Следующий час принес мне несколько посещений. Пару раз забегала служанка, чтобы проверить мое самочувствие и принести воды. Разговорить девушку у меня так и не получилось. Стоило задать ей вопрос, как она начинала всхлипывать, ежеминутно вспоминая какую-то милосердную мать, и чего-то внятного ответить не могла. В общем, не вышел у нас диалог. Через какое-то время вновь пришел лекарь, еще раз проверил мое состояние и, напомнив о важности приема лекарств, откланялся. Ну и последним посетителем был уже знакомый мне сыскарь. Он всем видом пытался показать скорбь, что у него получалось не слишком правдоподобно, и все пытался выяснить подробности произошедшего в доме, но убедившись, что память ко мне так и не вернулась, ушел восвояси.
Пока длились эти увлекательные беседы, я с огромным облегчением понял, что подвижность к конечностям практически полностью вернулась. Через сорок минут субъективного времени я даже рискнул осторожно подняться с кресла и подойти к окну.
Дом, в котором я очнулся, располагался на некоторой возвышенности, что в совокупности с высотой второго этажа позволило неплохо рассмотреть ближайшие окрестности.
Прямо под окнами пролегала узкая, мощенная булыжником улица. Судя по одежде прохожих и деревьям, сверкающим зеленью, природа радовала летними деньками. Привычных для меня машин, светофоров, линий электропередачи не было. Складывалось ощущение, что я попал на костюмированное шоу. В кукольный городок, построенный для съемок исторического фильма. Невысокие трех-, реже четырехэтажные здания, отличающиеся друг от друга как дамы, надевшие разные наряды. Справа дом щеголял колоннами, поддерживающими высокую крышу, слева – вычурная лепнина подчеркивала богатство владельца массивного особняка, из которого выезжала карета, запряженная двумя лошадьми. Напротив меня, через дорогу, закрывало солнце зеленое, усеянное маленькими окнами, как девица веснушками, здание. Тут архитектор явно оторвался от души.
От созерцания городских красот меня отвлек стук двери – в комнату кто-то ворвался, принеся с собой запах кожи и дорогого одеколона.
– Даррелл! – воскликнул незнакомый мужчина, одетый в серый пиджак и широкие полосатые штаны. Длинный нос, узкие усы, густая темная шевелюра и большие голубые глаза – все, что мне удалось рассмотреть, до того как человек подбежал ко мне и крепко обнял. Честно говоря, ощущения так себе – не люблю я подобного рода проявления дружелюбия, пусть и от родственников. Сто очков, что в комнату ворвался дядя Даррелла.
– Как ты? – спросил мужчина и, не дав мне ответить, тут же продолжил: – Я приехал сразу, как только мне сообщили о случившемся. Мы уже поговорили с лекарем. Какая трагедия, просто ужасно. Бесчестное убийство. Это сделали не люди, а какие-то звери! Я найду их, обещаю. Это дело чести. Можешь мне рассказать, как это произошло?
– Я ничего не помню, – в который уже раз за сегодня прозвучала фраза.
– Совсем? – отстранился дядя.
– Даже вашего имени.
– А что с даром?
– Не понимаю, о чем речь.
– Ужасно. Это просто ужасно, – всплеснул руками мужчина. – Ну что же, давай знакомиться заново: меня зовут Владимир, и я – твой дядя.
– Владимир Фишер? – удивился я. – Звучит странно.
– Владимир Гордеев. Понимаешь, твой отец отказался от родовой фамилии. Это довольно долгая история. Давай ее отложим. Думаю, тебе стоит переехать к нам, хотя бы на время, пока идут сыскные действия. В любом случае оставаться в этом доме нельзя.
Логика этого человека была понятна, и в целом предложение вполне соответствовало моим планам. Мне нужно время. Нужна информация, и все это я надеялся получить в доме Владимира. Да и был ли у меня другой выбор? Четырнадцать лет не тот возраст, когда подростку разрешат жить одному, правда, тут может быть другой менталитет, но… Закончить мысль мне не дали. Владимир решительно взял меня за руку:
– Решено. Мой дом – твой дом. Других родственников у тебя, увы, нет, а значит, мне разрешат быть твоим опекуном. До тех пор, пока не исполнится шестнадцать, ты не вправе распоряжаться наследством, хотя, не буду врать, дела у твоего отца в последние месяцы шли отвратительно и там мало чего осталось, но все же.
В голове у меня будто звякнул колокольчик. Люди везде одинаковы. Убивать за деньги или другие материальные блага мы научились едва ли не раньше, чем освоили членораздельную речь. Так что финансовые дела отца Даррелла меня интересовали очень сильно.
