В таверну «Свинья под секирой» достойный, хоть и молодой, сэр Конрад вер Семманус притащился тише воды ниже травы. Содержатель заведения и прислуга низко кланялись юному рыцарю, но тот словно бы ничего не замечал вокруг.
– Сударь некромаг?
Фесс уже давно покончил со свиным боком и сидел просто так, наслаждаясь бездумным покоем. Очень, очень редко выпадало такое, особенно в последнее время, когда неупокоенные полезли изо всех щелей, и впрямь словно тараканы.
– Сэр Конрад. Присаживайтесь. Отец-дознаватель уже изволили отбыть.
– Жалко как, – по-детски огорчился рыцарь. – Я, собственно… попрощаться, сударь.
Фесс понимающе кивнул.
– Конечно. Отец Церепас не благословил тебя оставаться в моём обществе.
– Не благословил, – понурился Конрад. – Бранил и корил меня всячески, наложил послушание…
– Так, наверное, тебе надлежит его выполнять?
– Я и выполню. Но сперва попрощаемся, сударь некромант. Неправ я был, вижу теперь. Чуть рыцарскую честь не опозорил, слишком усердно приказы выполняя. А только обеты, которые даёшь при посвящении, – они всё равно важнее.
– Тогда попрощаемся, – согласился Фесс, по-прежнему не понимая, зачем наследник вер Семманусов вообще явился сюда.
– Да, да, – заторопился рыцарь. – Только… сударь некромаг, не собирался ли ты навестить командорию Чёрной Розы? Конечно, здесь она невелика, не Тар Андред, их крепость, но всё же – может, они знают что-то о недостойном рыцаре Блейзе?
– Отец-дознаватель отнюдь не был убеждён в его недостойности, сэр Конрад. Принцип меньшего зла, видите ли.
– Не нам ставить под сомнение мудрость святых отцов, – склонил голову рыцарь. – Но я бы всё-таки отправился с тобой, сударь некромаг; если позволишь, конечно.
Фесс пожал плечами:
– Тогда идём. Только заберём с постоялого двора повозку мою. Не пешком же нам к многодостойным братьям рыцарям являться!
В конце концов, хочет – пусть тащится. Титурус вер Семманусов на гербе всё-таки кое-что значит.
Двинулись. Народ на улицах Хеймхольма шарахался, визжал и жался по стенам при виде жуткой упряжки некроманта. Правда, запустить камнем в спину или хотя бы крикнуть что-нибудь никто не осмелился.
Как говорится, и на том спасибо.
Командория ордена Чёрной Розы занимала особняк в чистой части Хеймхольма, скромный, без излишеств – рыцарям, посвятившим себя борьбе с нежитью, не нужны финтифлюшки. Два этажа, широкие ворота во двор, узкие окна с решётками, дверей нет – если надо, тут можно продержаться довольно долго.
Подле распахнутых створок томились двое совсем юных сквайров-оруженосцев с длинными алебардами, в тяжёлых кожаных доспехах с нашитыми железными пластинами. Стояли явно лишь для того, чтобы всем показать гордый герб Чёрной Розы, вычеканенный на грудных частях брони.
При виде некроманта челюсти у них так и отвалились. Сквайр помладше взвизгнул и ринулся во двор, оставив старшего товарища трястись на боевом посту.
– Кто есть из старших братьев ордена? – холодно осведомился Фесс, спрыгивая с двуколки и деловито охлопывая своих упряжных мертвяков, словно породистых коней. Мальчишка-сквайр, ещё младше Конрада, побледнел, позеленел и, наверное, рухнул бы, если б не упёртая в камни алебарда.
Ответить Фессу он так ничего и не успел. Его младший собрат явился с подмогой.
– Нет, сударь некромаг. Мы не предаём гласности деяния наших братьев и то, как оценивает их орден. Я вам это в третий раз уже повторяю.
Они сидели в «малой трапезной». Напротив некроманта устроился, внушительно уперев руки в бока и держась очень прямо, чернобородый рыцарь с нитями седины в волосах. Худощавый и слегка смуглый, от левого виска к углу рта тянется старый шрам. Даже тут он не расставался ни с кольчугой, ни с полутораручным мечом-бастардом.
– Сэр командор, а я повторю вам в четвёртый, что хватать неповинных и оставлять их как приманку для нежити…
– Мы вполне доверяем суждениям нашего брата, – перебил Фесса другой рыцарь, сидевший рядом с командором, низенький и лысый, но с такими огромными ручищами, что в нём можно было заподозрить наличие гномьей крови. – Мы наслышаны о тебе, некромаг, и знаем, что ты в какой-то мере делаешь одно дело с нами, но без благословения Святой Церкви, и потому…
– А вы видели, как сударь некромант сражался с богомерзким личем, оскорблением всех Господних заповедей? – вдруг вклинился Конрад. – Простите мне вмешательство, благородные сэры, но я там был. Наблюдал всё собственными глазами.
