4. Тепло и холод зимней ночи
Дождь хлестал Василису по лицу, руки оттягивал тяжёлый двуручный меч. Она уже с трудом держалась на ногах, но волколаки всё не заканчивались, утробно рыча и истекая слюной, они обступали Василису со всех сторон.
– Кирши, помоги мне! – крикнула она, из последних сил взмахивая мечом. Не столько чтобы достать кого-то из чудищ, сколько для того, чтобы хотя бы ненадолго удержать их на расстоянии.
Ответа не было, и Василиса оглянулась.
Кирши лежал навзничь, а волколак жадно грыз его горло. Синие глаза слепо уставились в небо.
– Кирши! – Василиса бросилась к нему, но острые зубы впились в лодыжку и, вскрикнув, Василиса повалилась в грязь. Другой волколак тут же вгрызся ей в бок. Третий – вонзил клыки в горло, и её крик захлебнулся.
Последнее, что она успела заметить, – красную нить на лапе одного из поедающих её чудищ.
– Думаешь, ничего плохого с тобой не случится? – Беремир поставил на стол перед Василисой кружку с мятным отваром. – Я не смогу вечно за тобой приглядывать.
– А за мной и не надо приглядывать! – фыркнула Василиса, набивая рот кашей.
– Глядите, как заговорила. Два вершка от колена, вместо головы – полено, а гонору, как у царя.
Василиса скорчила рожу и принялась старательно слизывать остатки каши с ложки.
– Так нечестно! Ты в моем возрасте уже был капитаном Воронов, а мне дозволяешь только банников гонять.
– У меня в твоем возрасте было ума побольше да ноги покрепче. – Беремир сел напротив и отхлебнул мятного отвара. – А ты меч в руках удержать не можешь.
– Моё дело – чары. Мечами пусть другие махают.
– «Машут».
– Ай-й! – отмахнулась Василиса, откинулась на стену и погладила набитый живот. – Чары меня никогда не подведут! Уж я-то знаю.
– Чары обязательно тебя подведут. – Беремир снова глотнул из кружки. – Уже подвели.
– Я… что? – Василиса уставилась на свои руки. Запястья и предплечья в шрамах, два почерневших пальца на правой руке. – Я не понимаю…
Беремир встал из-за стола, заложил руки за спину и подошёл к окну.
– Не разочаруй меня, – сказал он, вглядываясь куда-то вдаль. – И сделай что должна.
В печи шептались дрова, нарушая воцарившуюся тишину. Василиса глядела на наставника, и упругий, густой страх змеёй сворачивался в груди.
– Ты умер, – медленно проговорила Василиса, с трудом вытягивая воспоминания из темноты. – Белогор убил тебя.
– Да, но я сделал всё, что было в моих силах, чтобы остановить его. – Беремир не обернулся. – Я сделал всё, что мог, чтобы защитить тебя, чтобы защитить Аргорада, Миру, Белаву. И я заплатил за это высокую цену. Тебе тоже придётся, Василиса… пойти до конца и защитить тех, кто тебе дорог. Чего бы это ни стоило.
Василиса вскочила на ноги, и тут взгляд её упал на руну, высеченную на ладони Беремира. Ту, что она видела в воспоминаниях о его гибели.
– Что это за руна? – спросила она. – Что она значит?
– Ты знаешь, – пожал плечами Беремир.
– Нет, я… – Василиса нахмурилась. Виски начало ломить от боли, а руна – расплываться. – Я никак не могу… вспомнить.
– Ты просто не хочешь вспоминать. Но тебе придётся. Чтобы понять.
Василиса открыла глаза и уставилась в темноту. Сердце колотилось, а голова болела от стоявшей в избе духоты. Бок грел свернувшийся клубочком Тирг. Василиса аккуратно отстранилась и спрыгнула с печи. Кирши и Финист мирно спали на лавках, завернувшись в дорожные плащи. Финист едва слышно бормотал что-то себе под нос.
Василиса натянула сапоги и выскользнула из дома на мороз. Мёртвая тишина деревни утопала в снегу и разбивалась о звёздное небо. Василиса запрокинула голову и выдохнула облачко пара. Кошмары снились ей почти каждую ночь: жуткая смесь воспоминаний, страхов и тревог, от которых не удавалось скрыться. Да и как скроешься от самой себя?
