Глава 2

– Что случилось? – испуганно спросила Варя.

– Пока не знаю, но что-то совершенно странное, – задумчиво произнесла я. – Сейчас мы поедем в полицию и все сами выясним.

– Куда? – опешила она, кажется, совершенно позабыв, что минуту назад собиралась вернуться в Москву.

– В полицию! Альбина сказала, что ее арестовали, надо бы выяснить все от начала и до конца. – Говоря все это, я прокручивала в голове вчерашний вечер. Ведь я также оставалась в номере у Александра, а он тактично перебрался в соседний, полностью поддержав мою идею, что Птичкину от мыслей о суициде может отвлечь только серьезная моральная встряска. С Альбиной мы говорили по телефону, она радостно сообщила, что отправится на ночное катание по морю. Расхваливала какую-то яхту неземной красоты… Вспомнив об этом, я решила, что неплохо было бы узнать на ресепшене про ту самую яхту, информация о навигации должна быть обязательно, хотя бы из соображений безопасности отдыхающих. Моя идея оказалась удачной. Та же девушка, что принесла нам телефон, шепотом поведала, приняв для поддержания ее словоохотливости сто долларов, что ночью произошла страшная трагедия. Туристы с аниматорами катались на яхте. Все были в изрядном подпитии. Какая-то русская дамочка, ее имя скрывают, начала флиртовать с Али – одним из самых крутых аниматоров. Он, понятное дело, откликнулся на ее призыв, а потом этого турка нашли зарезанным в каюте, а около него ту самую русскую с огромным окровавленным ножом в руках. Всех, кто был на яхте, допросили, а ту девушку сразу же отвезли в полицейский участок.

– Какой ужас! – прошептали мы в один голос, когда администраторша, рассказав нам все, что она знала, стала с невозмутимым выражением на лице разбирать поступившую корреспонденцию. Я просто не могла поверить, что все эти события произошли наяву и имеют непосредственное отношение к так хорошо знакомой мне Альбине. А я сразу же догадалась, кого именно обнаружили с орудием убийства в руках.

– Ничего не понимаю, при чем здесь мы? – первой нарушила молчание Варя, когда мы, словно во сне, брели в сторону нашего бунгало переодеваться.

– В самом прямом! Альбина звонила из полицейского участка, сказала, что ее обвиняют в убийстве, дальнейшее сопоставить несложно, – терпеливо пояснила я, но мой в общем-то довольно спокойный тон подействовал на Птичкину удручающе. Не сделав и пары шагов, она замерла, схватилась рукой за горло, после чего разрыдалась. Ее вой привлек внимание праздно прогуливавшихся по территории отеля туристов. Я немедленно подхватила девушку под локоток и практически поволокла к нам в номер. Она была безутешна, мне пришлось запихнуть Варвару в душ, прежде чем она хоть как-то смогла взять себя в руки.

– Вот что! – решительно выдохнула я, вытерев ее покрасневшие от слез глаза тыльной стороной ладони. – Мы должны любыми средствами вытащить Альку оттуда.

– Точно, – всхлипывая, согласилась со мной Варя. – Это все ужасно, – запричитала она, приготовившись опять разрыдаться. Я посмотрела на ее обмякшую фигурку, красное, распухшее от слез лицо, глаза, которые с отчаянием и мольбой смотрели на меня, и поняла, что придумывать, как помочь Альке, придется мне. Вообще-то я была к этому готова. Нередко в процессе осуществления своих профессиональных обязанностей телохранителя я не только оберегала жизнь и здоровье клиента, но и прилагала максимум усилий, чтобы найти причину его неприятностей, вывести преступника на чистую воду. Изначально Альбина пригласила меня, чтобы уберечь Варю от рокового шага. Теперь ситуация радикально изменилась. Варвара, судя по всему, позабыла о своих суицидных намерениях, а самой Альке понадобилась моя помощь. Иначе ее жизни будут угрожать серьезные неприятности в турецкой тюрьме. Я решительно произнесла:

– Для начала мы должны поехать в тот полицейский участок и добиться встречи с Альбиной, чтобы узнать, хорошо ли с ней обращаются. – Я принялась вышагивать по комнате и составлять план действий, словно полководец перед генеральным сражением. При этом я не забывала следить, чтобы Птичкина переоделась и привела себя в порядок. Она, кстати, прекратила плакать и с надеждой уставилась на меня. – Потом, думаю, надо идти в наше консульство и требовать от них помощи. Если этот визит не принесет никакого результата, тогда мы наймем адвоката сами и добьемся, чтобы Альку выпустили на свободу, я не могу поверить, что она убийца! Хотя, конечно, надо бы заручиться хоть какими-то фактами, чтобы это смело утверждать… – добавила я задумчиво.

– Хорошо бы, – недоверчиво протянула моя подопечная, заметно воспрянув духом.

Мы покинули отель, поймали такси и уже через тридцать минут зашли в полицейский участок славного города Анталия. Турецким языком ни я, ни Варя, разумеется, не владели. Но я рассудила, что найду хоть кого-нибудь, кто сможет понять мой, без ложной скромности скажу, вполне сносный английский и помочь нам устроить свидание с Альбиной. Птичкина, кстати, уверила меня, что знает три языка. Уже упомянутый мною английский, а также немецкий и латинский. Последний необходимо было сдать на юридическом, а два первых освоила в школе и во время учебы в экономическом вузе. Варина ученость меня приятно поразила. Я сделала ей комплимент и вскользь добавила, что ум в женщине порой самая сексуальная деталь. Птичкина усмехнулась на мои слова, но без былой горечи, что я расценила как хороший знак.

Моя яркая внешность тут же обратила на себя внимание всех без исключения работников правоохранительной службы, не прошло и минуты, как к нам подошел молодой офицер с доброжелательным выражением на лице и горящими темными глазами, он, не смущаясь, принялся ощупывать мою фигуру страстным взглядом.

Он что-то произнес на своем языке, я поспешила вступить на английском. Затараторила, что вчера была по ложному обвинению арестована наша подруга из России, что мы пришли, чтобы увидеться с ней, и вот очень надеемся, что этот, тут я покривила душой, прекрасный офицер нам поможет. На наше счастье, он меня понял и ответил, чуть коверкая английские фразы, путая времена, окончания глаголов и половину слов показывая жестами, что помочь он может, но взамен потребовал мой номер телефона, а также взял с меня обещание пойти с ним вечером на свидание. Я, ни секунды не размышляя, написала ему на клочке бумажки свой сотовый номер, изменив в нем пару цифр, и даже послала воздушный поцелуй в качестве аванса перед вечерней встречей. Последнее, на мой взгляд, было лишним, мы все-таки находились в полицейском участке, но молодой офицер растаял, словно мороженое, и куда-то умчался.

