Когда деньги говорят. История монет и нумизматики от древности до поп-культуры - читать онлайн

Наличные Джонни[14]

Каждый из нас носит в кармане справочник по мировой истории и культуре – ведь просмотр банкнот в кошельке сродни пролистыванию учебника, а сортировка монет, позвякивающих в кармане, похожа на прокрутку крошечных компакт-дисков, набитых словами и изображениями. Наш современник, обыкновенный паренек Джонни, всего лишь расплачиваясь где-то за банку газировки, связывает этим действием собственное настоящее с долгим и богатым на события прошлым Америки, которое наполнено важными лицами, патриотическими лозунгами, символами веры и власти, а также историческими событиями и даже «мертвым» языком Древнего Рима. Конечно, он волен думать, что совершает эту сделку лишь для утоления жажды, но каждый раз, когда мы пользуемся наличными, происходит нечто гораздо большее. Может, Джонни никогда не читал что написано на его деньгах и не изучал по ним собственную историю и свою культурную самобытность. Возможно, Джонни, как и его сестра Джейн, думает о своих деньгах лишь как о средстве достижения собственных целей. Может, он и не знает, что в его карманах, как и в сумочке Джейн, хранятся исторические реликвии, относящиеся к различным американским эпохам, в том числе и к великому конституционному кризису, разразившемуся во время Гражданской войны – ведь деньги, которые он сегодня потратил на газировку, вполне вероятно некогда спасли силы федератов и сохранили единство штатов, в которых он родился.

Что значит «чеканить»?

К 1862 году главнокомандующий силами северян Авраам Линкольн осознал, что война так же сильно истощает богатство, как и течение человеческой жизни[15]. Непосильные издержки Гражданской войны уже не могли быть покрыты традиционной для страны монетной чеканкой. Это вынудило президента и Конгресс проверить ограничения Конституции и впервые выпустить от имени федерального правительства бумажные деньги в качестве законного платежного средства[16]. Эти деньги, называвшиеся «зелеными» из-за особенных чернил, использованных для борьбы с фальшивомонетчиками (фототабл. 1), способствовали победе северян, однако сомнения в законности их выпуска Конгрессом сохранялись и после окончания войны[17]. Потребовалось три разбирательства в Верховном суде, чтобы урегулировать этот вопрос – первое решение объявило выпуск бумажных денег неконституционным, однако два следующих поддержали право правительства печатать деньги наряду с правом чеканить деньги[18].

Этот поворотный момент в американской истории отчасти основывался на довольно простом вопросе: что же обозначает слово «монета» (coin)[19]? Конституционный вопрос, который рассматривался Верховным судом, заключался в том, обязательно ли глагол «чеканить» (to coin) подразумевает существительное «монета» (coin)? Дело в том, что до денежного кризиса 1862 года Конгресс разрешал выпуск только металлических денег, таких, как, например, золотые федеральные доллары (рис. 1.1)[20]. В возникшем вопросе ярко проявилась замечательная и беспокойная история денег – хоть они и укоренены в прошлом, однако же они обеспокоены своим будущим. В результате, новый зеленый цвет банкнот занял место рядом с традиционным золотым цветом монет и деньги перестали быть только металлическими.

Рис. 1.1. Золотой доллар Федерального резервного банка США, 1849 год. Свобода / Венок[21]. ANS 2010.37.1. Воспроизводится с разрешения Американского нумизматического общества.

Именно поэтому люди и поныне могут найти в своих карманах и кошельках дань уважения Линкольну – как отчеканенную на одноцентовой монете, так и напечатанную на пятидолларовой купюре. И то и другое теперь деньги, обе они – валюты и обе «отчеканены» конституционной властью в стране, спасенной, помимо прочего, благодаря расширительному толкованию одного-единственного слова.

Сегодня деньги вновь находятся в движении, нащупывая цифровые глубины киберпространства и еще раз проверяя значение слова «монета»[22]. Что, в конце концов, представляют собой биткоин, лайткоин, байткоин, инсэйнкоин, нойкоин, свифткоин или доджкоин? А ведь это лишь некоторые из множества новых криптовалют, основанных на технологии блокчейна[23]. Изобретатели этих инновационных денег стремятся полностью разорвать давнюю зависимость мира от физических денег и смело бросают вызов тысячелетним денежным условностям[24]. Тем не менее, выбирая названия для своих творений, они, похоже, не хотят мыслить нестандартно и выходить за рамки понятий, укоренившихся с эпохи кассовых аппаратов. В конце концов, биткоины ничуть не похожи на монеты (рис. 1.2), и только в самых расплывчатых формулировках о валютах такого рода говорят, что они «добываются» («майнятся»). Но «майня» деньги, не сделанные из металлов, и «чеканя» неосязаемый компьютерный код мы вновь расширяем понимание того, что можно считать деньгами, валютой и монетами.

Рис. 1.2. Биткоин: пример дематериализованной криптовалюты. Источник: Natali_Mis/Shutterstock.com.