– Расскажите подробнее, – попросил я.
– Конечно. Безусловно. Но давай это сделаем в более благоприятной обстановке. Тебе нужно прийти в себя, и сегодня вечером мы обо всем поговорим. Возможно, это поможет вернуть тебе память. Про вещи не беспокойся, мы все перевезем, я обо всем позабочусь. Ужасно, это просто ужасно.
Владимир попросил меня подождать в комнате, а сам удалился улаживать вопросы с представителем сыска. Через пять минут он вернулся, и мы спустились в холл. Пока шли, дядя старательно закрывал своим телом вид на комнату, в которой, судя по находящимся там людям в форме, оставались тела родителей Даррелла.
До дома дяди добирались на чем-то похожем на автомобиль. Когда я увидел странного вида карету без упряжи, то сперва вообще не понял, как мы сможем на этом передвигаться. Как и большинство людей, знакомых с техникой, я представлял, как выглядел первый автомобиль Бенца, но здесь было нечто иное. Квадратная коробка на колесах, в задней части которой находилось два отсека – один крупный с углем и второй поменьше непонятного назначения.
Водитель, прежде чем начать движение, достал большой кусок угля и переложил его в соседний ящик, после чего уселся спереди, где находилось нечто вроде джойстика или, лучше сказать, рычага управления.
Автомобиль тронулся с места без какого-либо шума. Ни перестука поршней, ни звука вращающихся шестерен. Ничего. Разве что деревянные колеса ритмично перекатывались по мостовой. Как приводится в действие эта шайтан-машина, мне было абсолютно непонятно. Очень хотелось разобраться в этом вопросе, но неизвестно, сколько нам предстояло ехать, так что я начал узнавать у дяди более важные в данный момент вещи:
– Владимир, расскажите про родителей.
– Дядя. Давай ты меня будешь так называть, – ответил мужчина и, дождавшись моего кивка, продолжил: – Твой отец был добрым человеком. Он очень любил тебя, как и твоя мать.
– У меня есть братья или сестры?
– Нет. Вячеслав и Анна не торопились с детьми.
– Вы обещали рассказать, почему фамилия отца – Фишер.
– Хорошо, – вздохнул Владимир, – если ты настаиваешь. Слава занимался продажей оборудования для фабрик, в том числе и в соседние княжества. И пятнадцать лет назад из очередной поездки он приехал не один. Семья была в шоке. Твой отец объявил о помолвке и, не дожидаясь разрешения рода, взял Анну в жены. Честно говоря, я его понимаю, твоя мать была истинной красавицей, но семья была против.
– Почему?
– Анна не дворянского рода, – ответил дядя и замолчал, словно этим было все сказано.
– Все равно не понимаю.
– Прости, – улыбнулся Владимир, – я забыл про твою травму. Конечно же, то, что естественно для меня, будет вызывать у тебя вопросы. Понимаешь, в нашем княжестве человек, вступивший в брак с кем-то не имеющим дворянского звания, не может сохранить фамилию рода. Анна Фишер, увы, была обычной женщиной, пусть и неземной красоты. Слава отказался от семьи ради нее. Поэтому ты носишь фамилию матери.
– То есть я – не дворянин?
– Не совсем так. Это сложная процессуальная казуистика. Ты дворянин, но если женишься на девушке из знатного рода, то ваши дети получат ее фамилию. Однако из этого правила есть ряд исключений. Так что все далеко не просто. Если хочешь, можешь подробнее узнать нюансы из Уложения о дворянстве. Эта книга есть в доме у любого уважающего себя человека.
– Вы были близки с моими родителями?
– Да, я уважал брата. Мы выросли вместе и постоянно были рядом, хоть он и младше меня на два года. К сожалению, последнее время мы не очень часто виделись – я постоянно в экспедициях, он тоже. Да и моя жена Агнетт очень чувствительно относится к вопросам соблюдения чести рода и, не стану скрывать, плохо относилась к Вячеславу. Так что семейных ужинов у нас не бывало. И теперь уже не будет. Ужасно, как это все ужасно. – Любимая присказка дяди уже начала раздражать, ее он употреблял по поводу и без.
Пока ехали к дому, мне была пересказана краткая история княжества Орловского, некоторые особенности самых вычурных резиденций, проплывающих мимо, и еще масса полезной и не очень информации.
Владимир любил поболтать, что мне было только на руку. За поездку я выяснил, что княжество у них не очень большое. Честно говоря, насколько именно, понять не удалось. В местных величинах я пока путался и соотнести их с привычным метром не мог.