Чёрные пальцы коснулись груди, и внутри разлилось неуверенное тепло – остатки магии щекотали рёбра, кончики пальцев закололо, и Василисе даже показалось, что с них вот-вот сорвутся искры, но магия вздрогнула и рассеялась, мурашками разбежавшись по телу. Василиса разочарованно выдохнула, ссутулившись и опустив голову.
На плечи лег тяжёлый плащ, прогоняя ночной холод.
– Решила замёрзнуть насмерть? – спросил Кирши, становясь рядом и обращая лицо к небу. В распущенных волосах тут же запутался лёгкий ветер.
Василиса запахнула плащ и зарылась подбородком в пропахший костром мех.
– Не спалось.
Кирши хмуро покосился на неё.
– Это из-за того, что сказал Финист?
– Ты про клятву? – Василиса поморщилась. – Нет. Это, конечно, было подло, но другого я от него и не ожидала. – Она замолчала, вспоминая недавний разговор. – А ты как будто не удивился. Знал, что клятва позволяет заглядывать в воспоминания?
Кирши кивнул.
– После смерти Хару… Когда Атли нашёл меня и притащил в гарнизон, он всё пытался выведать, что произошло, а я… не был готов говорить.
По спине Василисы пробежали мурашки.
– И он…
– Залез ко мне в воспоминания. Увидел всё. От нашей с Хару встречи до его смерти. Если честно, это было хуже, чем… – Кирши осёкся, голос его дрогнул. – Так что, можно сказать, тебе повезло, что Финист решил подглядеть твои воспоминания, пока ты спала.
– Это больно? – Василиса затаила дыхание.
– Не физически. Ты просто… в тебе будто не остаётся ничего твоего, понимаешь? Будто последний и единственный уголок тебя отняли и больше не на что опереться, не за что ухватиться и самого тебя тоже нет. И дело даже не в том, что он увидел, а в том, что… посчитал, что может перейти эту черту. Клятва сделала меня его собственностью, я подчинялся каждому его слову, подчинялся ещё до того, как слово это слетало с его губ. Следовал за ним как верный пёс, не в силах ни ослушаться, ни уйти. Всё, что я мог, – беспомощно скалиться, глядя ему в глаза. Я был привязан к нему так крепко, что даже богам было не под силу разорвать эту связь. Он властвовал надо мной безраздельно, он получал всё, что просил, но этого ему оказалось мало. Он боялся, что кому-то другому я дал больше.
– Если он причинил тебе столько боли, тогда почему… – тихо, почти шёпотом сказала Василиса, – почему вчера ты без раздумий собрался идти за ним?
Кирши закрыл глаза и выдохнул.
– Потому что я ему нужен.
Какое-то время они стояли молча, глядя на звёзды и слушая дыхание друг друга. У Василисы щемило сердце, но она едва ли могла отыскать причину среди вороха чувств и просто ждала, пока они улягутся и стихнут, спрятанные от мира под тёплым плащом. Хотелось замереть и перестать дышать, остановить время и затеряться в ночном небе, ни о чём не думать и завтра, с новыми силами, продолжить путь. Редкие снежинки медленно падали на лицо, путались в волосах и меховом вороте плаща, принося с собой необъяснимое спокойствие.
Ладонь Кирши, оказавшаяся в пленительной близости от ладони Василисы, делилась с ней своим теплом, особенно осязаемым в холоде ночи. Рука Кирши дрогнула, и их с Василисой мизинцы соприкоснулись. Мимолётное, робкое откровение, осторожная и безмолвная просьба о нежности, которой им обоим так не хватало.
Василиса легонько провела мизинцем по ребру ладони Кирши, словно спрашивая разрешения. Кирши шумно выдохнул, и его пальцы коснулись её.
– Я же говорил, что видел днём дым. – Приглушённый мужской голос заставил их отдёрнуть руки. – Смотри, вот ещё следы!
Василиса обернулась, а Кирши, ухватив за рукав, оттащил её за ближайший сугроб. Из-за угла появились трое мужчин в чёрных плащах и кожаных доспехах. В руках горели факелы.
– Да небось бродяги какие в дом забрались, – ответил второй голос, недовольный и хриплый. – Утром бы всё проверили.