– Господин вер Семманус, – тяжело взглянул на него командор. – Ваш почтенный отец не учил вас, что прерывать старших нехорошо?
– Мой почтенный отец учил меня не отступать перед злом! – Юный сэр Конрад от волнения дал петуха.
– Спокойно, Манфред, спокойно, – командор положил руку на плечо лысому рыцарю, уже начавшему привставать. – Орден Чёрной Розы чтит закон…
– А разве похищать невинных дев – это называется чтить закон? – холодно бросил Фесс.
– Она наверняка была ведьмой. Не могла не быть, – вдруг прогудел брат Манфред. – Я знаю брата Блейза. Он никогда бы не…
Фесс заметил, как рука командора чуть сжалась на плече рыцаря.
– Мы ничем не можем помочь тебе, сударь некромаг, – проговорил старший рыцарь. – Ты не на службе у его светлости маркграфа, чьи указы мы чтим, хотя и обладаем правом экстерриториальности, сиречь неподсудности…
– Ну, на нет и суда нет, – Фесс поднялся. – Но передайте брату Блейзу, что я бы очень хотел с ним побеседовать. На предмет доказательств того, что оставленная им на жертвеннике дева была именно ведьмой или хотя бы просто преступницей, приговорённой к смерти.
– Ты угрожаешь рыцарю Чёрной Розы, некрос?! – не выдержал Манфред.
– Я же сказал – спокойно! – повысил голос командор. – Сударь некромаг Фесс, нам не о чем больше разговаривать. Отринь ты чёрные искусства, покайся, прими всей душой учение матери нашей, Святой Церкви Господа Вседержителя – и ты был бы желанным гостем в нашей скромной обители. Но пока – я прошу тебя удалиться. И мне, и брату Манфреду предстоят долгие беседы с нашими духовниками.
– Не смею препятствовать, – Фесс поднялся. – И благодарю за гостеприимство.
– Счастливого пути желать не будем, – ровно сказал Манфред, быстро взглянув на командора, словно спрашивая разрешения.
– Но успехов в бою против нежити пожелаем всегда. Ибо, чтобы спасти душу, надо дать ей время для спасения. Которого бродячие мертвяки как раз и не дают.
– Совершенно согласен, сударь командор, – вежливо улыбнулся некромант. – Счастливо оставаться.
Прежний Фесс, наверное, добавил бы что-то ехидное, навроде «пусть ваши духовники не будут к вам слишком суровы и не наказывают батогами», но того Фесса давно уже нет.
– Не желаете ли остаться и разделить трапезу, сэр Конрад? – окликнул командор молодого рыцаря.
– Благодарю, многодостойный сэр, – неожиданно ответил молодой рыцарь. – В другое время с радостью бы и благоговением. Но, увы, не могу. Мои самые глубокие извинения, – и вышел следом за некромантом, поклонившись лишь самую малость.
Они молча покинули командорию. Двуколка и зомби так и стояли во дворе, и сновавшие туда-сюда слуги с молодыми сквайрами далеко её обходили. Какой-то рыцарь в длинном белом плаще с чёрной розой посредине громко возмущался и требовал «ответить за сие непотребство и богохульство», но враз осёкся, едва заметив некроманта с его спутником – и ретировался, ворча под нос что-то сильно нелестное.
– Что ж, это не слишком помогло. – Фесс взобрался в повозку, как обычно, машинально проверил спрятанный посох. На месте. Конечно, к его двуколке приближаться не дерзали, но кто знает, кто знает…
– Они не правы, сударь некромаг. – Рыцарь Конрад заметно волновался. – Они не должны были вам отказывать. Если дева Этиа ни в чём не повинна, а рекомый Блейз похитил её из родного дома, то…
– То? – Фесс поднял бровь.
– То это плевок в лицо всем идеалам рыцарства! – выпалил юноша. – Он опозорил свой меч! И того, кто дал ему посвящение!
– Быть может. Но нам это не поможет, сэр Конрад. Лич на свободе, и кто знает, какое злодейство задумывает – быть может, прямо сейчас.
– Я… – замялся молодой рыцарь, – сударь некромаг, я хотел бы помочь…
– Ты, сэр Конрад? – Вот теперь Фесс удивился по-настоящему. – Но как же опасность для твоей души? Не ты ли говорил мне…
– Лич овладел мною, – опустил голову тот. – Овладел, подчинил и заставил свершить преступление. Моими руками невинная дева предана в лапы злодею! Быть может, её уже постигла ужасная участь… но тогда я хотя бы отомщу её губителю!
Сэр Конрад раскраснелся, щёки его пылали.
