Рождественский (Филиппов) пост
28 ноября Мучеников и исповедников Гурия, Самона и Авива Преподобного Паисия (Величковского) Начало Рождественского поста
Странен быв на земли, Небеснаго Отечества достигл еси, преподобне отче Паисие, добротолюбия подвижниче, верных научил еси ум к Богу возводити и сердцем к Нему взывати: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго.
Странствуя по земле, ты в Небесное Отечество вошел, преподобный отец Паисий; подвижник, любитель добродетели, ты верных научил ум к Богу возводить и сердцем к Нему взывать: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного» [2].
И не мудрено, что этот святой уголок умирающей России избрали мои предки (дедушка и бабушка), чтобы в нем, рядом с глубоко чтимыми ими святынями, окончить свою жизнь и с верой уйти в мир иной. Посетив Саров и Дивеево несколько раз, пожертвовав Дивеевской обители колокола, дедушка приобрел участок земли и домик Мантурова на нем, который состоял из одной рубленой комнаты. Дедушка пристроил к нему анфиладу срубленных из сосновых бревен комнат, число которых равнялось семи, и огромную кухню с русской печью, плитой, ларями для муки. Были также и разные службы, банька, сарай, в котором поселилась корова Кукушка, и глубокий сводчатый погреб, с крюками коваными в потолке, с сорокаведерными бочками для квашения капусты, отсеками для картошки, бочонками и бочками под соленые грузди, моченые яблоки и иную постную снедь. Таким остался в моей памяти этот дивеевский дом, в котором и суждено мне было родиться в то самое осеннее утро 10 октября 1919 г.
<…>
В нашем доме никто не ел мяса и его очень редко готовили только для нас, детей. Все посты соблюдались с монастырской строгостью: уж если «чистый», то по всем правилам чистый для всех, и для нас тоже. Если в этот день по уставу не положено «елея», то его и не было. Вот почему по осени в больших сенях в длинной долбленой колоде несколько монашенок с тихим пением тяпками рубили капусту, жали ее с солью и ведрами наполняли сорокаведерные бочки, предварительно выпарив их раскаленными в русской печи камнями, поливая их водою и закрывая мешковиной. Щи из квашеной капусты, сваренные в русской печи в глиняных чугунах да хорошенько протомившиеся на горячих угольках, что может быть вкусней этих щей! Все посты мы их хлебали деревянными саровскими ложками, изящно вырезанными из липы, с рукой на вершине ручки, пальцы которой были сложены в трехперстие для совершения крестного знамения, а за запястьем руки обязательно три свободно вертящихся колечка. Такая с детства мне знакомая ложка каким-то чудом сохранилась у меня. Картошка была с огорода, вспаханного Василием, братом Анюты. Квашеная капуста, соленые грибы, большими кузовами принесенные из леса в грибное лето вертьяновскими девушками, цокающими и окающими на крыльце с мамой: «Цаво бат, да тысь глянь, одне груздочки бат». Из сушеных белых грибов варились ароматные супы янтарного цвета, щи и разные запеканки. На поду выпекали свой хлеб и обязательно с пылу с жару ржаные лепешки. Постились в нашем доме и по средам, и по пятницам.
Алексей Арцыбушев. Милосердия двери
29 ноября Апостола и евангелиста Матфея
Мытарства иго отверг, правды игу припряглся еси и явился еси купец всеизряднейший, богатство принес юже с высоты премудрость. Отонудуже проповедал еси истины слово и унылых воздвигл еси души, написав час судный.
Отвергнув рабство мытной службы, ты в правды ярмо впрягся и показался лучшим из купцов, богатство принеся – Небесную Премудрость. Потому ты проповедал Слово истины и воздвиг унылых души, записав закон Христов [3].
Вот такая история произошла в 2002 году, когда у нашего сына Саши родился его первенец, Мишаня. Сам Александр в это время находился в Москве, на сессии в институте, и приехать никак не мог. Так что забирать из роддома его жену Ирину нужно было мне.
