличиваю, значит, вслед за Феликсом, теряю нюх. Но пока, дружок, насчет собственного нюха у меня такого ощущения нет. И вообще, если говорить лично обо мне… Если бы не наша дружба, то после такого косяка я бы Феликсу отказал. Да и на этот проект еще не факт, что соглашусь! – он кивнул на бумаги в папках на столе. – Вот так, коллеги.
Я молча слушал, никак не комментируя, переваривая появившееся чувство тревоги за исход всей встречи. Артур сходил еще раз к бару, затушил там сигарету, снова наполнил бокал. Отхлебнул. В его взгляде, возбужденном обвинениями Роберто, металось нечто вроде размышления – решиться на что-то или нет. Артур все же решился:
– Ок! Я кое-что знаю, что вам будет интересно услышать!
Корсава хмыкнул, я никак не отреагировал. Артур продолжил:
– Феликсу должны дать 700 миллионов! – отчеканил он каждое слово.
Повисла тишина, в которой взгляд Артура Мартина почти что слышно метался от меня к Корсаве и обратно.
– 700 миллионов! – с нажимом повторил он. – Это явно на нашу картину! Другой у него нет. Я спрашивал у Эмилии, а она про такие вещи не врет.
– Угу… Я тоже слышал… – задумчиво промычал Роберто. – Но ты сказал «должны дать», а не «дали»? Верно?
– Прямо сейчас! – загадочно заявил Артур. И пояснил: – Ему их дают прямо сейчас! Вот, что решают сейчас на «Медузе».
– Прекрасно, прекрасно, – протянул Корсава. – Но откуда уверенность, что решение будет положительным? Если пока даже я не видел, что вы там написали, и не высказал по этому поводу мнения? Там что, прям так все… бриллиантово?
Я пожал плечами, а Артур не удержался.
– Не знаю, как у газетного сосунка… извини, парень… а у меня шедевр! Нет, реально! Идея – блеск! Я…
– Подожди, – остановил его Роберто и развернулся ко мне. – Так ты говоришь «Моя любимая Нелли», Марк?
– Да, – произнес я.
– И что в ней такого, что она претендует на один фильм со мной?
– Да? – добавил Артур, сдвинув брови. – И со мной!
– Не знаю, – ответил я честно. И сделал довольно наглое предложение: – Прочитайте и скажите сами.
– Хм! – Роберто держал мой сценарий на весу на ладони. – А почему бы и нет? Феликс же велел нам познакомиться? Почитаем.
– Ну, ну, посмотрим на что ты способен, юный падаван, – ехидно и уже заметно пьяно встрял и тут Артур. – Давай, Роберто! Заряжай и пли-и-и-и-и!