Мне вовсе незачем было это знать. Действительно, к чему эти никчемные сведения о совершенно незнакомых мне людях? Но, так случилось, что сначала на меня обрушилась лавина информации, которую я даже наполовину не успела запомнить и осмыслить, а следом за этим, все услышанное, будто мираж возникающий перед взором утомленного путника, ввалилось в мою жизнь кубарем, в лице тех самых людей. Их имена были мне неизвестны до недавнего времени, хотя, признаться, я подозревала об их существовании.
***
В глубине таверны "Плутоватый лепрекон" было сумрачно, накурено и пахло кислятиной. Кривой Фрэд – ее хозяин, по обыкновению прятался в своей каморке, за грязной шторкой. Иногда он выглядывал оттуда. Окидывал взглядом зал, посетителей. Новые лица здесь появлялись крайне редко, поэтому беспокоиться было не о чем. За залом присматривала его падчерица София. Девушка вполне справлялась со своими обязанностями, с детства привыкшая к этой работе. А с тех пор как ее мать умерла, постепенно перестала беспокоить Фреда даже в тех случаях, когда кто-то из перебравших спиртного посетителей начинал распускать руки. Может она повзрослела и ей самой этого хотелось, а может просто привыкла, как привыкла в свое время к застоявшемуся запаху кислого пива и немытых тел. Однако, среди постоянных гостей этого убого заведения у нее даже были друзья. Нет, не друзья. Подруга.
Странная девушка, лет двадцати семи, с огненно-рыжими, кудрявыми волосами, поверх которых красовался невысокий цилиндр, украшенный ярким бантом, за лентой которого торчало длинное орлиное перо. Корсет отделанный кожаными вставками, надетый поверх белой сорочки с глубоким вырезом на груди и широкими рукавами, как уже было известно по нескольким случаям, таил в себе немало сюрпризов и ловушек. Вместо многочисленных юбок, причитающихся всем приличным леди, она носила полотняные брюки хорошего кроя, которые позволяли разглядеть все достоинства ее фигуры. Черные очки с круглыми линзами, красовались на кончике ее носа. Если кому-то удавалось встретиться с ней взглядом, то почти всегда она не пряталась за очками, а смотрела поверх них. Широкий кожаный ремень, опоясывающий ее тонкую талию, имел множество петель и кармашков, где болталось несколько герметично закрытых колбочек и миниатюрных флаконов, в которых явно были не духи. Она, по обыкновению, занимала самый дальний угол, до которого тусклый свет грязных окон никогда не добирался. Узнать о ее присутствии, можно было лишь по маленькому красному огоньку на кончике сигареты, вставленной в длинный мундштук черного дерева, когда ей вздумалось закурить.
Рыжая всегда просила одно и то же, поэтому, со временем, София привыкла и при ее появлении не дожидалась заказа, а сразу несла все необходимое. Чашка крепкого горячего чая с добавлением сушеных ягод брусники и ромашкового цвета, большую костяную пепельницу и неизменный стакан дрянного бренди. Чай она выпивала сама, а вот бренди предназначался каждый раз для разных людей, тихо заходивших в таверну, которые подсаживались к ней, о чем-то тихо разговаривая. После чего, получив свой бренди, так же тихо исчезали.
Лишнего странная гостья никогда не задерживалась. Она приходила, получала свой заказ, и курила. Всегда в течение часа после ее прихода появлялись незнакомцы. Безошибочно находили ее, беседовали сидя спиной к остальным посетителям, бросающим в их угол любопытные взгляды. Визит каждый раз длился по-разному. Когда десять минут, а когда и больше часа. Чаще, конечно, недолго. После ухода незнакомца, она выкуривала две сигареты и оставив несколько лишних пенни, так же тихо уходила.
В те самые моменты, когда леди была одна, София могла поболтать с ней о том о сем, под видом, что ей обязательно нужно что-то сделать у этого столика прямо сейчас. Смахнуть крошки с истертой, рубцеватой столешницы, поправить покосившуюся на стене картину, содержание которой, впрочем, вряд ли мог бы поведать даже сам Кривой Фред, потому, что в темноте там было ничего не разобрать. На самом деле дружеской болтовней эти разговоры можно было назвать с большой натяжкой. Болтала только София. Леди всегда молчала в ее присутствии, за исключением тех случаев, когда просила заказ. Но, бедной девушке нравилось считать ее и себя подругами. По крайней мере никаких возражений от гостьи София ни разу не слышала.
***
В один из холодных осенних вечеров, все пошло не как обычно. Рыжая гостья, явившись в таверну, заняла свое место за столом, но в этот раз принесла с собой миниатюрный саквояж, который поставила справа от стула, осторожно приоткрыв его. София, как всегда, принесла ей обычный заказ, но девушка отослала ее обратно, на сей раз отказавшись от всего, кроме пепельницы.
Немедленно прикурив, она принялась поправлять на ремне свои пузырьки. В движениях ее чувствовалась нервозность. Через несколько минут София снова решилась подойти к гостье, чтобы в очередной раз разболтать ей свои, скопившиеся за несколько дней, скромные новости.
