Часть первая. Улица
Глава 1. Аллергия
Стараясь на меня не смотреть, Люда развернулась и быстро зашагала к подъезду. А как же я, её любимый кот? Меня забыла? Решительные шаги Люды даже намёка не давали на моё возвращение домой. Глаза удивлённо смотрели хозяйке вслед, и ужас всё больше сковывал моё сердце.
А всё началось со страшного слова «аллергия». Это слово ворвалось в дом, как чёрный вихрь. Закружило всё вокруг и плюхнулось на подоконнике рядом с пушистым хвостом. Вязкое, горькое слово – совсем невкусное.
Нет, аллергия была не у меня – простого кота с длинной серой шубкой, белым платком на шее, носочками и кончиком хвоста. Аллергия случилась у малыша Люды, моей хозяйки. Я всего лишь посидел возле него чуть-чуть. А тот сразу расхныкался и зачихал. Хозяйка заохала и срочно помчалась в поликлинику.
– Анализы Тёмы показали аллергены на кошачью шерсть, – говорила она потом с кем-то по телефону. – Куда же мне его теперь? Ума не приложу!
«Интересно, что она хочет сделать с этим вкусно пахнущим, но так громко мяукавшим котёнком? – думал я, вылизывая лапу и хвост. – Как только малыш появился в доме, Люду словно подменили. Всё время с ним проводит, бросается по первому зову. А тут сколько ни ласкайся – всё брысь да брысь!»
Я вновь попытался привлечь внимание хозяйки: ураганом облетел всю комнату, забрался на подоконник, оттуда спрыгнул на пол, спрятался под диваном, вылез, отряхнулся, снова проделал несколько трюков. Но своего так и не добился – хозяйка не обращала на меня никакого внимания. Я муркнул и перешёл на крайние меры: запрыгнул на святая святых, прямо на открытый ноутбук. Тын-тын-тын! Я вообще не двигаюсь на клавиатуре, а на экране всё равно появляются новые значки.
– Вот неугомонный! – недовольно вскрикнула хозяйка, резко подошла ко мне и скинула на пол.
Потом Люда взяла телефон и начала куда-то звонить. Долго разговаривала, шагая по комнате, и взволнованно перебирала кончики своих волос. Постоянно слышалось это невкусное слово – почему-то уже в сочетании с моим именем – Пушистик.
Я от волнения снова стал носиться по всей квартире. Сначала скакнул на подоконник и смёл человеческие лекарства. Потом, громко мяукая, прыгнул на кухонный стол. Затем в спальной комнате задел на тумбочке вазу. Она упала и разбилась, вероятно, круша последнюю жалость хозяйки.
– Да что же это такое! – в сердцах воскликнула она, доставая меня из-под кровати. – Сил больше нет! Никому не нужен взрослый кот!
Я прижал уши и зажмурился.
– Знаешь, что? А иди-ка ты погуляй во двор! Красивого и ласкового обязательно кто-нибудь возьмёт к себе.
Когда хозяйка заговорила спокойно, я замурчал, стал тереться головой об её руку.
«Ну вот он я – твой любимец! Всегда ждал с работы, пел на ночь песни, спал у твоей щеки. Что не так? Ты меня разлюбила?» – спрашивал я хозяйку.
Люда помолчала, потом вздохнула и сказала:
– Прости! Никто не хочет тебя брать, а у Тёмы на шерсть аллергия. Надо что-то делать. Погуляй! Ты обязательно найдёшь себе нового хозяина.
«А, так это игра? Найти нового хозяина? Но я не хочу никого другого, кроме тебя!» – упрямился я.
– Иди, иди! – спуская меня с рук во дворе, бормотала хозяйка.
Стараясь не смотреть, как мне страшно, она развернулась и быстро зашагала к одному из подъездов. Даже не успел запомнить, к какому именно.
Кругом было очень шумно, а незнакомые запахи страшно пугали. Надрывно мяукнув, я прижался к земле дрожащим телом и смотрел, как удаляется от меня дорогой человек. Когда наконец понял, что остался совсем один, я сунул голову в траву и зажмурился.
Глава 2. Новые впечатления
«“Дыши глубже!” – так говорила хозяйка, когда хотела успокоиться. Надо попробовать вздохнуть глубоко», – вспомнилось мне.
