Глава 2 Скрюченный домишко
– Он же весь скрюченный! – вcкрикнула Флисс. – Того и гляди упадет!
– Ну… «Потайной карман» тоже был скрюченный, – возразила бабушка, но Бетти послышалась в ее голосе неуверенность.
– Нет, «Потайной карман» чуть-чуть кренился, и все, – заспорила Флисс. – А этот дом просто скособоченный!
Чарли сморщила носик:
– Совсем скособоченный!
– Кажется, это еще не самое страшное. – Бетти разочарованно глядела на дом.
Много лет назад он, может, и был симпатичным, но беленые стены давно стали грязно-серыми. Сад зарос сорняками; над рассохшейся черной дверью болтался пожухлый занавес из увядших плетистых роз и ежевики. Соломенная крыша просела, а уцелевшие окна покрывал толстый слой пыли.
– Здесь как будто жила ведьма, – сказала Флисс.
– Здесь как будто умерла ведьма, – сказала Бетти.
– А мы были в таком привкушении! – сказала Чарли и выпустила из рук извивающегося кота. Эй тут же скрылся в гуще дикой травы и кустов.
– Ох, ворона вас заклюй. – Бабушка сердито покосилась на них. – Можете хотя бы сделать вид, что вам нравится?
– Вороны! – слабым голосом откликнулась Флисс и показала на крышу.
Там, рядом с трубой, торчал старый железный флюгер – две черные птицы. Бетти вспомнилась старинная поговорка, которую бабушка так любила повторять.
«Раз – к туману, две – к печали…»
– Это не вороны, – раздраженно поправила бабушка и постучала по дощечке с названием. – Это дрозды.
– Дрозды, – прошептала Флисс. – Черные… Бетти, как-то странно, тебе не кажется? Как будто вороны с Вороньего Камня нас преследуют.
Бетти это и правда показалось немного удивительным, но она всегда считала себя здравомыслящей и гордилась тем, что не поддается всяким дурацким суевериям, не то что бабушка и Флисс. И сейчас твердо решила, что даже скособоченный дом не испортит ей настроение, пусть и вынуждена была признать, что неудача все еще ходит за ними по пятам.
Бабушка наклонилась и достала из-под треснувшего цветочного горшка ключ.
– Кто его сюда положил? – спросила Чарли.
– Соседи. – Бабушка отодвинула плети ежевики, чтобы открыть дверь. – Из коттеджа «Роза». Или из коттеджа «Жаворонок»?.. Им оставили ключ, чтобы можно было занести внутрь наши вещи.
– Ну почему наш коттедж не называется «Роза»? – грустно вздохнула Флисс. – Или «Жаворонок», или…
Дверь со скрипом открылась, изнутри пахнуло плесенью. Чарли задумчиво принюхалась.
– Пахнет как в том страшном чулане у нас дома.
– Теперь это наш дом, – сказала бабушка и грузно ввалилась в темный дверной проем.
Флисс и Чарли двинулись за ней, но Бетти задержалась на пороге, разглядывая дом и вдыхая его запахи. Все было совершенно новое, незнакомое, все так и взывало: «Давай же, разведай!»
Войдя, она неожиданно покачнулась. Бабушка открывала окна и раздвигала нависшие над ними растения, впуская внутрь свет и воздух.
– Не стой как истукан! – рявкнула она на Флисс. – Помогай!
– Вот бы еще меня в этом доме не укачивало, – пожаловалась Флисс, указывая на покатый пол.
Бетти разделяла ее чувства. Как-то раз на Вороний Камень приезжала ярмарка, и среди аттракционов был «Скрюченный домишко». Сейчас она ощущала себя так же странно и неустойчиво, как там.
– Укачивает ее, тоже мне! – фыркнула бабушка. – Не выдумывай! – Но Бетти в ее голосе снова почудилась неуверенность.
– Бабушка, дом и правда кривой, – сказала она.
– По правде говоря, я этого почему-то не заметила, когда мы его смотрели, – нехотя призналась бабушка.