Вооружившись тряпкой, она направилась к ее столу, и тут же начав усердно смахивать несуществующие крошки, открыла было рот, но, замолкла на полуслове. Рыжая схватила ее за руку, резко притянула к себе заставив девушку наклониться через весь стол почти растянувшись на нем. Не выпуская ее руки, придвинулась поближе и оказавшись лицом к лицу с Софией, прошептала.
– Послушай, милочка, я обычно склонна терпеть твою болтовню о трудностях кухонной жизни, но сегодня, для твоего же блага, тебе лучше держаться от этого уголка подальше.
В этот момент, откуда-то незаметно достав серебряную монету, вложила ее в ладонь девушки. И пока та не успела опомниться, продолжила.
– Мне не хотелось бы, чтобы сегодня произошло что-то чрезвычайное, но, на всякий случай, возьми-ка ты выходной, прямо с этой минуты. Пойди куда-нибудь, погуляй!
– Мисс, но куда я пойду, уже ведь так поздно? – непонимающе и немного испуганно пробормотала София.
– Прогуляйся к подружке! У тебя ведь есть хоть одна подружка?
София закивала, после секундного раздумья.
– Да, да, мисс! Люция, дочь пекаря. Она живет в нескольких…
– Отлично! – оборвала рыжая. – Вот к ней и иди. Можешь прихватить из вашего погребка бутылку вина. За мой счет. И не забудь потеплее одеться. На улице сегодня невероятно промозглая погодка.
Она выпустила руку Софии и та, пятясь, уже собиралась скорее убраться отсюда, но вдруг вспомнила кое-что и остановившись, обернулась.
– А как же я оставлю зал, клиентов?
Рыжая зыркнула на нее, будто желая испепелить на месте за недогадливость и нежелание беспрекословно последовать ее совету.
– Половина твоих клиентов уже пьяны как свиньи, а вторая половина слишком быстро догоняет первую. Иди! Никто и не заметит.
София постояла пару секунд в нерешительности, размышляя, как же ей поступить. Потом подобрала юбки и быстрым шагом удалилась, скрывшись за кухонной дверью. На лице ее отражалось волнение, непонимание происходящего и испуг. Все-таки странная она, эта – рыжая леди. Но сердце подсказывало девушке, что лучше последовать ее совету. Крепко зажав в кулаке серебро, она ринулась в свою комнату, за теплой, шерстяной накидкой. По пути, проходя мимо каморки Кривого Фрэда, который мирно похрапывал, лежа на косоногой тахте, прикрыла его дверь и заперла снаружи на ключ. От греха подальше.
Рыжая сидела еще несколько минут напряженно выжидая, не покажется ли та снова в зале. Но девушка больше не появлялась, даже когда один из пьяниц разразился громкой бранью, случайно плеснув себе на штаны пивом.
Следующие полчаса тянулись словно каучуковая лента. В таверну ввалилась пьяная компания. Разместившись за большим столом принялась горлопанить, требуя себе порцию пойла, причем немедленно.
Когда же изрядно нетрезвые работяги осознали, что к ним никто не подойдет, начали озираться вокруг. Высокий, широкоплечий мужик, с затуманенным взглядом, заметил по соседству кувшин вина, обладатель которого уже спал, уткнувшись лбом в край стола и одной рукой вцепившись в ручку кувшина, а другой в полупустую оловянную кружку. Не долго раздумывая, он подошел к соседу, вырвал из цепких рук кувшин и кружку и, под одобрительные вопли своих товарищей, вернулся с добычей. Пьянь продолжила пирушку.
В это время дверь в таверну распахнулась. На пороге появился джентльмен. Хорошо одет, высок, строен и судя по выправке имевший отношение к какому-то военному подразделению. Не переступая порога, джентльмен внимательно осмотрел заведение и посетителей. Наконец, его взгляд остановился на темном углу, в глубине которого медленно вспыхивал сигаретный огонек, как маяк в темную ночь, давая ориентир проплывающим вдали кораблям.
Мужчина вышел обратно. Через секунду на его месте появился другой человек. Облаченный в плотный, черного цвета, плащ с капюшоном, скрывавшим в своей глубине лицо обладателя. Незнакомец твердым, уверенным шагом направился прямо к столу леди. Добравшись, он не церемонясь занял стул напротив рыжей.
Джентльмен, первым заглянувший в таверну, присоединился к нему, встав позади и чуть сбоку.
Еще один мужчина, появившийся с ними заодно, расположился в дверях, загородив собой выход, скрестив руки на могучей груди и лениво оглядывая местных забулдыг, которые, впрочем, не очень-то обращали на него внимание.
Человек в капюшоне, заговорил скрипучим голосом.
– Добрый вечер, мисс… Простите, даже не знаю Вашего имени?
– Сакред. Джинджер Сакред. – тихонько ответила леди.
– Кхм. Простите мою любознательность, мисс Сакред. Не родственница ли вы почившему мистеру Самюэлю Сакреду?
– Я – его вдова!
– О! Прошу простить меня за бестактность.
– Ничего, сэр! Если вы знали моего мужа, то вам известно, что он умер пять лет назад. Я уже давно перестала скорбеть по нему.
– И все же… начал скрипучий голос.
– Давайте перейдем к делу! Я не привыкла тратить время на праздные разговоры. – оборвала девушка.