Криптовалюты напоминают нам о том, что нам не дано предугадать какими будут деньги завтрашнего дня. Впрочем, отчеканенные металлические деньги в своей первоначальной форме, скорее всего, выдержат и это испытание. Ведь доверие к криптовалюте уже пошатнулось после безвременной кончины одного из ее поборников, генерального директора QuadrigaCX Джеральда Коттена, унесшего в могилу пароль к чужим деньгам на сумму в 190 миллионов долларов. Когда это богатство исчезло, 115 тысячам клиентов Коттена смогли вернуть себе лишь небольшую часть своих денег, да и то исключительно в виде материальных активов, возвращенных компанией Quadriga[25]. Очевидно, что наличные деньги имеют ряд реальных преимуществ перед криптомонетами. По словам миллиардера Марка Кьюбана, «никто и не думает, что наличные уходят; даже помешанные на биткоинах не думают, что наличные исчезнут»[26]. Чеканка монет уже пережила создание бумажных денег, чековых книжек и кредитных карт. Она, вероятно, переживет и пандемию COVID-19, разразившуюся в 2020 году, хотя опасения по поводу заражений через наличные побудили некоторые муниципалитеты запретить их употребление в пунктах оплаты проезда и других публичных местах. Причиной этого стало обнаружение того, что монеты являются частью проблемы, связывающей движение денег и распространение пандемии. Исследование монет, находящихся в обращении в Найроби, выявило на них потенциально патогенные бактерии и грибки, передающиеся от человека к человеку[27]. Тем не менее, как только коронавирус достиг Соединенных Штатов, Сан-Франциско, Филадельфия, а за ними и Нью-Йорк выступили за запрет безналичных операций, основываясь на том, что отказ от наличных платежей дискриминирует финансово уязвимые слои населения[28]. Так что сегодня монеты иллюстрируют ту новую реальность, в которой происходит медико-экономическое столкновение между стремлением поддержать торговлю и борьбой с эпидемиями. И в некотором смысле монеты даже выигрывают от распространения вирусов (о чем будет рассказано во второй главе).

Надо сказать, что современный миф о безналичном обществе имеет долгую историю. Еще в марте 1963 года в газете «Уинстэд Ивнинг Ситизен», в качестве рекламы фильма «Человек из „Клуба закусочных“» («The Man from the Diners’ Club»[29]) появился некролог под заголовком «Сегодня умерли наличные» («Cash Died Today»)[30]. В нем, в частности, говорилось: «Кэш, родившийся несколько тысяч лет назад, сын Обмена и приемный ребенок Торговли, умер сегодня в Уинстеде, штат Коннектикут, в маленьком американском городке на берегу Мэд-Ривер». Кажется, написание этого текста доставляло истинное наслаждение рекламщику. Впрочем, труп вышел из морга и до сих пор жив: с 1963 года объем американской наличности в обращении только увеличивался, так что сейчас он измеряется уже в триллионах долларов.

Деньги, монеты, валюты

Очевидно, что изменчивая концепция денег продолжает развиваться и в наши дни. Вообще, английский термин money «деньги», как и группа родственных ему понятий, таких, как monetize «монетизировать», monetary «монетный», mint «монетный двор» и mintage «монетное производство»[31], обязаны своим происхождением римской богине Юноне Монете. Ее изображение появляется на некоторых античных монетах вместе с инструментами, использовавшимися для изготовления монет (рис. 1.3).

Рис. 1.3. Серебряный денарий Траяна, Рим, 98–117 гг. Юнона Монета / Инструменты для чеканки. ANS 1961.56.1. Воспроизводится с разрешения Американского нумизматического общества.

Наречение богини Юноны эпитетом Moneta, происходящим от латинского слова monere «предупреждать», связано с древними легендами о том, что Юнона предупреждала римлян о приближающейся опасности. Поскольку римляне открыли свой первый монетный двор именно в ее храме, то кусочки металла, полученные здесь в процессе чеканки, стали называться «монетами»[32].

Английское существительное coin «монета» восходит к старофранцузскому слову coing «чекан» – так называлась клиновидная матрица, использовавшаяся при штамповке металла[33]. Такое значение слова coing «чекан» происходит от латинского cuneus «клин», которое помимо прочего дало название клинописи (cuneiform) – особому виду письма на глиняных табличках, использовавшемуся в древней Месопотамии.

Уже в самом начале нашего повествования необходимо запомнить некоторые фундаментальные положения: хотя все монеты являются деньгами, не все деньги в настоящее время являются монетами, даже несмотря на то, что закон разрешает «чеканить» (to be coined) все типы федеральных денег США. С другой стороны, не обязательно все деньги являются валютой (currency), поскольку некоторые из них (включая монеты) могут перестать быть законными платежными средствами для всех государственных и частных обязательств. Например, античная греческая драхма является деньгами и монетой, но уже не является валютой. Напротив, десятидолларовый билет Федерального резервного банка – это деньги и валюта, но не монета. При соответствующих обстоятельствах даже скальп дятла или сигарета могут стать деньгами, находящимися в обращении (current money): все они в той или ной мере отчеканены (coined), но не все являются монетами[34]. Так, например, в XVII веке канадские поселенцы использовали в качестве валюты игральные карты, поскольку под рукой не было никаких других денег, санкционированных государством[35].

Рис. 1.4. Боны Министерства обороны США для использования в Южном Вьетнаме, Вашингтон, 1969–1970 гг. Пилот / Истребители. ANS 2018.14.4. Воспроизводится с разрешения Американского нумизматического общества.

В Германии, разоренной после Первой мировой войны, гиперинфляция вынуждала бедствующие общины печатать собственные деньги для чрезвычайных ситуаций на алюминиевой фольге, шелке или кусочках дерева. Министерство обороны США во время вьетнамской войны выпускало специальные боны оккупационных властей для военнослужащих (рис. 1.4), что практикуется и сегодня в войсках, дислоцированных в Афганистане[36].

Рис. 1.5. Мельхиорово-пластиково-мельхиоровая[37] монета в пять евро, Берлин, 2016 г. Карта мира / Орел. ANS 2018.8.1. Воспроизводится с разрешения Американского нумизматического общества.