– Сударь, – вздохнул некромант. – Ценю твой порыв. Очень ценю. Но разве ты готов к путешествию, сэр рыцарь? Ты командовал постом, ты отвечаешь за своих людей. У тебя дельный и расторопный сержант, но главным был всё-таки ты, а не он. Вернись к своим, прими их обратно под руку, и тогда…
– Я уже всё уладил, – тотчас выдал сэр Конрад. – Мой почтенный родитель отдал необходимые приказы. Сержант и все остальные будут возводить новую караульню. К ним отправлено подкрепление, искусный лекарь, необходимые припасы…
– Всё это хорошо, но как же твоя душа? Боюсь, отец Церепас не благословит тебя на странствия в обществе некромага.
Конрад опустил голову и вновь покраснел. Он вообще легко краснел, если и не как девушка, то близко.
– Как может спастись душа моя, если по моей вине попала в руки страшного лича невинная дева?
– Да почему же по твоей, Кон…
– Будь я чист и благочестив по-настоящему, тёмные чары не нашли бы ко мне дорогу! – почти выкрикнул юнец.
«Чепуха, малыш, – вздохнул про себя некромант. – Чары лича нашли бы дорогу к любому праведнику. Это, увы, как камень и рычаг. Сколь бы ни был тяжёл валун, всегда можно найти подходящий лом, подсунуть под него и сдвинуть с места. И никакая праведность не поможет».
– Ты не можешь об этом судить, – мягко сказал он вслух. – Послушай доброго совета, вернись к своему достопочтенному родителю, а потом…
– Я всё уже решил! – с отчаянной лихостью объявил юноша.
– Ты, может, и решил. А спросил ли ты меня, сэр рыцарь? Ведь, столкнись мы с мертвяками, мне придётся думать не только о них, но и о тебе. Ты станешь не помощью, но обузой.
Уши сэра Конрада почти что засветились.
– Драться с мертвяками – это совсем не то, что с живыми, – безжалостно продолжал Фесс. – Обычная сталь остановит лишь самых слабых, самых простых зомби. Против скелета лучше всего палица – кости не рубят, их дробят. Но, пока не вскрыт источник неупокоенности, руби тварей или пронзай – ты их только задержишь. И потому я, откровенно говоря, так хотел потолковать с рыцарем Блейзом. Я встретил его в изрядном отдалении от того места, где он оставил пленницу. Зачем? Если он собирался как-то извести слыгха, то логично было бы оставаться где-то рядом. А так – твари Эшер Тафф сожрали бы жертву, и всё.
Конрад слушал некроманта заворожённо, словно Господня пророка.
– И, когда мы столкнулись с Блейзом, он, во-первых, назвался именем, похожим на настоящее, но всё-таки изменённым; и, во-вторых, его вполне серьёзно собирался прикончить достаточно слабый костец. Рыцарь Чёрной Розы, в одиночку отправившийся ночью на катакомбы Эшера, – или отчаянный смельчак, или… – Фесс махнул рукой. – А потом девушка Этиа, наживка для мертвяков, попадает в лапы к личу, ухитрившемуся как-то разузнать обо всём случившемся…
– З-здесь какая-то тайна, сударь некромаг! – Глаза Конрада горели восторгом.
– Воистину, – усмехнулся Кэр. – Я должен её разгадать, сэр рыцарь.
– Прошу тебя, сударь… сэр Фесс! – взмолился Конрад.
– Сэр? Я же не рыцарь!
– Я был неправ, – торопливо зачастил юнец. – Неправ там, на заставе. Я, я хочу помочь. Я не подведу.
– А душа?
– Я чувствую, – после паузы негромко ответил молодой рыцарь, – что она вернее погибнет от бездействия, нежели от действия в вашем обществе, сэр Фесс. И для меня вы – самый настоящий рыцарь.
«Быстро ж ты преобразился, юноша…»
– Хорошо, – сказал он вслух. – Если ты настаиваешь – и если ты избавишь меня от необходимости постоянно величать тебя по титулу.
…Они покинули Хеймхольм, направляясь обратно на восток, той же дорогой, что и явились сюда. Двуколка некроманта заметно потяжелела – добавились припасы на время пути, но неупокоенные тащили её с прежней лёгкостью. Сэр Конрад ехал рядом на боевом коне и вёл в поводу ещё вьючную лошадь с собственной поклажей.
Очень длинный день заканчивался, но Кэр не стал ночевать в городе, несмотря на недоумённые взгляды Конрада. Они оставили позади городские ворота, свернули на восход, и ехали, пока окончательно не стемнело. Летние ночи коротки, по безоблачному небу плыла Луна Первая, быстро настигаемая её младшей сестрой, Луной Второй. Где-то за горизонтом ещё пряталась малышка Третья, она бежит небесной тропой стремительнее всех.
Остановились, лишь миновав круг возделанных земель вокруг Хеймхольма. Лес надвинулся с севера и юга, от недальнего озера тянуло холодом.
– Последний трактир проехали, – вздохнул Конрад.
– Заночуем в лесу, – отозвался Фесс. – Чем дальше от города, тем более косо смотрят на моих мертвяков.
– Сударь некромаг… прости, но почему нельзя было взять обычную упряжку?