– Но как ты могла не заме… – начала Флисс, вдруг умолкла и воззрилась на нее. – Погоди-ка. Ты что, была пьяна?
– Ну, может, приняла чуть-чуть на грудь… – В оправдывающемся тоне бабушки сквозило смущение. – Надо же было отметить!
– Приняла на грудь? – вспыхнула Флисс. – Отметить?!
– Может быть, мы к этому привыкнем. – Чарли вошла на кухню и повеселела. – Ого, какая тут кладовая! Большущая! Ой, смотрите… – Она поддела ногой какой-то кругляшок, и тот покатился по полу. Чарли ликующе подняла серебряную монетку. – Деньги!
Бетти медленно огляделась. Теперь, когда света прибавилось и свежий ветер из открытых окон разогнал запах плесени, дом можно было как следует рассмотреть. Несмотря на пыль и паутину, он производил совсем не такое тягостное впечатление, как на первый взгляд. А еще – оказался куда просторнее. Широкое кухонное окно выходило в заросший сад. В самой кухне было полно места. Шкафы, дровяная плита с двумя духовками. Камин в гостиной, где их уже ждало несколько ящиков и кое-какая мебель из прежнего дома. Солидная деревянная дверь, судя по всему, вела из кухни в сад.
– Может, он… не так и плох, – сказала Бетти.
– Не так уж и плох? – Папа протиснулся в переднюю дверь и одобрительно похлопал по стене. – Хороший крепкий дом. Уже двести лет стоит.
– Но тут все вверх тормашками. – Чарли подула на свисающую паутину.
– Ничего, справимся, – заверил папа. – Там почистить, тут подкрасить – и дом будет как новый. Ему только и нужно, что немного любви, – а этого у нас хватает. – Он подхватил Чарли на руки и пощекотал. – И вы еще не видели самое главное!
– А что тут самое главное? – в один голос спросили сестры.
Папа опустил Чарли на пол.
– Пойдемте покажу.
Следуя за папой, они обнаружили сбоку от переднего входа узкую лестницу, которую поначалу из-за темноты никто не заметил. Папа, пригнувшись, начал подниматься по ступенькам, девочки – за ним.
– Ты что делаешь? – рассердилась Флисс, когда Чарли протиснулась мимо нее. – Не знаешь разве, что на лестнице нельзя друг другу переходить дорогу? Плохая примета!
– Если идешь в ту же сторону, то не считается! – ответила Чарли и взбежала наверх.
С лестничной площадки, где стоял буфет, открывался вход в три спальни. Все три друг другу под стать – кособокие и в паутине. Но здесь было не так мрачно, как внизу, потому что окна ничего не заслоняло и в них струился теплый свет. Воздух тут тоже был свежее: несколько стекол разбились, и по комнатам гулял ветер, наполняя их запахом лета.
– Чур, эта моя! – вопила Чарли, перебегая из одной комнаты в другую. – Нет, эта!
Папа отвел их в комнату; окно ее выходило на задний двор. Мебели здесь не было – только встроенный шкаф и маленький камин.
– Вот, – указал он наружу. – Видите?
Сестры посмотрели в окно, залитое мягким желтым солнечным светом, и у Бетти перехватило дыхание. Перед ними открывался небольшой огороженный сад, который она уже видела из кухни. Заглохший, запущенный, но сверху угадывались старые грядки и клумбы, а кое-где из земли торчали обломанные подпорки для растений. Тропинка вела сквозь заплетенную зеленью арку на широкую лужайку, пестреющую полевыми цветами. За окружавшими ее деревьями проглядывал маленький пруд. Дальше, за густой зеленой изгородью, до горизонта простирались луга и кукурузные поля. От них поднимался жар. Кое-где виднелись маленькие точки домов.
– Это наше, – сказал папа. – Вся эта земля наша, до самой изгороди. Понимаете, что это значит?
