Когда мы спрашиваем студентов, друзей или слушателей на публичных лекциях, что ознаменовало зарождение научного подхода к изучению сновидений, большинство из них называют работы Зигмунда Фрейда. В редких случаях люди отвечают, что это было открытие фазы быстрого сна. И в самом деле, влияние работ Фрейда на наши представления о снах невозможно переоценить. Рассмотрим следующую цитату:
Когда мы что-либо воспринимаем или пытаемся представить, может возникнуть сиюминутное желание, которое мы подавляем как глупое или неприемлемое. Ночью эти не до конца оформленные психические стремления, освобожденные от всех ограничений, начинают проявляться… Можно предположить, что в каждом случае сновидение является расширением и развитием мимолетного желания бодрствующего ума… Сон становится откровением. Он освобождает эго от искусственных оболочек и выставляет его в естественной наготе. Он поднимает из глубин нашего подсознания первобытные, инстинктивные побуждения… Подобно символу в шифре, сообщение, которое несет сон, при внимательном рассмотрении перестает казаться бессмыслицей и становится значимым и доступным для понимания.
Кто бы мог лучше всех подытожить суть теории Фрейда о сновидениях? Несомненно, английский психолог Джеймс Селли, потому что он написал и опубликовал приведенные выше строки за семь лет до появления работы З. Фрейда «Толкование сновидений». Селли много рассуждал о происхождении и интерпретации снов, что нашло отражение в его статье 1893 г. «Сон как откровение»{6}. Работы Селли содержали многие элементы, которые Фрейд будет использовать в своей модели сновидений, причем призна́ет это только 20 лет спустя, в четвертом издании «Толкования сновидений» (1914).
В действительности за десятилетия, предшествовавшие появлению «Толкования сновидений», ряд ученых провели множество инновационных исследований, посвященных природе сновидений. Кроме того, многие современные идеи о сне и сновидениях из области нейронаук, представленные в этой книге, появились не в трудах Фрейда или Юнга, а в работах еще более ранних исследователей мира снов, чьи имена и вклад в науку в значительной степени забыты. И в наши дни большинство текстов, касающихся науки о снах, как самого общего, так и специализированного характера, начинаются с имени одного автора – Фрейда. Очень редко в них упоминается о замечательных и весьма обширных исследованиях, проведенных в конце XIX в. И это вполне объяснимо.
Во вступительной главе «Толкования сновидений» Фрейд дал внушительный обзор научной литературы по сновидениям, существовавшей до XX в. На протяжении десятилетий эта глава, в которой обобщались работы 50 других авторов, оставалась главным источником для всех, кто интересуется историей исследования сновидений до Фрейда. Этот обзор, безусловно, привлек внимание широкой публики к теме сновидений, издавна интересовавшей ученых, однако тщательный анализ работ Фрейда и цитируемых им произведений, проведенный рядом исследователей, в том числе и историками{7}, выявил несколько ключевых закономерностей.
Во-первых, многие идеи Фрейда относительно сновидений были не настолько оригинальны, как он сам заявлял. Некоторые из них, как выяснилось, основаны на работах тех ученых, чей вклад он не удосужился должным образом признать. Например, как следует из приведенной выше цитаты из работы Джеймса Селли, многие авторы до Фрейда предполагали, что сны отражают желания, в том числе и подавленные. Другие ученые уже высказывали догадки о существовании некоторых механизмов, которые Фрейд использовал для объяснения формирования образов в сновидениях.
Более того, Фрейд неоправданно пренебрежительно отзывался об исследованиях снов, проведенных до публикации «Толкования сновидений». В частности, он преувеличивал несоответствия между взглядами разных авторов, преуменьшал значение, которое «медикоориентированные» исследователи придавали психологическим факторам, связанным со снами, и искажал взгляды многих ученых, утверждая, что они проявляли интерес только к физиологическим источникам сновидений, продвигая, как их в то время называли, соматические теории сна.
Фрейд объявил себя основателем психологического (в отличие от медицинского) подхода к сновидениям, что в лучшем случае преувеличение. Как мы вскоре увидим, несколько авторов еще до него выдвинули много новаторских гипотез, касающихся психологических аспектов снов.
