Спалив еще по одному городищу, отряды Руса практически встали. Начало нарастать сопротивление. Западные пруссы не желая, чтобы и их городища запылали, собирали свои отряды, а пока они собирались, дабы дать сражение полетели стрелы из-за пресловутого «каждого куста». Хорошие доспехи спасали людей, а вот с лошадьми обстояло гораздо хуже, так что отряды Руса встали.
Гоняться за стрелками по дебрям бессмысленно и Рус разослал гонцов с приказом на сбор своей армии в единое целое. С каждым днем возрастал риск какому-то из его отрядов попасть в ловушку, ведь пруссы не дураки и в ином случае постараются разбить врага по частям.
Кроме того, возрастал риск оказаться между молотом и наковальней. Впрочем, этот риск имелся и для всей его армии. Пруссы довольно быстро собрали значительные силы, еще порядка пяти-шести тысяч человек – это наковальня, а молотом могли выступить объединившиеся в одну армию отряды, возвращающиеся из земель восточных пруссов до которых наконец добрались гоны с дурными вестями с родных палестин.
«Но тут мы еще посмотрим, кто окажется молотом и наковальней, а кто между двумя этими предметами», – злорадно подумал он.
Рус, наведавшись в «гости» к западным пруссам, конечно же оповестил о своих планах Чеха, так что как только западные пруссы стали отступать, Чех выждав сутки, пустился в погоню, оставив небольшую часть своей армии, в основном из новых союзников – скальвов, для контроля свионов. Но при этом Чех как и просил Рус пытался создать что преследователей немного, этакий символический эскорт, чтобы сохранить лицо, а остальные свионов пошли бить.
Что до будущих шведов с норвежцами, то только узнав, что их союзники «сделали ноги» и о зимовке на которую они рассчитывали можно забыть, тоже задерживаться в чужих пенатах не стали и интенсивно загребли в сторону моря пока их не сковало льдами, грабя по пути деревушки восточных пруссов.
Словно убоявшись армии «наковальни» войско Руса отступило восточнее и встало укрепленным лагерем на берегу небольшого озера. И теперь те, кто недоумевал и даже обижался по тому поводу, что им не давали грабить малые поселения западных пруссов поняли почему сдерживали их порывы. А все потому, что их стали грабить сейчас с целью изъятия продовольственных запасов.
Противник крутился поблизости, но атаковать не спешил, все-таки несмотря на численное превосходство, противник внушал плотностью своей «упаковки», так что силы были скорее равны и они поджидали подмоги, чтобы точно одолеть супостата. Одновременно Рус рассылал небольшие команды разведчиков, чтобы не пропустить подхода армии «молота».
Наступил самый опасный момент всей задумки Руса. Одна ошибка и он действительно окажется расплющен. Оставалось надеяться, что Чех не подведет и сможет создать на границе впечатление, что его отряд отстал и больше не собирается преследовать врагов на его же территории. Это было логично и хотелось бы верить, что западные пруссаки на это купятся. Опять же границей выступала река Висла и она сильно ограничивала деятельность разведки.
Надо думать, что разведчики западных пруссов из армии «наковальни» наводили армию «молота» точно на лагерь Руса и разведка это подтвердила.
– Князь, армия «молота» в полусуточном переходе от нас, – доложил дружинник Юша, что занимался разведкой.
– Хорошо. Халява! – позвал Рус другого своего дружинника.
– Князь?..
– Делай что хочешь, но пробейся к Чеху и передай ему, чтобы перешел на ускоренный марш и сходу атаковал. Мы выдвигаемся навстречу.
– Сделаю князь, можешь не сомневаться.
Утром армия Руса выступила и скорым маршем прошла километров пять навстречу армии «молота». Главным в этом маневре – оторваться от армии «наковальни».
Остановились на большом поле, с коего местные жители успели собрать урожай чего-то злакового. Славянская армия осталась на месте, а оногуры продолжили движение.
– Быстро делам засеку! К нам не должны пробиться со спины.
Славяне принялись сноровисто валить лес, благо, что с инструментом проблем нет, есть пилы и топоры и тысяча человек за час работы сотворила древесный завал достаточной ширины и глубины. Даже небольшую речушку протекавшую по краю поля перегородили, натащив в нее спиленных деревьев.