Столицей государства является Миргород, получивший свое название в честь основателя – Мирослава Орлова. Именно он больше тысячи лет назад построил первую крепость, ознаменовав таким образом начало своего правления. Однако в данный момент я находился во втором по величине городе княжества – Трехречинске.
Правит этой мини-страной род Орловых во главе с великим князем. Основано она была аж тысячу сто двадцать семь лет назад и является, по словам дяди, самым чудным местом во всем мире. «Уж поверь мне, я побывал во многих уголках, и в некоторых все просто ужасно, а в других плохо», – поведал мне Владимир.
Дядя, кстати, работал археологом, он с таким восторгом говорил о своих экспонатах, которые находятся у него в доме, что мне и впрямь захотелось взглянуть, что за чудеса спрятались в его музее.
Деревянные колеса стучали по мостовой, а дядя все рассказывал и рассказывал, найдя благодарного слушателя. Я впитывал информацию как губка, попутно рассматривая виды за окном. Шторка в автомобиле была отдернута, и мне удалось рассмотреть часть города, по которой мы ехали. Я жадно рассматривал людей, одетых в непривычные наряды, полицейские отряды, важно патрулирующие город, и дворян, которых легко было выделить среди любой толпы по одежде, горделивой осанке и холодному оружию, прикрепленному на пояс. Причем вооружены были не только мужчины. Видел я и даму в брючном костюме, держащую руку на сабле.
– Дядя, – обратился я к Владимиру, – оружие – это признак дворянина?
– Конечно. Исполнится тебе шестнадцать, и тоже можешь носить меч или шпагу. Хотя я считаю, что у некоторых надо эту привилегию отобрать. Зачем таскать с собой оружие, если не умеешь им пользоваться? Понятно, юнцы, им хочется показать, что они уже совершеннолетние, но ведь какой-нибудь промышленник не может оторваться от эфеса, хотя достает шпагу только для того, чтобы смазать лезвие маслом. Нет, я этого решительно не понимаю. Я, например, храню оружие в кабинете, и, надеюсь, мне никогда не придется им воспользоваться. Пусть воюют обученные этому люди.
– Страна находится в состоянии войны?
– Да, к моему сожалению, княжество окружено врагами, готовыми отщипнуть от нас кусочек в любой момент слабости, но великий князь этого не допустит. Тебе определенно нужно посетить библиотеку, мой мальчик.
Дядя, конечно, был прав, но была одна маленькая проблема – я выяснил, что не умею читать! Вывески магазинов и лавок, которые мы проезжали, пестрили крупнокалиберными надписями, но для меня они оставались просто символами и не складывались в осмысленный текст.
Дорога до дома заняла около получаса езды. Машина не могла похвастаться драйверскими качествами и вряд была способна разогнаться свыше двадцати километров в час, что для меня казалось очень медленным. Да и учитывая рессорную подвеску без амортизаторов, ехать на ней оказалось тем еще удовольствием.
Подъезжая к дому Владимира, я с интересом отметил, что дядя совсем не бедный человек. Трехэтажный особняк, окруженный высоким деревянным забором, за которым надрывались лаем три крупных пса, выделялся среди стоящих рядом зданий массивностью и богатством. М-да, вот бы в нашем мире археологи могли позволить себе такое жилище.
Мы остановились возле кованых ворот, после чего Владимир расплатился с водителем и отпустил его. Видимо, это все-таки было аналогом такси, а не личный автомобиль, как я изначально подумал.
Во дворе нас встречал человек, заросший бородой по самые глаза. Одет он был просто, но опрятно: в широкие штаны, рубаху навыпуск и сапоги с высоким голенищем.
– Григорий, – обратился к нему дядя, – наверное, ты помнишь Даррелла, он теперь наш гость. Проследи, чтобы собаки не навредили ему.
– Не навредили? Простите, барин, я не понимаю.
– Не бери в голову. Твое дело выполнять приказы, а не думать. Пойдем, Даррелл, познакомлю тебя с семьей. Жаль, что ты их не помнишь, раньше вы неплохо ладили с мальчишками, – дядя повел меня ко входу в дом, оставив позади озадаченного Гришу.
Встречать нас высыпало все семейство. Агнетт – высокая полная женщина с властным лицом и приклеенной улыбкой. Два брата-близнеца, очень похожие на мать по комплекции, и их сестра – застенчивая девочка девяти лет, прячущаяся за спины братьев.
– Агнетт, дети, – обратился ко всем Владимир, – Даррелл теперь будет жить с нами, на него было совершенно покушение, и он потерял память, так что отнеситесь к этому с пониманием. Дети, проводите Даррелла в гостевую комнату, нам с мамой надо поговорить.