– Кони смертельно боятся неупокоенных, в отличие от кошек. Я бы посоветовал тебе оставить и твоего скакуна, но ты не послушал бы меня, рыцарь.
– Не послушал бы, – признался тот. – Но, сударь…
– Фесс. Просто Фесс.
– Хорошо, – смутился Конрад. – Но как же мы станем искать злокозненного лича, су… Фесс?
Вместо ответа некромант вытащил кожаный мешочек, потряс им.
– Здесь, – он потянул за завязки, – амулет, снятый мною с девы Этии. По её словам, Блейз надел его ей на шею. Вещица тёмная, злая и очень, очень сильная. Не рекомендую касаться её голыми руками.
Юный рыцарь поспешно спрятал обе руки за спину.
– Гляди, – некромант аккуратно вытряс талисман на скамью.
– Бррр, – поёжился Конрад, перегибаясь с седла. – Что там нарисовано? Вроде как череп?
– Половина – череп, половина – живая голова. Но рисунок-то ладно, хотя он сложен, похоже, из нескольких старых рун; а вот сила у этого оберега совершенно жуткая. Это чистый Хаос.
– Но Господь победил Хаос! – широко раскрыл глаза Конрад.
– Несомненно. Что не исключает существования таких вот штуковин.
– Но зачем надевать это на невинную деву? – недоумевал рыцарь. – Если этот негодяй Блейз хотел просто привлечь нежить…
– То ему не требовались никакие амулеты, – докончил некромант.
– Как же объяснить сиё? – Конрад аж воздел руки.
– Пока никак.
– Но… – растерялся юноша, – каков же план?
– В четырёх днях пути на восток будет то, что я называю «местом силы». Попробуем допросить эту вещь, и с пристрастием.
Для стоянки Фесс выбрал сухое чистое место на невысоком холме у дороги, с открытой ночным ветрам вершиной. Тщательно выложил отпорный круг. Раздвинул борта и зад двуколки, на рычагах опустилась узкая койка под пологом.
– Ого! – присвистнул Конрад. – Нам бы такая тоже сгодилась!..
– Гномы ладили.
– А… твоё оружие, Фесс? Коим ты владеешь столь виртуозно?
– Глефа? Это другая история.
Ему и впрямь не хотелось вдаваться в подробности.
«Аэ…»
Мысли нахлынули, ударившись в уже привычную ледяную броню, которой ему поневоле пришлось обучиться.
– Смею ли я надеяться когда-нибудь услыхать её?
– Надеяться можешь.
Конрад, хоть и рыцарь, и первая встреча с ним получилась совсем не дружеской, оказался хорошим спутником. Не чинясь, отправился за хворостом, быстро и умело сложил костёр. Вскоре в котелке забулькала вода, некромант щедро сыпанул пшена; достал сковородку, порезал кубиками сало, порубил лук. Доварил пшено, быстро и умело обжарил сало с луком, вывалив потом всё это прямо в густую кашу.
– А вкусно! – с набитым ртом объявил юный вер Семманус, уписывая за обе щеки.
Некромант лишь кивнул.
И, когда они уже ложились спать, аккуратно достал заветный посох.
– Ой, мама! – вырвалось у Конрада совершенно нерыцарское.
Можжевеловое древко сделалось чёрным, словно эбеновое дерево. Появились полированные кольца тяжёлой бронзы, а в глазницах черепа злобно мерцали крошечные огоньки.
– Наблюдай. – Фесс с силой вонзил посох в землю.
– Господи, спаси, сохрани и помилуй! – не удержался Конрад.
Некромант промолчал.
Рыцарь долго ворочался, даже его, молодого, сон никак не брал.
– Сударь… досточтимый некромаг… а нельзя ли этого, череп этот… убрать? А то он на меня пырится, того и гляди, с кола соскочит, сожрёт, – не выдержал он наконец.
– Не сожрёт, – заверил его Фесс. – Он у меня хорошо вышколен.
– А-а… э-э-э… – только и смог выдавить сэр рыцарь.
– Добрых снов, Конрад. Дорога завтра дальняя, место, куда придём, заповедное, странное. Ничего не бойся и ничему не удивляйся. И держи меч в ножнах, что бы ни почудилось. Привидится там наверняка многое, но помни – это всё лишь морок.
– Молитва защитит меня от лживых видений Тьмы!
Фесс вздохнул:
– На Господа надейся, а сам не плошай.
…Конрад поворочался ещё немного, но потом молодое здоровье взяло верх, и с другой стороны костра донеслось сонное сопение.
Некромант тоже закрыл глаза. Он уже знал, что ему предстоит, знал, кого он увидит во сне и что ему придётся сделать. И ничему не удивлялся.
– Сегодня выбирай другую тропу, – озабоченно сказала Аэ.
