Откроешь книжку – "слезы – грезы",
От рифм уже – не продохни…
Ребята, что вам – мало прозы
Для всей для вашей для херни?
Я, кстати, грешным делом тоже
Чего-то с рифмами слагаю,
Но со своими – легче все же:
Я – их пишу, а не читаю!
Поэт в России – больше, чем поэт,
А рифмоплет – еще, пожалуй, хуже,
Он требует и завтрак, и обед,
А в наглости своей – еще и ужин.
Небрит, поддат, неряшливо одет -
Алкаш, бездельник с видом страстотерпца…
Жена ворчит: "У тебя денег – нет,
И вискаря бутылка – вместо сердца.
Хоть дом пропылесосить помоги,
Ведь молодость, как снег весенний тает,
Нужна любовь мне, ласка… сапоги,
А у тебя – лишь на бухло хватает…"
Вот так проходит эта сука-жисть,
Вот так приходит страсти увяданье,
И нет в ней ничего, хоть заебись,
Ни ласки, ни сапог, ни состраданья.
Но муза посещает нас порой,
И тихо напевает под сурдинку…
Хоть от нее один лишь геморрой,
Но… иногда бывает и – блондинкой.
Ты добился народной известности,
Ты – акула пера, мастер слова…
Плохо дело с российской словесностью,
А по правде сказать – так хуево.
Ты читаешь небрежно и походя,
Бутерброд параллельно жуя,
Развлекухи ты хочешь и похоти,
А духовности – нет ни хуя.
Ты кромсаешь и “розы” и “грезы”,
По живому ведь режешь, подлец,
Отольются тебе наши слезы,
(Так и просится рифма – “пиздец”).
Дорогой наш, любимый издатель,
Дай хотя бы нам маленький шанс
Издавать – даже не обязательно,
Только выпиши, сука, аванс.
Я не спорю, ты – парень умелый,
Как Белинский, неистов и смел,
Объясняешь, как ты б это сделал,
(Если б только, конечно, умел).
Может, хватит уже графоманить?
Может, делам заняться пора?
Но увы – так и манит, и манит -
Это блядская в рифмы игра.
"За все на еврея найдется судья,
За живость ума, за сутулость…
За то, что еврейка стреляла в вождя,
За то, что она промахнулась"
(И. Губерман)
Под старость многие евреи
(И не евреи – часто тоже),
освоив ямбы и хореи,
Чего-то на стихи похожее
Строчат, бухая и потея…
Ну, на диване развлеченье
Себе нашли, когда стареют,
И я – тому не исключенье.
(А мой диван утех для разных
Служил. Не лежбище Прокруста.
Сколько ж он выдержал оргазмов!
Ну ладно, что я – все о грустном…)
Пусть это выглядит смешно,
Стишки – как хвост дворняги, куцые,
Размер хромает, рифмы, но…
Хоть не суются в Революцию.
Но это – тем же, блять, чревато,
За все – летят каменья брани:
За то, что сунулись когда-то,
За то, что нынче – на диване.
В рассказе Карела Чапека "Исповедь Дон Хуана" герой оказывается импотентом.
«Я не имел от женщины детей
И никогда не звал мужчину братом…»
(Н. Гумилев)
Я не имел от женщины детей,
И никогда не звал мужчину – братом,
Покаюсь перед смертью без затей:
Я – импотент, ни в чем не виноватый…
Считаете, легко вот так – не мочь?
Когда все любятся везде, кругом, от пуза,
И утром, днем, и вечером, и в ночь
На всем пространстве бывшего Союза?
Теперь же – кайся не в своих грехах,
Любая блядь тебя зовет к ответу,
И поливают в прозе и в стихах -
Да хуй вас всем! Которого… и нету!
– Уныла жизнь твоя убогая была,
Впустую прожил ты на белом свете,
Какая блядь тебе бы ни дала,
А вот меня, дурак, ты не заметил.
– Я помню – обалденная краса,
Да, об такую – только очи греть,
Я был не прочь, свидетель – небеса,
Но… надо было становиться в очередь.
По прутьям клетки вдохновенным
Хомяк рассеянно бряцал,
А на гвозде, забитом в стену,
Угрюмый Ватник зависал.
Меж ними все рождало споры
(про это где-то я читал):
Как красить дом? Чинить заборы?
И обустроить весь квартал?