Два брата, которых звали Сергей и Александр, важно кивнули и повели меня на второй этаж, их сестра – Лиза – скромно пристроилась сзади, бросая любопытные взгляды в мою сторону. Уже поднимаясь по лестнице, я обернулся на фразу дяди, обращенную, жене:
– Агнетт, ты не представляешь, какая трагедия произошла. Родителей бедного мальчика кто-то отравил! – Владимир эмоционально жестикулировал, но, глядя на лицо женщины, я бы не сказал, что эта новость ее хоть немного расстроила, она даже улыбаться не перестала.
Комната, в которую привели меня братья, мало чем отличалась от той, в которой я очнулся в этом мире. Та же широкая деревянная кровать, пара узких окон, паркет на полу и не слишком богатый выбор мебели – шкаф, стол.
– Туалет там, – ткнул пальцем в узкую дверь один из братьев, различать, кто из них кто, я пока не мог. – Надеюсь, помнишь, как им пользоваться, а если нет, то иди во двор к собакам, они покажут.
Пацан весело заржал, вызывая у меня желание зарядить ему прямой в челюсть, но пришлось сдержать порыв. М-да. Видимо, не только матушка этих милых мальчиков относилась к семье Даррелла с неприязнью.
Близнецы вышли из комнаты, радуясь удачной, по их мнению, шутке. Их сестра, дождавшись, пока они отвернутся, шепнула:
– Не обижайся на них. Они дураки, конечно, но в душе добрые. – Лиза помахала мне рукой и побежала за братьями, стараясь не упасть на скользком полу. Выглядело это забавно, особенно умиляли задорно прыгающие кудряшки на голове.
Ну что, хоть один нормальный человек в этом доме. Братья и их мамаша мне как-то сразу не глянулись, дядя вроде человек неплохой, но мне совсем не понравилось, как он общался с Григорием, хотя тут я, возможно, не прав – другое время, чуждые нравы.
Обойдя комнату по кругу, я уделил время санузлу, и здесь мне наконец удалось понять, как выглядит Даррелл – на стене возле большой ванны имелось высокое, практически ростовое зеркало.
Четырнадцать – сложный возраст. Молодые люди в это время делятся на два типа: кто-то выглядит как ребенок, а кто-то как практически взрослый юноша. Так вот Даррелл, в отличие от своих двоюродных братьев, относился к первому типу – щуплый, не особо высокий парень. Ну хоть не толстый, уже хорошо.
В общем, с телом было понятно, а вот лицо я разглядывал очень внимательно, все же именно с ним мне придется коротать отведенный остаток жизни. И тут дело обстояло куда лучше. Было в Даррелле то, что некоторые называют породистостью. Слово, конечно, отвратительное, будто про дорогого кобеля идет речь, но суть отражает верно. Тонкие черты, прямой нос, ярко-голубые глаза и короткие светлые волосы. В принципе, на таких парней бабы должны вешаться только так, вот только нафиг оно мне надо – соблазнять малолетних пигалиц я точно не буду.
Следующее, на что стоило обратить внимание, – одежда. Ткань узких серых брюк и светлой рубашки явно была произведена на фабрике. Швы ровные, нитка не очень грубая. Видимо, текстильная промышленность в этом мире присутствовала. Украшений, типа колец или браслетов, Даррелл не носил – на коже я не нашел следов, которые, как правило, оставляет металл. Единственное, что заслуживало внимание – небольшая цепочка, на которой был подвешен золотой квадратик шириной не больше сантиметра, просверленный посередине. Что это означает, я понятия не имел, может религиозный знак, может память о чем-либо.
Бросив последний взгляд в зеркало, я вернулся в комнату и уселся в удобное кресло напротив окна. Мне нужно было собрать мысли в кучу. До этого у меня голова была занята текущими проблемами, а теперь появилось время все обдумать.
Итак, первое, я в другом мире, и с этим уже ничего не поделать. Было немного грустно, все же там у меня наконец все начало складываться – бизнес, стабильный доход, полезные связи. Семьи правда не создал, но это даже хорошо – некому будет по мне плакать. Родители. Тут да, но мы так давно не общались, что они, может, вообще не узнают, что их непутевый сын погиб в дорожной перестрелке. Свалил я из страны пять лет назад и с тех пор связи с родиной не поддерживал, во избежание, так сказать.
Обратно мне не попасть, значит, придется отбросить ненужные переживания и обустраиваться здесь. Что у меня есть? Ну, во-первых, происхождение, знать бы только, что оно дает. Мало, очень мало информации, мне кровь из носу нужно попасть в библиотеку или найти того, кто может ввести меня в курс происходящих вокруг событий. Придется пока отложить эти вопросы.