Они укрылись за громадным мшистым валуном. Серое небо над головами иссекли ветвистые молнии, яркие, лимонно-жёлтые. Позади – знакомая пропасть, и мирная долина со спокойной медленной рекой, но уже куда дальше, чем в самый первый раз, когда эти сны только начались. Впереди – узкий, крутой подъём, расщелина в мёртвых скалах, и в нём сплошной стеной стояли мертвяки. Обычное их воинство, полусгнившие зомби, скелеты, костяные гончие; мелькнуло несколько трёхглавых крысиных королей, наполовину из неживой плоти, наполовину из нагих костей.
Торчали ржавые пики, поднимались устрашающего вида мясницкие крючья. Холодный ветер рвался вниз по расщелине, разбиваясь о каменную глыбу, послужившую щитом Фессу и Аэ. Где-то высоко меж серых туч парили смутные крылатые тени.
– Пора, – драконица выпрямилась. – Я отвлеку тех, что в небе. И помни, первый поворот налево, а не направо, как в прошлый раз.
В прошлый раз – в прошлом сне, значит.
– Ну, я пошёл. – Просто и буднично, словно направляясь на привычную работу.
Ветер обжёг щёки, заставил слезиться глаза. Алмазный и Деревянный мечи привычно скрестились, незримый щит раскрывался, и ледяной напор тотчас ослаб.
Мёртвые ждали, сбившись плотно, кость к кости и череп к черепу.
«Ты наш, – завели всегдашнюю песню бесплотные голоса откуда-то сверху. – Ты наш, ты должен быть с нами!»
Он не слушал. Привык уже.
Это случалось далеко не каждую ночь – как правило, некромант проваливался в тёмное беспамятство без сновидений – но уж когда случалось, выходило настолько живо и ярко, что запоминалось до мельчайших подробностей.
И в то же время он знал, что, настигни его смерть здесь, во сне, – глаза он не откроет и в настоящем теле.
Зомби и скелеты не сдвинулись с места. Ждали, наставив копья.
За спиной мягко толкнули воздух широкие жемчужные крылья – Аэ поднималась в небо.
Что-то щёлкнуло в рядах мертвяков, о плоскость Алмазного меча сломалась костяная стрела. Вторая, казалось, должна была пролететь между клинками, но тоже рассыпалась невесомым прахом: прозрачный щит держался.
Однако некромант ощущал всю уязвимость этой защиты. Чары приходилось нести, словно воду в тяжёлом ведре, стараясь не расплескать ни капли.
Третий костяной дрот разбился в пыль, и мертвяки перестали стрелять. Выше подняли пики, кое-кто совершенно человеческим жестом поправил ржавый шлем.
«Они были людьми, – подумал Кэр. – И у них отобрали покой. Кто?
Зачем? Во имя чего?…»
Однако он должен пройти, и остальное не имеет значения.
Скелеты и ходячие трупы стояли плотно, ладонь не всунешь.
Высоко-высоко над головой родился долгий, протяжный свист. Оборвался внезапно и резко, а затем что-то тёмное, бесформенное, тяжёлое шлёпнулось оземь впереди, на высоком скальном уступе, куда Фессу ещё предстояло подняться. Дрогнул камень под ногами; взметнулись облака пыли, по ним скользнула гротескная тень – в небесах по-прежнему ярились молнии.
Некромант резко присел, направляя Драгнир остриём в скалу; клинок вошёл в неподатливый гранит бесшумно, погрузившись по самую рукоятку.
Миг – и Алмазный меч выдернут обратно, а в оставленную им узкую щель-разруб вонзился Иммельсторн.
Мертвяки качнулись вперёд, дружно, настоящей волной, словно кто-то, управлявший ими, сообразил, что сейчас последует.
Слишком поздно.
Эфес Деревянного меча содрогнулся, и кулак некроманта сжался плотнее, словно пытаясь удержать рукоять от разрыва.
Это было больно.
Скала под ногами и лапами мертвяков взорвалась, пробивая гранит, к тёмному небу устремились сотни и тысячи молодых зелёных отростков; они стремительно удлинялись, вытягивались, гибкие, подвижные, живые, оплетая мёртвые кости, змеями скользили меж нагими рёбрами, проникали в пустые глазницы, вцеплялись в позвонки, укоренялись в щелях суставов.
Тяжело дыша, некромант вырвал Иммельсторн из каменной щели. Клинки вновь скрестились, смыкаясь в непробиваемом щите, но нужды в этом уже не было.
Тысячи тысяч молодых побегов разбежались по костям и плоти неупокоенных. Они не душили, не рвали, не давили и не спутывали. Они просто росли, их корни, такие нежные и слабые, проникали в мельчайшие неровности и щели, жадно вытягивали всё, что могли, давали новые ростки и так до бесконечности.
В несколько мгновений вся толпа мертвяков обратилась в сплошной зелёный ковёр.
А затем начала рушиться.
Кости разламывались и оседали, груды мёртвых мышц и сухожилий становились цветущими кочками; стебли поднялись из глазниц пустых черепов и сами черепа, уступая последними, растрескались и рассыпались.