Казалось собеседник подавился собственным голосом, закашлявшись.
Уняв приступ кашля, продолжил.
– Вижу, вы именно такая, какой мне вас описывали. Как пожелаете.
Рыжая выжидательно замерев следила за мужчинами поверх очков, в линзах которых отражался огонек ее сигареты.
– Один наш общий знакомый, точнее говоря Долговязый Сэмми…
– Я не знаю ничьих имен. – еще раз перебила его рыжая.
– Тем не менее, вы знакомы с ним. Так вот, Сэмми сообщил мне любопытную информацию о вас, мисс… миссис Сакред. Из его слов я понял, что такой человек как вы, может быть весьма полезным в одном интересующем меня деле. И поэтому я пришел сюда, на эту встречу, раз вы отказались встретиться со мной по моему приглашению, которое я вам высылал.
– Ваш курьер был очень не любезен, сэр, передавая мне ваше приглашение. За что и поплатился. И судя по тому, что вы все же здесь, полагаю вы нашли мое сообщение вместе с вашим посыльным.
– Да, иногда нужно тщательнее подбирать людей к себе на службу. Я компенсирую вам все доставленные моим человеком неудобства. Но вам придется немного поработать на меня.
– Компенсируете? Почему бы вам не сделать это прямо сейчас? – едко вставила рыжая. – Не каждый, знаете ли, день, меня бесцеремонно хватают мужланы, подкравшись сзади среди белого дня и насильно запихивают в закрытый экипаж даже не пытаясь ничего объяснить и дать леди опомниться. Надеюсь я не слишком испортила сиденья его кровью? Пришлось отрезать грубияну руку. Кстати, как он?
– Он умер. К тому моменту, как кучер доехал до моего дома, бедняга истек кровью. Хорошо, хоть ваша записка не потерялась. Как странно, что у вас при себе оказался карандаш и клочок бумаги. Иначе, моим людям еще долго пришлось бы вас снова искать. Хотя, я с трудом смог прочесть название этой дыры на пропитанной кровью бумаге. С не меньшим трудом удалось отыскать это место.
– Итак, какова же будет компенсация?
– Ваша жизнь!
Рыжая чуть наклонилась вперед и по-особенному долго затянулась сигаретой. Свет огонька осветил ее локоны, тонкую шею и блеснув на оправе очков угас.
Девушка выпустила струю дыма прямо в черный провал капюшона, улыбнувшись. Мужчина отстранился. Однако, она получила все что хотела. Не только позволила рассмотреть себя в свете огонька, но и успела разглядеть лицо в капюшоне.
Это был старик. Теперь она была совершенно в этом уверена. Кто он такой, ей не удалось вспомнить, хотя голос был явно знаком. Когда-то она уже слышала эту хрипотцу. Давно. В доме ее покойного мужа, когда тот еще был полон сил и занимал одну из высоких должностей в министерстве иностранных дел двора Ее Величества.
***
В то время, Джинджер была совершенной девчонкой, пребывающей в счастливом замужестве. В дела мужа она не очень стремилась совать свой хорошенький носик. А все, что на протяжении последних лет с ней происходило и стало ее обычной жизнью, в те годы не приснилось бы ей даже в самом кошмарном сне. Об этой изнанке жизни, она просто не имела представления. Но, по стечению обстоятельств, после смерти мужа, сама того не заметив, стала той, кем является. Весьма успешной шпионкой и диверсантом. Кроме того, она превратила свою юношескую любовь к науке в прибыльное дело. В ту пору, когда ее ровесницы грезили о балах, кавалерах и выгодных партиях, она сутки напролет просиживала в отцовской библиотеке изучая все возможные труды по химии. Когда же, по ее мнению, она набиралась достаточно новых знаний, запиралась в старом заброшенном сарае за конюшнями, и там ставила свои эксперименты с помощью подручных средств. Пока, наконец, не спалила сарай дотла, а с ним вместе и часть конюшен, чудом оставшись жива и невредима.
Именно после этого случая отец, рассердившись, быстренько сосватал ее за Самюэля Сакреда. Тогда еще ничем не выдающегося, но имевшего большие перспективы мужчину, на десять лет старше мисс Джинджер.
Волей-неволей, брак был заключен. Ей повезло больше, чем она ожидала. Через некоторое время она прониклась симпатией к своему супругу, а еще немного погодя искренне полюбила его. Самюэль был строгим, но добропорядочным и справедливым семьянином. Через пару лет после свадьбы, он заслуженно получил повышение. Карьера шла в гору. Новые должности мужа сменяли друг друга весьма скоро, все выше поднимая его в министерстве.
Вынужденный много времени уделять служебным делам, муж часто принимал людей у себя дома. А чтобы молодая супруга не чувствовала себя брошенной и одинокой, старался выполнять любые ее капризы. Джинджер очень удачно этим пользовалась. Поймав момент и получив возможность заниматься своей любимой химией, она организовала достаточно неплохую лабораторию. Собрала, не без помощи связей мужа, большую библиотеку научных трудов.
К пущей ее радости, муж, памятуя об истории случившейся с сараем и конюшнями в доме тестя, напрягся и купил ей за городом небольшое имение, где все свои мечты она спокойно воплощала в жизнь, не рискуя однажды по неосторожности спалить полквартала в городе.