В конце концов, Фрейд сам признался, что терпеть не может читать чужие работы о снах, и даже дошел до того, что написал: «Литература [о снах], которую я сейчас читаю, меня совершенно отупляет. Те, кто это пишет, заслуживают самого ужасного наказания»{8}.
Учитывая все это, можно утверждать: заявление Фрейда о том, будто изучение литературы, предшествовавшей «Толкованию сновидений», привело его к выводу, что «научное понимание сновидений продвинулось очень незначительно»{9}, представляет собой несправедливую, предвзятую оценку этих трудов, сделанную в собственных корыстных интересах.
Джордж Пигман, профессор Калифорнийского технологического института, известный своими работами по истории психоанализа, пожалуй, лучше всего выразил эту мысль в своем подробном анализе обзора литературы, приведенного в книге Фрейда. Он написал, что эта глава «представляет собственную теорию Фрейда более революционной, чем она есть на самом деле… Фрейд преувеличивает преобладание физиологических теорий сна и оставляет без внимания их сложность; он также преуменьшает значение сновидений как откровений… Фрейд не был, как он утверждал, единственным ученым или врачом своего времени, считавшим, что сны поддаются толкованию и несут в себе определенный смысл»{10}.
Характеризуя бо́льшую часть опубликованных ранее работ как довольно заурядные и, по сути, посвященные только физиологическим или медицинским аспектам, Фрейд тем самым сумел продвинуть идею о новаторском характере собственной психологической теории сновидений. Со временем сны стали почти эксклюзивной сферой деятельности психоаналитиков фрейдистского толка, и люди начали в большей степени интересоваться тем, как интерпретировать конкретный сон, нежели научными исследованиями происхождения и содержания сновидений. Таким образом, из-за пренебрежительного отношения Фрейда к важности исследований, сосредоточенных на чем-то помимо поиска «скрытых» значений снов, эти работы либо были забыты, либо игнорировались как не представляющие особого интереса.
Чтобы внести полную ясность, отметим, что идеи и теории Фрейда были действительно революционными, а влияние «Толкования сновидений» неизмеримо (в чем мы с вами убедимся в следующей главе). Однако презрительное и избирательное описание связанных со сновидениями концепций и исследований, предшествовавших его главному труду, в сочетании с мифами, созданными вокруг его работы и самого психоаналитического движения, заслонили ценный вклад десятков ученых, изучавших сны до Фрейда, и сильно затормозили развитие большинства исследований в этой области в последующие 50 лет. Со временем исследования сновидений, предшествовавшие работам Фрейда, были отодвинуты на второй план и в конце концов почти забыты. Поэтому мы начнем путешествие в науку о сне и сновидениях с того, что вспомним некоторых из забытых пионеров этой науки. Давайте отдадим должное их заслугам.
На протяжении веков сны объяснялись в рамках религиозных верований и метафизических представлений и часто рассматривались как сверхъестественный опыт, предвосхищающий будущие события. Опираясь на интеллектуальные традиции Аристотеля и Декарта, философы XVIII–XIX вв. начали исследовать сны во все более рациональной, светской манере. Вскоре получила продолжение идея о том, что сны происходят не от потусторонних или сверхъестественных сил, а из собственного разума человека.
К середине 1850-х гг. получили активное развитие медицинские и научные подходы ко сну и сновидениям. Одним из примеров этой тенденции может служить тот факт, что в 1855 г. члены философской секции французской Академии моральных и политических наук, научного общества, основанного в 1795 г. и существующего по сей день, устроили конкурс на тему сна и сновидений. Ученые задали два главных вопроса: «Какие психические процессы продолжаются, прекращаются или изменяются во время сна?» и «В чем фундаментальная разница между сновидениями и мышлением?». Эти вопросы были очень важными и сложными для того времени, и они же остаются главными для современных исследователей сновидений.
В последующие десятилетия появлялось все больше и больше научных теорий о происхождении, содержании и структуре сновидений. Особенно ученых интересовало, каким образом разум конструирует миры ночных снов. Конечно, в те времена, когда еще не существовало лабораторий по исследованию сна, ученые работали в основном дома у испытуемых, которые спали в своих кроватях. Некоторые из первых исследователей изучали собственные сновидения, иногда с помощью ассистентов, следивших за их сном. Другие занимались изучением чужих снов.