Они сошлись, как лед и пламя,
Любили обсуждать вопросы,
Хоть схожи были (между нами)
Как, скажем, жопа с пылесосом.
Но вот однажды, в Воскресенье,
То ли с большого бодуна,
То ль от плохого настроенья
Напал Ватан на другана:
– Да кто ты есть, хомячья морда,
Хоть за собою бы убрал!
Хомяк ему ответил гордо:
– Я – убежденный либерал!
А ты есть кто? Реликт эпохи,
Ты на себя взгляни, урод -
дела давно уж ваши плохи!..
– Я не реликт! Я – патриот!
– Ты тряпка, твое время вышло,
Растаяло, как страшный сон!
– Да хрен тебе, иуда, в дышло!
– Кремлядь! – Пиндос! – Жидо-масон!..
Тут так Хомяк разволновался,
Чуть матом друга не покрыл,
Лишь на секунду зазевался,
И… дверцу клетки приоткрыл.
И надо же, чтоб так совпало,
Тут мимо кошка пробегала,
Оголодавшая слегка,
И… так не стало Хомяка.
Наш Ватник ликовал сначала,
Потом… чего-то заскучал он,
Швы разошлись, полезла вата,
И вещь, полезную когда-то,
Отволокли на задний двор,
Где покосившийся забор,
И там, вместе с листвою влажной
Сгорел он, как солдат бумажный.
(Я где-то слышал про него -
Уже не помню, от кого).
* * *
Совет вам дам, хомячьи детки,
Типа морали – так, немножко:
Не открывайте дверцу клетки,
Когда поблизости есть кошка.
А ватникам – без дураков:
Не обижайте хомяков.
Мы – народ предельно скрепный,
Исторически большой,
Богоносный, страстотерпный
И со щедрою душой.
Русским Гением согреты- -
Не сравнится с ним ничо, -
Все писатели-поэты
Нам – как хуй через плечо.
За стаканом и закуской
Маслом хлеб не мажется,
Запендюрим всем по-русски -
Мало не покажется.
В две строки уложим ровно
(Кто не понял – отсоси)
Нашу щедрость и духовность,
И – всю историю. Руси:
«Вот занес топор палач,
А народ кричит:
– ХУЯЧЬ!..»
(не Багрицкий)
У Батько широки плечи,
Желваки играють…
– Ты откуда, человече,
Из какого края?
И одет ты дуже стильно,
И пожрал от пуза…
– Я, Батько, бежал из Вильно,
от Евросоюза,
И грызет меня тревога,
Горькая обида -
Не допросишься ничого
С того Еврожида…
– Евро? Та еще зараза,
Выдумаешь тоже,
Нефти нету, нету газа,
Ни рожи, ни кожи…
А тебе дорога вышла
Бедовать со мною,
Повернешь обратно дышло -
Вентиль перекрою…
Дайте Яныку квартиру,
Дачку с зимним садом,
Плитку выложьте в сортире
Белым рафинадом…
Пускай шуба серебрится
Мехом горностая
(Пусть Якунин не жидится -
У него хватает)
Шоб пулял врагов он метко,
В них наделал дырок,
Дайте револьвер на цепке
От "Рамзан Кадырофф"
Мы пойдем с тобой далече,
От края до края…
У Батько широки плечи,
Желваки играють…
* * *
А в конце сказать хочу я
(Хотя и не паныч):
Где ж, Батько, теперь кочуешь,
Нестор-свет-Иваныч?
Украiна, твоя доля,
Туманом повита…
Ты умiешь робыть в поле,
А кругом – бандиты…
Но я верю – еще встанет
Жито золотое…
Жаль, не повстречался Янык
С Нестором Махною!!!
(вариант)
Мах у Нашего железный,
Налитой свинчаткой:
– Забалуешь, нэзалэжный,
Хлобысть по сопатке…
Коль пiдпiшешь мне цедулю -
Будешь с шоколадом,
А моим кацапам – дулю,
Больше им не надо.
Воны схваают, шо я им,
Поднесу на блюде,
Ни Иван, ни даже Хаим
Возражать не будет.
Ну а ежли ненароком
Тоже залупнутся,
И выйдет нам обоим боком -
Встать не разогнуться,
Нэ жалкуй, шо ты промазав,
Не поставят к стенке -
На крайняк рванем на хазу…
К батьке Лукашенко!