В 1961 году Королевский монетный двор Великобритании экспериментировал с выпуском пластиковых монет, которые так и не попали в обращение; однако в 2014 году непризнанное государство Приднестровье, расположенное недалеко от Черного моря, впервые в мире выпустило в обращение пластиковые монеты четырех разных форм, переливающиеся различными яркими цветами[38]. В Германии была выпущена монета достоинством в пять евро со встроенным пластиковым кольцом (рис. 1.5), добавление которого было нацелено на борьбу с фальшивомонетчиками; при этом каждый монетный двор, выпускавший такие монеты, использовал свой цвет пластикового кольца. Зачастую, мы можем образно сказать, что «деньги говорят», однако в Монголии эта фраза обретает реальный, а не переносный смысл: на монгольской монете 2007 года в 500 тугриков изображен портрет Джона Кеннеди и написана фраза «Ich bin ein Berliner» из его знаменитой речи 1963 года в Западном Берлине, которая к тому же начинает воспроизводиться после нажатия крошечной кнопки. Эти выпущенные ограниченным тиражом монеты продавались быстрее, чем коллекционеры успевали повторить за Кеннеди по-немецки «я – берлинец»[39].

В разные времена совершенно различные товары, среди которых были чай, ром, жевательная резинка или шкурки животных становились популярными формами денег[40]. Так, финское слово raha «деньги» произошло от средневекового термина, обозначающего беличьи шкурки. Точно так же «бакс» (buck), как называют американский доллар, когда-то был настоящей оленьей шкурой (buckskin), которую продавали охотники за мехом. Английское слово salary «зарплата» происходит от латинского слова salarium, как называлась пайка соли, выдававшаяся римскому солдату; так что быть «достойным своей соли» означает быть достойным того, что вам платят. Деньги коренных американцев или вампумы представляли собой раковины (shell), нанизанные вместе на шнуры, что, возможно, и способствовало появлению использующейся до сих пор фразы shell out cash «выложить наличные»[41].

Когда мы говорим, что деньги не растут на деревьях, мы забываем изобретательных мезоамериканцев[42]. Первые европейские исследователи удивлялись тому, что жители Нового Света ценили какао выше золота и использовали его в качестве денег (рис. 1.6). Один летописец XVI века писал: «Я прекрасно понимаю, что люди со слабым воображением обвинят меня в фантазиях, когда я рассказываю о деревьях, приносящих деньги»[43]. Он называл их «счастливыми деньгами» и превозносил удовольствие, получаемое от них[44]. Конечно, мы с вами не можем выпить наши деньги, как майянские аристократы, однако мы можем таинственным образом превращать кусочки бумаги, пластика, дешевых металлов или даже неосязаемый цифровой код в чашку дымящегося какао. С самого начала процесса приручения животных и ведения сельского хозяйства крупный рогатый скот и другие живые существа служили валютой для человека.

Рис. 1.6. Автор со стручком какао и его семенами, использовавшимися в качестве денег в ранней Мезоамерике. Фотография Б. Корды.

Римляне вообще называли богатство pecunia, хорошо зная, что оно происходит от pecus «скот»[45]. Этот же корень объясняет и английский термин pecuniary «денежный». Ровно поэтому англичане называют бедняка cowless, то есть «безкоровным», а техасцы опишут пустозвона выражением all hat and no cattle «сам в шляпе, а скотины не имеет». Когда мы в денежном смысле употребляем термин «капитал», то и он имеет прямое отношение к движимому имуществу и скоту, поскольку происходит от латинского caput «голова (скота)». Сродни ему и английское слово fee «плата» или «взнос», восходящее к древнеанглийскому feoh «домашний скот». Как следствие, всякий раз, когда кто-то привлекает капитал, платит взносы или удовлетворяет иные свои денежные потребности, тот самый скот вновь «разбредается» по нашим финансовым рынкам.

Зачастую деньги были живыми существами, а в некоторых культурах они даже могли иметь душу. Ярким примером такого отношения являются деньги Западной Африки, называющиеся ки́сси (рис. 1.7)[46]. Эта валюта, которую начали изготавливать в конце XIX века из скрученных железных стержней, имела на одном конце «ухо» (нлинг), а на другом «ногу» (ко́до). Когда стержень ломался, то он терял всякую ценность и уже не мог обращаться в качестве валюты, если только шаман не «исцелял» его должным образом. Его ритуал восстанавливал сбежавшую душу денег и возвращал стержню силу. Европейские колонизаторы отменили обращение кисси, но они до сих пор используются в церемониальных обрядах.

Рис. 1.7. Железные деньги кисси из Либерии. ANS 0000.999.75838. Воспроизводится с разрешения Американского нумизматического общества.

Вера в духовные качества монет сохраняется в разных формах. Она встречается в виде захоронения монет как вотивных кладов[47], утверждений об общении с умершими через найденные монеты, помещения «счастливого» пенни в пенни-лоферы[48], бросания денег в колодец желаний или же создания связок монет по фэн-шую[49].

Рис. 1.8. Монетное дерево, Мейлскот Вуд, Глостершир, Великобритания. Источник: David JC/Shutterstock.com.

Интересным примером в этом ряду являются так называемые «монетные деревья», распространенные на Британских островах (рис. 1.8)[50]. За последние три столетия сотни такого рода деревьев, пней и бревен были забиты тысячами монет. По большей части это совсем недавняя человеческая деятельность, которая демонстрирует поныне продолжающуюся эволюцию. Первоначально монеты забивались в дерево для ритуального исцеления, однако сегодня эта практика поддерживается только в виде простого подражания. Люди, проходящие рядом с монетными деревьями и незнакомые с их историей, тем не менее не желают уклоняться от нее, чтобы не навлечь на себя беду [51].