Мы присели вдвоем на один стул, который находился рядом с нами, и уставились на дверь, за которой исчез наш новый знакомый. Спустя минут десять его голова показалась в проеме, и он поманил нас рукой, всем своим видом показывая, что действовать нам следует очень быстро. Не теряя времени, мы последовали за ним. Он провел нас длинным коридором, остановился перед предпоследней дверью, шумно отворил ее, звеня огромной связкой ключей, почти впихнул нас внутрь, сообщил, что у нас на все разговоры только пять минут, и тихо покинул помещение. Не сразу наши глаза различили в полумраке, что за решеткой, разделяющей комнату на две части, сидит Альбина. При виде нас она встала со стула и припала лицом к железным прутьям.

– Девчонки! Это какой-то кошмар! – Она зарыдала.

– Не то слово, – мы подошли вплотную к решетке. На наших лицах застыл ужас при виде распухшего от слез, несчастного лица Альбины. В душу ко мне даже закрался испуг, что это не от бесконечного плача с ее лицом произошли такие изменения, а что они – следствие избиения, произведенного полицейскими. Но, слава богу, по ее словам, обращались с ней хорошо и никак не угрожали. За те недолгие пять минут, отпущенные нам на встречу, мы узнали, что ночью допрос не состоялся из-за непонимания, вызванного языковым барьером. В итоге Альку посадили в камеру, где она коротает время в полном одиночестве. Утром ей принесли какую-то еду, но поесть она не смогла, стресс полностью прогнал аппетит. Теперь она пребывает в полном неведении по поводу своей участи и все время плачет. С мольбой в голосе она просила нас ей помочь. Мы заверили ее, что, конечно, в беде не бросим, и, если понадобится, продадим все свое имущество, наймем самого лучшего адвоката и из тюрьмы ее вытащим. Когда, обговорив самые важные моменты, мы приступили к сентиментальной части, мое место у решетки заняла Варя и приготовилась в унисон с Алькой уже как следует нареветься, дверь в камеру открылась, и все тот же офицер попросил нас поскорее убраться вон. Что мы и сделали, бросив на прощание, как нам показалось, обнадеживающие взгляды на убитую горем Альбину.

Из полицейского участка мы направились прямиком в русское консульство. Таксист сразу определил, что мы понятия не имеем, где оно находится, и запросил, я так думаю, тройную цену. Но торговаться у нас времени не было, поэтому мы сразу согласились. Путь оказался недолгим. Мы очутились около милого трехэтажного особнячка в красивом районе города. Дом выглядел довольно неприступно. Я смело нажала кнопку звонка, обнаруженного нами на преградившем нам путь высоком заборе. В динамике раздался приятный мужской голос, который немного грубо и очень по-русски поинтересовался: «Вам чё надо?»

Варя недовольно фыркнула, я сделала на нее страшные глаза и поспешила представиться, чтобы сгладить ее бестактность, хотя, конечно, в любой другой ситуации я даже бы и не подумала продолжать разговор после столь некультурного приветствия. Но сейчас ситуация была иная.

– Добрый день, – произнесла я, чувствуя себя довольно глупо, так как была не совсем уверена, что мужчина на том конце провода нас слушает, ведь из динамика лилась полнейшая тишина, поэтому я поинтересовалась, – ку-ку, вы еще там?

– Там, – бесстрастно произнес все тот же голос, не скрывая самодовольства.

– Хорошо, – обрадовалась я. – Будьте любезны, не могли бы вы нас пропустить по очень важному делу на прием к консулу, – я старалась говорить как можно вежливее, но при этом надеялась, что мой голос звучит довольно настойчиво.

– Зачем? – задал закономерный вопрос наш невидимый собеседник.

– Дело в том, – я решила выложить все начистоту, – что наша подруга, русская, как и мы, была ночью арестована по подозрению в убийстве, которого она не совершала. Ее сейчас держат в полицейском участке недалеко отсюда. Мы полагаем, что прямая обязанность консульства – оказать помощь и посодействовать в освобождении несправедливо обвиненного гражданина своего государства. – Думаю, что довольно пафосная патриотическая нотка, прозвучавшая в конце моего заявления и придавшая ему значительности, и поспособствовала тому, что наша аудиенция с консулом состоялась.

Внутри здание было так же красиво, как и снаружи. Приятно было после удушливой уличной жары окунуться в прохладу помещения. Нас встретил мужчина, одетый в светло-серый костюм, со строгим лицом, которое не сменило своего выражения даже при нашем появлении. «Эх, это нам не любвеобильные турки», – с грустью подумала я, понимая, что тут обещанием свидания дело не обойдется.

– Следуйте за мной, – пригласил он и быстро пошел в сторону лестницы. Без лишних вопросов мы поспешили за ним, как и было приказано. На третьем этаже он проводил нас до высоких дверей из темно-коричневого дерева. Вместо того чтобы их открыть, он резко повернулся к нам и попросил показать ему наши паспорта. Мы как по команде полезли в сумочки и, конечно, потратили какое-то время, пока среди бесконечного числа предметов косметики, всяких платочков, зеркал, мешочков, ключей, бумажек и чеков столетней давности не нашли требуемые документы. Мужчина равнодушно взирал на наши манипуляции, ничем не выдавая своего нетерпения. Он внимательно изучил наши данные, подробнейшим образом ознакомился с пропиской, которая, я надеюсь, внушила ему некоторое доверие. Документы нам, однако, возвращены не были. Наш проводник вместе с ними скрылся за тяжелыми дверями кабинета. Мы недоуменно переглянулись, я почувствовала, что начинаю злиться на то, что вместо того, чтобы немедленно спасать подругу, мы тратим драгоценное время на нелепые формальности. Варя, судя по ее покрасневшим щекам, чувствовала то же самое. Наконец, мужчина в сером костюме вернулся, отдал нам паспорта и жестом предложил войти. Немного волнуясь, мы переступили порог кабинета, и дверь за нами моментально закрылась. Навстречу нам поднялся из кресла невысокий господин средних лет очень импозантного вида с густыми, аккуратно причесанными, слегка волнистыми волосами и руками, настолько ухоженными на вид, что тут, по моим подозрениям, явно не обошлось без помощи хорошей маникюрши. Этот факт я заметила, когда он вплотную подошел к нам и поздоровался.

