По-видимому, не судьба, говорю я себе с досадой, болью, горечью, отчаянием и бог знает ещё с каким негативом. С уходом сентября растаяла последняя надежда поехать-таки в Крым и снова окунуться истерзанной душой в его "бальзамы", как то море, необозримые просторы, горы, целительные тропы и памятники старины. Я так ждала этой встречи, так мечтала опять с ветерком пролететь по Керченскому мосту, заранее дав себе слово, что на этот раз ничего не буду снимать, буду просто смотреть. Но аргументы мужа неопровержимы и звучат почти как приговор. Слезы и скандалы не работают, он неумолим.
На дворе СВО. Уже несколько месяцев. Мы воюем с Украиной, она с нами. Люди потихоньку привыкают к военному языку, к сообщениям о терактах-прилëтах тут и там по границе и кое-где даже в глубь. Сводки с фронта становятся неотъемлемой частью каждодневного быта. Шок от объявленной мобилизации (думаю, что для многих, особенно женщин, её объявление стало шоком, словно бы все мы вдруг оказались в каком-то сюрреализме и словили хорошее дежавю – неужели всё это действительно происходит, как когда-то тогда?) постепенно проходит, и народ всё активней вступает в ряды добровольцев. Во всю мощь начинают работать фонды поддержки участников СВО, и поддержка идёт полным ходом.
И посредь всего этого я с этим странным и непреодолимым желанием – вот сейчас, именно в эту лихую годину поехать туда, где вполне себе может стать весьма горячо в связи с близостью к фронту.
Фронт, война, двухсотые, прилëты. Кто бы мог подумать, что мы снова окажемся в этом и опять будем биться с тем же злом, что такой непомерной ценой победили когда-то – фашизмом?
***
– Мне сегодня снился странный сон, – говорю я свекрови за завтраком.
– Дааа?, – изображает она интерес, а сама явно думает что-то своё. Это еë стандартный стиль общения, к которому я ни в какую не могу привыкнуть.
Однако мне хочется поделиться хоть с кем-то. Сон и вправду совсем необычный, и я чувствую, есть в нëм послание для меня, но какое никак не пойму.
Я знаю, что вскорости всё прояснится, как было со многими прежними такими посланиями. Да хоть бы с последним, где я, зрелая дама с кучей дипломов-регалий подхожу к какому-то окошку и спрашиваю сидящую в нём женщину, могу ли я получить ещё и медицинский диплом, мол, не поздно ли для меня. И когда она отвечает мне положительно, я просыпаюсь. Это было осенью 2019-го. А в феврале 20-го на нас обрушился ковид.
Бывает, что рассказав такой сон, я что-нибудь вдруг понимаю, но чаще всего понимаю постфактум. И всё же я начинаю рассказывать:
– Будто я в каком-то доме. Будто я там живу, но не одна. Дом деревенский, кровать, как раньше были, железная. В доме переполох, все спешат куда-то спрятаться или убежать. Я тоже начинаю суетиться, собирать какие-то вещи, хотя и не понимаю, что собственно происходит. Потом выбегаю на улицу, а там стоят двое в чёрной фашистской форме (я видела такую в фильмах про Великую Отечественную), мужчина и женщина, и с ними двое детей. Сердце моë обрывается. Я понимаю, что не успела сбежать, и что другого пути нет у меня, как только пройти мимо этих двоих. Но они преграждают мне путь. К чему бы это?
– Не знааааю, – протягивает свекровь, явно заинтригованная теперь.
Вечером того же дня я повторяю сон мужу и когда добираюсь до чёрной формы, он выдаëт – гестапо.
Это было в 2021-м, когда мы ещё вовсю пожинали последствия эпидемии. Возможно, будет новая волна? Да, будет, только с краткой "и" в этом слове.
Свекровь однажды, насмотревшись телевизора, вышла из своей комнаты и сокрушенно сказала: "Будет война". Я ей тогда не поверила и горячо возразила. Но она началась, в феврале 2022-го. А в апреле не стало свекрови.
***
Уже идёт октябрь, первые числа, но я всё ещё лелею очень слабую надежду уговорить-таки мужа отправиться в Крым. Ведь даже в это время там ещё полно чем любоваться, и можно много где ходить-бродить.
Где-то внутри меня не покидает это жгучее желание как бы доказать самой себе, что не всё ещё потеряно, что у нас есть ещё время и шанс на нормальную жизнь, есть возможность побыть в красоте и свободе, мы ещё себе можем позволить что-то такое рисковое и способны вполне ощутить этот дух приключения, которым успели проникнуться в предыдущих своих путешествиях, ощутить эту радость открытия и предвкушения, этот восторг новизны. И целое море свободы.
А потом приходит сообщение о взрыве на Крымском мосту. И точно, как в том странном сне, что я рассказывала свекрови, сердце моë обрывается, и я понимаю, "гестапо" мне не миновать. А ещё понимаю, что не за свободой-красотами я так рвалась в Крым. Мне просто хотелось сбежать. От суровой реальности. Снова.