Подмосковье, пос. Болшево. Пять лет спустя
Перед поворотом автомобиль сбросил скорость и свернул в маленький зеленый проулок. На выцветшем, прибитом к забору указателе красовалось невнятное, но довольно благозвучное название: «Тупи линки». В действительности, если подставить две недостающие буквы, это обозначало – «Тупик Глинки». Неровная, в выбоинах, дорога, обогнув кусты сирени и старую с почерневшим стволом березу, вильнула вправо. Из-за поворота показалась большая лужа, усыпанная желто-зеленой листвой. Не без труда миновав водное препятствие, машина фыркнула и, проехав несколько метров, остановилась у свежевыкрашенной деревянной калитки с отверстием в виде сердца.
– Ну что, отличница, сидишь? Выходи! Принимай хозяйство! – донесся из окна автомобиля бодрый голос, который принадлежал полному, благообразного вида мужчине средних лет, он вышел первым и, обогнув машину, открыл водительскую дверь, предлагая руку своей спутнице.
– Ой, дядя Валер, что-то мне даже не верится… – произнесла та и через мгновение тоже вышла. Женщина была очень хорошенькой, высокой, стройной, даже хрупкой. Заплетенные в толстую косу светло-пепельные волосы, узкие джинсы и короткая джинсовая курточка придавали ей сходство с ученицей-отличницей. – Знаете, мне как-то боязно стало. – Заговорщицки посмотрев на мужчину, она со вздохом неуверенно приблизилась к калитке и улыбнулась.
На щеках ее появились трогательные ямочки, а в уголках глаз и на лбу наметились морщинки (как все-таки непросто определить точный возраст женщины).
– Вот дуреха, честное слово. Ты теперь землевладелица! Целых пятнадцать соток отхватила, или сколько их там… А тебе боязно… – улыбнулся ей в ответ дядя Валера. Было видно, что к племяннице он очень благоволит. – Нет чтоб стакан красного родственнику поставить за хлопоты. С тебя, между прочим, причитается, – с притворным упреком продолжил он. – Ты, кстати, Ольга, с документами поаккуратнее давай. Свидетельство на дачу спрячь, прибери сразу куда-нибудь понадежнее, а то восстанавливать потом, не приведи Господь. Ну, что стоим? Чего ждем? Давай ключи.
– Ой! Да. Действительно… где же они у меня? – спохватилась Ольга, раскрыла сумку. Там, как в любой другой женской сумке, было много всякой всячины, а то, что ищешь, никогда не находится сразу.
Пока племянница шуровала в недрах ридикюля, а дядя Валера, вздыхая, терпеливо ждал. Из-за его спины откуда ни возьмись возникло сморщенное старушечье лицо с криво накрашенными губами, из-под мятой панамы со значком по центру выбивались огненно-красные пряди.
– Ха! Новые хозяева пожаловали! – вместо приветствия произнесла незнакомка громким, хриплым, без тени любезности голосом.
От неожиданности дядя и племянница вздрогнули.
– Так точно! Мы они и есть! – весело отрапортовал Валерий Петрович, пропуская бабку вперед. – Но для начала все-таки «здравствуйте». А вы, наверное, соседка? И как вас звать-величать?
Но старушка, видимо, была не расположена к светскому общению. Проигнорировав его вопрос, она подкатила поближе видавшую виды детскую коляску, из которой торчали какие-то понурые цветы, и продолжила расспросы, бесцеремонно разглядывая вновь прибывших:
– Я вас еще в прошлый раз, неделю назад, видела… ну и что вы? Как? Заезжать будете? Или все ломать начнете? Вдвоем или еще кто из родни приедет?.. А Рябая-то, выходит, рада-радешенька, вам дом продала и к дочери укатила? Небось содрала с вас деньжищ будьте нате.
Ольга открыла рот и хотела что-то ответить, но Валерий Петрович ее опередил.
– И содрала, и укатила, – послушно согласился он, сразу сообразив, с кем имеет дело.
– Вот ведь зараза! Даже ничего не сказала, все молчком да молчком… а вы тоже хороши, взяли да купили, ни у кого ничего не спросивши, хоть бы с соседями поговорили… – Качая головой, старуха вперилась взглядом в Ольгу, которая наконец отыскала ключи и стояла, зажав их в руке. – Мы бы уж вам рассказали… я тут с шестьдесят четвертого года через три участка живу, меня Люся зовут, все знаю про всех, а Рябую, хозяйку-то старую, как облупленную. В товариществе она раньше работала, все себе за полцены брала, и песок, и щебенку… ох и непорядочная баба…
– Спасибо вам за информацию, уважаемая Люся, не знаю вашего отчества, обязательно с вами еще пообщаемся, но, простите, торопимся, – решительно прервал ее монолог Валерий Петрович и двинулся к калитке.