– Добрый день, милые дамы, – голос его звучал очень мелодично, видимо, сказывалось долгое пребывание в восточной стране.

– Добрый день, – улыбнулись мы в ответ.

– Позвольте представиться, Ермаков Виталий Афанасьевич, помощник консула по юридическим вопросам, или, чтобы было понятнее, помогаю нашим гражданам выпутываться из непростых ситуаций, – не без гордости в голосе произнес он и жестом пригласил нас занять места на диване, что мы и сделали. – Слушаю вас очень внимательно, – сказал он, опустившись в кресло напротив нас. Мы переглянулись, и я пересказала с начала все события, приведшие к аресту Альбины, ту часть, которую нам удалось разобрать из ее рыданий через решетку. Виталий Афанасьевич мрачнел с каждой минутой, пока я вводила его в курс дела. В конце он не выдержал, встал и заходил из угла в угол своего большого кабинета. Когда я замолчала, он обратился к нам, но в голосе его уже не прослеживалась былая мелодичность.

– Ну и дела! А вы уверены, что ваша подруга ни в чем не виновата? – Он в упор посмотрел на меня.

– Конечно, утверждать это я не могу, так как меня на борту не было. Но в любом случае я доверяю Альбине больше, чем всей турецкой полиции, вместе взятой. В этом деле необходимо разобраться! – Я слегка повысила тон, так как подозревала, что получу отрицательный ответ.

– Просто у меня тут выше крыши дел и разбирательств, возникших на почве курортных романов. Голову теряют наши барышни при виде этих сомнительных местных красавцев. Творят бог знает что, чуть ли не травят своих соперниц, – глаза моего собеседника засверкали праведным гневом.

– Что вы?! – поспешила я вмешаться и развеять его сомнения. – Приехав сюда, мы преследовали исключительно нравственные цели, Альбина очень приличная девушка, с хорошей работой в Москве, просто решила отдохнуть и поддержать подругу в личных переживаниях, не относящихся к делу. – Я выразительно кивнула на сникшую Птичкину.

– Да, это кто-то другой убил, а она оказалась в неудачное время в ненужном месте! – горячо вступила в беседу Варя.

В этот момент в дверь постучали, и какой-то мужчина поманил хозяина кабинета и передал ему длинный, скатанный в рулон лист бумаги. Виталий Афанасьевич изучал этот документ некоторое время, потом вернулся к нам.

– Вот и вызов из полицейского участка по поводу вашей подруги. Так что теперь мы вплотную займемся этим делом. Но расследование все равно будет вести турецкая сторона. Наша обязанность – предоставить переводчика, ну и, если хотите, могу помочь с хорошим адвокатом, конечно, на условиях гонорара.

– Спасибо, обязательно, деньги нас сейчас беспокоят меньше всего, – горячо воскликнули мы.

– Ладно, – он взял телефон и пригласил кого-то подняться в его кабинет. Потом опять повернулся к нам. – Я беру на себя все общение с прессой. Конечно, личность арестованной оставить в тайне не удастся, но я постараюсь, чтобы в прессу просочилось как можно меньше компрометирующей информации. Ну и, естественно, беру под контроль ход расследования. – Он поднялся, так как в комнату после короткого стука зашел какой-то мужчина. Он был одет в темные брюки и белую рубашку с закатанными рукавами. На вид лет ему было около тридцати пяти. Внешность его я бы охарактеризовала как приятную, короткие темные волосы, карие глаза, спрятанные за прозрачные стекла очков, благодаря которым лицо приобретало очень умный вид, губы у него казались немного тонкими, возможно, от того, что были сложены в линию, выдающую напряжение оторванного от дел человека.

– Вот, прошу любить и жаловать, Максим Петрович Акулов. Он будет адвокатом вашей подруги Альбины. А это Евгения и Варвара, – представил нас хозяин кабинета. Мы поздоровались, после чего Виталий Афанасьевич проводил нас, отдав под опеку господина Акулова, который предложил нам выпить кофе в небольшом ресторане неподалеку и обсудить все детали дела, что мы и сделали.

Приятная непринужденная обстановка кафе, куда привел нас адвокат, показалась нам с Варей нереальной в свете последних событий. Внутреннее напряжение не отпускало нас ни на минуту. Мы сидели напротив господина Акулова обе на краешках стульев, с идеально ровными спинами, будто мы проглотили каждая по длинной швабре, и смотрели на него с застывшей в глазах мольбой. Максим Петрович поерзал на сиденье, побарабанил пальцами по столу и, лишь только официантка принесла маленькие чашечки с ароматным кофе, от которых шел едва заметный белый дымок, сразу приступил к расспросам.

– Женя и Альбина, я правильно запомнил? – поинтересовался он, поочередно взглянув на нас.

– Нет, – поспешила поправить я, – Варвара, – указала я кивком на подругу, – а я Евгения.

– Простите, а Альбина, значит, подозреваемая? – он достал копию распечатки из полицейского участка, переданную ему в консульстве.

– Да, – вступила в разговор Варя. – А нашу Альку скоро отпустят, она же не виновата?! – задала она довольно наивный вопрос.

– Что ж, пока ничего не ясно, – ответил адвокат. – Я могу заняться этим делом. Результат пока прогнозировать сложно, надо опросить всех свидетелей, покопаться в прошлом убитого, поднять кучу связей. В общем, работа предстоит огромная. Должен сразу предупредить, что услуги мои недешевы, так что вам решать…

– Мы готовы ко всему, – несколько бестактно прервала я его, боясь услышать отказ.

– Даже к этому, – он что-то набрал на своем компьютере и протянул нам. На небольшом, с ладошку, экране высветились цифры: от пяти до десяти.

– Что, лет? – в один голос воскликнули мы с Варварой, испугавшись, что адвокат имеет в виду срок заключения, который грозит Альбине.

– Да нет, тысяч долларов, – недовольно поправил нас Максим Петрович.

Мы переглянулись. Варвара всем своим видом демонстрировала, что она понятия не имеет, какие обычно гонорары предлагают адвокатам. Я была более осведомлена в данной области. Сумма была немаленькая, но выхода ведь никакого не имелось, и свобода подруги, на наш взгляд, стоила гораздо больших денег.

– Мы согласны, – ответила я за двоих. – Наверное, мы должны заключить договор и внести аванс? – предположила я, больше ориентируясь на свой богатый опыт ведения коммерческих переговоров с новыми клиентами по работе.