Магия и тайна

Деньги, в виде бесчисленно разнообразных форм, функционируют как сложные мысленные конструкции, которые в любой момент могут выйти за пределы присущих им экономических ролей, начав дополнительно обслуживать духовные, политические, церемониальные или судебные потребности человека. Деньги представляют собой почти что универсальный концепт, хотя они и явно ограничены культурными условностями, так что деньги одного человека могут быть лишь пачкой жевачки для другого. Такие черты делают деньги восхитительно загадочными и волшебными, выводя их за рамки большинства повседневных предметов. Если магия – это вера в то, что обычные вещи обладают удивительными способностями и могут таинственным образом влиять на события, то зачем нам волшебные палочки и волшебники? Колдовство уже наделило бесполезные в других отношениях металлические диски и пластиковые карточки удивительной силой вызывать еду или погашать долги. Но вот вопрос – почему многие из нас верят в активы, которые нельзя ни увидеть, ни потрогать, и доверяют алхимии цифровых аккаунтов, производящих предметы первой необходимости? Что означают странные заклинания и символы, которые наделяют один малозаметный объект силой другого – как, например, фраза «Decus et tutamen» («Украшение и защита») и крылатый дракон в Британии или же американское «Annuit cœptis» («Он одобрил начинания») и всевидящее око, выглядывающее из-за недостроенной пирамиды (рис. 1.9, оборотная сторона)?

Рис. 1.9. Бумажный доллар, США, 1957 год. Джордж Вашингтон / Cимволы. ANS 1978.30.10. Воспроизводится с разрешения Американского нумизматического общества.

Когда вспыльчивый дядя Гарри Поттера запер его в чулане и нагло заявил, что «волшебства не существует», он забыл о своих собственных фунтах и пенсах. Везде, где карманы и кошельки набиты купюрами и где позвякивают монеты, там нет магглов, ибо покупать что-либо за деньги – значит заниматься магией. Глубокая ирония заключается в том, что повседневные деньги дяди Вернона гораздо более заколдованы, чем волшебная валюта Гарри Поттера. В хранилищах Гринготтса предположительно хранятся монеты из чистого золота (галеоны), серебра (сикли) и бронзы (кнаты) – но ведь это кусочки металлов, имеющих ценность независимо от того, отчеканены они в монеты или нет. Напротив, власть бумажных денег дяди Вернона основана исключительно на слепой вере в своего рода экономическую абракадабру. Некоторые специалисты называют деньги такого рода «фиатными», потому что их покупательная способность проистекает не более чем из официальной декларации, делающей их таковыми, ведь слово fiat на латыни означает приказ «Да будет сделано!». Иные называют такие деньги «кредитными», что восходит к латинскому глаголу credere, означающему «верить» или «доверять»[52]. Продавец в магазине спрашивает Вернона: «Наличные или кредит?» чтобы офрмить ему счет-фактуру, однако истина заключается в том, что и наличные деньги Вернона тоже представляют собой кредит: с начала употребления фиатных денег он больше не отдает ничего ценного в обмен на бензин и продукты[53].

«Волшебные» деньги дяди Вернона, как и первые доллары Линкольна, восходят к денежной революции, начатой в Китае еще в X веке[54]. Китайцы были вынуждены таскать с собой огромное количество монет из недрагоценных металлов, которые буквально назывались «наличными» (cash)[55]. Они сняли с себя это бремя, после того как были введены императорские бумажные расписки, обладатели которых могли отныне «обналичивать» свои банкноты на установленное количество монет (рис. 1.10). Марко Поло, путешествовавший по Китаю в XIII веке, был поражен тем, что хан Хубилай[56] убедил людей покупать и продавать все, включая золото, серебро и драгоценности, используя только листы бумаги. Эта валюта так озадачила европейца, что он назвал Великого хана «алхимиком»[57]. Потребовались столетия, чтобы такой вид денег стал валютой в западных странах, поскольку европейцам требовалась уверенность в том, что они действительно смогут обменять бумажные деньги на монеты, прежде всего – на золотые или серебряные)[58]. С 1878 по 1963 год серебряные сертификаты, популярные в Америке в качестве бумажных денег, несли на себе торжественное обещание, выполненное жирным шрифтом, о том, что предъявитель может требовать настоящее серебро в обмен на банкноту (рис. 1.9, лицевая сторона: «one dollar in silver payable to the bearer on demand», т. е. «один доллар серебром, подлежащий выплате по требованию предъявителя»)[59]. Конечно, это обещание давно отменено. В стране дяди Сэма мы верим, что стодолларовая купюра имеет большую ценность, чем однодолларовая, хотя в материальном отношении они неразличимы.

Итак, деньги работают только потому, что мы верим в них. Независимо от того, полагаемся ли мы на биткоины, какао-бобы или кредитные карты, их действие является актом нашей глубокой веры. Вот почему тема денег волнует философов, антропологов, моралистов и историков не меньше, чем экономистов. Мы переводим противоречия и парадоксы денег в шутки и каламбуры – ведь мы горим желанием овладеть ими, хотя, получив их, можем осуществить что-то нестоящее, а наши религиозные лидеры и вовсе собирают и тратят огромные суммы для того, чтобы предостеречь нас от сбора и траты больших сумм. Если вы «делаете деньги» в своем бизнесе, то вас хвалят, однако если вы будете «делать деньги» в своем подвале, то вас арестуют. Мы называем деньги «капустой» (cabbage), «хлебом» (bread), «моллюсками» (clams), «беконом» (bacon), «печеньем» (biscuits), «чеддером» (cheddar), «подливой» (gravy) и «тестом» (dough), но почти ничто из этого жаргонного словаря нельзя спутать с едой[60].