– Да вы все сейчас торопитесь, ни у кого времени нет… – нисколько не смутившись, еще быстрее затараторила Люся, – а я вам скажу, что напрасно вы с Рябой связались, еще пожалеете потом. Ромка-то у ней, сын, пробы ставить негде, настоящий бандит… такое тут творил, правда, говорят, полгода назад убили его.
– Как убили? Это вы про сына прежней хозяйки говорите? – насторожилась Ольга.
– А про кого ж еще! Про него, голубчика…
– Всего доброго, Людмила. Увидимся. – Взяв племянницу под локоть, дядя Валера в одностороннем порядке прервал разговор с навязчивой соседкой.
Они скрылись за калиткой, но бубнеж за спиной не затихал:
– …времени нет, все спешат как на пожар, а я точно говорю, напрасно вы с Рябой связались. Нехороший этот дом… пожалеете еще.
Они пошли по дорожке, ведущей к дому. Старый, запущенный сад благоухал после недавнего дождя. К аромату флоксов, растущих среди крапивы и сныти, примешивался запах спелых яблок. Ольга окинула взглядом участок, который показался ей сегодня особенно большим, быть может, потому, что кусты скрывали сетку забора, а может, от осознания того, что теперь все это уже ее собственность и ей самой придется заниматься и садом, и поросшей сорняком клумбой, и домом. Где только на это все время найти, время и деньги? А еще неплохо бы приноровиться, приспособиться к этой самой загородной жизни. Поди разберись, как и что тут надо делать.
У Ольги никогда не было дачи, не считая далекого детства, когда родители снимали у знакомых летний домик в Ильинке. Она являлась типичным жителем мегаполиса, урбанисткой. Теперь же все в ее жизни менялось.
«Ну да ладно… как-нибудь справимся, привыкнем, и на ремонт деньги еще остались».
Перед дверью Ольга снова с непривычки завозилась с ключами.
– Вот ведь какая противная старуха, все настроение испортила, – вспомнив разговор с соседкой, пожаловалась она дяде Валере. – И откуда она взялась и какой-то Ромка-бандит?
– Да ладно, не бери в голову! Не видишь разве, что это за Люся. Я такую публику хорошо знаю, местная сумасшедшая, кликуша. И с домом тебе повезло – хороший, крепкий. О хозяйке я справки навел. И про Ромку этого, про сына, все выясним. Я как-никак бывший мент… Не бери в голову, подполковник Торопко, хоть и в отставке, тебе обещает защиту. Кое-какие связи остались, – подбодрил ее Валерий Петрович, войдя в прихожую и деловито осматриваясь. Потом он предпочел сменить тему: – Давай лучше о другом… Насколько я понимаю, большого ремонта ты затевать не хочешь?
– Умоляю, какой там большой! Нам бы с Денисом побыстрее переехать.
– Тогда смотрим, что надо сделать в первую очередь и в обязательном порядке.
– Ой, спасибо вам, дядя Валер, я и вправду не знаю, с чего тут начинать.
– Спасибо вам, дядя Валера… – шутливо передразнил ее Торопко.
На самом деле Валерий Петрович приходился ей не дядей, а троюродным братом, как говорится, седьмая вода на киселе. А почтительное «дядя» Ольга ввела в обиход еще в далекой юности в связи с более чем десятилетней разницей в возрасте между ними.
Торопко легонько подтолкнул ее вперед:
– Шагай, отличница. И не бойся. Мы со Светкой тебе поможем. Жена моя в этом деле ас.
Ольга, вооружившись блокнотом, приготовилась записывать все его ЦУ.
Они миновали небольшую террасу, прихожую с лестницей на второй этаж, и оказались на кухне:
– Тут, конечно, ремонт бы не помешал, стены, потолок надо освежить, а вот котел новый придется ставить. Я еще в прошлый раз тебе сказал. Ну, санузел понятно. Унитаз, раковина, кафель, стены, пол – все надо менять.
– Можно и кафель, хотя знаете, мне так понравилась одна идея, – мечтательно вставила Ольга. – Очень оригинально смотрится – мои знакомые у себя дома стены туалета оклеили марками.
– Дойче марками? – усмехнувшись, выглянул из-за двери Торопко.