Исследователей той эпохи не интересовали интерпретации сновидений или их способность предсказывать грядущие события. Вместо этого ученые в первую очередь искали источники сновидений и их причины. Некоторые из этих первооткрывателей даже пытались увязать содержание сновидений с последними теориями и открытиями в области физиологии человека, в том числе с представлениями о работе мозга. Это были поистине удивительные времена.
Давайте совершим небольшой экскурс в историю науки (в более или менее хронологическом порядке) и познакомимся с основными идеями и результатами наблюдений, изложенными пятью исследователями мира снов во второй половине XIX в., еще до появления теории Фрейда.
Вам когда-нибудь говорили, что сон длится всего секунду? Считается, что автором этой гипотезы, до сих пор поддерживаемой в некоторых научных кругах, является Альфред Мори (1817–1892), профессор истории и этики в Коллеж де Франс и участник вышеупомянутого конкурса французской Академии в области исследования снов. Мори внес большой вклад в зарождавшуюся науку о сновидениях и, помимо предположения, что сны длятся всего несколько мгновений (эта мысль пришла ему в голову после одного очень странного сна), выдвинул еще немало тезисов относительно работы мозга во сне.
В своей книге «Сон и сновидения» (Le Sommeil et les Rêves){11}, впервые опубликованной в 1861 г., Мори утверждал, что наши действия во сне совершаются механистически – отчасти из-за отсутствия истинной свободы воли во время сна. Мори был убежденным защитником идеи «автоматизма» во сне, заключающейся в том, что человек становится подобен роботу, который совершенно не знает, что делает и почему. Но Мори также утверждал и то, что приобретенный опыт, включая мысли, знания о мире и все впечатления, накопленные с детства, проявляется во сне, подобно тому как русло реки направляет быстрый поток.
Более того, как и другие ученые своего времени, Мори считал, что в основе сновидений лежит естественная тенденция к формированию ассоциаций между различными дневными переживаниями. Он утверждал, что воспоминания о конкретных мыслях, пейзажах, звуках, событиях и эмоциях, возникающие во сне, связаны цепочкой ассоциаций. Однако он настаивал, что в сновидениях этот процесс протекает иначе, чем во время бодрствования. Почему? Мори предположил, что спящий мозг, в отличие от бодрствующего, не работает как синхронизированное, связное целое и восприятие, память, воля и оценка происходящего могут меняться независимо друг от друга. Как следствие, работа спящего мозга может быть направлена одновременно в разные стороны, что приводит к странным и бессвязным сновидениям. Таким образом, по мнению Мори, вариации сновидений напрямую связаны с тем, как функционируют различные участки мозга во время сна.
Как мы увидим в последующих главах, в наше время существует множество доказательств того, что снижение когнитивных функций во время сна (например, неспособность поддерживать сконцентрированное внимание, отсутствие осознанности, логики и критического суждения) действительно отражает различную степень активации тех или иных отделов спящего мозга. Мори был бы в восторге. Опираясь на собственный опыт, Мори утверждал, что сны могут воскрешать давно забытые сознанием воспоминания, включая имена, места и события. Он также вел подробные записи своих снов и искал закономерности в их содержании в зависимости от таких факторов, как погода и еда.
Однако наибольшую известность Мори получил благодаря серии экспериментов, которые он проводил на себе в качестве подопытного. С их помощью он стремился определить, влияют ли различные чувственные переживания на его сновидения и если влияют, то каким образом. Во время сна его ассистент применял различные раздражители: капал водой на лоб, держал перед носом бутылку одеколона, щекотал перышком губы и ноздри. В большинстве случаев Мори сообщал о поразительных эффектах.
Например, после того как у него над ухом ударили ножницами о пинцет, отчего тот издал легкий звон, Мори приснился звук тревожного набата, оповещавшего о начале революции (чему он был свидетелем во время Французской революции 1848 г.). Когда к спящему Мори поднесли раскаленное железо, он увидел во сне, что в дом ворвались грабители и сунули его ноги в огонь, чтобы он сказал, где спрятаны деньги. Когда у него под носом оказалась горящая спичка, ему приснилось, что он находится на корабле в море и на борту взорвался пороховой склад.