– Может, бродяги, а может, сбежавшие чародеи. Утром их, поди, и след бы простыл. Мы лучше их врасплох застанем. И если это чародеи или какие-нибудь выжившие гвардейцы, нас Зоран золотом осыпет или даже переведёт на службу в Даргород. Ты и дальше хочешь в деревне прозябать?
– Старостой мне быть нравится, – пожал плечами хриплый. – Жена прошлого старосты харчи нам знатные готовит, дом большой и перина мягкая, не чета нашей пещере в горах.
– Дурак ты. В столице тебе, если Зорану угодишь, дом в три раза больше дадут.
– А на хера мне одному такой дом большой-то? – почесал в затылке хриплый.
– А ты жену бывшего старосты с собой забери, пусть и дальше тебе харчи готовит, – загоготал третий, по голосу совсем ещё молодой.
– Да на хрена ему эта баба сдалась? Когда Чернобог придёт, у нас этих баб будет – во! – Первый стукнул себя ребром ладони по горлу.
– Да чего вы всё о бабах-то? – В словах хриплого звучала обида. – Как будто ради них на Даргород пошли.
– Ну, это уж кто ради чего. Ты, видать, за харчи, – снова загоготал третий.
– Тихо! – Первый вскинул руку и прислушался. – Ещё разбудим тех, в доме, и спугнём.
Они продолжили путь уже молча. Василиса вжалась в сугроб и оглянулась на Кирши.
– Оружие, – сказала она одними губами.
Кирши покачал головой, и Василиса прикусила губу от досады. Оба они оставили оружие в доме.
– Что будем делать? – спросила она.
– Выйдем и попробуем поговорить? – шепнул Кирши.
– Чародеев берём живыми, гвардейцев кончаем на месте, – скомандовал один из мужиков.
Кирши покосился на свой вороний кафтан.
– Видимо, поболтать не получится.
– Я их отвлеку, а ты проберись за оружием и разбуди Финиста, но не нападай, – шепнула Василиса. – Может быть, получится уговорить их убраться. Годится?
Кирши хмуро поглядел на Василису – затея явно ему не нравилась, – но, помедлив, он всё же кивнул. Василиса одарила его быстрой улыбкой и выскочила из-за сугроба. Сердце колотилось от страха, но она постаралась придать лицу непринуждённое и немного наивное выражение.
Чернокнижники, которые уже успели войти во двор и миновать сугроб, за которым Василиса с Кирши прятались, заслышали хруст снега и обернулись.
– Вечер добрый, господа! – всплеснула руками Василиса. – А я уж думала, что в деревне ни души. Как же я рада вас повстречать!
– Ты кто? – спросил ближайший чернокнижник и поднял факел над головой, чтобы осветить больше пространства. А Василиса с трудом скрыла удивление: мальчишка едва ли был старше её самой. А может, ему ещё не было и двадцати. Русые кудри выбивались из-под красной шапки.
– Отвечай! – Хриплый оказался ещё младше, лет семнадцати, не больше, низкий же и грубый голос его оказался следствием огромного шрама на горле.
– Я путешественница, – опомнилась Василиса и махнула рукой за спину. – Моего коня задрала нежить в лесу, а я чудом спаслась и набрела вот на эту деревеньку. А вы, ребят, тут живёте?
– Ты тут одна? – Чернокнижник в красной шапке проигнорировал вопрос, с подозрением оглядываясь по сторонам.
Василиса беззаботно рассмеялась и махнула рукой.
– Только не говорите, что девушке путешествовать одной опасно. Я уже столько этого наслушалась, что тошно!
Чернокнижники переглянулись, но, как показалось Василисе, немного расслабились.
– А ты, стало быть, не боишься одна? – подал голос третий чернокнижник. Его лицо Василиса не могла разглядеть за светом факелов. – Ещё и по ночам бродишь?
– Да вот, не спалось, вышла голову проветрить, – пожала плечами Василиса, с облегчением замечая тень, что юркнула за спинами чернокнижников, и поспешила заглушить своим голосом возможный шум шагов: – А вы чего по ночам бродите? Ищете кого?