Рис. 1.10. Бумажный гуань, император Чжу Юаньчжан, Китай, 1368–1399 гг. ANS 0000.999.52979. Воспроизводится с разрешения Американского нумизматического общества.

«Быть у разбитого корыта» (broke) означает «остаться без денег», но быть брокером (broker) вероятнее всего будет означать, что вы «делаете деньги». Вы можете потратить деньги в прачечной, однако вам лучше не заниматься отмыванием денег. Имея «последний доллар» ваш путь лежит в дом престарелых, тогда как собственный дом мог бы обойтись вам «всего лишь» «в копеечку». Вы можете использовать деньги, чтобы «дать кому-то на лапу» – впрочем, зачем их вообще в кого-то «вкладывать»? Дело в том, что деньги настолько укоренились в нашей культуре, что мы редко обращаем внимание на вышеперечисленные языковые парадоксы. Как заметил английский писатель Дэвид Герберт Лоуренс, «деньги – это наше безумие, это наше обширное коллективное безумие»[61].

Парадоксально и то, что в Соединенных Штатах школьница может купить карандаш в школьном магазине за деньги (рис. 1.11), которые свидетельствуют от ее имени о безоговорочной вере в Бога, но в то же время государственная школа не может открыто признать этого же самого Бога в организуемых ею молитвах. Впрочем, на этом парадоксы не заканчиваются. На монетках школьницы, рядом с портретами президентов Джорджа Вашингтона и Томаса Джефферсона, владевших рабами, написан лозунг «Liberty» («Свобода»), а единственная частная резиденция, которую она может увидеть на своих монетах – это старый хозяйский дом на рабовладельческой плантации[62]. Девочка может говорить на любом из трехсот пятидесяти языков, выявленных Бюро переписи населения США, но лишь два из них, английский и итальянский, будут присутствовать на ее монетах[63]. Третий язык на деньгах – это латынь, которая, скорее всего, приведет ее в замешательство, прочти она на монете «E pluribus unum». Возможно, она никогда и не узнает, что эта фраза означает «из многих – единое», и не примет во внимание то значение, которое имеет число букв, из которых она состоит – тринадцать, по числу первых колоний[64]. Ее родители могут удивиться, почему президент Эндрю Джексон, выступавший против бумажных денег, изображен на их двадцатидолларовых купюрах. Такая позиция Джексона и, что важнее, его репутация в отношении рабства и обращения с коренными американцами, послужили причиной появления движения за полное исключение изображений Джексона с американских денег[65]. Некоторые нетерпеливые американцы даже использовали резиновые штампы, чтобы надпечатать лицо президента изображением Гарриет Табмен, американской активистки в борьбе против рабства[66].

Рис. 1.11. Мельхиоровая пятицентовая монета, Филадельфия, 1988 г. Томас Джефферсон / Монтичелло. ANS 1988.144.8. Воспроизводится с разрешения Американского нумизматического общества.

Рисуй и побеждай

В течение многих лет я предлагаю своим студентам разработать новый дизайн наших денег взамен существующего, который сделал из нас ходячие энциклопедии по американской истории и культуре. Студенты, имеющие различные предпочтения в отношении национальных символов, героев, идеологий и памятных дат, которые следовало бы продвигать, были вольны свободно отбирать их для своих проектов. Затем, собираясь вместе, мы обсуждали те изменения, что предлагались для денежной системы. Зачастую результат был удивительным, но всегда – весьма показательным. Так, одна студентка оставила на своих новых монетах девиз «We the People» («Мы, народ»)[67], но заменила фигуры известных лидеров зеркальной поверхностью, чтобы владельцы монет увидели самих себя на них. Заложенное в такие монеты послание, посвященное разнообразию[68], нашло искренне одобрение со стороны ее одногруппников. Другие студенты заменяли девиз «Liberty» («Свобода») на слова своего поколения – от «Peace» («Мир») и «Love» («Любовь») до «Tolerance» («Терпимость») и «Respect» («Уважение»). Надо сказать, что никто не оставляет на монетах латинскую фразу «E pluribus unum». Совсем недавно она проиграла хэштегу #MeToo[69], хотя один студент предложил компромиссный латинизированный вариант последнего #MeQuoque.

Но мы должны учитывать и тот факт, что деньги – это не просто набор рекламных слоганов, цикрулирующих среди людей. Деньги функционируют как в экономическом, так и в политическом и социальном поле. Например, многие жаловались на сексизм, из-за которого доллар с профилем Сьюзен Энтони[70] (рис. 1.12), спорадически чеканившийся в 1979–1999 годах, вышел из обращения вскоре после прекращения его выпуска. Некоторые связывали эту неудачу с системной мизогинией и полагали, что от монеты отказывались лишь из-за того, что она являла собой нежелательное вторжение знаменитой женщины в прежде строго мужское пространство американских денег. В связи с этим случаем можно отметить и плохой прием доллара с изображением Сакагавеи[71] в 2000 году. Зачастую приводится еще один убедительный аргумент о том, что доллар Сьюзен Энтони выглядел точно так же, как доллар с изображением Дуайта Эйзенхауэра[72], за одним исключением – на нем был портрет женщины, а не мужчины. Но мы не должны забывать того, что в неудаче, постигшей доллар Сьюзен Энтони, мог быть виноват … номинал монеты! Вообще, всякая новая долларовая монета может быть обречена на провал если для нее не окажется места в стандартных ящиках кассовых аппаратов. Доллар Эйзенхауэра был не лучше доллара Энтони, хотя мужская версия и имела одно заметное преимущество: доллар Айка был и больше, и тяжелее крошечного доллара Энтони, который был практически неотличим от монеты в 25 центов: разница в размерах между долларом Энтони и четвертаком составляла всего 2,24 мм. В результате доллар Энтони оказался в прямой конкуренции с четвертаками, играющими незаменимую роль в размене и сдаче. Впрочем, единственный честный способ проверить наши предположения – это провести в этой монетарной битве полов эксперимент с номиналами меньше доллара.