Некромант остался стоять перед опустевшим проходом. Угрюмая скала обернулась весёлым и радостным ковром изумрудных трав, поднялись и раскрылись многоцветные венчики.
Фесс сорвался с места, бросился прямо в очистившуюся расщелину. Травяной ковёр упруго пружинил под ногами.
Несколько мгновений – и он уже наверху.
Нагая безжизненная равнина, каменистая и сухая. Торчат кое-где скелеты давным-давно погибших деревьев; злобно шипит ветер в острых вершинах старых менгиров да мечутся в исполосованном молниями небе несколько крылатых теней.
Одна из таких теней уже долеталась – застыла тёмной грудой, не разобрать, где голова, где крылья, где что; лишь ощущение беды; беды, да голодного зла, которому всё равно, что пожирать, лишь бы пожирать.
Фесс застыл. Впереди – ровная, как стол, пустыня, где лишь недвижный камень. Далеко-далеко, насколько мог охватить его взор – изломанная линия острых гор. Стаи серых туч валили именно оттуда.
Он должен идти дальше.
– Стоит ли, мэтр? – громадный орк с чубом на бритой голове выступил из-за ближайшей глыбы, поставленной торчком.
– Я бы сказал – нет, – широкоплечий гном появился с другой стороны.
– Я знаю, что это сон, – пожал в ответ плечами некромант. – Я знаю, что вас нет.
– Тогда пройди мимо нас, мэтр. – Орк скрестил на груди могучие ручищи. – Нас нет, тебе не составит никакого труда.
– Тем более что ты не знаешь, куда идти, – согласился гном.
– Знаю, – сказал некромант. – Туда, к горам. И ещё дальше, за них. До самого сердца того, что шлёт эти видения, стараясь лишить меня сил и решимости. Но я всё равно дойду. Вы пытались меня остановить и терпели неудачи. Я продвигаюсь всё дальше и дальше.
– Хватит ли тебе жизни, мэтр? – осведомился орк.
– Я рискну, – сообщил Фесс. – Ну что, преградите мне путь? Кто ещё у вас остался в запасе?
– О, – осклабился гном, – ещё сыщется, не сомневайся.
– Кто? Мои родители? Тётушка Аглая? Кого вы ещё можете извлечь из моей памяти? Но я-то знаю, что это всего лишь сон. Я открою глаза и проснусь – в мире, который изменился. А вас не станет.
– Мы можем сделать так, что прежний мир вновь вернется, – орк сделал шаг навстречу. На вид живой и невредимый, в отличие от скелетов и мертвяков ниже по склону.
– Мы можем вернуть тебе всё. – Гном закинул секиру на плечо.
– Всё? – хмыкнул некромант.
– Всё. – Орк кивнул.
– Сперва запугивали. Пытались убить. Теперь решили купить? После того как поняли, что я всё равно пройду?
– Тебя невозможно купить. И мы не покупаем – нам безразлично, какую форму всё это примет. Решение зависит от тебя.
– А если я не подчинюсь?
– Тогда, – спокойно сказал гном, – в одну из ночей ты таки умрёшь. Здесь ли, во сне – или в том, что для тебя есть твой «изменившийся мир».
– Вы не можете до меня дотянуться.
– Зато мы смогли дотянуться до неё, – усмехнулся орк.
В небесах что-то взревело, грянул гром, и ещё одна бесформенная тёмная туша низринулась вниз, расшибаясь о безжизненный камень.
Стремительный белый росчерк пронёсся меж ярко-жёлтых ядовитых молний, уворачиваясь от их плетей.
– Вам кажется, – некромант собрал все силы, что у него оставались, чтобы получилось это с холодным презрением.
– Нам никогда ничего не кажется.
Над головой некроманта нарастал и ширился свирепый свист – это рассекали ветер широкие жемчужные крылья.
Гном и орк переглянулись. Первый вскинул наперевес секиру, второй неторопливо извлёк кривой ятаган.
– И подумай, почему твоей Рыси ты больше не видишь, – услыхал Фесс.
Услыхал, поднял в позицию Алмазный и Деревянный мечи, но в тот же миг в глаза хлынул свет, показавшийся донельзя ярким.
– Сударь некромаг… господин Фесс… – над ним склонялось озабоченное лицо Конрада. – Утро уже. В дорогу пора.
Юноша, похоже, вспомнил не столь давние времена, когда сам был ещё сквайром у прошедшего посвящение рыцаря.
– В дорогу… – некромант рывком поднялся. – Да, Конрад. Пора.
Рыцарь мало-помалу привык к тащившим двуколку некромага мертвякам, а вот конь его привыкнуть никак не мог – храпел, косился, выгибая шею и всё время пытался оставить их за спиной.
– Говорил же тебе, что лошади не переносят неупокоенности, – заметил Фесс. – Потому-то и пользуюсь… вот этими.