К слову, само рождение Мишани произошло в знаменательной ситуации. Когда он был еще в животике мамы, уже обсуждалось имя ребенка. Алла предложила, чтобы нашего первого внука назвали Михаилом; свое пожелание робко высказала, но дети не очень прислушивались.
Мальчонку они заранее назвали Ванечкой. В предполагаемый срок его рождения (ближайшие дни к празднику Введения во храм Пресвятой Богородицы) Иоанны в месяцеслове поминались каждый день (впрочем, в нашем календаре вообще редкий день бывает без памятования святых Иоаннов).
21 ноября, на мои именины, в день памяти архистратига Божьего Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных, к нам в храм на литургию приехали много друзей, в том числе отец Борис Каширов, отец Андрей Басов и батюшка с наибольшим стажем служения в Церкви, как его называли с любовью, старец, отец Валентин Сеха (ныне покойный). После богослужения сидели у нас дома за праздничной трапезой. Тут Ирина почувствовала некоторое недомогание, со временем оно не проходило. Позвонили наблюдавшему ее врачу, тот рекомендовал немедленно привезти ее в роддом, где и советовал полежать на сохранении оставшиеся до родов дни. Отвезли. Через несколько часов нам позвонили: начались схватки.
Ночью Ира благополучно родила. Естественно, Мишаню – 21 ноября.
Так вот, через несколько дней приехал я к роддому забирать мать с младенцем, везти домой (Саша по-прежнему в Москве сдавал экзамены). Приехал я на бывшем тогда у нас в эксплуатации стареньком «субару легаси» (его за символическую плату пожертвовали нам добрые люди – Лена и Юра Красновы). Машина серая, длинный универсал. Остановился я напротив главного входа в роддом, женщины пошли за Ирой и Мишаней. Пока суть да дело, из фойе выходит какое-то семейство: молодая мама с пищащим кулечком на руках, ее, судя по всему, супруг, бабушки-дедушки, дети. Все идут к моей машине, оживленно что-то обсуждают. Подходят, открывают дверцы, начинают плотно усаживаться. Я изумленно молчу, смотрю на них.
А приехал я, между прочим, в полном иерейском облачении: ряса, «золотой крест», скуфья. Семейство расселось, все так же на меня не глядя. Наконец сидящая на переднем сиденье энергичная бабушка заявила:
– Ну, ты что стоишь, давай, поехали!
После чего поворачивается и смотрит на меня. Рот у нас обоих приоткрыт, глаза круглые. Словно по команде, гам в машине прекратился, полная тишина. Кто-то ойкает, кто-то громко икает.
– А-а-а… а что вы тут делаете, батюшка?
– Я жду новорожденного.
Пауза. Напряженное:
– Нашего?
– Почему вашего? Внука своего жду, они вот-вот выйдут.
– А почему в нашей машине?
– Почему в вашей? Я в своей.
– А где наша? Мы такси наняли. Сюда приехали.
– Простите, но это МОЯ машина. Не такси. А где ваша, откуда же мне знать?
Пассажиры оглядываются вокруг.
– О, вон, смотри, наша на стоянке!
Сбоку от здания, на площадке стоит серый «форд мондео», обводами чрезвычайно похожий на «субару».
Семейство, все так же испуганно на меня посматривая, выбирается из «легаси» и бежит к «форду». Из дверей роддома показываются наши.
Священник Михаил Шполянский. Возле роддома // Был такой случай
30 ноября Святителя Григория чудотворца, епископа Неокесарийского
Чудес многих прием действо, знаменьми ужасными демоны устрашил еси, и недуги отгнал еси человеческия, всемудре Григорие; чудотворец же именуешися, звание от дел прием.
Чудотворений многих восприняв способность, знамениями дивными ты демонов устрашил и отогнал недуги человеческие, мудрости исполненный Григорий, чудотворцем называемый, прозвание это от дел заслужив [4].