Рис. 1.12. Мельхиорово-медный доллар США, Сан-Франциско, 1979 г. Сьюзан Б. Энтони / Орел приземляется на Луну. ANS 1983.156.41. Воспроизводится с разрешения Американского нумизматического общества.

В связи с различными номиналами интересно отметить, насколько быстро мы забываем, сколько их было в денежной истории США. В детском саду, куда ходит мой внук, висит плакат «Монеты» с большими картинками, которые подписаны «пенни», «никель», «дайм» и «четвертак»[73]. Текст плаката объясняет относительную стоимость каждого номинала, описывает его цвет и называет президента, изображенного на нем. Дети запоминают повседневную математику плаката, согласно которой сто пенни равняются двадцати никелям или десяти даймам или четырем четвертакам. Это – сильно урезанная система монетной чеканки, которую сегодняшние дети унаследовали от прежних времен, когда американцы имели дело и с полуцентовыми медными монетами (фототабл. 2) и с трехцентовыми никелевыми монетами (рис. 1.13).

Рис. 1.13. Медно-никелевая трехцентовая монета, Филадельфия, 1866 г. Свобода / Число III в венке. ANS 1908.93.145. Воспроизводится с разрешения Американского нумизматического общества.

Несложно представить, сколь много поучительной информации и парадоксов скрыто среди других, почти что двухсот видов валют, используемых сегодня во всем мире[74]. И это количество описывает только ситуацию сегодняшнего дня, являющуюся последней фазой тысячелетней монетной истории, которая началась 2600 лет назад, когда в конце VII века до н. э. предприимчивые лидийцы изобретатели первые монеты. Их царство находилось в Анатолии (на территории современной Турции), в стране легендарных богатств, связанных с царем Мидасом, чье прикосновение превращало все в золото, и с Крезом, местным лидийским царем, имя которого стало синонимом достатка и употребляется до сих пор в крылатой фразе «богат, как Крез». До начала монетной чеканки древние общества определяли богатство землей, скотом и другими товарами, в соответствии с результатами измерений которых распределяли социальный статус и политическую власть. Распространение монет потрясло этот мир и определило его будущее вплоть до наших дней. Изобретение монет породило как надежду, так и страхи – некоторые восхваляли их появление, другие же забили тревогу. Монеты изменили сложившиеся отношения между землевладельцами и безземельными крестьянами, аграриями и торговцами, должниками и кредиторами, гражданами и правительствами, причем делали это так, что способствовали возникновению других, совершенно невероятных революционных нововведений, среди которых – рост розничной торговли, возникновение демократии, становление трагического театра и появление западной философии[75].

Первыми из греческих городов-государств, что признали эту силу, решили ее контролировать и в дальнейшем ее адаптировали, стали Афины, Эгина и Коринф. Позднее количество греческих государств, имевших собственные монетные дворы, перевалило за четыре сотни и каждое из них претендовало на монополию монетного производства в пределах своей территории, опасаясь последствий передачи этой новой технологии в частные руки. Города вводили свою собственную валюту и одновременно выражали через нее уникальность своей полисной идентичностью Монеты стали нести характерный рисунок, который нумизматы называют «тип», и, зачастую, надпись, которая называется «легенда»[76]. Благодаря этим типам и легендам, монеты быстро приобрели новую функцию – эффективных посредников, передававших ключевую информацию из рук в руки. Дизайн древних монет увековечивал исторические события, рекламировал местные продукты, продвигал различные ценности и религиозные культы, демонстрировал военную мощь, а также распространял изображения выдающихся произведений искусства и архитектуры. Например, на афинских городских монетах была изображена богиня Афина, покровительница города, первые буквы названия города (AΘE), мудрая сова (до сих пор являющаяся символом обучения) и оливковая ветвь, символизирующая основной сельскохозяйственный экспорт полиса (рис. 1.14). Таким образом, в дополнение к своим денежным функциям, монетная чеканка могла копировать, хранить и доставлять информацию способом, недоступным папирусу, пергамену и бумаге. Самые ранние монеты запечатлели в прочных металлах мимолетную историю забытого прошлого, работая как крошечные компакт-диски в античном мире, лишенном других средств массовой коммуникации.

Рис. 1.14. Серебряная тетрадрахма), Афины, 450–400 гг. до н. э. Афина / Сова. ANS 1949.128.2. Воспроизводится с разрешения Американского нумизматического общества.