Учитывая результаты этих экспериментов, Мори пришел к выводу, что органы чувств могут передавать информацию мозгу во время сна, а спящий мозг, в свою очередь, на основе этой информации создает сновидение. Правоту исследователя может подтвердить каждый, кто когда-либо слышал во сне звук будильника.
Какими бы простыми ни казались нам сегодня эти эксперименты, в них впервые для исследования сновидений использовался научный метод, основанный на принципе причинности. Некоторые из самых ранних лабораторных исследований сновидений, проведенные после открытия фазы быстрого сна в 1953 г., были посвящены влиянию внешних раздражителей на сновидения испытуемых. Весьма примечательно, что эти эксперименты были проведены через сто лет после того, как то же самое проделал Мори.
Хотя большинство людей ассоциируют идею о символическом характере снов – особенно в том, что касается сексуальных символов, – с работой «Толкование сновидений» Фрейда, первое глубокое исследование природы символов в снах с точки зрения психологической науки было опубликовано в 1861 г., почти за 40 лет до Фрейда, Карлом Шернером (1825–1889) в его книге «Жизнь сновидений» (Das Leben des Traumes){12}. Шернер писал, что во время сна у людей ослабляется эго (самоконтроль) и что «деятельность души, которую мы называем фантазией, свободна от всех правил рассудка… Сон чрезвычайно чувствителен к самым незначительным эмоциональным стимулам и мгновенно превращает внутреннюю жизнь в картины внешнего мира»{13}. Шернер постарался объяснить, что в сновидении объекты отображаются не напрямую: как правило, используется другой образ для представления основного свойства объекта. Например, Шернер, который очень интересовался тем, как в снах отражается все, что связано с телом, предположил, что дом может символизировать человеческое тело, а отдельные части дома – конкретные части тела; он описал случай, когда женщина легла спать с ужасной головной болью и ей приснился сон, в котором потолок комнаты был покрыт паутиной с большими отвратительными пауками.
Шернер был зачарован сексуальными символами в сновидениях и посвятил около десятка страниц своей книги их значимости. Символом пениса, отметил он, может выступать курительная трубка, нож или кларнет, в то время как женский половой орган может быть представлен узкой тропинкой, окруженной домами. Звучит знакомо, не так ли?
Легко заметить, как акцент, который Шернер делал на ослаблении эго во время сна и изменчивости символов сновидений (особенно сексуальной природы), повлиял на теорию сновидений Фрейда. Хотя сам Фрейд критиковал некоторые идеи Шернера, он все же признал, что работа последнего была «самой оригинальной и далекоидущей попыткой объяснить сновидение как особую деятельность ума, способную свободно разворачиваться только в состоянии сна», а позже даже согласился, что Шернер был «истинным первооткрывателем символизма в сновидениях»{14}. Но в конце концов все идеи Шернера приписали Фрейду.
Вы когда-нибудь задумывались о том, что именно происходит с сознанием, когда мы засыпаем? Или о том, можем ли мы испытывать в снах ощущения, которых никогда не испытывали в реальной жизни? Мари-Жан-Леон д'Эрве де Сен-Дени (1822–1892), профессор этнографии в Коллеж де Франс, ответил на эти и подобные вопросы в своей замечательной книге «Сновидения и способы ими управлять. Практические наблюдения» (Les Rêvesetles Moyensdeles Diriger. Observations Pratiques, 1867){15}. Он придумал новые способы исследования влияния внешних стимулов на сны и разработал инновационные методы для стимулирования осознанных сновидений.
Сен-Дени был не просто пассивным наблюдателем; используя собственные отточенные навыки вызывать у себя осознанные сновидения, он исследовал их изнутри – образы, источники воспоминаний и внутреннюю логику – по мере того, как сны разворачивались перед его глазами (а точнее, за его глазами). Он делал это с такой увлеченностью, что невозможно не чувствовать это рвение на протяжении всей книги. Работа Сен-Дени – самая любимая книга Тони о сновидениях.
