До Адлера оставалась ночь пути.
Лена коротала вечер в вагоне-ресторане, потягивая вино и задумчиво крутя колечко на безымянном пальце правой руки. Одинокий бриллиант был крупным, с очень острой огранкой – Лена несколько раз портила одежду, а однажды оцарапала Сережу во время секса.
Теперь Сережа трахался с ее лучшей подругой, а Лена ехала на море одна. Так глупо – застать их в постели, у себя дома, накануне долгожданной поездки. Хуже не придумаешь. Лена все равно поехала. Пусть одна, пусть с разбитым сердцем, но все лучше, чем сидеть и горевать в городе.
− Можно? – приятный голос отвлек от печальных мыслей.
Рядом со столиком стоял молодой мужчина. «А ты красавчик, парень!» − Лена улыбнулась, помимо воли. Мужик и правда был хорош: загорелый, в меру мускулистый. Каштановые кудри и белоснежная улыбка – наверняка виниры, но какая разница?.. Лена приглашающе кивнула.
Пили, болтали ни о чём и обо всём, как это бывает со случайными попутчиками. В какой-то момент Влад – так он представился – указал в окно:
− Смотри, какой закат! До моря еще целая ночь, а закаты уже – закачаешься!
Лена залюбовалась. Закат был и правда божественный. Вздохнула, перевела взгляд на Влада. Залпом допила остававшееся в бокале вино.
Остаток вечера она не запомнила.
***
Лена очнулась в купе. Голова раскалывалась, в глаза будто насыпали песка. Темноту разгоняли тусклые лампочки над верхними полками и редкие фонари, мелькающие за окном.
Что-то явно было не так. Лена попробовала пошевелиться, застонать – и обнаружила, что рот заклеен, а руки стянуты за спиной. Чем-то жестким, врезающимся в кожу. Лодыжки – тоже. Она сидела на полу, в одной маечке, ощущая голой задницей жесткий ворс коврика. В груди полыхнуло, сердце застучало отбойным молотком. Лена замычала, в ужасе озираясь. Задергалась. Сзади на плечи легли грубые, мозолистые ладони. Напротив, на нижней полке, Лена увидела Влада. Его белоснежная улыбка выделялась в полумраке, в руке, между указательным и средним пальцами, он крутил стальной прямоугольник. Рядом с Владом, у окна, сидел еще один мужчина, постарше, со скучающим видом глядя на Лену сверху вниз. Седые виски, морщины, холодные глаза.
Влад, не переставая улыбаться, наклонился к Лене. Его рука змеей метнулась к лицу женщины, раздался щелчок – и в паре сантиметров от Лениного глаза тускло сверкнуло лезвие выкидного ножа.
− Будешь дергаться и орать – выколю глаз. Кивни, если поняла.
Лена оцепенела. Кивнула, коротко. Взгляд продолжал метаться по купе, ища подсказку, спасение.
Тяжесть, давившая на плечи, исчезла. Через мгновение кожу под носом обожгла боль – скотч сорвали вместе с пушком, растущим над верхней губой. Прежде чем Лена успела заорать, рот зажала крепкая ладонь.
− Сейчас, сука, ты будешь пить. Молча. – прокуренный голос, раздавшийся из-за спины Лены, невероятным образом напугал даже больше ножа. Нутро подсказывало – обладатель такого голоса не просто убьет, а будет мучить, пока жертва сама не издохнет.
Рука исчезла, меж горящих огнем губ ткнулось стеклянное горлышко. Лена инстинктивно глотнула и закашлялась – огонь перекинулся на пищевод. В нос шибанул запах водки. Лена кашляла, пытаясь вдохнуть хоть толику воздуха.
− Я сказал, пей! – от удара голова Лены дернулась вбок, врезавшись в столик. Бутылку снова ткнули в рот, грубо, едва не выбив зубы. Лена глотала горькую жидкость, шумно дыша через нос.
Раздался легкий стук в дверь. Бутылка моментально исчезла, сменившись грубой рукой.
− Мальчики, у вас там всё в порядке? – женский голос, глубокий, почти заигрывающий.
− Да, Жанночка, простите, ради Бога, бутылку воды с верхней полки уронили. Постараемся не шуметь больше. – Влад говорил беспечно, тем же приятным, успокаивающим голосом, что так привлек Лену в ресторане.
Говорил спокойно, будто у его ног не корчилась в ужасе голая женщина. Будто лезвие его ножа не придвинулось в этот момент к Лениному глазу так близко, что она перестала его различать.