В химии Джинджер действительно была хороша. Однако, даже связи мужа не могли помочь ей пробиться в королевскую академию наук. Консервативные взгляды, царящие в этом заведении, не позволяли женщине ступить на порог.
Пробыв в замужестве чуть меньше пяти лет, Джинджер, вдруг, сделалась вдовой.
Об этом печальном событии ее оповестил министерский посыльный, который сообщил, что ее дорогой муж скоропостижно скончался у себя дома, в собственной постели. Причины смерти остались неясны. Так как дом где они жили принадлежал министерству, миссис Сакред попросили в течение полугода освободить здание, дав ей вполне разумное время чтобы погоревать и спокойно собрав вещи, съехать.
В наследство от мужа ей досталось совсем немного средств. Сбережения Самюэля были более чем скромные, жили они в основном на министерскую зарплату, которой им, впрочем, хватало. В качестве компенсации и моральной поддержки, министерство перечислило ей годовой заработок мужа. Джинджер благодарила всех известных богов, что излюбленное маленькое имение было записано на ее имя и конфискации не подлежало. Оно и стало ее прибежищем.
Погоревав с месяцок, взяла себя в руки и приступила к переезду. Под видом траура наотрез отказалась пускать кого-либо в дом, под каким бы предлогом они ни являлись. Довольно быстро переправив личный скарб в свое имение, она принялась шерстить рабочие кабинеты покойного мужа. Пролистывая бумаги, наткнулась на весьма занимательные сведения, которые были достаточно ценны и секретны, чтобы просто так ими делиться. Параллельно с этим, она случайно обнаружила в спальне мужа следы нескольких ядов, что окончательно утвердило ее в мысли, что Самюэль умер не своей смертью. Ему в этом кто-то помог.
Поддерживая статус безутешной вдовы, Джинджер передвигалась между городским особняком и своим поместьем в закрытом экипаже, тайно вывозя туда все найденные министерские секреты. А когда последний листок был в ее распоряжении, она поздним вечером посетила непосредственного начальника ее покойного мужа. Убедила его поехать с ней в особняк. Дала полусонному чиновнику осмотреть дом, чего тот делать особо не старался. А потом, заявив, что больше не в силах находиться здесь, где все ей напоминает о супруге, и картинно всплакнув на плече ошарашенного чиновника, сдала ему все ключи от дома. Лично провела его повсюду, заперла двери. И уже у ворот закрытого особняка, заставила того дать ей официальный документ, что он лично принял ключи из ее рук, здание возвращено в собственность министерства и никаких претензий к вдове Сакред у министерства в его лице нет и быть не может.
Измученный и готовый продать дьяволу душу, лишь бы поскорее отвязаться от назойливой дамы, чиновник подписал все, что она просила, заверив гербовые бумаги самой неоспоримой печатью и счастливый после ее отъезда, отправился спать. А на рассвете принятый им особняк полыхал ярким пламенем, прихватив за собой и пару соседних зданий. Миссис Сакред в это время сидела на веранде в своем имении, укутав плечи платком от утренней свежести и попивая ромашковый чай, вычеркивала из маленького блокнотика несколько строк, в которых были вписаны названия реактивов. Если бы кто-нибудь хорошенько покопался на пепелище министерского особняка, он бы обязательно нашел там следы этих самых реактивов. Но никто не покопался.
Вместо этого министр иностранных дел при дворе Ее Величества, стоял, краснея как помидор и понурив голову как провинившийся школьник, когда более высокие королевские чины отчитывали его, после доклада о том, что масса совершенно секретных документов государственной и международной важности безвозвратно утеряны и восстановлению не подлежат.
Поискать эти самые документы в подвале имения вдовы мистера Сакреда, почему-то никто не догадался. А вскоре о ней и вовсе забыли.
***
Деньги, полученные от министерства, постепенно заканчивались и Джинджер уже всерьез задумывалась о способах заработка. Нуждаться она не привыкла и отказываться от жизни полной удобств ей не хотелось.
В конце концов она смекнула, что все те министерские бумаги, которыми она располагала, имеют немалую стоимость. Вот только как выручить за эту информацию денег, она не придумала.
Сначала она хотела выйти на кого-нибудь из бывших коллег мужа и предложить вернуть за солидную компенсацию. Даже отправилась было в министерство. Однако, счастливая, как позже выяснилось, случайность остановила ее. На площади перед министерскими воротами ее беззастенчиво обворовали мальчишки, стащив сумочку где был кошелек и письмо с объяснениями, которое она написала заранее для министра иностранных дел. Пропажу миссис Сакред обнаружила, что называется, по горячим следам. Мальчишки лишь успели свернуть в подворотню. Не ожидая погони, принялись потрошить и делить добычу. Тут то Джинджер их и застала, бесстрашно отправившись следом за воришками. Оборванцы прыснули врассыпную, но одного из них ей все же удалось схватить.
Беззастенчиво надрав паршивцу уши и угрожая отволочь его к констеблям, заставила отвести ее туда, где они собирались. Там же и выяснилось, что вся эта беспризорная шпана действует вполне организовано и подчиняется более старшим бандитам, предпочитающим оставаться в тени, в то время как малолетки делают всю грязную работу на улицах Лондона.