Дальше – неизвестная сущность, перенесшая меня в это тело. Только ли благодарность ей двигала? Вот вообще не факт. Возможно, тут есть и двойное, а то и тройное дно. Опять же мне этого не узнать, и стоит отталкиваться от того, что бог мутит какую-то интригу. Паранойя несколько раз спасала мне жизнь на Земле, так что стоит к ней прислушиваться, может, не расслабься я за последний год в Мексике, то сидел бы сейчас в своем офисе, накладные рассматривал.
Ну что, предварительные итоги, глобальная цель – устроиться хорошо в этом мире и не сдохнуть по пути. Промежуточные – научиться читать, разобраться в том, что такое дворянство, ну и самое сложное – попробовать выяснить, кто убил родителей Даррелла. Пока так, а в дальнейшем наверняка появится множество других важных и не очень задач.
Планируя будущее, я как-то забыл одну существенную деталь – мой возраст. Привык думать о себе как о взрослом мужике, а это в данный момент далеко от истины. Что бы ни думали подростки в любом из миров, но четырнадцатилетнего пацана всерьез воспринимать не будет никто. Его могут, конечно, слушаться в силу происхождения, но вот вести дела с малолеткой не захочет ни один уважающий себя человек. М-да, неплохо было бы как-то по-быстрому повзрослеть.
Прокручивая в голове планы на будущее, я едва не пропустил момент, когда в дверь постучались, и в комнату вошел Владимир:
– Ну что, я вижу, ты уже освоился. Поладили с ребятами? Может, общение с ними поможет вернуть память.
– Да, отличные парни, – ухмыльнулся я. – Правда, кто из них кто, я так и не понял.
– Я сам не всегда их различаю, – добродушно расхохотался дядя. – Ты, наверное, проголодался? Лекарь говорил, что у тебя, возможно, нарушение аппетита, как ты себя чувствуешь?
– Спасибо, хорошо, – не стал я врать. Тело действительно перестало меня подводить. Ноги не грозили подкоситься в любой момент, а к рукам вернулась пусть и мальчишеская, но сила.
– Замечательно, – хлопнул в ладоши Владимир, – кухарка уже приготовила обед, так что спускайся вниз, как будешь готов, но постарайся не задерживаться, без тебя мы не начнем, а кушать хотят все.
Через десять минут за большим, вытянутым столом в большом зале на первом этаже особняка собралась вся семья Владимира. Дядя, естественно, занял место во главе, справа от него восседала Агнетт, свысока оглядывая свое царство и руководя молодой служанкой, которая подтаскивала с кухни блюда.
Выглядело и пахло все восхитительно. У меня были опасения, что еда окажется совершенно мне незнакомой, но нет. Картошка, морковка, запеченная курятина, все такое родное и знакомое. Даже чай был, но его подали позже.
Дядя, прежде чем приступить к трапезе, еще раз посочувствовал моей утрате и напомнил всем присутствующем, что я теперь полноценный член семьи.
Обед начался, и, честно говоря, тут обнаружились небольшие трудности. Я и с земным этикетом не был особо знаком, а уж с местным и подавно, но ударить в грязь лицом не хотелось, пришлось подсматривать за действиями остальных и повторять. Мясо берем этой вилкой, гарнир вон той ложкой, ну и так далее.
Ели молча. Слышны был только стук приборов да шаги служанки, которая начала расставлять на краю стола чайный сервиз. Миловидная худенькая девушка, лет шестнадцати на вид, принесла сперва большой чайник, потом поднос с кружками и, наконец, внесла в зал десерт, но, не дойдя до стола несколько шагов, поскользнулась и с тихим взвизгом упала на пол, опрокинув на себя почти все пирожные.
Близнецы громко заржали, но под строгим взглядом матери стушевались и опустили глаза, не перестав при этом ухмыляться.
– Зоя, встань, – раздался властный голос дяди. Лицо его выражало явное недовольство. – Сколько можно это терпеть? Ты же понимаешь, что заслужила наказание?
– Да, барин, – потупила глаза девушка, осторожно поднявшись с пола.
Честно говоря, я ожидал, что ее сейчас оштрафуют или в крайнем случае заставят выполнять какую-нибудь грязную работу, но произошедшее дальше кардинально отличалось от моих предположений.
Владимир замер, его и так недовольное лицо сделалось гораздо жестче, чем было, а затем он резко взмахнул рукой. Служанка дернулась, и на рукаве платья чуть выше локтя появились четыре разреза. Ткань окрасилась кровью.
Так я познакомился с магией в этом мире.