Вот уж никогда бы не подумала, что из исполнителя превращусь в заказчика, но обстоятельства вынуждали это сделать. Без знаний местной специфики вести расследование было сложно. Да и я, как телохранитель, продолжала нести ответственность за Птичкину. В общем, разорваться было сложно, хотя я не собиралась сидеть сложа руки в ожидании результата. Но на данном этапе озвучивать свои планы адвокату не следовало. Я не бедствовала и вполне могла себе позволить оплатить аванс за спасение Альбины.

– Да, – он извлек из своего кейса два экземпляра договора.

Я заполнила один из них на свою фамилию, предоплата составляла тысячу долларов. Таких денег у нас с собой не было, поэтому Максим Петрович предложил подвезти нас до банка, правда, выплаты немедленно не требовал, сказал, что отправится к нашей бедной Альбине, а все формальности мы с ним решим после, когда у него появится время, и он заедет в наш отель. Мы согласились, обменялись номерами телефонов, он записал все наши адреса, включая московские, и умчался, оставив нас у нарядного здания, надпись на котором оповещала прохожих о его денежно-кредитной функции.

Когда мы, наконец, вернулись в отель, меня взяло беспокойство, что после всего случившегося нас вообще могут выселить, ведь нашу подругу подозревают в зверском убийстве человека, который, судя по всему, тут работал аниматором и параллельно заведовал водным туризмом. Но, на удивление, администратор на ресепшене встретила нас еще более широкой улыбкой, чем в день заезда. Никто не шушукался за нашими спинами, и мы спокойно преодолели путь до бунгало, где в изнеможении повалились на диван в общей комнате.

– Ох, надеюсь, этот симпатичный Максим знает свое дело, и Альку отпустят, – зевая, протянула Варя.

– Скорее бы, – я даже закрыла глаза, представляя этот счастливый момент. В мыслях тут же нарисовался образ нашей горемыки, которая, заливаясь счастливым смехом, бежит нам навстречу, почему-то со стороны моря, поднимая ногами миллионы искрящихся на солнце брызг. Потом видение несколько померкло. Морская вода стала стремительно менять цвет, и из небесно-голубого, местами лазоревого, а где-то у горизонта совсем желтого от солнечного света, на глазах превращалась в темно-серое каменное пространство, в котором бесконечность водной глади стала стенами камеры, внутри которой, одетая в грязные лохмотья, грустно бродила, позвякивая железными кандалами на ногах, наша Альбина. Лицо ее было завешено лохматыми космами давно не чесанных волос, вдруг она со звериным рыком подлетела к металлической решетке, и я увидела ее несчастные, как у побитой собаки, глаза, в которых застыло выражение ужаса, она запрокинула голову и с нечеловеческим отчаянием в голосе закричала: «За что?»

В ужасе я резко села. Видение было настолько реальным, что мне стало страшно. Я понимала, что это был всего лишь сон, который неожиданно завладел мною, едва я позволила себе немного расслабиться на диване, но отделаться от кошмарного образа Альбины никак не могла. В мозгу лихорадочно закрутилась мысль, что я немедленно должна что-нибудь предпринять, чтобы помочь подруге.

Я обернулась и увидела, что Варя мирно спит рядом. Попробовала разбудить ее, но она никак не реагировала на меня. Тогда я принесла подушку, аккуратно подложила ее под голову Птичкиной, заботливо накрыла одеялом и ушла в свою комнату. Там я приняла душ, переоделась и решила пойти прогуляться вдоль моря, в надежде, что шум воды поможет мне расслабиться и хорошенько все обдумать. Но отправляться без моей подопечной не следовало. Я приготовилась ждать ее пробуждения, которое последовало довольно скоро.

Посвежевшие, мы выбрались на улицу. Проходя мимо ресторанов, мы почувствовали одновременно тысячи умопомрачительных ароматов, которые немедленно напомнили, что последний раз мы как следует ели больше суток назад. На часах было время ужина, и я не нашла никаких аргументов против того, чтобы не воспользоваться ситуацией и не подкрепить тающие силы общепризнанным способом.

В зале ресторана было довольно многолюдно. Люди весело переговаривались возле столов, которые ломились от всевозможных холодных и горячих закусок. Чувство зверского голода захватило нас, мы набрали по огромной тарелке еды, уселись за столик и принялись самозабвенно жевать. Но насладиться ужином в полной мере не успели. Деликатное покашливание возвестило нас о появлении Александра. Того самого, в чьем номере провела ночь Варвара. Она немедленно густо покраснела и отложила вилку, при этом во рту у нее уже размещался довольно большой кусочек цыпленка в чесночной приправе, который она усиленно старалась прожевать.

– Привет, могу я составить вам компанию? – спросил мужчина, преимущественно обращаясь к Птичкиной. Но та лишь страшно выпучила глаза, приготовилась что-то ответить и немедленно подавилась. Александр поставил свою тарелку, налил воды и протянул ей.

– Конечно, присаживайтесь, – любезно разрешила я, полностью игнорируя возмущенный взгляд, который устремила на меня Птичкина.

– Спасибо! – Он едва заметным жестом подозвал официанта, который не заставил себя долго ждать, и с угодливой улыбкой на лице остановился около нашего столика.

– Бутылку шампанского, – распорядился наш сотрапезник. При этих словах лицо Вари стало стремительно терять краски, превращаясь в белую маску. Очевидно, у нее еще были живы воспоминания о вчерашней попойке.

Александр все понял правильно, чуть наклонил к ней голову и тихо прошептал:

– Хочу провести небольшую работу над ошибками, – загадочно произнес он.

– Я пить не буду, – испуганно воскликнула Варвара, потом решила добавить значимости предыдущему высказыванию:

– Никогда!

Он не сводил с нее смеющихся глаз, она стушевалась под этим пристальным, смущающим ее взглядом и зачем-то выпалила с горячностью агитатора на трибуне:

– По крайней мере, шампанское в любом его проявлении, даже если бы передо мной сейчас окажется самый редкий и дорогой вид этого напитка!

Он улыбнулся и примирительным тоном произнес:

– Я все понял и ни к чему тебя не принуждаю, – тут он сделал паузу, так как вернулся официант и поставил на наш столик ведерко, наполненное льдом, бутылка в котором была полностью скрыта белоснежной салфеткой. Потом он как фокусник неизвестно откуда достал три хрустальных бокала на высокой резной ножке и торжественно опустил их перед нами на скатерть. Затем, после одобрительно жеста Саши, он вынул из ведра бутылку, промокшая этикетка на которой гласила по-французски «Вдова Клико». Официант ее с тихим шипением открыл и наполнил янтарной жидкостью наши фужеры.