– Что мы заведем цыплят? – с надеждой спросила Чарли. Она показала на горку трухлявых досок, которая, возможно, раньше была курятником. Эй вился вокруг нее и принюхивался.
Папа рассмеялся и взъерошил ее лохматую голову:
– Это значит, что мы сможем что-нибудь выращивать.
– Цветы, – мечтательно произнесла Флисс.
– Еду, – сказал папа. – Но и цветы тоже. – Он обнял Флисс за плечи и прижал к себе. – Я знаю, как ты их любишь, так что вон тот солнечный пятачок целиком в твоем распоряжении – можешь посадить и розы, и лаванду. – Он подмигнул Чарли. – И насчет цыплят тоже подумаем. Только представьте – каждый день есть на завтрак свежие яйца!
– Ура! – выкрикнула Чарли и пустилась в потешный танец, хлопая руками, словно крыльями. – Куд-кудах!
Папа вытащил откуда-то из угла длинный узкий тубус и протянул его Бетти:
– Вот, держи. Я несколько недель назад для тебя добыл. Но берёг до сегодняшнего дня.
Бетти взяла тубус, и ее охватило знакомое радостное волнение. Она уже догадывалась: внутри – то, что она обожает чуть ли не больше всего на свете. Достала из тубуса плотный свиток бумаги, кремовой и хрустящей, и, затаив дыхание, развернула:
– Карта! У меня есть своя карта Пендлвика!
Флисс и Чарли заглянули ей через плечо. Бетти жадно разглядывала чернильные контуры. Извилистая речка, церковь, поляна… а рядом – большой густой лес.
– Тикающий лес, – прочитала она, снова задумавшись о магии и сказках. – Какое хорошее название!
– А мне что достанется? – Чарли жалобно надула губки. – У Бетти – карта, у Флисс – розовый сад. Только не говори «цыплята», потому что у нас пока нет никаких цыплят!
Папа улыбнулся.
– Видишь вон то большое дерево? – Он показал на лужайку. – Думаю, не мешало бы повесить на него качели.
– Качели? – Чарли восторженно пискнула, как будто сама превратилась в цыпленка. – Давай прямо сейчас и повесим! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! – Она схватила папу за руку и потащила из комнаты, оставив Бетти и Флисс одних.
Бетти оторвала взгляд от карты, аккуратно убрала ее обратно в тубус и посмотрела в окно, на землю, освещенную золотистыми лучами. Сад! У них никогда еще не было настоящего сада. В «Потайном кармане» приходилось довольствоваться неряшливым двором, заставленным ящиками и пивными бочками, и парой хилых клумб, на которых никогда ничего не цвело. Но здесь… Впервые с момента, как они вошли в коттедж «Черный дрозд», она поверила, что бабушка сделала правильный выбор.
– Ой, смотри, – сказала Флисс и вздрогнула. – Тут что-то на подоконнике. Мел, что ли? Надеюсь, тут нет муравьев!
Бетти нахмурилась. Коснулась белой полоски, которая бежала через весь подоконник, и растерла в пальцах щепотку порошка.
– Какие-то крупинки.
– Может, сахар? – предположила Флисс.
– Думаю, это… соль. Странно. – Бетти смутно припомнился какой-то из бабушкиных рассказов. Она отодвинулась от окна, и тут на полу в луче солнца блеснуло что-то серебристое. Бетти подошла, чтобы рассмотреть. – Еще одна монетка, вроде той, что Чарли нашла внизу.
– Кто бы тут раньше ни жил, деньгами он сорил направо и налево. – Флисс нагнулась и протянула руку к монетке.
– Не надо, – остановила ее Бетти.
Сердце почему-то екнуло. На нее накатила… нет, не тревога – Бетти и сама не поняла, что это за чувство. Она прошла в дальний конец комнаты. Пол был такой покатый, что ее замутило. В углу лежала горка сухих листьев; Бетти разворошила их ногой:
– Еще монетка.
– И четвертая, – подхватила Флисс, показывая в другой угол. – Ничего себе!
