– Доктор, мне кажется, я помешалась на чистоте. Я чувствую, что вещи кишат микробами; стоит мне дотронуться до ручки двери подъезда – и я обязательно заражусь… У меня будет гепатит или СПИД… Мне приходится мыть руки снова и снова, куска мыла хватает на два дня. Дома я убираю каждый день, тщательно все дезинфицируя, но, как только заканчиваю, мне начинает казаться, что грязь уже вернулась и необходимо снова наводить порядок. Я могу мыть одну комнату пять раз подряд, а после обязательно протираю спиртом самые грязные места. Ненавижу свою квартиру: в ней так много места, где может спрятаться грязь. Но я не могу остановиться – это сильнее меня…
Марина сидит передо мной, и я замечаю, что каждое слово дается ей с огромным трудом. Непросто выложить незнакомому человеку свои страхи; такими переживаниями и с самыми близкими поделиться нелегко. Мое внимание привлекают ее руки: багрово-красные, точно обожженные, сухая потрескавшаяся кожа, а в глубоких трещинах на правом запястье притаились подсохшие кровавые корочки.
Мне уже понятно, что происходит с Мариной. Это ОКР – обсессивно-компульсивное расстройство, ловушка из бесконечной вереницы пугающих мыслей и бесплодных попыток справиться с ними при помощи множества «защитных» действий.
– Все началось три года назад, когда я переболела гриппом и сидела в поликлинике, чтобы получить справку для института. И вот там, перед кабинетом врача, мне впервые пришла в голову мысль: а вдруг здесь, на скамейке или дверной ручке, осталась какая-то инфекция и я заражусь? Возможно, здесь сидел больной человек, чихал, кашлял, и теперь меня ждет градусник и горсти таблеток, а то и больничная койка. Мне стало не по себе, захотелось быстрее уйти, но без справки меня не пустили бы на занятия. Тогда я достала из сумочки влажные салфетки и протерла руки. Одного раза мне показалось мало, и я потянулась за второй салфеткой. Сейчас весь мой день состоит из мытья рук, уборки и походов в душ. Я бросила институт, потому что не могла дотрагиваться до ручек дверей или сидеть за столом в аудитории. Ведь кто только не побывал за этим столом до меня, и никто за его чистотой не следит, в лучшем случае раз в неделю протирают грязной тряпкой. А зайти в общественный туалет… Нет, это выше моих сил! Вы понимаете меня?
Понимаю ли я? Да, и очень хорошо. Мне кажется, что я вполне могу прочувствовать острый страх смерти при панической атаке, периоды бурлящей энергии биполярного аффективного расстройства, сменяющиеся черной ямой отчаяния, и многие другие переживания пациентов, обратившихся ко мне. Когда день за днем погружаешься в испытания, разрушающие других изнутри, а за час приема на тебя порой выливается отчаяние, копившееся годами, начинаешь лучше понимать тех, кто приходит за помощью. Но ОКР – случай особый.
Давно ли я щелкал выключателем ровно семь раз, прежде чем выйти из комнаты, и начинал заново, если сбивался? Сколько раз мне приходилось возвращаться к двери квартиры и дергать ручку вновь и вновь, сомневаясь, заперт ли замок? Какое количество ритуалов я совершал перед сном из страха, что не смогу заснуть и на следующий день буду ужасно себя чувствовать? Сколько часов мучительно рассматривал родинки в ужасе от того, что раковые клетки уже поселились в них? Что до мелких прелестей ОКР, вроде сомнений, купить этот чай или вон тот, и «зависания» перед витриной супермаркета минут на пять-десять, это мне тоже знакомо. ОКР может принимать разные формы, но каждая из них мучительна, я это знаю. Изнутри. На собственном опыте. Вот такие дела.
Больше десяти лет я жил, погруженный в симптомы ОКР, воспринимая их частью себя, как собственные мысли, стремления и единственно возможный образ жизни. Сейчас это кажется мне очень странным, но уже будучи профессиональным психотерапевтом, записывая в карте пациента диагноз «обсессивно-компульсивное расстройство», назначая лекарства и проводя психотерапию, я полностью игнорировал собственные симптомы и ничего с ними не делал. Одна девушка, страдающая ОКР, сказала мне: «Первые навязчивости у меня появились годам к тринадцати, но мне понадобилось еще пять лет, чтобы осознать – это проблема, нарушение, которое мешает мне жить, не дает нормально мыслить и разрушает меня. Наконец-то я начала понимать и хочу попробовать справиться с этим». Она смотрела на меня, и я видел в ее глазах вопрос: пять лет – не слишком много? О, нет! Лично мне понадобилось намного больше времени, притом что я ежедневно занимался вопросами психического здоровья. Чужого, но не своего.
Понимание собственных нарушений не всегда приходит так поздно. Мне довелось встречать пациентов, которые обращались через полгода-год с момента появления симптомов, но это скорее исключение. Даже с тяжелыми проявлениями визит к доктору может состояться не скоро; при легкой и умеренной степени их выраженности во многих случаях человек может годами (а то и всю жизнь) не понимать, что у него нарушения, и оставаться без помощи. Уместен вопрос: если симптомы не столь тяжелы, может, не надо ничего делать? Я вам отвечу: избавьтесь от навязчивостей и удивитесь, насколько улучшится ваша жизнь. Это как нести годами тяжелый пыльный мешок, а потом сбросить его. Только тогда понимаешь, как он придавливал тебя к земле и сковывал движения. Лишь избавившись от тяжести, можно разогнуть спину и увидеть, что наверху, оказывается, светит солнце, а ты все это время видел одну потрескавшуюся землю под ногами.
Есть ли у меня ОКР сейчас? И да и нет. Если это нарушение прицепилось к тебе, уже никогда не отстанет. Есть два варианта: жить с ОКР и получать удовольствие от жизни или позволить ему себя разрушать. При правильном подходе можно снизить выраженность болезненных проявлений и научиться жить с ОКР, но не под его контролем. Мне удалось справиться, и теперь я свободен от навязчивостей, почти не замечаю их проявлений, а если обсессия иногда возникает, то избавиться от нее не составляет труда. Другими словами, сейчас я не болею ОКР, и хотя у меня есть склонность к навязчивостям, они лишь иногда мелькают в моем сознании: я умею их контролировать, моя жизнь полноценна и активна. Этому можно научиться, и я стремлюсь передать свои знания каждому пациенту с ОКР, обратившемуся ко мне. Да вот беда: я один, а навязчивостей вокруг очень много, поэтому мои возможности ограничены. Книга, которую вы держите в руках, – результат моего стремления выйти за пределы консультативного кабинета и поделиться опытом, рассказать, что такое ОКР и как с ним справиться.