Тракт был оживлённый, однако и конный, и пеший с лихорадочной поспешностью торопились убраться восвояси. Во всём славном маркграфстве Ас Таолус, как и в Ар Роша или Ан Панно, как в виконстве Армере или в Империи Духа Святого была только одна такая упряжка и только один, кто мог ею управлять.
Миновали большой купеческий караван: телеги посъезжали на обочины, одна и вовсе завалилась в канаву, и кучера едва справлялись с перепуганными лошадьми. Дородный купчина выкатился было навстречу некроманту, но тут на нём с воплями повисли женщина и две девчушки, после чего тот явно внял голосу разума (надо сказать, весьма громкому).
Ближе к вечеру они свернули с торной дороги; миновали большое село с трактиром и постоялым двором (Конрад проводил их печальным взглядом и долгим вздохом), оставили позади в панике разлетающихся кур, гогочущих гусей и яростно гавкавших псов; только кошки провожали кавалькаду великолепно-презрительными взглядами, напоказ принимаясь вылизываться.
Ну и, разумеется, треск захлопываемых ставень и стук запираемых ворот.
Эта часть маркграфства была обжита, богата и, если не считать катакомб Эшер Тафф, свободна от неупокоенных.
Во всяком случае, пока.
Конраду было явно не по себе и хотелось поговорить.
– Сударь мой Фесс, – осторожно подступал он к некроманту. – Много ходит о тебе слухов, сплетен и россказней. Но уж раз мы странствуем вместе…
– По твоему настоянию, Конрад, – усмехнулся Кэр.
– По моему, сударь, – согласился рыцарь. – Но, быть может, дозволено будет узнать из первых рук, откуда ты? Ибо болтают всякое, а я…
– А ты хочешь знать правду? – некромант вздохнул. – Увы, Конрад, увы. Я не смогу открыть тебе. Отвечу так же, как и доброму отцу-дознавателю: таков данный мною обет. Он абсолютно нерушим. Да и что тебе в том, где именно я родился? Или на каком языке впервые заговорил?
– О тебе, сударь Фесс, очень много врут, – серьёзно сказал рыцарь. – И я, к стыду своему, признаюсь, что очень многому верил. Но теперь вижу, что на самом деле ты – доброе чадо Господа нашего, и…
– Я ничье не доброе чадо, – перебил Кэр. – Не прячусь ни под какие личины. Делаю то, что нужно и что умею. Всё просто, Конрад.
– А… а скажи, сударь Фесс… – Конрад вдруг покраснел. – По ярмаркам порой поётся одна песенка… гм… про тебя и… и…
– И про дочь одного скупого маркграфа? Слыхал, – некромант вздохнул.
– Нет, – Конрад покраснел ещё гуще. – Про то, как прекрасная дева Анника, гм, воспылала страстью к некоему странствующему некромагу, но, не добившись взаимности, отправилась к некоей ведьме и сделалась неупокоенной, и, когда некромаг явился за ней, бросила в лицо ему: «Быть может, хоть так ты обратишь на меня взор свой!»
– Гм. Гм, – некромант смутился.
«Как они это смогли раскопать?! Переврали, конечно, но…»
– Деву звали Анниэль, а не Анника, и, хвала Господу, как ты бы сказал, Конрад, ни в каких неупокоенных она не обращалась.
– А…
– Охолони, сэр рыцарь. У нас есть дело. Пути ещё три дня. Это сейчас хорошо – земля добрая, обжитая. К границе подойдём – веселее станет.
– А что там? – немедленно выпалил Конрад с чисто мальчишеским нетерпением. – Мертвяки, да?
– Мертвяки, но не только. Жрущая Пуща – слыхал?
– Какая-какая? – выпучил глаза рыцарь.
– На старых картах – Mørk skog. На новых – Темнолесье.
– А! Слыхал, конечно, как не слыхать!
– А что там завелись ведьминские ковены и бродячие варлоки, вдобавок ко всем прочим прелестям?
– Н-нет…
– То-то и оно, что нет. Весело там, говорю тебе.
– Слово Господне нас защитит!
– Не сомневаюсь. А ещё защитит добрая сталь и доброе заклинание.
Солнце поднялось уже высоко, когда они миновали очередную деревушку – заметно беднее, чем те, что лежали ближе к большому тракту. И видно было, что здесь что-то не так, очень сильно не так. Многие дома брошены, причём в лихорадочной спешке; кое-где даже ворота не заперты. Не брехали псы, не разбегались куры; оконца закрыты ставнями. Не сидели на завалинках старики, не носилась неугомонная детвора; и, наверное, Фесс так бы и проехал насквозь всю деревню, если бы у околицы их не нагнали трое местных: старик с клюкой, крепкий мужик с окладистой бородой и молодка, высокая, статная, донельзя боевого вида.
В руках она держала внушительный ухват.
Именно она заговорила первой, без особого почтения поклонившись сперва Конраду, а потом и Фессу.
– Сударь рыцарь, господарь некромаг – постойте! Погодите!..