Карманная наука

Изучение истории является прерогативой множества ученых различных специализаций, но одна группа этих ученых, возможно, менее известна, чем другие – это нумизматы. Так называются специалисты в области нумизматики – науки об изучении и хранении монет, а также связанных с ними денежных объектов. Проблема заключается в том, что нумизматика, получившая диковинное название и редко изучающаяся в школах или университетах, никогда не пользовалась большим вниманием со стороны современной культуры[77]. Очень мало людей ассоциирует нумизматику с монетами и другими формами денег, а если кто и делает это, то зачастую представляет себе отставшего от жизни коллекционера-домоседа. Поп-культуре еще предстоит вылепить из такого существа эквивалент Индианы Джонса или Лары Крофт. Пока что мы не следим за приключениями героя в фирменных белых хлопчатобумажных перчатках, вооруженного увеличительным стеклом, так что ни одна девочка, придя домой из кино, не скажет родителям: «Когда вырасту, я хочу стать нумизматом». Даже если бы она сделала это, ее родители полезли бы за словарем. Ведь до ее слов они ничего не знали ни о шведской королеве Кристине, которую называли «Минервой Севера», ни о графине Шарлотте Софи Бентинк – а ведь это были эрудированные нумизматы, лишенные предрассудков и на столетия опередившие свое время[78].

Нумизматика – благородная, хотя и без громкого имени дисциплина, уходящая корнями глубоко в античность, во времена, предшествовавшие Возрождению. Нумизматы были одними из первых исследователей, проявивших те таланты, которые ныне превозносятся Голливудом: им присущи героическая способность к тяжелой работе, храбрость и интеллектуальное любопытство, они обладают широким знанием языков, народов и изобразительного искусства, а также имеют полевой опыт и блестящую интуицию. История нумизматики порой удивительна: ее вдохновляли настоящие авантюристы, странствовавшие по экзотическим землям, отбивавшиеся от пиратов и пережившие пытки в плену диких племен внутренних районов, а, по крайней мере, в одном случае нумизмата изрубила на куски разъяренная афганская толпа. Знаменитый Жан Фуа-Вайян[79], обслуживавший нумизматическую страсть короля Людовика XIV, в 1674 году попал в руки алжирских пиратов[80] и чтобы спасти двадцать золотых монет, собранных для короля, Вайян храбро проглотил их. Некоторые из этих монет, совершивших мучительное путешествие по телу нумизмата, сбежавшего в конечном итоге из плена, поныне находятся в коллекции Национальной библиотеки Франции. В XIX веке начинающий нумизмат, капитан Артур Конолли[81], офицер британской разведки в Афганистане, был схвачен в Бухаре и содержался в темных недрах печально известной Клопиной Ямы. Насекомые и паразиты, роящиеся в этой безжалостной дыре, грызли его плоть, пока Конолли, наконец, не вытащили и не обезглавили[82]. В 1841 году в Кабуле была прервана дипломатическая и нумизматическая карьера сэра Александра Бёрнса[83] – он подвергся нападению и был расчленен в самом начале Первой англо-афганской войны[84]. Воображаемый Индиана Джонс меркнет по сравнению с ними, да и по правде говоря, многие из настоящих археологов, которых сегодня превозносят, начинали свою легендарную карьеру как нумизматы – в их числе сэр Уильям Флиндерс Питри[85], сэр Артур Эванс[86], Айвор Ноэль Хьюм[87] и Макс Маллован[88] (муж знаменитой Агаты Кристи)[89].

Те, кто задается вопросом, сделают ли криптовалюты когда-нибудь нумизматику устаревшей, упускают из виду несколько ключевых моментов. Подобно греческим храмам, пирамидам цивилизации майя или средневековым замкам, необходимость изучать монеты сохранится независимо от того, производятся они сейчас и используются или же нет. Пока человеческая история, начиная с 630 года до н. э. и до наших дней заслуживает понимания, – а это половина всей письменной истории, – монеты и те, кто их изучает, будут жизненно важны для общества. Даже если монеты когда-нибудь перестанут быть повседневными финансовыми инструментами (что весьма сомнительно), они сохранят свою важность и как историческое основание для нашего будущего, и как свидетельства нашего прошлого. Именно поэтому во всем мире насчитывается более 175 музейных коллекций», которые стремятся задокументировать эту долгую нумизматическую историю[90].

Один из показателей важности нумизматики обнаруживается при исследовании того, что цифровые валюты не смогут делать в будущем. Будучи дематериализованными и децентрализованными деньгами, криптомонеты не говорят ни о каком государстве и не заинтересованы в увековечении или передаче чего-либо, имеющего историческую ценность[91]. Они почти лишены тех качеств, которые делают традиционные монеты столь важными хранилищами социальной памяти, ведь человечество познает себя через текст и изображение – знание, которое по своей сути является нумизматическим. Каждая сберегательная касса является в то же время банком памяти, если в ее содержимом есть настоящие монеты.

Ученые-гуманисты XIV века, стоявшие у истоков Возрождения, в значительной степени полагались на нумизматику. Люди эпохи Возрождения изучали каждый нумизматический нюанс, чтобы разработать новые теории о классическом искусстве, архитектуре, портретной живописи и истории. Со временем, они стали использовать древние монеты с научной точки зрения и применять их для расшифровки неизвестных языков[92] и даже для реконструкции истории забытых царств, таких, например, как потерянное греческое царство Бактрия[93] на территории современного Афганистана[94]. К концу XIX века нумизматы выявили и проанализировали более двухсот тысяч разновидностей греческих и римских монет. К этому должны быть добавлены и другие монеты, не менее важные для мировой истории – китайские, индийские, мусульманские и другие, более современные валюты. Это то наследие, от которого мы не можем отказаться и тем более отказаться сейчас, в век новых криптовалют, которые могут лишить грядущие поколения этой непрерывно складывавшейся длинной цепочки нумизматических фактов.

Предстоящий путь

По вышеизложенным причинам, цель данной работы заключается в донесении трех важных истин до широкой аудитории, возможно, ранее не знакомой с нумизматикой.