Ватагой этих воришек руководил грязный, одноногий мужчина. В прошлом такой же вор и разбойник. Путь до их логова оказался неблизким, Джинджер изрядно устала петлять по темным переулкам, но была полна решимости вернуть свою собственность. На окраине одного из рабочих районов, пестревшего покосившимися бараками и зловонными мусорными кучами располагалось большое, недостроенное, темно-серое здание, неизвестно по какой причине заброшенное. В темных, незастеклённых окнах то и дело мелькали мальчишеские фигурки, любопытно глазеющие на них. Прежде чем шагнуть внутрь миссис Сакред подобрала валявшуюся на пути пустую бутылку. Что она собиралась с ней делать, Джинджер и сама не представляла, но что-то увесистое в руке, придавало ей уверенности.
Мальчишка привел ее к безногому. Тот поначалу опешил от такой дерзости и безрассудства со стороны молодой респектабельной леди. Однако, когда та заявила о своем намерении вернуть все похищенное его подопечными, громко и противно рассмеялся, глядя в ее зеленые глаза.
Оторопь неожиданности прошла. Теперь калека и сам жадно осматривал ее, уже предвкушая славную потеху. Таких хорошеньких женщин у него никогда не было. Да и поживиться с нее еще было чем. От профессионального взгляда бандита не ускользнули ни перстни на тонких, бледных пальцах, ни сверкающие рубинами в рыжих локонах серьги. Даже ее красные сапожки он уже мысленно продал. Опираясь на деревянный протез, одноногий достаточно шустро проковылял вокруг девушки, оценивающе ее разглядывая.
– Мисс, боюсь вам было бы гораздо безопаснее смириться с потерей кошелька. Потому, что теперь, благодаря своему безрассудству вы влипли в очень неприятную историю, явившись сюда. – калека довольно хохотнул, потрогав ее за локоть.
Миссис Сакред отдернула руку, изворачиваясь от его мерзких, грязных пальцев. До нее начало доходить, какую глупость она совершила забравшись сюда. В самое осиное гнездо. С каждым новым вдохом паника все глубже прокрадывалась в ее нутро, заставляя холодеть от каждого звука, взгляда, от вида безобразных обшарпанных стен, шорохов толпившейся вокруг ватаги оборванцев. Она совершенно забыла, зачем она сюда пришла и как вообще здесь оказалась. Все чего Джинджер хотела – это закрыть глаза, а когда откроет их, очутиться у себя в имении.
– Что же мне с вами делать? – спросил одноногий, вовсе не обращаясь на самом деле к ней.
Сквозь ткань платья Джинджер вдруг почувствовала его руку на своем заде. Она дернулась, будто пронзенная электрическим током. Кровь прилила к лицу. В одну секунду страх внутри нее сменился негодованием, негодование гневом, а гнев бешенством. Такого обращения с собой какого-то вонючего ворюги она допустить не могла.
Плохо соображая, что делает, она вдруг размахнулась и что было сил ударила мужчину по голове бутылкой. Осколки стекла брызнули во все стороны. Калека рухнул на пол, словно подкошенный. В руке Джинджер осталось горлышко разбитой бутылки, щетинящееся острыми смертоносными шипами.
Все еще не чувствуя себя, она порывисто опустилась, упершись коленом в грудь поверженного бандита и приставив острые кромки к его горлу, так, что из-под одного стеклянного уголка показалась тонкая струйка крови.
– Вы, мистер, грязный разбойник, не на ту напали! – грозно заявила она, сама не узнавая собственного голоса. – Уж поверьте мне на слово, только одно неверное движение, и я отпилю вашу никчемную голову этой стекляшкой.
По лбу калеки текла кровь, заливая правый глаз. Левым же он испуганно таращился в ее искрящиеся гневом ведьмовски-зеленые глаза.
– Украденные у меня деньги можете оставить себе! – неожиданно заявила она. – Но только учтите, что вам придется их отработать. И лучше бы вам сразу перестать надеяться провести меня. Иначе я закончу вашу вонючую жизнь, быстро, но отнюдь не безболезненно. – Джинджер видела, что ее внезапное нападение оказало сильный эффект на всех присутствующих. И теперь, когда она сама себя бессознательно поставила в положение, если не победителя, то человека, имеющего возможность диктовать условия, судорожно соображала, что же ей делать и говорить.
В голове крутились какие-то несуразицы и ничего хорошего она придумать не могла. Паника вновь накатывала на нее волнами. Еще секунда промедления и она потеряет свое преимущество. Они поймут, что она блефует. Что на самом деле, все только что произошедшее коварная случайность и никакой угрозы она не представляет, а наоборот насмерть перепугана. Они раздерут ее на кусочки.
От страха она еще сильнее вонзила острые края стекла в горло калеки. От ужаса у того выкатились глаза, и он как мог пытался вжаться в гнилые доски на которых лежал. Внезапно, Джинджер посетила сумасшедшая идея.