Единственный ребенок в семье, Сен-Дени вырос в Париже и в детстве много рисовал. В 13 лет он начал записывать свои сновидения. К моменту публикации его книги он заполнил 22 тетради кропотливыми отчетами о снах, многие из которых сопровождались цветными рисунками. Одно из основных утверждений Сен-Дени состояло в том, что образы в сновидениях – это визуализация мыслей человека. В точности как череда мыслей может быстро нестись вперед или внезапно менять направление, так и образы в снах могут быстро разворачиваться и меняться на глазах у человека. С этой точки зрения причудливость снов можно считать естественным следствием того, как возникали и сочетались друг с другом эти образы.
Сен-Дени также высказал предположения в отношении механизмов, с помощью которых происходит слияние образов, возникающих из идей и воспоминаний. Одно из основных введенных им понятий – абстрагирование, что отражает способность разума переносить характеристики или качества одного человека или объекта на другого человека или объект. Так, например, мысль об апельсине может привести к различным чувственным переживаниям во сне, в зависимости от того, сосредоточена ли мысль на форме, цвете или запахе плода; в результате во сне появляются образы круглого мяча на пляже, оранжевого заката или даже сада с лимонными деревьями. В сновидение могут включаться определенные свойства или детали предмета, а не собственно предмет. Сен-Дени писал и о других формах абстракций, в том числе основанных на игре слов, личных убеждениях, моральных установках и социальных традициях. Он утверждал, что необходимо учитывать эти абстракции, чтобы правильно истолковывать сны. (Позже мы подробнее поговорим об интерпретации сновидений.)
Ученый описал и второй процесс, который назвал наложением образов и с помощью которого объяснял, как образы представляют во сне различные идеи. Сен-Дени считал, что, когда одновременно разворачиваются две противоречивые мысли или когда они соперничают за визуальное представление во сне, эти мысли могут слиться воедино и породить причудливые элементы сновидения. Он привел пример сна, в котором сорвал с дерева огромный персик и заметил, что плод является точной копией лица его маленькой соседки. Сен-Дени объяснил появление этого образа произошедшим в тот день событием, когда кто-то упомянул, что щеки девочки похожи на бархатистый персик. Примерно через 30 лет после публикации книги Сен-Дени «Сновидения и способы ими управлять» Фрейд воскресил концепции абстрагирования и наложения образов, переименовав их в «смещение» и «сгущение».
В рамках своих многочисленных экспериментов со сновидениями Сен-Дени добавил много нового к вышеупомянутой новаторской работе Мори, посвященной влиянию сенсорных стимулов на сон. Он хотел выяснить, можно ли, в соответствии с принципом ассоциации идей, использовать для актуализации определенных воспоминаний во сне отдельные запахи. (И не забывайте, что это было за 50 лет до того, как Марсель Пруст в своем знаменитом романе описал способность запаха печенья «Мадлен» пробуждать у него воспоминания о детстве.)
Чтобы ответить на этот вопрос, во всех своих поездках Сен-Дени покупал новые духи. Прибывая в какое-либо место, он смачивал носовой платок определенными духами и нюхал его каждый день в течение всего пребывания там. Через несколько месяцев после возвращения домой он просил слугу брызнуть несколько капель духов ему на подушку во время сна, при этом Сен-Дени не знал, в какую именно ночь слуга это сделает. И это сработало. Сен-Дени сообщил о многочисленных случаях, когда воздействие определенного запаха вызывало сны о событиях и переживаниях, связанных с этими духами. Не удовлетворившись этими результатами, Сен-Дени попросил слугу капать на подушку разные духи одновременно, чтобы фрагменты воспоминаний о двух поездках объединились в один сон.
После таких впечатляющих результатов он расширил свои эксперименты, использовав для пробуждения воспоминаний другие сенсорные стимулы. Например, как-то на балу Сен-Дени попросил дирижера оркестра сыграть определенный вальс, когда он танцевал с одной женщиной, и другой, когда танцевал со второй партнершей. Когда во время сна музыкальная шкатулка играла один из этих двух вальсов, во многих случаях Сен-Дени видел во сне образ соответствующей партнерши, хотя в сновидении сам танец часто вообще отсутствовал. В другом эксперименте он жевал ароматный фиалковый корень, рисуя привлекательную женщину. Когда впоследствии во время сна Сен-Дени дали понюхать фиалковый корень, ему приснилась красивая женщина, похожая на ту, которую он рисовал.