Во-первых, как и все формы денег, монеты – это не просто утилитарные объекты. Они побуждают нас размышлять о них не только с экономической точки зрения, но и как об объектах, принадлежащих нашей культурной, политической, художественной, религиозной, социальной и военной жизни. В своем наилучшем проявлении нумизматика сочетает в себе точность науки, значимость истории и пафос археологии. Мы должны выйти за пределы обыденного мира неодушевленных предметов, чтобы понять то, что монеты иногда являются нашими хозяевами, а не нашими слугами.

Во-вторых, нумизматика позволила выявить огромное количество информации о мировых цивилизациях, которую нельзя было получить никакими другими способами. Долговечность и повсеместное распространение монет создали непрерывный ряд исторических данных, не имеющий себе равных ни на каком другом носителе. Нумизматика не просто основана на фактах – она артефактна. Это важное измерение, которого часто не хватает в других областях, также изучающих тайны денег. Нумизматы находятся среди тех, кто внес наибольший вклад в изучение искусства и в гуманитарные науки. Однако иногда нумизматы разделяют с другими исследователями некоторые предвзятые мировоззрения, что способствует возникновению лженаучных построений. Новые поколения ученых должны искоренить из этой области знаний такого рода ошибки.

В-третьих, новые способы мышления о монетах открывают неожиданные возможности для будущих исследований в рамках тех же впечатляющих процессов, которые движут другими точными и социальными науками. Мы далеко не исчерпали того, что нумизматика может рассказать нам о наших предках и о нас самих, но мы не должны забывать и о том, что монеты – это объекты, достойные изучения сами по себе. Как только мы преодолеваем пренебрежение к монетам или к коллекционированию монет, мы вступаем в интенсивную фазу социального и исторического самосознания.

В последующих главах будет затронута каждая из этих истин. При этом будет сделана попытка размещения нумизматики в более широком, чем обычно принято, культурном контексте. Везде, где это возможно, будет рассмотрено появление монет в литературе и популярной культуре. Во второй главе «С точки зрения монеты» мы выделим из литературы и науки новый способ осмысления жизни, управляемой нашими деньгами. Как выглядят отношения между монетами и людьми с точки зрения монеты? Мы руководим деньгами или деньги управляют нами? Будет показано, что монеты могут не думать и не действовать, но они действуют так, как если бы они думали, и зачастую совершают поступки в ущерб своим человеческим носителям. Мы можем быть благодарны новым теориям о мемах и об агентности объектов[95] за этот необычный взгляд на экстраординарный «ум» денег.

Третья глава «Изобретение монет» переносит читателя в мир древних греков и их соседей. Что ранние общества использовали в качестве денег и почему вместо них в конечном итоге они стали чеканить монеты? Как эта денежная революция повлияла на социальную и политическую жизнь обычных людей? В четвертой главе «Первые нумизматы» исследуется интерес к отчеканным монетам со стороны выдающихся мыслителей древности и средневековья, от Аристотеля и Аристофана до Иисуса, Плиния Старшего и Николая Орезмского. Эти философы, писатели, ученые и богословы заложили основу для последующего всплеска нумизматических исследований в эпоху Возрождения (глава пятая «Вторая волна»). Подъем антикварианизма в XIV–XV веках способствовал практически маниакальным поискам европейскими королями, папами и князьями монет для своих собраний. В результате коллекционеры восстановили образ классического мира, собирая частные кунсткамеры (дословно – «кабинеты редкостей»), в которых экспонировались также и нумизматические коллекции. Энтузиазм иногда опережал интеллектуальную строгость, но в конечном итоге среди нумизматов возобладало стремление к дисциплинированному научному поиску (шестая глава «Наука и лженаука»).

Исследование отдельных монет может раскрыть бесчисленные секреты прошлого, но в случае обнаружения монетных кладов, доступных для изучения в качестве единой группы, наши знания увеличиваются в геометрической прогрессии. В течение последних 2600 лет люди копили, прятали и теряли монеты, но наряду с этоим также и находили тайники с ними. В седьмой главе «Находки кладов» читатели станут свидетелями того, что происходит, когда мы находим спрятанные сокровища – как при благоприятных обстоятельствах, так и в отсутствии таковых. Эти случаи заимствованы не только из различных литературных произведений, упоминающих драконов, пиратов и разного рода собирателей сокровищ, но и из реальной истории, включая в том числе и трагические события, последовавшие за извержением Везувия. В восьмой главе «Понимание кладов» объясняется то, как лучше всего анализировать доказательства, предоставленные монетными кладами. В этой главе приведена классификация кладов и даны представления о некоторых ловушках, с которыми сталкиваются нумизматы, встречающиеся с неполными или беллетризованными данными о кладах.

В девятой главе «Этос и этика коллекционирования рассматривается сложная проблема, связанная с тем, есть ли у людей право торговать монетами, имеющими историческое значение. Представляет ли нумизматика как хобби опасность для истории и археологии? Чтобы поднять эту тему и обсудить как можно больше связанных с ней вопросов, я предлагаю провести тематическое исследование с участием коллекционера, академического ученого и группы студентов, знакомящихся с нумизматикой. И, наконец, в десятой главе «Путешествие продолжается» читатели столкнутся с будущим нумизматики. Куда она направляется? Что нового и значимого для XXI века могут сегодня сделать нумизматы? Одно из их достижений можно обнаружить в когнитивной нумизматике. И в завершении мы вернемся в мир мемов, чтобы наметить новый путь для изучения наличных Джонни – освященного давней традицией фундамента гуманитарных и социальных наук.