Глава третья

Прошло несколько секунд, а может, целый час. Линус сидел на полу в башенной комнате, медленно отходя от пережитого шока. Он не слышал ничего вокруг, только собственные тяжелые удары сердца. Наконец ему удалось подняться. Ноги не гнулись. Линус попятился к двери, не спуская глаз с дыры в полу. Только нащупав дверную ручку, он заторопился. Стремглав бросился вниз по лестнице. Миновал библиотеку. В столовой мама заканчивала работу, но Линус не остановился, он бежал дальше, пока не оказался в своей комнате. Забравшись на кровать, он прижался к спинке. Отсюда были хорошо видны и дверь, и стена, в которую ночью стучали.

Мысли крутились в голове. Что происходит? Неужели такое возможно? А что, если он сходит с ума?

Мама ему ни за что не поверит. Стоит ему признаться, что он поднимался в башню, она рассердится и огорчится. Но надо как-то дать ей понять, что они должны уехать из Тракеборга. Причем немедленно. В доме еще кто-то есть, теперь Линус это точно знает. Хотя рука выглядела не совсем как человеческая. И что там ползает внутри стен?

Линус передернулся и натянул на себя одеяло. Сейчас ему было одиноко как никогда. Отчаянно хотелось с кем-нибудь поговорить. Точно не с Линнеей, тем более что вообще неизвестно, слышит ли она его. В любом случае ответить она не может. Позвонить папе – тоже не вариант. Если он услышит, как Линус напуган, он обязательно перезвонит маме, а там и до ссоры недалеко.

От стука в дверь Линус вздрогнул.

– Линус, можно войти?

Он сделал глубокий вдох и попытался взять себя в руки. Нельзя показывать, как ему плохо, по крайней мере пока. Сначала надо придумать план.

– Ага, – ответил он, и дверь открылась.

Мама остановилась в проходе.

– Еда скоро будет готова. Поможешь накрыть на стол?

Линус сглотнул.

– Что-то меня тошнит, лучше мне сегодня не ужинать.

По маминому лицу пробежала тень беспокойства.

– Ты не заболел?

Мама подошла к Линусу и пощупала его лоб.

– Да нет, ничего страшного, просто немного устал, – сказал Линус и попытался улыбнуться.

На самом деле он с трудом сдерживал слезы. Линус уже много лет не плакал, но сейчас в горле рос предательский комок. И было безумно страшно.

– Ну, тогда лежи, – сказала мама, гладя его по голове. – Я принесу пару бутербродов: съешь, когда тебе станет лучше.

Выходя, мама оставила дверь приоткрытой. На глазах у Линуса выступили слезы, он быстро вытер их тыльной стороной ладони.

Надо поговорить с Ароном. Другого выхода нет. Арон – единственный, кто ему поверит. Он сможет поговорить с мамой и убедить ее, что отсюда надо уезжать.

Линус посмотрел в окно. На улице сгущались сумерки. Ветви огромных деревьев раскачивались на ветру, по земле ползли тени. В обычной жизни Линус ничего не имел против ночных прогулок. Но сейчас… Сейчас он даже не осмеливался поставить ногу на пол – вдруг бледная рука схватит его и утащит под кровать.

Линус содрогнулся.

Надо продержаться ночь, не засыпая, а на рассвете он отправится в путь.


Этот вечер получился одним из самых долгих в его жизни. Несколько часов он просидел в комнате, ожидая, когда мама придет пожелать ему спокойной ночи. Он даже тапки заранее надел.

Когда она наконец пришла, Линус последовал за ней в ванную, благодарный, что не пришлось идти через дом одному. Он закрылся в ванной. Почистил зубы. Смыл воду в унитазе. Привычные звуки немного приободрили его. Он оставался в ванной дольше, чем нужно, в надежде, что мама успеет уснуть.

Сам он спать не собирался. Как бы ему ни было страшно, нельзя оставлять маму и Линнею на произвол судьбы. Линус сел с зажженной газовой лампой в коридоре напротив их спален. Обе двери были приоткрыты, поэтому Линус был уверен, что услышит, если что-то произойдет. Он сидел, прислушиваясь. Малейший скрип заставлял его вздрагивать. Время от времени Линус приподнимал лампу и освещал коридор. Каждый раз он смертельно боялся увидеть в темноте блестящие глаза.