Несмотря на значительный вклад Сен-Дени в изучение снов, ученый больше всего известен благодаря своему выдающемуся таланту видеть ясные сновидения, осознавая, что он в это время спит. Сен-Дени описал разработанные им методы управления сновидениями, а также различные приемы, которые он использовал для экспериментов с осознанными сновидениями, чтобы исследовать формирование и течение сна, а также проверить свою память и способность к критическому мышлению во сне. В одном особенно забавном примере Сен-Дени рассказывает о сновидении, в котором он, прекрасно зная, что спит, задумался о гипотезе Альфреда Мори, согласно которой мозг во время сна не работает, и задался вопросом, какая же область мозга, по мнению последнего, в таком случае ответственна за его ясное мышление во сне.
Многое из того, что Сен-Дени описал в своей книге, до сих пор можно найти в современных теориях сновидений. Он рассказал, как излечился от повторяющихся кошмаров, используя подход, который современные психотерапевты назвали бы систематической десенсибилизацией[2]. В своих исследованиях он уделял основное внимание воспоминаниям, ассоциациям и превращению мыслей в образы во время сна, что нашло отражение и в нашей теории сновидений, описанной в последующих главах.
Книга Сен-Дени «Сновидения и способы ими управлять» была весьма выдающейся работой для своего времени, а сегодня привлекает еще больше внимания. Вне зависимости от того, нравится ли вам книга Фрейда «Толкование сновидений», вы точно получите удовольствие, прочитав замечательную книгу Сен-Дени.
В апреле 1893 г. в журнале American Journal of Psychology появилась статья под интригующим названием «Статистика сновидений»{16}. Ее автором была Мэри Уитон Калкинс (1863–1930), первая женщина-психолог в колледже Уэлсли; ей разрешили учиться в аспирантуре Гарвардского университета при условии, что это не будет воспринято как прецедент для совместного обучения мужчин и женщин. Вопреки патриархальным порядкам, царившим в научных кругах в конце XIX в., Калкинс упорно стремилась получить высшее образование и стать преподавателем и ученым. На протяжении своей выдающейся карьеры, охватывающей почти четыре десятилетия, Калкинс создала одну из первых в США психологических лабораторий, стала первой женщиной – президентом Американской психологической ассоциации, а позже была избрана президентом Американской философской ассоциации; ее перу принадлежат четыре книги и более сотни статей.
«Статистика сновидений» была одной из первых ее исследовательских работ. Применив новый экспериментальный подход к изучению снов, Калкинс использовала статистические методы для анализа содержания почти 400 отчетов о сновидениях, собранных за два месяца. В качестве испытуемых выступали она сама и мужчина тридцати двух лет.
Так же как и в современных лабораторных исследованиях сна, в эксперименте Калкинс использовался будильник, который будил ее и другого испытуемого в разное время в течение ночи. Этот метод не только повысил ее шансы записать воспоминания о сновидениях, но и позволил исследовать, изменялись ли воспоминания и яркость сна в течение ночи. Она держала под рукой карандаш, свечу и спички, считая, что «будет фатальной ошибкой откладывать до утра запись о сне, настолько ярком, что человек его помнит»{17}.
Записав сведения о времени, продолжительности и яркости каждого сна и представив результаты в виде графика, Калкинс смогла показать, что большинство снов, включая особенно яркие, нам снятся ближе к утру, но это также может происходить и раньше. Примерно 70 лет спустя оба эти наблюдения были подтверждены результатами современных лабораторных исследований сновидений.
В еще одном, не менее впечатляющем исследовании Калкинс показала, что в девяти из десяти случаев у испытуемых были выявлены четкие связи между сновидениями и событиями реальной жизни. Этот результат привел Калкинс к одному из ключевых выводов ее работы: существует «конгруэнтность и преемственность» между жизнью наяву и во сне. Это утверждение предвосхитило появившуюся позже гипотезу преемственности сновидений, которая и по сей день остается одной из наиболее широко изучаемых моделей формирования содержания сновидений.