– Я пришла сюда не за деньгами. – зловеще прошептала она, так, чтобы ее, однако слышал не только калека, но и все оборванцы вокруг. – Я специально позволила украсть сумочку, чтобы выйти на это логово. Мне нужна информация и кое-какие другие услуги. И ты и твоя ватага мне поможете. Жду завтра в шесть вечера тебя одного в таверне "Плутоватый лепрекон". И не вздумай меня обмануть! – она сильнее навалилась коленом на грудь мужчины, отчего тот издал протяжный хрип, холодящий кровь.
Рывком поднявшись на ноги она быстро двинулась к выходу. Толпа мальчишек молча расступалась перед ней. Внезапно рыжая остановилась посреди толпы, заметив одного из тех, кто стащил ее сумочку. Она гневно зыркнула на него и протянув в его сторону руку, требовательно сказала – Мою сумочку!
Никто не шевелился. В задних рядах послышалось копошение и по рядам маленьких, чумазых рук к ней поплыла ее сумочка. Наконец, заполучив ее, Джинджер, так же решительно и быстро продолжила свой путь наружу. На пороге этого страшного здания она еще раз громко произнесла, не оборачиваясь.
– В шесть!
Шагая между кучами мусора все дальше от ужасного места, она спиной ощущала десятки колких взглядов, устремленных на нее. Сердце ее бешено колотилось. Холодный пот покрыл ее лицо. Через какое-то время, отойдя достаточно далеко, Джинджер остановилась в одном из переулков. Ноги ее дрожали. Внутренности тоже. Адреналин схлынул и теперь ее просто трясло. Согнувшись пополам она сблевала. На глазах выступили слезы. Мысли метались.
– "Плутоватый лепрекон"! Подумать только! И откуда же я могла вспомнить такое название?
Когда-то давно, они с мужем ехали по городу, направляясь в гости к какому-то джентльмену с которым у Самюэля были дела. Тогда-то она и увидела мельком из окна экипажа эту таверну с показавшимся ей забавным названием. Надо же было вспомнить это столько лет спустя.
Девушка продолжала идти по трущобам боясь обернуться, пока, наконец, не вышла на большую оживленную улицу. Здесь она почувствовала себя в большей безопасности.
На улицы Лондона мягкой, кошачьей поступью опускалась ночь. А на Джинджер наваливалась усталость. Возвращаться в имение было уже слишком поздно. Остановив проезжавшего мимо извозчика, миссис Сакред велела отвезти ее в какую-нибудь хорошую гостиницу, подальше от этого района.
Забравшись в кэб, Джинджер вдруг вспомнила, что деньги то у нее украли. Она открыла сумочку в надежде найти там что-нибудь достаточно ценное, чем можно было бы расплатиться за поездку. Сверху лежал измятый и испачканный грязными руками детей конверт. Расческа, зеркальце, несколько заколок, карандаш и маленькая записная книжка с ее химическими формулами. Но, что больше всего обрадовало, на месте также был и кошелек. Не пустой. Нескольких монет, разумеется, недоставало. Но все же, судя по всему она неплохо напугала их вожака, раз воришки даже вернули ей деньги.
Джинджер улыбнулась своей маленькой неожиданной победе.
В гостинице ей предоставили апартаменты на четыре комнаты. По ее просьбе местная горничная приготовила горячую ванну. Помогла девушке вымыться. Забрала платье и сапожки на чистку.
Оставшись одна, Джинджер разделась догола и забралась на свежие простыни.
Усталость валила ее с ног. Пережитое приключение совершенно лишило сил.
Засыпая, однако, она пыталась придумать, что же делать завтра. Наконец, решила рассказать полиции о притоне малолетних воришек и их одноногом предводителе. С тем и заснула.
***
Проснувшись засветло Джинджер спустилась вниз. Но вместо того, чтобы вызвать констеблей она заказала себе завтрак и с удовольствием принялась его уплетать. Покончив с едой попросила чашку крепкого, ароматного кофе. Затем еще одну.
Допивая вторую чашку, девушка приняла решение рискнуть, воплотив в жизнь то, что вчера ей казалось чистым самоубийством.
В голове ее созрел невероятный план.
Пригласив администратора отеля, она вручила ему несколько записок с поручениями, снабдив деньгами на все необходимые расходы. Затем выкупила занятый ею номер на месяц вперед и отправилась к себе.
Ближе к обеду в номер постучался управляющий. Он принес заказанные ею утром вещи и уведомил, что все остальные поручения так же будут выполнены в срок. За что, получил вознаграждение и довольный убрался с глаз, готовый услужить новой щедрой постоялице. Какими бы странными не казались ее просьбы.
Джинджер развернула доставленные свертки. В одном был короткий, тонкий нож в изящных ножнах, который без труда можно было спрятать в голенище сапожка. Какое-то время она пыталась его пристроить поудобнее, и тренировалась быстро его извлекать, пока, наконец, не осталась удовлетворенной своей затеей.
В другом свертке были очки с темными, круглыми линзами и небольшая коробка с несколькими склянками и пузырьками. Внимательно осмотрев каждую бутылочку, скляночку и их содержимое, принялась что-то химичить на письменном столе, предварительно широко распахнув перед ним окно.
Сборы ее длились несколько часов. В четверть четвертого в дверь снова постучались. В дверях нарисовался администратор.