Я, конечно, не самый искушенный сомелье, или как там величают дегустаторов шампанских вин, но и моих скудных знаний в этой области хватило, чтобы понять, что надо быть полной идиоткой, чтобы отказать себе в удовольствии воспользоваться выпавшим столь неожиданно шансом попробовать дорогое и, по слухам, восхитительное шампанское. Варя же, с тоской поглядывая на искрящуюся в электрическом свете ресторана в бокале жидкость, то и дело бросала на меня недовольные взгляды.

– Ладно, чисто символически могу с вами чокнуться, – пробормотала моя подопечная, когда Саша озвучил типичный тост за знакомство.

– Хотя бы пригуби, – тоном просителя протянул он и широко улыбнулся при этом. – Это шампанское самое настоящее, его изобрели еще в восемнадцатом веке во Франции, в России долгое время только особи царской крови и очень богатые вельможи могли себе его позволить. Во времена Пушкина такая бутылка стоила двадцать пять рублей. За эти деньги тогда можно было купить целую большую живую рогатую корову!

– Ну, если корову, тогда я попробую, – согласилась Варвара, – хотя не понимаю, чем заслужила такую честь, – без тени кокетства в голосе произнесла она, так как действительно ни я, ни она ума не могли приложить, отчего Саша вошел в такие траты.

– Очень вкусно, – вставила я в свою очередь, хотя, к своему удивлению, почувствовала себя лишней в этой компании. По крайней мере, Александр не сводил взор с растерянной Птичкиной. Это и удивляло и веселило меня одновременно.

– Я выйду в эту, как ее… В дамскую комнату, – подскочила Птичкина на стуле, и, не дав нам и слова сказать, выбежала из-за стола. Я, разумеется, отправилась за ней.

– Все в порядке? – с тревогой спросила я, когда мы остались наедине.

– Нет! Конечно нет! – воскликнула она, умывая лицо. – Алька в тюрьме, а мы тут с мужиком ужинаем как ни в чем не бывало!

– Это просто совпадение! – попыталась я ее успокоить. – Мы обязательно постараемся ей помочь, но сейчас рано, аниматоры появятся к шоу. До этого момента нам все равно нечем себя занять…

– А потом, когда они придут, эти аниматоры, мы что будем делать? – задала вполне закономерный вопрос Варвара.

– Я еще точно не знаю, – с сомнением протянула я, – но предполагаю несколько вариантов. Наверное, устроим слежку, больше ничего на ум просто не приходит, – честно призналась я.

– У меня даже мурашки по спине побежали, как я только представила, – проговорила Птичкина. – Но я пойду с тобой! – немедленно добавила она. – Мы просто обязаны помочь Альбине!

– Молодец! – похвалила я девушку.

Мы вернулись к столику. Александр с невозмутимым видом продолжал ужинать.

– Все в порядке? – спросил он, опять-таки глядя на Варвару.

– Нормально, – буркнула она, угрюмо сдвинув брови.

– Когда ты злишься, ты мне даже больше нравишься, – совершенно неожиданно признался Александр, совершенно не смущаясь моего общества.

Я еле сдержала удивление, тогда как Птичкина буквально остолбенела на своем стуле. Пару минут она сидела, оглушенная его словами, словно деревянным поленом по голове, потом сдавленно и все так же неприветливо выдавила:

– Ты знаешь, я совершенно не понимаю, что во мне может нравиться, – честно призналась она.

Он окинул ее оценивающим взглядом, как манекен в магазин, подмигнул мне и в той же откровенной манере продолжил:

– Твои зеленые глаза, мягкие волосы, шелковистая кожа, то, как ты сердишься или смеешься…

– Когда это я веселилась? – воскликнула совершенно пунцовая от стыда Варя.

– Вчера вечером после прогулки по местным питейным заведениям, – не скрывая ухмылки, ответил Александр.

– Какой кошмар! – пробормотала моя подопечная. Она была полностью раздавлена его словами. Я сразу поняла, что она ни на секунду не поверила в правдивость комплиментов мужчины. Я не спешила вмешиваться в их беседу. Вскоре Птичкина все же нарушила молчание. – Так! Стоп! – Она звякнула вилкой о край тарелки. – Для начала, глаза у меня цвета болота, волосы серые, рост маленький, фигура обычная, про чувство юмора ты явно придумал, так как мы почти совсем незнакомы….

– Вот тут ты ошибаешься, – перебил он ее, – вчера, прежде чем уснуть, ты многое успела мне рассказать о себе и каждый факт своей биографии старалась подкреплять шуткой. – Услышав это, Птичкина в буквальном смысле схватилась за голову. Мне, признаться, стало ее жаль, но я продолжала воздерживаться от комментариев. Она на самом деле что-то бормотала вчера перед сном, но я особенно не прислушивалась, в то время как Александр, очевидно, постарался вникнуть в ее пьяную несвязную речь.

– О господи, давай закончим этот разговор, – взмолилась Варвара.

– Давай, – легко согласился он, – будем знакомиться заново, – он поднял бокал, – ваше здоровье, прелестная Варвара, и ваше, несравненная Евгения. – Наконец-то вспомнил он и о моем присутствии, провозглашая этот тост.

– Угу, – только и удалось выдавить Птичкиной, и она решительно опрокинула в себя практически полный бокал шампанского.

Я подумала, что она вряд ли ощутила прекрасный вкусовой букет напитка. Отныне «Вдова Клико» будет у нее ассоциироваться исключительно со стыдными моментами биографии.

Когда ужин подошел к концу, шампанское закончилось и чувство голода больше не терзало нас, я уже собралась произнести мысленно отрепетированную прощальную фразу, как Александр опередил меня.

– Спасибо за компанию, милые дамы, но вечер еще только начинается, был бы рад продолжить его с вами, – его голубые глаза вопросительно посмотрели поочередно на каждую из нас.

– Боюсь, что развлечения не наш конек, мы пройдемся вдоль моря и отправимся спать пораньше, так что, пожалуй, в другой раз, – ответила я за обеих.

– В другой раз обязательно, – многозначительно отозвался наш новый знакомый и неожиданно продолжил: – Прогулка после ужина – мое любимое занятие в этом отеле, так что идем вместе! – Саша резко встал из-за стола и протянул Варе руку. В том, что я отправлюсь за ними, он, видимо, не сомневался. Почувствовал во мне союзницу после вчерашнего сговора по спасению Птичкиной.

Моя подопечная кинула на меня тревожный взгляд, я пожала плечами, предоставляя ей возможность принять решение самой.