Калкинс также разработала стандартизированные опросники, которые она и другие исследователи предлагали большому числу людей, и использовала их, чтобы определить, какой процент ежедневных сновидений содержит зрительные, слуховые, тактильные, обонятельные и вкусовые образы. Основываясь на своих выводах, Калкинс предложила иерархию чувственных представлений в сновидениях, которая позже будет подтверждена современными исследованиями, проведенными как в лабораторных, так и в домашних условиях.
Заслуга Калкинс заключается в том, что она определила ключевые переменные, разработала методику экспериментов, которые могли воспроизвести другие ученые, и преимущественно использовала количественные методы, не опираясь лишь на умозрительные данные. Ее подход воплощал самую суть будущей науки о сновидениях.
И последний из исследователей снов XIX в., которого мы вам представим, – это итальянский ученый Санте де Санктис (1862–1935), который в 1899 г. опубликовал книгу «Сновидения. Психологические и клинические исследования психиатра» (I Sogni: Studi Clinici e Psicologici di un Alienista). Работая в основном в римском университете Ла Сапиенца (La Sapienza), де Санктис сыграл ведущую роль в развитии психологии как научной дисциплины в Италии. Как и Фрейд, де Санктис считал, что сны выполняют важную психологическую функцию и их можно интерпретировать. Однако, в отличие от Фрейда, он настаивал на том, что по-настоящему понять сновидения можно только путем исследований с помощью ряда взаимодополняющих методов, изучая, как функционирует мозг во время сна, и подтверждая теории научными наблюдениями.
Опираясь на работы других ученых, в том числе Мори и Калкинс, де Санктис разработал комплексный подход к изучению сновидений. Он не только применял подробные опросники и будил участников экспериментов во время различных фаз сна, но и опирался на повторные наблюдения и статистический анализ, а не на отдельно взятые рассказы о сновидениях.
Де Санктиса крайне интересовало, как сны могут раскрыть психологические особенности человека, а потому он изучал сны детей, пожилых людей, преступников, пациентов с эпилепсией, душевнобольных, а также здоровых взрослых среднего возраста. Изучая содержание снов в этих группах, де Санктис пришел к выводу, что главную роль в формировании снов играют эмоции, которые человек испытывает во время бодрствования. Он также выявил сходства и расхождения между сознанием участников экспериментов в состоянии сна и их сознанием в состоянии бодрствования, задокументировал различия в сновидениях мужчин и женщин и предположил, что яркость снов связана с развитием мозговых функций или, в случае пожилых людей, с ослаблением этих функций.
Де Санктис также вел подробные записи о сновидениях животных (в том числе собак и лошадей). Он был убежден, что это поможет лучше понять связь между сном и сновидениями у людей. Наблюдения за движениями и поведением спящих животных (включая случайный лай спящих собак) привели его к выводу, что животным тоже снятся сны. Что еще важнее, благодаря этим наблюдениям он начал рассматривать природу и формы сновидений с точки зрения развития и эволюции – эти два подхода к пониманию сновидений находятся в авангарде современных исследований в этой области.
В своих экспериментах по изучению сна и сновидений в контролируемых условиях де Санктис одним из первых использовал разработанные незадолго до этого приборы для электрофизиологических исследований. В их числе были эстезиометр (устройство, предназначенное для измерения чувствительности кожи, а в данном случае позволяющее определить глубину сна с помощью тактильных стимулов различной интенсивности) и пневмограф (стальная лента, которую надевают на грудную клетку для измерения интенсивности дыхания).
В одной хорошо продуманной серии экспериментов{18} де Санктис продемонстрировал, что во время глубокого сна, характерного для первой половины ночи, сновидения случаются реже, чем ближе к утру. Он обнаружил, что наиболее яркие сновидения снились во время поверхностного сна в конце ночи и что люди, скорее всего, видели сны в те периоды, когда у них наблюдалось неравномерное дыхание. Примечательно, что эти исследования предвосхитили официальное открытие стадий сна, в том числе фазы быстрого сна (ее также называют фазой быстрых движений глаз), которая наблюдается в основном ближе к утру и сопровождается неровным дыханием{19}