Биржевой кризис мая 1962 года – отличная иллюстрация к тому, как ведут себя люди, когда происходящее вызывает у них беспокойство.
Не вполне понятно, кто стал человеком, «столкнувшим первый камень» и приведшим к биржевому обвалу; хотя в дальнейшем этот кризис расследовался весьма тщательно (максимум, что удалось узнать: это, судя по всему, довольно богатая женщина из сельского района или вообще не гражданка США, чья деятельность не была связана с рынком ценных бумаг). Но 28 мая при исходно умеренной активности биржи, где часть акций падала в цене, а часть поднималась (данные на 10:11 утра), уже в 10:30 падение цен стало таким, что регистрирующая аппаратура перестала успевать за происходящим и начала запаздывать на несколько минут. Это усиливало хаос: к 13:58 задержка составляла уже 43 минуты (еще один рекорд). С каждой минутой желающих продать акции становилось все больше – это касалось и частных клиентов, и крупных компаний.
Лихорадка через полдня перекинулась на европейский рынок. 29 мая начала отказывать практически вся система биржевой аппаратуры – сделки стали не только паническими, но и вынужденно хаотичными.
В выигрыше оказались компании, которые не пожалели денег на новую вычислительную технику: например, инвестиционный банк Merrill Lynch.
Однако уже в середине дня 29 мая пошел перелом: представитель брокерской компании Dreyfus & Co выкупил 10 000 акций компании AT&T по цене 100 долларов за штуку, что привело к росту акций компании AT&T, а за ней – и всего рынка. Настроение инвесторов изменились – изменилась и картина на фондовой бирже. К концу 29 мая уже почти 3/4 потерь предыдущего дня были скомпенсированы; к 31 мая же они были скомпенсированы с избытком.
Такая реакция рынка – когда рынок как бы отвечает ударом на удар – была названа «антиперистальтикой». Полагавшиеся на нее (и не поведшиеся на панику худших часов) – выиграли. Кризис произошел не из-за обесценивания акций так такового (этот процесс плавно продолжался несколько месяцев), но из-за того, что настроения игроков резко изменились – их охватила паника. В результате за несколько дней – 28–31 мая – рекорд побили сразу несколько показателей: падение индекса Доу-Джонса, рост индекса Доу-Джонса, дневной объем торгов.
Джон Брукс:
«Глупо думать, что вкусивший сладость меда биржи в состоянии покинуть ее навсегда».