Многие знали, что христиане скрываются в горах – их увел туда епископ. А кто-то из местных жителей даже видел, в какой пещере они спрятались. Он-то и выдал солдатам беглецов в надежде получить вознаграждение, а сам, прячась в кустах, пошел следом. Но у подножия горы затаился, чтобы себя не выдать, и стал дожидаться, когда мимо поведут пленных.
Но солдаты вернулись назад злые, ругаясь, что зря потратили время. Гора пуста, никакой пещеры там нет, спрятаться негде: на вершине растут только два одиноких дерева.
Доносчик поднялся на гору и не поверил своим глазам. Возле входа в пещеру у всех на виду стоял, воздев руки к небу, епископ Григорий. Точно так же рядом молился его диакон. Их-то и приняли солдаты за два дерева и, не замечая, прошли мимо…
Это было еще одно чудо, совершенное епископом Неокесарийским, которого в народе называли Чудотворцем…
<…>
Потрясенный чудом доносчик сам явился к Григорию Чудотворцу, чтобы тот принял его в свою паству. А диаконом у епископа Григория уже давно служил бывший языческий жрец, уверовавший во Христа.
Ольга Клюкина. Святые в истории. I–III века
1 декабря Собор Эстонских святых
Днесь ликует Церковь Эстонская, ветвь плодоносна древа Российския Церкве сущи и, яко плоды красны Христу приносящи, святыя своя прославляет. Тех молитвами, Господи, Православие в земли Балтийстей сохрани, паству от расколов и междоусобия избави и всем христолюбивым людем даруй велию милость.
Ныне поет радостно Церковь Эстонская, ветвь плодоносная от древа Церкви Российской, и святых своих прославляет, принося их как добрые плоды. Тех молитвами, Господи, Православие в земле Балтийской сохрани, паству от расколов и братоубийства избавь и всем людям христолюбивым даруй великую милость [5].
В Рождественский пост я тоже придумала интересную вещь: «Скоро у нас будет день рождения Христа, а на день рождения надо приходить с подарками. Что мы будем дарить Христу? Давайте сделаем так: вот у вас пост 40 дней». И я им нарезаю из коробок от каши, конфет, чего угодно, квадратики, с одной стороны красивенькие, а с другой стороны – пустые. Доброе дело сделали – допустим, подмели пол на кухне – на квадратике написали. А я к себе в стол складываю эти квадратики. И у каждого собирается кучка квадратиков, и накануне Рождества они нанизывают свои картоночки на нитку. У каждого получается разноцветная гирлянда, которую на Рождество вешаем под потолком. Дети смотрят, у кого гирлянда больше, но в принципе это не важно. Мы не меряем и не считаем, просто вешаем, и получается украшение к Рождеству, весь дом в гирляндах. И это их подарок Христу.
Они у меня радостные все время, мне это очень нравится. Один раз мы были на Рождественском фестивале, который устраивает городской отдел культуры. И туда попал огромный хор пятидесятников. Наши дети стояли в кулуарах, ждали своего выступления и разговорились с хористами. Те спрашивают: «А вы кто?» Девочки отвечают: «А мы православные». Они: «Да бросьте вы!» Девочки: «Почему?» А они: «Ну вы улыбаетесь, такие радостные». И девочки мне потом говорили: «Мам, ты представляешь, им кажется, что все в Православии нерадостные». А я молчу, но думаю: «Вообще-то да, видок-то у нас еще тот». Посмотришь в храме, я даже женщинам в храме говорю: «У тебя что-то дома случилось?» – отвечают: «Нет». Я говорю: «А может, что-то с мужем?» – «Да нет». – «Ребенок болеет?» – «Да нет». – «А что ты такая стоишь? Тебе радостно?» – «Радостно». – «Так радуйся». – «А как?» – «Ну встань и радуйся, я вот посмотри какая». – «Да, матушка, вы всегда радостная». – «Ну а что? У меня, что, проблем нет? Но у меня же Бог есть, мне и радостно, вот и ты так радуйся».