Кому инструмента не хватило, собственными силами (мечами тоже можно рубить небольшие деревца и ветви) вязали ежи. Рус вообще очень большое значение уделял этому нехитрому, но очень эффективному приспособлению с помощью которого можно легко и просто ограничить маневренность и ударную силу противника, направляя его по нужным маршрутам.
– Наши сторожа, как ты говоришь князь, из армии наковальни, только-только очухались и кинулись в погоню, – хмыкнул Юша, чьи люди присматривали за противником.
Тем временем головные отряды оногуров столкнулись с головными отрядами западных пруссов из армии «молота». Завязался встречный бой. Силы противоборствующих сторон быстро накапливались в районе боестолкновения сходу втягиваясь в хаотично развивающееся сражение, но вот образовался численный перевес со стороны пруссов и оногуры понеся некоторые потери, хоть и не слишком большие, стали спешно отступать.
Логичное решение ввиду численного превосходства противника… тем более что именно такой приказ у них и был, то есть задержать противника, дать ему накопиться и отойти. Пруссы увидев, что враг дрогнул, а потом и вовсе побежал, что-то панически выкрикивая, восторженно взревели и кинулись в погоню всей многотысячной толпой не слушая приказов своих военных вождей, пытавшихся их остановить и действовать более осмотрительно… Собственно таковых разумных предводителей оказалось не так уж и много, большая часть племенных и родовых вождей воодушевившись без меры с криками ярости бежали за врагом в первых рядах размахивая топорами и мечами.
Бежали, бежали и выскочили на поле, так что пробежали еще несколько сотен метров прежде чем поняли, что обстановка несколько изменилась, и встали. Вот только бегущие позади ничего этого не видели и продолжали бежать вперед пока не упирались в спины вставших впереди соплеменников. В общем получился эффект накопления, коим и воспользовался Рус.
– Бей!!!
Сотни стрел обрушились на недоуменно вставших пруссов. С криками теперь уже паники и возмущения пополам с обидой пруссы ломанулись обратно под защиту леса оставляя на поле убитых и раненых. Не то чтобы последних было так уж много, но сотни две бойцов они так или иначе не досчитались.
В этот момент послышался шум позади позиций. Это армия «наковальни» наконец подоспела к схватке и руганью возмущалось появившимся на пути препятствием. Увидев перед собой засеку, пруссакам не осталось ничего другого как обойти ее и слиться с основными силами. В итоге общее количество пруссаков достигло порядка десяти тысяч воинов против меньше, чем двух.
В небо меж тем регулярно, каждые десять минут взлетали сигнальные стрелы оставлявшие за собой струйку дыма, ну и к стреле для большей заметности была привязана красная лента. Это подавался сигнал для Чеха означавший «я тут».
Рус с напряжением вглядывался на восток ожидая увидеть аналогичный сигнал, но его пока не было. Чех запаздывал. Оставалось надеяться, что Халява все-таки добрался до Чеха…
Какое-то время пруссаки потратили на выяснение того, кто там у них главный (оставалось только догадываться, что они думают по поводу запускаемых в небо дымных стрел с лентами, может что-то религиозное, своеобразное обращение к богам), а потом еще некоторое время у них ушло на составление плана действий. Впрочем, чего-то мудрить они сильно не стали. Да и что они могли придумать, кроме того, чтобы навалиться всей массой и ударить в лоб? Вот и ударили со всей своей прусской дури.
Послышался рев, будто заорало стадо медведей коим всем разом отдавили лапу и из леса хлынула волна пруссаков. Ни о каком общем построении речи даже не шло, до знаменитого прусского орднунга было как до Луны пешком. Лишь небольшие кучки родовых воинов двигались более-менее плотными формациями прикрывая друг друга щитами.
– Бей!
Снова густо полетели стрелы, но на этот раз пруссаки не обращали внимание на потери и продолжая яростно орать перли напролом, чтобы всей своей массой смять ненавистного врага. Они знали, что их больше в несколько раз, потому действовали уверенно и напористо.