– Ну ладно, – она вздохнула, обреченно поднялась, резко отклонила его ладонь и прошла к выходу. Тут я заметила, что на нас со всех сторон смотрят, особенно пристально официанты и обслуживающий персонал отеля. Я удивилась и немедленно заподозрила, что причины такого интереса кроются в ночном убийстве. Вряд ли для персонала отеля секрет, с кем проживала подозреваемая. Я поежилась, мне показалось, что обращенные на нас взгляды жалят меня, и прибавила шаг.

«Странно, что нас не выселили, – подумала я, – это было бы логично, хотя, возможно, это нас ждет впереди, и владелец отеля просто еще не успел распорядиться», – успокоила я себя этой невеселой мыслью.

Меж тем Александр на улице, не церемонясь, взял Варю за руку, мне предложил опереться на его локоть с другой стороны и уверенно повел нас к морю, которое встретило нас приветливым мерцанием желтых бликов, образовавших пресловутую лунную дорожку на черной глади поверхности воды. Был полный штиль, мы шли вдоль берега, я сняла сандалии и босиком аккуратно шагала по мелким, словно песок, камням, наслаждаясь приятной прохладой моря.

– А ты как надолго приехал? – завела я подобие светской беседы, понимая, что от Птичкиной вряд ли стоит ждать каких-то смелых поступков. Она уныло плелась как коза на веревке, стесняясь убрать свою ладонь из руки мужчины.

– Точно не знаю, – Александр неопределенно пожал плечами, – как дела позволят, так и вернусь в Москву.

– Ясно…

Мы помолчали какое-то время, потом Саша предложил присесть на лежаках, посмотреть на воду, мы согласились и расположились неподалеку от густых зарослей каких-то кустарников и пальм, среди которых я с трудом разглядела деревянную стену беседки. Получалось, что нам со стороны моря ее было видно, а нас из нее нет, так как стена беседки была глухая, без окон.

– А вы надолго в эти края? – спросил он.

– Как получится, – не стала я распространяться о наших неприятностях. Хватит уже и того факта, что я, движимая благородной идеей спасения Птичкиной, впустила этого незнакомца в наше личное пространство. И теперь совершенно не понимала, как бы покорректнее его вернуть обратно на уровень совершенно чужого нам человека.

Развить нашу скудную беседу не получилось. В этот момент я услышала какие-то звуки, напоминающие тихие шаги. Я покрутила головой из стороны в сторону, но ничего подозрительного не увидела. Саша, похоже, ничего не заметил. Птичкина же тайком разглядывала профиль мужчины. Меня этот факт и удивил и обрадовал. Похоже, мой план сработал. Она смогла отвлечься от своих переживаний. Этот факт необходимо было закрепить и даже развить. Я решила рискнуть и оставить пару на несколько минут без присмотра. Тем более что меня все больше занимали посторонние шумы, доносящиеся со стороны беседки.

– Я на минуточку, – предупредила я своих знакомых и, полностью игнорируя молящий взгляд, который кинула на меня Варвара, отправилась будто бы по зову природы в сторону беседки. Там недалеко располагалась общественная дамская комната.

Преодолев совершенно незначительное расстояние, практически за моей спиной, со стороны тех густых зарослей, скрывающих беседку, я отчетливо услышала два мужских голоса. Один из них что-то быстро тараторил, видимо, на турецком, судя по тону, какие-то извинения или объяснения, а другой голос вдруг прервал этот поток неизвестных мне слов и чуть приглушенно, грубо, на знакомом мне языке произнес:

– Хватит, Сулейман, говори по-английски, чтобы местные не подслушали! Меня не интересует, как все произошло, важен результат, Али нет, и, хоть нам это на руку, его смерть решает только одну проблему, но порождает множество новых, и тебе, если хочешь продолжать так же достойно жить и не последовать за Али, хорошо бы быстренько со всем разобраться. Не хватало нам потерять эту клиентку, она одна способна погубить нашу репутацию, наработанную годами.

Я тут же забыла и про Варю, и про Сашу, затаилась, опустилась на колени и поползла в сторону кустов, которые скрывали от меня участников подозрительного разговора. Над беседкой висел фонарь, который слабо освещал площадку, на которой я увидела двоих мужчин. Одного я узнала сразу, это был один из команды волейболистов, которые так активно вчера ухаживали за Альбиной. Но из моего укрытия, а я лежала пластом под кустами и старалась совсем не дышать, чтобы не выдать себя, сложно было разглядеть лицо второго. Он стоял ко мне спиной, был одет в белые брюки и пиджак, подчеркивающий грузность его коренастой фигуры, и вообще выбор одежды был странен, ведь, несмотря на позднее время, на улице было нестерпимо жарко.

– Это все пока, завтра жду результат, – судя по тому, что человек со знакомым мне лицом затряс головой и даже немного склонил ее, я догадалась, что он и есть Сулейман. Второй – обладатель белого костюма – был главным. Я занервничала, так как мужчины попрощались, а мне было необходимо узнать все до конца, ведь я полагала, что они что-то знают о смерти Али и через них я могла бы выведать какие-нибудь факты, благодаря которым можно было бы вытащить Альбину из тюрьмы.

Медлить было нельзя. Я быстро вернулась к лежакам, где застала обрывки еще одного довольно любопытного разговора.

– А почему ты с подругами, а не с кавалером сюда приехала? – задал вопрос Александр.

– Почему, почему, – заворчала Птичкина и неожиданно со злостью выпалила: – Потому что он меня несколько дней назад бросил! – Она сощурилась и зло добавила: – Гад!

– Прости, я, наверное, достал тебя своими расспросами, – наконец догадался Александр.

– Ничего, все нормально, – ледяным тоном ответила моя подопечная и, видимо, решив отплатить ему той же монетой, ехидно поинтересовалась: – А где твоя подруга, никогда не поверю, что такой видный мужчина путешествует в одиночестве, – наигранно-сладким голосом поинтересовалась она. Я мысленно рукоплескала ей.

– Моя жена… – начал отвечать Саша, но был вынужден прерваться из-за телефонного звонка, нарушившего их уединение. Он извинился и отошел с телефоном к морю.

Я немедленно вышла из-за кустов, ухватила Птичкину за рукав и без объяснений потащила к беседке.

– Что? – испуганно спросила Варя.

– Не знаю, но говорили про убитого, – быстро прошептала я. Моего ответа было достаточно, чтобы пресечь все дальнейшие расспросы.

