В переводе с древнегреческого «экология» – это «наука о доме». Часто ли мы воспринимаем окружающее пространство именно как дом, с соответствующим бережным отношением к нему? Бережно ли мы относимся к собственным квартирам, домам, дачам?
…Все началось с того, что Робин развелась с мужем и осталась с двумя дочерями. На севере Нью-Йорка был куплен дом, возле дома был «пруд с форелью», как говорили риелторы, – заросшее тиной болото, как оказалось на самом деле. В нем было бы замечательно плескаться летом, берег отлично подходил для пикников. Но сначала пруд надо было очистить от тины.
Купленные для этой цели утки желали обитать не в пруду, а на теплом заднем крыльце. В конце концов они вовсе исчезли, на берегу осталось лишь несколько перышек. А пруд к весне стал похож на кастрюлю с густым супом из водорослей. Пара канадских гусей вывела птенцов под ивами. Как-то днем Робин отправилась к гнезду посмотреть на птиц и услышала огорченное кряканье. Оказалось, решивший поплавать гусенок застрял в водорослях. Пока Робин раздумывала, как его спасти, птенец выбрался на поверхность и стал расхаживать по толстенному слою водорослей. Это было последней каплей. С прудом нужно было что-то делать.
Робин-эколог прекрасно понимала, что происходит с водоемом. Многолетние отложения листьев, кувшинок, падающих осенью в воду яблок образуют питательный слой, постепенно превращающий пруд в болото, а в долгосрочной перспективе – в луг. Робиндомохозяйка понимала, что работы тут непочатый край. Каждый взмах грабель увеличивал влажно поблескивающую кучу водорослей на берегу. Оставлять, однако, эту кучу возле пруда было нельзя – к упражнению с граблями добавились регулярные походы с тачкой в сторону холма…
Часто в куче оказывались ни в чем не виноватые головастики: Робин-эколог не могла смириться с тем, чтобы они оказались жертвами «оптимизации», головастики тщательно отбирались из кучи и выпускались обратно в пруд, работа затягивалась. В другой раз, когда Робин занималась ивами на берегу пруда, она чуть не разорила гнездо желтой славки. Идея природы как дома приобретала все более отчетливые очертания. А ведь головастики и славка просто-напросто более заметны, чем многочисленные рачки, рыбы, ламинарии. Чем же Робин все-таки занималась: облагораживала собственное пространство или уничтожала чужую среду обитания?