Линус рассматривал подсвечники, напоминающие когти. Тени превращались в узловатые пальцы. Если бы только можно было развлечь себя какой-нибудь игрой на телефоне, но мобильник полностью разряжен. Единственная рабочая розетка в этом чертовом доме, предназначенная для плиты на кухне, была занята аккумулятором от шлифовальной машины.

Линус чувствовал страшную усталость. Чтобы взбодриться, он съел пару булочек с корицей от Арона. Но это не помогло. Веки всё тяжелели. Линус упорно боролся со сном, но в конце концов голова его опустилась на колени, и он погрузился в беспокойную дрему.


Линус резко проснулся. Его разбудил звук. Линус схватил газовую лампу и посветил вокруг себя. В следующее мгновение он заметил, что двери в обе спальни закрыты. Линус вскочил на ноги. Пол громко заскрипел. Если кто-то или что-то в доме не спит, то теперь Линус отчетливо дал понять, что и он проснулся. Сердце стучало, как барабан.

Линус осторожно подошел к маминой двери и приоткрыл ее. Из комнаты доносилось лишь тяжелое дыхание. В свете лампы он увидел мамин силуэт под одеялом. Чувствуя непреодолимое желание разбудить маму, он подошел к кровати.

– Мама? – сказал он негромко и тихонько потряс ее за плечо.

Она что-то пробормотала, но не проснулась.

На тумбочке лежало мамино снотворное. Линус вздохнул. И вдруг заметил горку белого порошка рядом с наполовину пустым стаканом воды. Как будто кто-то раскрошил таблетку.

Он снова с беспокойством взглянул на маму. Она никогда не принимала так много лекарств. Только полтаблетки и пару глотков воды.

Линус потряс маму, на этот раз сильнее.

Она не проснулась.

В ту же секунду он услышал звуки, доносящиеся из комнаты Линнеи. В мгновение ока он оказался в коридоре и проскользнул в ее дверь.

Сначала Линусу показалось, что все в порядке. Линнея, как обычно, спала на спине, переодетая в ночную рубашку.

А потом Линус заметил маленькую тень у изголовья кровати. Он приподнял лампу и увидел, что это. Большая серая крыса моргала блестящими черными глазами. В ее ухе что-то мерцало. Золотая сережка с зеленым камешком.

Та самая сережка, которая пропала у мамы!

Крыса смотрела на Линнею. На шее и щеках девочки виднелись маленькие красные царапины. Следы когтей!

Страх тут же куда-то улетучился. На его место пришла небывалая злость – ничего сильнее он в жизни не испытывал. Это мерзкое чудовище поранило Линнею, его беспомощную сестренку, а он ее не защитил. Убить крысу!

Глаза Линуса сузились.

– Я никому не позволю обижать Линнею… Слышишь?

Не раздумывая, он схватил книгу и со всей силы швырнул в крысу. В последний момент крыса успела отскочить. Она спрыгнула на пол и пустилась наутек. Линус попытался наступить животному на хвост, но крыса прошмыгнула прямо у ног и исчезла в дверях.

Линус ринулся за ней.

Несмотря на темноту, преследовать крысу было несложно – Линус слышал царапающие звуки ее когтей. Выбежав в прихожую, он заметил, как крыса рванула вверх по лестнице.

Поколебавшись секунду, он бросился следом. Крыса, которая, похоже, уже решила, что наверху она в безопасности, пискнула и исчезла во тьме.

Вот Линус на втором этаже. Он поднял лампу повыше. Пол покрыт толстым слоем пыли. Явное напоминание, что ему не следует тут находиться. Зато на пыльном полу отчетливее видны крысиные следы.

Следы вели влево, в какой-то коридор. Там висели такие же подсвечники в виде когтей, что и на первом этаже. Пробежав мимо нескольких закрытых дверей, Линус свернул направо. Все его внимание было приковано к следам, а ухо пыталось уловить скрежет когтей.

Вдруг раздался щелчок. Через секунду Линус услышал, как по полу проволокли что-то тяжелое.

Линус замер.

Он вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-то за пределами кружка света, отбрасываемого лампой. Вдруг пол под Линусом качнулся, мальчик инстинктивно сделал шаг вперед. Он вскрикнул, когда под ним хрустнула доска. Нога провалилась до колена. Он перевел дыхание. Постоял, замерев, не осмеливаясь пошевелиться. Потом наконец смог потихоньку освободиться и встать на ноги.

Загрузка...