Сулейман и англичанин, как я успела отметить, отправились в разные стороны от беседки. Я рассудила, что следить за Сулейманом нет смысла, так как все равно не понимаю турецкого языка, а вот английский еще не забыла, поэтому мы последовали за мужчиной в белом костюме. Рукав Птичкиной я продолжала сжимать для надежности, но она и сама легко успевала за моим темпом.

Путь англичанина лежал к отелю. Мы миновали темную пляжную зону, за ней начались водные каналы и бассейны, которые были хорошо освещены со стороны улицы, а также лампами и под водой. Здесь уже встречались отдыхающие, поэтому я почувствовала себя более свободно, очень надеясь, что все думают, что мы просто прогуливаемся перед сном. Наш преследуемый совсем не оборачивался. Он не стал заходить в отель через главный вход, а обошел здание и вплотную приблизился к маленькой дверце в торце одного из корпусов. Мы затаились за углом и стали ждать. Сначала послышался легкий скрип, это он открыл дверь, догадалась я, потом негромкий хлопок, и все стихло. Я выждала несколько минут и подошла к двери. С надеждой потянула за ручку, но, увы, никакого результата, дверь была заперта.

– Черт! – выругалась я. – Ну что за невезение!

Почему-то я решила, что просто необходимо до конца выяснить все, что связано с иностранцем. Вдвоем с Птичкиной мы обошли здание и обнаружили, что с одной из сторон идет длинная череда окон, полностью открывающих обзор на коридор, который тянется вдоль номеров. Варя четко выполняла мои инструкции и абсолютно не задавала вопросов. Напарником она оказалась отменным. Мы пригнулись, чтобы нас не было видно из корпуса, и стали наблюдать. Удача, видимо, была на нашей стороне, так как я успела заметить, как наш ненаглядный иностранец скрылся за одной из предпоследних в ряду дверей, повесив на ручку со стороны коридора табличку с просьбой «не беспокоить». Медлить было нельзя.

– Очень быстро! – скомандовала я Птичкиной, и мы понеслись галопом, обогнули здание и на другой стороне, куда выходили окна номеров, увидели объект нашей слежки, который преспокойно курил на просторном балконе, задумчиво глядя на едва различимые на фоне вечернего неба очертания гор. Потом он исчез внутри своей комнаты, за это время мы успели переместиться практически под самый балкон. Осторожно посмотрев в окно сквозь прорехи не закрытых до конца жалюзи, я разглядела нашего фигуранта, который расслабленно лежал на кровати в белом халате и что-то внимательно изучал в ноутбуке. Я велела Варе не высовываться, а сама продолжила наблюдение, что оказалось довольно муторным занятием, так как объект буквально замер в одном положении, будучи явно увлечен своими компьютерными делами. Но меня совершенно не смущала данная ситуация. Согнувшись в три погибели, я продолжала хладнокровно подглядывать за англичанином. Благодаря моему годами тренированному терпению я была способна провести в подобном положении много часов. Варя, к моему удивлению, демонстрировала полный боевой настрой и ни разу не пожаловалась из своего укрытия на утомительную задержку. Наконец мы дождались, когда англичанин проделал водные процедуры в ванной, после чего погасил свет и улегся спасть.

Мы с Варей были слишком возбуждены происходящим, чтобы последовать его примеру. В моей голове созрел абсолютно авантюрный план пробраться в комнату иностранца и выяснить, что такого интересного разглядывал в компьютере этот подозрительный тип. Правда, имелось одно маленькое препятствие – это сам мужчина, которого необходимо было из номера удалить. Например, он мог выйти, если бы кто-нибудь его позвал под каким-нибудь благовидным предлогом. Но я ума не могла приложить, кто и для чего мог бы это сделать. Я ухватила Варю за руку и без объяснений потащила ее в сторону нашего бунгало.

– Не расслабляйся, сейчас пойдем обратно, – озадачила я ее предупреждением и тут же скрылась в своей комнате, чтобы взять кое-какие необходимые вещи.

– Что ты задумала? – донесся до меня встревоженный голосок Птичкиной.

– Тихую охоту за уликами и чем-нибудь еще интересным, – ответила я.

– Ужас какой-то! – испуганно отозвалась Варя. – Ты что же это, в номер к нему залезть собираешься?

– Э… не уверена, но надеюсь на это, – честно проговорила я, удивившись Вариной догадливости.

– Нет! Этого не будет! – Она фурией ворвалась в мою комнату. – Я не пущу тебя! Хватит уже того, что Алька в полиции! – воскликнула Варя и попыталась ухватить меня за руку.

Я еле сдержала улыбку, наблюдая за ее слабыми потугами. Конечно, я могла усмирить ее буквально одними-двумя незаметными движениями, но я не стала этого делать, а просто отошла в сторону. Птичкина, промахнувшись, упала на кровать, около которой я стояла.

– Успокойся, – произнесла я, помогая ей подняться. – Я не стану рисковать понапрасну… Сейчас мы вернемся к его окнам и еще раз все хорошенько осмотрим. Я не стану принимать поспешных решений, – уверила я ее, и мы отправились обратно.

Успели мы как раз вовремя. Вернувшись под балкон и заняв уже привычные места, мы услышали звук открывающейся двери. Еле успев спрятаться в тень, я опять увидела наш объект, который вышел на балкон, держа в руках сигарету и телефон. Только он успел прикурить, как раздался звонок. Англичанин посмотрел на номер и быстро поднес трубку к уху. Что говорил его оппонент, мне, естественно, слышно не было, но результат беседы весьма меня устраивал, так как фигурант вдруг перешел на немецкий, процедил пару каких-то фраз, затем выбросил сигарету, которая пролетела в сантиметре от меня, точнее моей головы, и приземлилась на колени невезучей Птичкиной. Я успела зажать ей рот ладонью раньше, чем она приготовилась вскрикнуть. В следующее мгновение я щелчком пальцев сбила окурок в траву и пригрозила своей подопечной кулаком, дабы она отказалась от намерения озвучить свои эмоции.

Тем временем шаги известили нас о смене мизансцены на балконе. Я осторожно вынырнула из укрытия и устремила взгляд в номер. Англичанина или, как выяснилось только что, немца нигде не было видно, на мое счастье, впопыхах он забыл закрыть балкон, что могло означать, что вышел он на короткое время. Мне следовало поторопиться или вообще было бы лучше развернуться и идти домой, никуда не встревая, но мысли об Альбине не давали покоя, я чувствовала, что мой долг ей помочь, а для достижения положительного результата хороши любые средства, даже проникновение в чужой номер. Я себя успокаивала тем, что красть ничего не собираюсь и вообще, при идеальном раскладе иностранец ни о чем не догадается, а я, возможно, обзаведусь полезными сведениями. Я была уверена, что мысли о том, что этот тип что-то знает о смерти Али, все равно не дадут мне покоя.