(2014 г)
Жена велит – на остров Крит,
Там, говорит, полно азалий,
Еще твердит: «Учи иврит,
И мотанем с тобой в Израиль»,
Я ей твержу, отбросив спесь,
Рискуя ею быть побитым:
– В моем роду – евреи есть,
В твоем – одни антисемиты…
Босая, стоя у плиты,
Она ответила мне гордо:
– В мои еврейские мечты
Не лезь своей жидовской мордой!
Жена – как много в этом слове
Для сердца русского слилось,
Жаль, что по жизни и по крови
Мне русским быть не довелось.
Но твой пример – другим ученье,
И ты рассказывай о том,
Какое жить порой мученье
С полухохлом, полужидом
Любовь – не вздохи на скамейке,
Тебе – всегда же будет двадцать,
Ты мне вообще давай налей-ка –
Я постараюсь… постараться.
Жен мы меняем, кто – редко, кто – часто,
Жены нас – тоже, порой без причины,
Что же сказать мне о женах прекрасного?
Чем вас порадовать, братья-мужчины?
Бог – всемогущ, вездесущ и всеведущ,
Вся наша жизнь – Его легкий каприз…
Есть только миг – между бывшей и следующей,
Именно он называется – Жизнь!
Может, Дарвин был все-таки…
Жизнь ушла, отлетела,
Поневоле спеша,
На лицо и на тело.
Проступает душа…
(А. Межиров)
В лапах елок серебряный иней
Засверкал, как алмазный венец,
И рассвета окрас темно-синий
Прямо в душу мне лезет, подлец.
Упоенный своей красотою,
Лес застыл над рекой, чуть дыша…
И смотрю на себя я с тоскою:
– Значит вот, ты, какая, душа?..
Этой жизни порою осенней
Не такой уж унылый мой нрав.
Просто мучают душу сомненья –
Может, Дарвин был все-таки прав?..
Я капитализм осуждаю,
Страсть к наживе презираю я,
Маркса вместе с Энгельсом читаю -
Когда денег нету ни хуя
Демократы мне и либералы
Костью в горле, сволочи, стоят,
И мечтаю я о флаге алом -
Когда денег нету ни хуя
Тянет, братцы, на социализм,
И духовность в сердце затая,
Я смотрю на жизнь через призму:
"Государство, собственность, семья".
Но когда в забытом мной кармане
Парочку дензнаков вдруг найду,
Я все эту хрень – к ебене маме!
Я всю эту муть – имел… в виду!
Я тогда к свободе воспаряю,
И в гробу видал я "Капитал",
Кафку вместе с Орвелом читаю -
Демократ (в душе)! И либерал.
Да, нахапала власть – даже не сосчитать,
И доить продолжает с размахом…
Как посмотришь вокруг – это ж еб твою мать!
А подумаешь – ну его на хуй!
«Денег нет, но держись» – это как понимать? -
А вот так, и не охай, не ахай…
Это что за дела? Это ж .. …. ….!
А подумаешь – ну его .. …!
Разрешили боярышник нам попивать
И пропить и штаны, и рубаху…
И встаешь с бодуна – это ж .. ….. ….!
А подумаешь – ну его .. …!
Можно даже валежник в лесу собирать
И зверька подстрелить, или птаху…
Но зверей убивать – это ж .. …. ….!
А подумаешь – ну его .. …!
И гвардейцами лихо народ разгонять
Научились – нагнали, блять, страху…
Да етить их всех в рот – это ж .. …. ….!
А подумаешь – ну его .. ….!
Я люблю демократов – того не отнять,
Но пойду ли за них я на плаху?
Как посмотришь вокруг – что-то надо менять!
А подумаешь -
Ну его на хуй!
Несчастная страна, ну что ж за наказанье,
Кричим ли мы «Долой», кричим ли мы «Ура» -
Мы созданы другим всем странам – в назидание,
Такая наша роль, такая вот игра.
Другим порою жизнь – отрада и услада,
Лишь мы, одни из всех – народов, стран и мест -
Показывать должны всем прочим, как НЕ надо,
Такая вот судьба, таков наш тяжкий крест.
Господь наш Всемогущ, ответь же мне скорее:
За что нам это все – вот эта Бл… агодать?
Ну, ведь в конце концов, у Тебя есть евреи,