– Мисс, кэб ждет вас у входа. Как вы и просили, мы даем в ваше распоряжение Томаса, нашего подсобного работника. Парень сообразительный и расторопный. Поэтому можете не сомневаться, он прекрасно справится со всем, что вы ему поручите.
Томас маячил за спиной администратора. Рослый, широкоплечий и потупивший взор, стоило Джинджер посмотреть на него.
– Благодарю Вас! Я буду готова через несколько минут.
Служащие удалились, а девушка взяла лист бумаги и сделала несколько записей. Закончив, сложила лист вчетверо и спрятала его в декольте.
У входа в отель стоял экипаж. Томас помог девушке забраться внутрь и сам влез следом. Возница уже был проинструктирован и сразу тронулся.
По пути ее было снова начали терзать сомнения по поводу правильности поступка, но она отогнала эти мысли, решив не отступать и заверив себя, что трусостью она только усугубит свое положение, а если проявит смелость, то, возможно, впереди откроются все вообразимые горизонты. Присутствие дюжего Томаса несколько успокоило ее.
Дорога заняла у них около часа. Возница действительно привез их к таверне "Плутоватый лепрекон", остановившись, как и было оговорено, не прямо перед ней, а чуть поодаль.
Вид модного платья Джинджер и ее аккуратно одетого спутника был совсем нехарактерным для обитателей этого района Лондона, но девушку это совершенно не волновало.
Нацепив очки, вошла внутрь. В нос ударил смрад застоялого воздуха и кислятины. Посетителей было мало и почти никто из них не обратил на вошедших внимания. Осмотревшись, Джинджер направилась в самый темный угол, расположившись там так, чтобы видеть всех присутствующих и входящих.
Томас занял соседний свободный столик, между ней и остальным залом, делая вид, что вовсе не имеет к ней никакого отношения.
К девушке подошла дородная барышня с простоватым лицом в несвежем переднике, поинтересовавшись чего желает леди.
– Принесите мне чай с добавлением ромашкового цвета и… У вас есть что-нибудь кроме пива?
– Да, мисс. У нас есть бренди. – девушка нагнулась чуть ближе к Джинджер, чтобы ее не услышали остальные посетители. – Но, правду говоря, я бы не стала вам его предлагать, мисс. Довольно дрянное пойло.
Она состроила рожицу.
– Отлично! Принесите мне также стакан этого бренди. – глаза девушки удивленно округлились, но спорить она не посмела. – И еще, дорогуша, подайте этому джентльмену, – при этом она кивнула на столик Томаса – все, что он закажет. Только чтобы это было хорошего качества. Счет оплачу я!
Барышня кивнула и бросив косой взгляд на Томаса, подошла к нему, приняла заказ и удалилась на кухню.
Вернулась она достаточно быстро. Чай был хорош. Жаркое для Томаса и кружка темного пива тоже выглядели вполне прилично.
– Леди желает еще что-нибудь? – осведомилась она.
– Нет, благодарю вас. Если нам что-нибудь понадобится, я вас позову.
– Как скажете, мисс. Зовите меня – София.
Девушка ушла. Джинджер сидела, попивая чай и старалась не думать о пронизывающем все помещение ужасном запахе и предстоящей встрече, если таковой суждено было случиться.
Через пару десятков минут в таверну ввалился, прихрамывая, одноногий разбойник. Он помедлил с минуту, оглядывая зал, а когда заметил в темном углу девушку, заковылял к ней, постукивая по грязному полу своим протезом, чем к неудовольствию Джинджер привлек к себе излишнее внимание других посетителей. Но, делать было нечего.
Томас напрягся за своим столом.
Калека добрался до ее стола. Кивком она предложила ему присесть напротив.
Не без удовольствия он плюхнулся на жесткий стул. Внимательно вглядываясь в ее лицо. Шея его была обмотана платком, на котором проступала капелька высохшей крови в том месте где Джинджер вчера нанесла порез битой бутылкой.
Она придвинула к нему стакан с бренди.
– Можете выпить! – почти приказным тоном сказала она.
Бродяга секунду поколебался, а потом вцепился в стакан и тут же жадно отхлебнул, даже не поморщившись.
– Какого черта вам от меня нужно, мисс?
– Молчите и слушайте! – осекла Джинджер. – Вы, мистер, ходите по очень тонкому льду. Вы сами это прекрасно понимаете. И я надеюсь, что вы не настолько идиот, чтобы опровергнуть это.
Мужчина молчал. Отхлебнул из стакана. Значит он ее все-таки побаивается, обрадовалась Джинджер, проследив за его реакцией.
– У вас есть то, что мне нужно. Вам же предоставляется возможность немного подзаработать чуть более законным путем, чем вы привыкли. – она сделала паузу убеждаясь, что он слушает.
– Ваши мальчишки могли бы иногда кое-что делать для меня. Но, прежде чем я доверю вам что-то серьезное, вы должны доказать мне, что способны справиться с поручением.
– Что еще за поручение?
Она достала из декольте сложенную вчетверо записку, кожей ощущая его грязный взгляд на ложбинке своей груди. Щелчком отправила записку через стол.
– Надеюсь читать вы умеете?