– Да ладно вам. Обычными, почтовыми, и конвертами. Стильно получилось. Хотя возиться, конечно, с этим не хочется.
– Вот именно. Ты, главное, прикинь свой бюджет, а Светка тебе остальное подскажет. Ведь у нас тоже только что ремонт закончился.
Покинув санузел и кухню, дядя с племянницей направились в комнаты. Их было четыре. Одна большая проходная примыкала к кухне, и еще три изолированных поменьше. Несмотря на то что мебели в них почти не было, кроме той, что по договоренности с Ольгой оставила прежняя хозяйка (кстати сказать, довольно приятная пожилая женщина с запоминающейся фамилией – Рябая), комнаты выглядели вполне симпатично и чистенько.
– Окна вроде бы хорошие, менять не надо. Так, подшкурить, покрасить. А вот обои…
– …обои надо переклеивать. С такими розанами на стенах я не выживу, – продолжила Ольга и пометила что-то в блокноте.
– Ты скажи, отличница, на пол чего думаешь стелить, ковролин? А то ведь зимой пол может быть холодным.
– Нет, ни ковролин, ни палас Денису не подойдут. Никакого ворса, никакой синтетики…
– Это что ж, все из-за астмы?
– Да все у нас в жизни из-за нее. И квартиру продали, и переезд, и спешка. Надо нам с ним поскорей из Москвы уматывать, у него там приступ за приступом. Врач мне так и сказал: столичный воздух для астматиков – яд.
– Вот ведь несчастный парнишка! – понимающе кивнул Торопко. – Но вообще-то тебе с ним повезло. Хороший мальчишка растет, вдумчивый, разумный. Моя дочка в этом возрасте ох и вредная была. А со школой что думаешь?
– Ой, тут пока больше вопросов, чем ответов. Правда, у него год в запасе есть. А пока будем наслаждаться сельской жизнью…
– Сельская жизнь – это хорошо. Но до Москвы добираться по пробкам – часа два, не меньше. Рано вставать придется. Ты у нас кто – жаворонок или сова?
– Я… я не знаю, – задумалась Ольга, – голубь, наверное…
– Это как?
– Это когда ложишься как можно раньше, а встаешь как можно позже. Словом, я птица-мутант, – улыбнулась она. – А вообще-то каждый день мне ездить не придется. Да здравствует Интернет! Работу прислали, я перевела, потом отправила. Удаленный доступ. Конечно, если что-то стоящее подвернется, то с Денисом Нина останется.
– А что твой благоверный? Знает про дачу? – осторожно спросил Валерий Петрович.
– Боже упаси! Его это вообще не касается. Я даже думать о нем не хочу. Слушайте, может, мы тут с вами чайку сообразим, дядя Валер? – поспешила сменить тему Ольга. – Я с собой сахар и чай в пакетиках захватила…
Услышав про пакетики, заядлый чаеман Торопко скривился:
– Нет, Олюшка, уволь, я эту гуашь не пью. Давай-ка лучше… я там в саду где-то мяту видел…
Валерий Петрович вышел. Сделав еще один круг по комнатам, Ольга вернулась на кухню, зажгла плиту, налила в кастрюльку воды и, подойдя к буфету, открыла дверцы. И сам буфет (деревянный, ностальгический, точно такой же стоял когда-то у них в квартире), и кое-что из посуды хозяйка оставила по ее просьбе на первое время. Ольга хотела найти ложки, но ящик, в котором лежали приборы, оказался тугим и никак не выдвигался. Она потянула сильней, и ящик со всем содержимым с грохотом обрушился на пол.
Алюминиевые ложки, вилки, крышки, прищепки и прочая мелочь разлетелись по всей кухне. С протяжным вздохом Ольга принялась складывать все обратно.
Из прихожей донеслась тяжелая поступь Валерия Петровича.
– Эх, какая же красота в саду! Там у тебя и мята, и мелисса растут. А яблок сколько! Смотри, что я нам к чаю принес… – обратился он к Ольге, которая сидела на корточках и что-то внимательно рассматривала. – Ну, ты чего застыла?
– Ой! Что это за ужас такой, дядя Валер? – Она протянула ему пожелтевший квадратик бумаги, поднятый с пола. Он, вероятно, вылетел из ящика вместе с ложками.
Это была небольшая любительская фотография, запечатленный на ней молодой человек улыбался во весь рот. Однако лицо его выглядело пугающе. Чья-то рука тщательно поработала над снимком – вместо глаз у юноши на фото зияли безобразные дыры.