Потеряв от стрел в этой атаке где-то под полтысячи человек, пруссаки готовились врубиться в строй врага… Но тут прозвучал условный сигнал из рога и из строя обороняющихся полетели дротики. Пруссаки словно споткнулись. Щиты от таких тяжелых снарядов уже не спасали, дротики пущенные ременными копьеметалками, да еще с короткой дистанции, пробивали тонкие дощечки щитов и впивались в плохо защищённые доспехами тела, если доспехи вообще имели место быть на этих телах.
Общие потери пруссов быстро перевалили за тысячу. Казалось, что еще немного и они дрогнут, но нет, призывно закричали вожди, призывая богов, обещая их кары на головы малодушных, и снова взревев, пруссаки продолжили навал.
Новый сигнал и через головы стоящих в строю воинов полетели… ежи. Много ежей, очень много ежей, сотни и тысячи… небольших, всего с метровыми кое-как заточенными палками, но они отлично выполнили заложенную в них функцию. Образовался настоящий завал из ежей, что не позволил пруссам сходу вломиться в строй славян с оногурами и смять их. Атакующим пришлось вновь уплотниться, а передним начать растаскивать возникшее на пути препятствие. Вот только это заставляло их раскрываться… чем конечно же пользовались стрелки и начал образовываться вал уже из тел мертвецов и тяжелораненых.
Взлетела очередная сигнальная стрела, Рус с напряжением смотрел на восток. Пруссаки хоть и продолжали толпиться перед завалом из ежей теряя десятки воинов в секунду, но рано или поздно они разберут препятствии и тогда… засека за спиной обернется против обороняющихся, не дав им сбежать и как итог, погибнут все.
А вот и первый звонок.
На одном из участков, пруссаки, устилая путь своими телами, все же смогли растащить ежей и яростно врубились в строй славян со звериной жаждой отомстить за полегших в процессе разбора многочисленных соплеменников. Зазвенела сталь схватки. Пока было еще терпимо тропинка узкая площадь соприкосновения малая, но проход продолжал расширяться…
«Ну же! Где эта чертова кавалерия из-за холмов?!!» – мысленно кричал Рус.
Кавалерии все не было, а пруссы, войдя в натуральное боевое безумие, неся дикие потери, на каких-то чистых звериных инстинктах одурев от крови, продолжали прорываться к своему врагу. И вот еще сразу в двух местах завязалась ожесточенная схватка. А потом соприкосновение пошло практически по всей линии фронта. Пруссы их не смяли несмотря на свое все еще значительное превосходство в численности и натиске только за счет отменных доспехов, но потери среди славян и оногуров пошли по нарастающей.
Даже самому Русу пришлось вступить в бой на одном из участков.
– Стрела!
– Что?..
– Стрела, князь!
Рус успел заметить падающую стрелу с лентой вдалеке на востоке.
– Сигнальщики! Сразу три стрелы! – приказал он.
В небо ушел сигнал на атаку для Чеха.
– Держимся! Помощь вот-вот будет!
Слова князя несмотря на ожесточенное сражение быстро разнеслись по полю боя и приободрили воинов, так что они даже перестали отступать. Собственно уже почти и некуда стало отходить.
Удар Чеха с передовым отрядом всего в тысячу бойцов в тыл по втянувшимся в бой пруссам переставших контролировать окружающую обстановку (да и не успели бы они ничего сделать, даже заметь нового противника вовремя) оказался убийственным во всех смыслах этого слова. Сначала как водится толпу пруссов осыпали стрелами, а потом впритирку прошла кавалерия, добивая пруссаков посредством дротиков, так как продолжать навесную стрельбу из луков стало опасно – можно было попасть в своих. После чего, всадники пошли а второй круг и «заполировали» мечами.
Фактически всех пруссов положили на этом после если не считать совсем уж незначительно количество тех, кто все-таки успел сбежать, а таков было всего несколько десятков человек.
– Чего так долго, брат? – сидя на земле, спросил устало Рус, осматривая свой доспех, на котором появились новые царапины и вмятины и вяло пытался их подсчитать.
– Течение у Вислы оказалось слишком сильным… из-за недавних дождей поток усилился и нас во время переправы снесло слишком далеко в сторону. А там еще и берег оказался неудобным для выхода, пришлось еще дальше плыть. В итоге сильно растянули. Пока выбрались, пока собрались, вот и ушло время, – сказал Чех.
– Понятно…