Конрад было задрал нос, явно собираясь выдать что-то вроде «как к благородному обращаешься?!», однако Фесс примирительно поднял руку.
– Чем могу помочь, красавица?
– Беда у нас, – без предисловий выпалила молодка.
– Что, мертвяки? – понимающе кивнул некромант.
– Кабы мертвяки! Видели мы, как рыцари Чёрной Розы с ними управляются, мы не хуже! Оглоблей-то иль дрыном кости дробить сподручно!..
– Ишь, какая боевая! – не удержался Конрад от пренебрежительного.
– Да уж не хуже тебя, рыцарь. – Молодка за словом в карман не лезла. – С мертвяками сами сладим – ты-то, сударь некромаг, небось сдерёшь немилосердно! – а вот с варлоком…
– Варлоки – это не совсем по моей части. – Фесс развёл руками. – Нет, конечно, если придётся, возьмусь, а так-то – рыцарское это дело. Или братьев из Святой Конгрегации.
– Так далеко они все! – прогудел бородач. – Грошей не напасёсси!
– Хм, далеко! – не выдержал Конрад. – Святые братья ночей не спят, зло выкорчёвывая! Рыцари в орденах тоже не по тавернам прохлаждаются!.. А вы тут…
– Святые братья, может, где и святые, а молодок очень даже пользуют! – Красавица упёрла руки в бока. – Да и пусть себе, лишь бы дело делали! А когда их нет – того просишь, кто есть!
– А чем же досадил вам так этот варлок? – вздохнул некромант.
– Логово уштроил! – прошепелявил старик. – Швинью шпёр!
– Где логово? Какую свинью? – перебил Конрад.
– В лешу. Во-он в том. – Старикан махнул клюкой, указывая на тёмную череду елей за кругом полей. – Туды уштебал!.. Шо швиньёй!..
– А как же он её уволок-то?
– А нечиштая шила его жнаеть! Зачаловал, видать, поелику швинья жа ним шама шла, даж беж привяжи!
– Значит, по-твоему, дед, мы с сударем некромагом должны вашу свинью ловить?! – рассвирепел Конрад. – Ахинею какую-то несёте!.. дождётесь – сударь некромаг вам самих заупокоит и к повозке своей припряжёт!..
– Да погоди ты! – безо всякого пиетета бросила молодка. – Сударь некромаг… дедушко наш, того, не без привета, но варлок-то и впрямь проходил. И свинью со двора свёл. Пальцами прищёлкнул, она за ним и побежала. Сама.
– Так, значит, кто-то свинью свёл и вы решили, что то варлок? А почему именно он?
– А кто ж ыщщо-та? – удивился бородач. – Свинью увёл, Дарина правду речёт. А потом ночью над лесом…
– Штрах! Штрах что было! – завопил дедок и аж подпрыгнул. – Огнь жапляшал, штолб такой вертячий!
– И тварь там была. С крыльями, – мрачно добавил бородатый.
Дарина кивнула.
– Крутило её, с неба спускало. Я сама видела. Уж и билась она, уж и махала крыльями! Да только всё равно не вырвалась.
– Да! Там и шидит у варлока того! – встрял старичок. – Ждеть! А уж он-то тварь эту, как ночь, на наш напуштит!
– Это правда, сударь некромаг? – Конрад положил ладонь на эфес.
– Правда.
Дарина ойкнула, бородач заскрежетал зубами, дедок крепче вцепился в свою клюку.
– Правда, – повторил Фесс и принялся заворачивать двуколку. – Так куда делся этот ваш варлок, говорите?…
– Иначе нельзя, Конрад. Едва ли селяне всё это выдумали.
– Но мы теряем время, сударь Фесс!.. Что случится с девой Аурикомой, если мы станем так медлить?
Некромант помолчал, досадливо хмурясь.
– Нам ещё довольно долго добираться до того места, где я только и могу рассчитывать на какие-то ответы. Постараемся покончить с этим варлоком – кем бы он ни оказался – как можно скорее. Хотя…
– Что «хотя»? – глаза у Конрада немедля вспыхнули.
– Что-то не слишком я верю в такие совпадения, – проговорил Фесс. – Сперва дева Этиа – и явление лича. Мы отправляемся на поиски – и на нашем пути немедля оказывается какой-то варлок, будь он неладен. Как нарочно.
– Но кто же мог его сюда отправить? – подивился рыцарь.
– Никто не мог. Потому что никто не знал, куда я направляюсь. Даже отец-дознаватель.
– Я знал, – смутился Конрад. – Но никому не говорил!
– Ты и не мог, сэр рыцарь. Ладно, делать нечего. Повозку придётся оставить, через лес ей не пройти. Меч наголо, Конрад. Будь готов.
Некромант полез под сиденье двуколки. Пальцы сомкнулись на отполированном древке посоха.
– Спаси и помилуй! – побледнел Конрад.
Из глазниц черепа вырвались языки пламени, сплелись, устремились вверх, так что получился самый настоящий факел.