Бетти зашла в соседнюю комнату:
– Тут тоже монеты. И тоже соль на подоконнике. – Она побежала в третью комнату; Флисс следом. – И здесь то же самое. В каждом углу по серебряной монетке.
– Наверное, это от муравьев. – Флисс выглянула в окно. Видно было, что ей не терпится окунуться в лето.
– Кажется, каштаны отпугивают пауков, да? – спросила Бетти, вдруг вспомнив, как несколько лет назад, осенью, они пережили настоящее паучье нашествие. – Тут, должно быть, что-то в таком роде. Пойдем скорее на улицу!
Когда они спустились, Бетти заметила, что и под дверью кто-то насыпал соль – они размели ее, когда входили. Бабушка стояла на кухне у окна, смотрела на еще одну белую полоску и что-то бурчала себе под нос. В руке у нее болтался чайник. Увидев Бетти и Флисс, она подняла голову.
– Соль, – хрипло сказала она. – На всех подоконниках и у дверей тоже. И серебряные монеты в каждом углу.
– Наверху, в спальнях, то же самое, – сообщила Бетти.
– Не нравится мне это. – Бабушка покачала головой. – Очень не нравится.
– Бабушка, что случилось? – Флисс коснулась ее руки. – Что-то не так?
– Спрашиваешь! – Бабушка бухнула чайник на стол и принялась рыться в ящике. – Где моя счастливая подкова? Кто ее паковал? Достаньте немедленно!
– Она в тех чемоданах, которые мы собирали утром, – мягко подсказала Флисс. – На лодке. Папа должен за ними вернуться, помнишь? Ты хотела взять ее с собой в дорогу.
– Что стряслось, бабушка? – Бетти всего несколько раз видела бабушку такой встревоженной, и ей стало не по себе.
Как и все остальные, она привыкла считать Банни Уиддершинс грозной хозяйкой трактира, которая могла приструнить даже самых буйных посетителей. Что там она говорила когда-то про соль?..
– Соль нужна для защиты от злых духов. – Бабушка как будто прочитала ее мысли. – Служит оберегом. Не дает темным силам проникнуть в дом.
Бетти кивнула, припоминая. В детстве бабушка и папа рассказывали им кучу всяких историй. Папины в основном вертелись вокруг контрабандистов и всяческих приключений, а вот бабушкины были куда мрачнее. Каких только сказок о злых ведьмах, мстительных призраках и проказливых фейри не наслушались от нее: Бетти в свое время привела в восторг история про бесенка, который пытался пробраться в дом, но не смог перейти через порог, потому что там насыпали соль.
– Ты же не из-за соли тревожишься, бабушка? – спросила она. – Это ведь все равно что подковы и камни с дырочкой, которые ты так любишь везде развешивать. Просто суеверие. Разве нет?
– Есть разница между тем, чтобы повесить у окна пару амулетов на удачу и вот так вот запечатывать все проходы, – сказала бабушка. – А тут еще эти монеты…
– Они тоже что-то значат? – Флисс заметно занервничала.
Бабушка замялась:
– Точно не уверена. Но, кажется, я слышала, что серебряные монеты как-то связаны… с продажей души дьяволу. – Последнее слово она произнесла шепотом и сделала знак вороны, потом достала трубку и принялась набивать ее табаком.
По спине у Бетти пробежали мурашки. Она вспомнила слова Флисс про дух, который есть у каждого дома, и ее снова кольнуло странное чувство. У коттеджа «Черный дрозд» дух явно был недобрым.
– А кто здесь раньше жил? – спросила она, отчасти боясь услышать ответ.
– Неизвестно. – Бабушка беспомощно пожала плечами. – Дом долго стоял пустой. Но вот что я вам скажу: кто бы это ни был, ему было страшно. Очень страшно. Люди на такое идут, – она махнула рукой в сторону подоконника, – когда жутко боятся того, что может забраться внутрь.
При этих словах Бетти замерла, и у нее неожиданно мелькнула еще более мрачная мысль: «Или того, что может выбраться наружу».