Из интервью с Ольгой Юревич // Лученко К. В. Матушки
2 декабря Пророка Авдия (из двенадцати) Святителя Филарета, митрополита Московского
15 Ибо близок день Господень на все народы: как ты поступал, так поступлено будет и с тобою; воздаяние твое обратится на голову твою.
16 Ибо, как вы пили на святой горе Моей, так все народы всегда будут пить, будут пить, проглотят и будут, как бы их не было.
17 А на горе Сионе будет спасение, и будет она святынею; и дом Иакова получит во владение наследие свое.
18 И дом Иакова будет огнем, и дом Иосифа – пламенем, а дом Исавов – соломою: зажгут его, и истребят его, и никого не останется из дома Исава: ибо Господь сказал это.
19 И завладеют те, которые к югу, горою Исава, а которые в долине – Филистимлянами; и завладеют полем Ефрема и полем Самарии, а Вениамин завладеет Галаадом.
20 И переселенные из войска сынов Израилевых завладеют землею Ханаанскою до Сарепты, а переселенные из Иерусалима, находящиеся в Сефараде, получат во владение города южные.
21 И придут спасители на гору Сион, чтобы судить гору Исава, и будет царство Господа.
Из утробы Иону младенца изблева морский зверь, якова прият, в Деву же вселынееся Слово и плоть приемшее пройде сохраншее нетленну. Егоже бо не пострада петления, Рождшую сохрани неврежденну.
Из утробы Иону, как младенца, изверг морской зверь таким же, как и принял; а Слово, вселившись в Деву и плоть приняв, прошло через Нее, сохранив Ее нетленной; ведь как Сам Он не подвергся обычному зачатию, так и Родившую соблюл невредимой [6].
Вы в свое время много путешествовали, автостопом объехали Центральную Россию. Интересно, что вы вынесли из этих поездок, из этого времени?
– Что люди преимущественно добры. То есть в большей своей массе люди, как правило, добры и склонны совершать добрые поступки. И я чаще встречался с проявлениями такого совершенно бескорыстного добра, чем с каким-то беспричинным злом.
– Ради этого стоит выехать из квартиры.
– Да, конечно. Могу вот такой случай вспомнить. Когда я готовил документы для поступления в семинарию, нужно было свидетельство о Крещении. Я был крещен в Свято-Троицком храме города Старый Оскол в 1969 году, а жил в то время все-таки уже в Калининграде. И я поехал, чтобы взять это самое свидетельство о Крещении. Доехал до Смоленска на поезде – а это была зима, декабрь, – вышел, морозно было, холодненько. Денег у меня не было, и я поехал автостопом в Москву, чтобы там у знакомых остановиться, а из Москвы добраться таким же образом уже до Старого Оскола. И вышло так, что я застрял ровно посередине трассы Смоленск – Москва. А мороз хороший был, думаю, за двадцать уже стал опускаться. Уже три часа, темнеет быстро, декабрь, солнце садится, а я в легком пальтишке. Ветер поднялся. Ни одного населенного пункта поблизости, я так понимаю, нет. Меня там просто попутная машина высадила, свернула на какую-то дорожку, и все. И я стою и понимаю, что если сейчас никто меня отсюда не возьмет – я просто замерзну, и никто внимания не обратит. И уже когда совершенно стемнело, останавливается большой грузовик, «КамАЗ». Я забираюсь в теплую кабину и вижу, что там то ли узбек, то ли таджик – в общем, человек из одной из наших восточных республик. Он меня очень радушно накормил, предложил сигареты. Довез меня до Москвы – при этом заехал на МКАД (а ему туда совсем не нужно было), чтобы довезти меня до ближайшей автобусной остановки. И вдруг спрашивает: «Как же ты из Москвы будешь добираться? Давай я тебе денег дам на билет до твоего города». Я говорю: «Но я ведь не смогу тебе отдать эти деньги!» – «А ты их потом отдашь кому-нибудь, кому будет нужно. У тебя, возможно, будет такая ситуация». Денег я, конечно, не взял, потому что знал, что если уж до Москвы доехал, то со мной будет все нормально.