Птичкина, правильно угадав мои намерения, буквально забилась под балкон и смотрела на меня полными ужаса глазами. Но не проронила ни слова, очевидно, испугалась убедительно продемонстрированного мной кулака.

Медлить было нельзя. Я посмотрела по сторонам, чтобы удостовериться, что никто за мной не наблюдает, и полезла на балкон. Мне это легко удалось, и я как кошка. опустившись на все четыре свои конечности, чтобы с улицы меня не было видно, поползла в комнату. Там я быстро осмотрелась, допрыгнула до кровати, заглянула в экран заветного ноутбука, который разочаровал меня своей чернотой, и чуть было не завыла волчицей от постигшей меня неудачи. Включать и ждать, пока компьютер загрузится, у меня времени не было, тем более что наверняка там был установлен пароль. Со злости я даже легонько пихнула его рукой, отодвигая от себя, и, о чудо, дисплей неожиданно мигнул и загорелся: на нем была какая-то таблица.

Я немедленно вынула из кармана флеш-карту, именно за которой и ходила в бунгало. Судя по всему, компьютер просто впал в режим ожидания из-за нахождения без работы какое-то время. Подрагивающими от нетерпения пальцами я вставила флешку в порт, выбрала в меню «скопировать данные» и внесла их в одну из папок с моими рабочими документами. Потом я выдернула свою карту памяти, засунула в глубокий карман брюк, попыталась вернуть компьютер в исходное положение и поползла на четвереньках к балкону. В этот момент я услышала, что со стороны двери доносится какой-то шум, напоминающий приглушенные голоса. Я набрала максимальную скорость, но успела только скрыться в дальнем углу балкона за большим белым пластиковым стулом, когда в комнату вернулся то ли англичанин, то ли немец.

Я перестала даже дышать. Сквозь незакрытые жалюзи мне было видно, что хозяин номера несколько раз обошел комнату, остановился около кровати и внимательно уставился в монитор.

«Конечно, – я даже стукнула себя ладонью по лбу, – экран светится и тем самым выдает, что кто-то трогал компьютер. Сейчас он обо всем догадается и без труда найдет меня!»

Я заметалась глазами по сторонам в поисках самого быстрого пути отступления, мужчина тем временем отвел задумчивый взгляд от компьютера и перевел его на окно. От разоблачения меня отделяли считаные секунды, я почувствовала, как от напряжения тело мое застыло, я вонзила ногти в ладони с такой силой, что почувствовала боль от свежих образовавшихся царапин. Медлить больше было нельзя. Тихо, стараясь не дотронуться до стула, служившего мне прикрытием, я встала во весь рост, сделала короткий шаг назад и почувствовала, как нижняя часть моей спины уперлась в перила. Я взялась за них обеими руками и перевалилась через голову назад, как подводный пловец, ныряющий с аквалангом с бортика катера. Спустя мгновение я застыла в положении кувырка с больно выгнутой спиной, но нашла в себе силы на мгновение задержаться на наполовину разогнутых вытянутых руках, чтобы поправить ноги, и мягко, не создавая шума, приземлиться на них. Только я это сделала, как тут же перекатилась под дно балкона, в самую темень и затаилась. Все произошло за какие-то секунды, я лежала, стиснув зубы, слушая тишину, которая довольно быстро прервалась. При этом я нарочно привалилась спиной к Варе, чтобы она не выдала нас неосторожным движением.

В полной тишине я различила осторожные шаги нашего иностранца, который крался по собственному балкону в поисках визитера. Никого не найдя, он перестал прятаться, опять закурил, постоял какое-то время, потом швырнул сигарету вниз и вернулся в комнату, захлопнув за собой балконную дверь.

Но показываться из укрытия было рано, меня посетила мысль, что немец на самом деле никуда не ушел с балкона, а нарочно хлопнул погромче дверью, чтобы усыпить мою бдительность, а сам затаился и ждет, чтобы меня поймать. Мои опасения показались мне не лишенными смысла, поэтому я заставила Варю проделать путь до торца корпуса ползком под всей чередой балконов. Лишь достигнув спасительного поворота, я позволила нам выбраться на свободу, и мы побежали, стараясь держаться вдалеке от мест прогулок отдыхающих, к своему временному дому. Когда, наконец, вошли в бунгало, то Варя повалилась на пол буквально у порога. Я, признаюсь, тоже испытывала некоторые острые эмоции, но они были несравнимы с тем нервным напряжением подруги.

– Варя, ты что? – воскликнула я, когда она вдруг поднялась на ноги и затрясла меня за плечи. – Что с тобой?

– Ничего, – давясь от хохота, произнесла она, но перестать смеяться никак не могла.

Я без труда высвободилась из захвата ее слабеньких ручонок и отправилась в ванную, набрала стакан воды и плеснула его Птичкиной в лицо. Это действие возымело успех, от неожиданности она затрясла головой и замолчала.

– Ты что? – недовольно накинулась она на меня.

– Я ничего, прости, пожалуйста, но у тебя была истерика, этот способ успокоения был первым, пришедшим мне в голову – действенный, как видишь, – добавила я с виноватой улыбкой.

– Ой, я так не нервничала никогда! – Варвара наконец взяла себя в руки.

– Ты была молодцом! – уверила я ее, но мне не терпелось ознакомиться с информацией, которую я скопировала на флеш-карту.

– Вот, сюда я записала ту таблицу, которую так тщательно изучал немец, – положила я плоский, маленький, красный пластмассовый футляр на ладонь Птичкиной.

– Молодец, – с уважением в голосе, которое, словно самая лучшая похвала, потешило мое самолюбие, произнесла она, – а что за таблица?

– Сама не знаю, разбираться было некогда, – я пожала плечами, – но не могла же я уйти из номера после всего, что мне пришлось проделать, с пустыми руками. Завтра утром сходим в интернет-кафе и узнаем. Мой ноутбук остался в Тарасове, – добавила я с сожалением.

– Точно, – согласилась Варя, – так и сделаем, а потом адвокату расскажем.

– Там видно будет, – авторитетным тоном произнесла я, – вдруг там какая-нибудь ерунда, которая ничем Альбине не поможет, – я всегда себя настраиваю на худшее, чтобы не очень огорчаться в случае проигрыша и с удвоенной радостью принимать победу.

Мы поговорили еще какое-то время, потом по очереди приняли ванну и разбрелись по комнатам спать.

Загрузка...