Я открыл глаза, слегка приподнялся и посмотрел по сторонам.
– Кошка! Смотри, кошка!
– А может, и кот!
– Давайте его погладим!
Я снова прижался к земле.
«Дети – это хорошо, дети – это не страшно», – уговаривал себя потихоньку.
С игровой площадки прямо на меня неслась ватага малышей. Они подбежали, стали трогать усы, уши, глаза. Сначала осторожно, затем всё увереннее наглаживать мою спину. Потом передавали с рук на руки – я прижимал уши к голове и терпел. Один мальчуган очень сильно сдавил меня в объятиях. Пришлось выпустить когти. Малыш заорал сиреной скорой помощи и тут же отпустил меня. На крики сбежались все родители.
– Ах ты, вшивый коврик! – рассердился отец мальчика и поддал меня ногой.
Куда же делся в животе весь воздух? Раз, два, три! На счёт «четыре» я вновь почувствовал его, взвыл и бросился бежать куда глаза глядят.
«Вжи-и-их!» – взвизгнули машинные тормоза.
– Не задавил? – спросил испуганный женский голос.
– Да нет! – буркнул мужчина. – Чего с ним сделается! Ишь, посреди дороги глаза вылупил. Брысь отсюда, кошачье отродье!
Сидел я ни жив ни мёртв – так испугался машины. Но слово «брысь» понял очень хорошо и вновь побежал.
Мчался вдоль длинного дома с кучей дверей и искал хозяйку. Кусты, чужие подъезды, чужие двери. И нигде нет знакомого запаха.
«Зачем она бросила меня в этом страшном месте?» – звучало в голове.
И вдруг я увидел, как у одного подъезда бабушка насыпает в миску корм:
– Кис-кис! Идите, мои хорошие!
«Здесь кормят! Значит, не обидят», – обрадовался я и поскакал к еде.
Но тут из-за кустов появилось несколько усатых сородичей. Впереди выступал рыжий кот бандитского вида. Одного уха у него не было, морда расцарапана. Одноухий зашипел:
– Даже не вздумай приближаться к нашей еде! Смотри, какие у меня клыки и когти!
И я отступил. Что поделать? Я очень скромный домашний кот. Ну ладно – трусливый, пусть будет так.
Отступил и потрусил к следующему подъезду. Спрятавшись в траве, я стал думать, как жить дальше.
Внезапно почувствовал движение сзади: ощутил опасность ушами, усами, хвостом и всем телом. Я резко обернулся.
Собака неслась от соседнего подъезда. Большими прыжками она преодолела расстояние и готовилась броситься прямо на меня. Уши пса были напряжены и направлены вперёд, клыки оголены, а из пасти текла слюна.
Затем раздался грозный рык, и собака прыгнула. Но я всё же успел сгруппироваться. Вскочил и побежал, выискивая убежище. Я не понимал, куда бежать, и метался по двору, а пёс нёсся по пятам, рыча и лая. Увидев водосточную трубу, я собрал остатки сил и подпрыгнул. Собака лаяла нервно, переходя на визг. Когти скрежетнули по железу, но боли я не почувствовал. Лапы разжались, и я полетел вниз.
«Вот и конец!» – подумал я.
– Цезарь! Ко мне! – крикнул хозяин. – Опять к кошкам лезешь! Ничему жизнь не учит!
Собака нехотя, ворча и оглядываясь, поковыляла к хозяину.
А я съехал на землю. Перед глазами мелькнуло спасительное подвальное окошко. Ни о чём больше не думая, я юркнул туда.
Глава 3. Отлов
Внутри было темно, но глаза быстро привыкли и стали различать какие-то трубы, обмотанные утеплителем.
– Ну, – раздалось с усмешкой, – удрал от Цезаря?
Я отскочил в сторону. Прямо передо мной стоял Одноухий.
– От кого?
– Пёс такой вредный у нас во дворе живёт – Цезарь. Он тут всех несмышлёнышей гоняет.
– А тебя? – спросил я, уже почти успокоившись.
– Я сказал, несмышлёнышей. Вроде тебя, – махнул хвостом Одноухий. – Впрочем, один раз пытался и на меня накинуться. Да только не знал, что коты могут запрыгнуть собаке прямо на морду. Теперь Цезарь в курсе, какие у меня острые когти. Долго после них приходил в себя и лечился.