– Умею. – пробурчал тот, силясь рассмотреть что-нибудь из написанного в темноте угла.
– Посмотрите позже. Там указаны некоторые инструкции для ваших сорванцов. Имя человека, указанного в записке, вам вряд ли известно. Но, я хочу, чтобы вы добыли для меня всю информацию о нем, которую только сможете. Любую, понятно?
Мужчина с сомнением посмотрел на нее.
– А если мне это не интересно?
– Вам это интересно! Информация должна быть у меня ровно через неделю. Здесь же. В то же время.
– Не пойти ли вам к черту, мисс? – бандит осмелел. Джинджер нащупала нож за голенищем. Бросила короткий взгляд через плечо разбойника на Томаса. Тот был готов сорваться с места в любую секунду.
– Не желаете значит сотрудничать? – тихо проговорила она, глядя в глаза собеседника поверх очков.
– Сдается мне, что вы неплохо блефовали вчера, находясь у меня в гостях. Просто чудо, что вы ушли оттуда живой и невредимой. В другой раз вам так не повезет. – он осушил стакан до дна, приподнялся, опираясь руками на край стола и чуть нагнувшись к ней, угрожающе процедил сквозь зубы. – Я не работаю на богатеньких шлюх!
Ее слабого кивка хватило, чтобы Томас тут же оказался рядом с их столом и прежде чем калека успел среагировать, мощной рукой схватил того за шею и пригнул к столу, заставив практически лечь на него. В то же время Джинджер вытащила свой нож и не спеша приставила лезвие к его лицу.
– Кажется, вчера я обещала отрезать вам голову, – едва слышно произнесла она. – Не советую идти мне поперек. Или через неделю я получу то, что мне нужно или пеняйте на себя.
Острие ножа впилось в щеку бандита под глазом.
– Быть хромым не так уж плохо! Гораздо хуже при этом быть еще и слепым! Цените, то, что у вас еще есть, мистер! А если будете достаточно послушным и исполнительным, я, возможно, постараюсь закрыть глаза на ваши оскорбления и непочтительность.
Под лезвием появилась капелька крови, похожая на слезу. Томас крепче прижал его шею к столу, обездвиживая. Миссис Сакред достала из кармашка маленькую пробирку с жидкостью, аккуратно открыла и капнула на стол прямо перед лицом калеки. Прозрачная жидкость зашипела. В нос ударил резкий запах и над шипящей лужицей поднялся едкий дымок, оставляя на лице одноногого отпечаток страха.
– Вы поняли меня? Не так ли?
– П-понял! Прошу прощения, мисс!
Джинджер кивнула Томасу, и он отпустил калеку.
– Через неделю, мистер. Не заставляйте меня ждать или вылавливать вас по подворотням.
Капелька на столе провалилась вглубь, оставив на поверхности глубокую ямку с обугленными краями.
Томас поднял за шиворот беднягу из-за стола и пихнул в сторону выхода.
Тот заковылял прочь, не оборачиваясь.
Сердце Джинджер учащенно колотилось.
***
Вернувшись в отель, она всю неделю не находила себе места. Перевезла из имения некоторые вещи, посетила портного, заказала себе новую одежду.
А через неделю снова явилась в таверну.
На сей раз она пришла одна. Сидела и курила, пока ждала одноногого. Почему-то она была уверена, что он появится.
Он появился. Угостился бренди и целый час рассказывал ей все, что смог разузнать об интересующем ее человеке.
В конце, она передала ему еще одну записку, с новым именем.
Через полгода у нее была налажена обширная агентурная сеть информаторов, добывавших для нее сведения о потенциальных покупателях ее информации.
Когда она благодаря полученным знаниям выходила на покупателя, обычно отправляя к нему одного из беспризорников с запиской, в которой предлагала купить те или иные секреты, отказов почти не было.
Ни владельцы банков, ни хозяева фабрик и заводов, никто не отказывался заплатить ей указанную сумму за крупицы ее сведений.
На каждого из них у нее был компромат. Лондон был полон греха и пороков. И она этим умело пользовалась.
***
Теперь перед ней сидел старик, прятавший лицо в капюшоне и предлагал ей на него поработать. Джинджер это не нравилось. У старика были такие же методы, как и у нее самой и несомненно этот факт напрягал.
– Мне нужна от вас небольшая услуга, миссис Сакред. Найдите для меня одного человека. И не спорьте, – он предупреждающе выставил ладонь. – я знаю, что вам это по силам. Я долго отсутствовал в стране. Так долго, что теперь у меня здесь очень мало верных друзей. А кое-кто остался мне должен.
– Кто он? – с обреченной покорностью спросила Джинджер.
– Лорд Генри Райдер Олдмен. Вы легко узнаете его при встрече.
– Каким же образом я его узнаю? Я впервые слышу это имя, не говоря уж о том, что никогда его не видела.
Из-под капюшона раздался каркающий старческий смех. Старик поманил через плечо пальцем, и его статный помощник тут же достал и зажег толстую, длинную спичку. Поднес к лицу старика. Тот стянул капюшон, давая девушке как следует рассмотреть себя.
Она вцепилась в него взглядом, не понимая.
– Он как две капли воды похож на меня. – прохрипел старик.