Посвящается Хелен
Весною, сладостной юной весною, что убрана мелкой зеленью, опоясана, окольцована пеньем дурацких птиц, фальшива, и сладостна, и вульгарна, как продавщица в дешевых цацках, как дурак при деньгах и без вкуса, они были мелкие, и юные, и доверчивые; порой удавалось их убивать. Но теперь, когда август томной откормленной птицей колышет крылами, сквозь бледное лето устремившись к луне гниения и гибели, они стали крупнее, злее; вездесущие, как гробовщики; коварные, как заимодавцы; самоуверенные и неизбежные, как политики. Они пришли в город, распаленные, как деревенские парни; в страсти своей единые, как футболисты университетской команды; всепроникающие и чудовищные, но лишенные величия – казнь египетская под взглядом перевернутого бинокля; величие Фатума, от простой регулярности и вездесущести своей налитое презрением.