– Ага, тебя! – Чьё-то дыхание обожгло макушку, и тяжёлая рука легла на плечо. Василиса дёрнулась и воткнулась спиной в чью-то широкую грудь.
«Чубасья мать. Их четверо?»
Василиса оглянулась и встретилась взглядом с холодными серыми глазами. Упырь. Не успела она двинуться, как его огромная ручища сгребла её за горло.
– Второй пошёл в дом. И судя по запаху, там есть ещё кто-то. – Упырь продемонстрировал длинные желтоватые клыки. – Так повтори, девица, кто ты такая? И зачем нас обманываешь?
Василиса обеими руками вцепилась в запястье упыря, хватая ртом воздух. Пальцы ног едва касались земли.
– Всех, кто в доме, убить, – скомандовал Красная Шапка. – Девчонку возьмём с собой. Не придуши её раньше времени, Ель.
Упырь хмыкнул, но хватку ослабил, и Василиса наконец смогла вдохнуть.
На крыльце появились Кирши и Финист. Катана Кирши – в ножнах, меч Финиста – наготове. На несколько мгновений все замерли, изучая друг друга, Василиса приметила на поясе упыря длинный кинжал. Отлично, нужно только улучить момент.
– Ещё шаг, и я убью вашу подружку! – крикнул упырь. – Бросьте оружие!
– Я бы не советовал! – ответил Кирши. – У неё бешеный домовой!
Василиса покосилась на него. Что он хочет…
Тут воздух перед лицом упыря заклубился чёрным дымом, который вмиг обратился в Тирга, и кот с диким воплем вцепился Елю в глаза когтями. Упырь взревел и выпустил Василису, а она тут же выхватила у него из ножен кинжал. Таким упыря не убить – Василиса перехватила оружие поудобнее и бросилась к ближайшему чернокнижнику. Им оказался хриплый парнишка со шрамом.
Он неловко блокировал удар мечом – лезвия зазвенели, встретившись.
– Я не хочу тебя убивать, сдайся! – крикнула Василиса, наступая и понимая, что мальчишка едва ли умеет держать меч. Но уже в следующий миг она поняла почему.
Быстрый взмах рукой – и Василиса едва увернулась от раскалённого огненного пера. Чубась! Мальчишка уже начинал следующий пасс. Пригнувшись, Василиса со всей силы врезалась ему плечом в живот и повалила на землю. Чары – не лучший союзник, когда противник подобрался достаточно близко, чтобы достать тебя кулаком: пассы занимают слишком много времени. Что ж, хоть какие-то уроки Беремира она сумела усвоить.
Они покатились по снегу, Василиса извернулась и сумела оседлать чернокнижника. Нанести быстрый удар в сердце или в шею, туда, где у него уже красовался шрам, и ринуться дальше. Но Василиса медлила. На неё смотрели испуганные голубые глаза неопытного мальчишки.
– Не двигайся, – скомандовала Василиса, прижимая лезвие к его тонкой шее. – Будешь подчиняться, сохраню тебе жизнь.
Рядом на снег упало тело чернокнижника в красной шапке, из раны на груди хлестала кровь. Мальчишка покосился на его труп, и глаза его расширились от ужаса.
– Милош! Милош!!! – закричал он и забрыкался, пытаясь сбросить с себя Василису. – Нет! Твари! Вы убили Милоша!
– Лежи смирно! – гаркнула Василиса, но тот всё же сумел извернуться и свалить Василису на снег. Он вскочил на ноги и вскинул руку.
Удар Финиста был быстрым и точным. Юный чернокнижник замер на мгновение, занесённая рука его безвольно повисла вдоль тела, и он рухнул на землю рядом с Милошем.
Финист недовольно цокнул языком и протянул Василисе руку.
– Мне что, вечно тебя спасать, красавица?
Василиса проигнорировала протянутую ладонь, глядя, как под мёртвым телом краснеет и тает снег.
– Он же… ещё совсем мальчишка, – выдавила она.
– Он чернокнижник. Остальное неважно, – равнодушно бросил Финист, убирая меч в ножны. – Выучи это поскорее, если хочешь выжить.
Василиса перевела взгляд на Кирши. Тот вытирал катану об одежду обезглавленного упыря. Третий чернокнижник лежал ничком неподалёку. На снегу догорали факелы.
