На следующий день к домику, в котором проживали бабушка и внучка, подъехала большая темная машина. Из нее вышли двое мужчин в скучных серых костюмах. Они коротко представились в домофон, вошли в распахнувшуюся калитку, и Клеточка поняла откуда-то, что ее жизнь изменится.
Так и случилось. Марк Аркадьевич Трунов по прозвищу «Финн» не желала больше быть для дочери только кошельком. Именно об этом его адвокаты сообщили Маргарите Александровне Трауб. Пожилая женщина делала холодное лицо, но внутри радовалась – получилось! Теперь Каменский с его угрозами и планами на Секлетинью пойдет лесом!
– Я, безусловно, не могу оставить внучку на попечении одинокого молодого мужчины, – спорила с адвокатами бабушка Клеточки, – учеба и дополнительное образование требуют внимания! К тому же девочка заканчивает школу!
– Марк Аркадьевич предвидел ваши возражения, – сухо отозвался один из «серых костюмов», – поэтому предлагает вам переехать к нему вместе с внучкой. Его беспокоит безопасность девочки. Думаю, вы понимаете, что капиталы Трунова многим не дают покоя.
Маргарита Александровна поджала губы, обвела взглядом гостиную, вздохнула. Расставаться с привычной жизнью не хотелось, но…
– Я согласна! – выдохнула она. – Но попрошу Марка Аркадьевича соблюсти ряд условий.
Вот такой разговор модные адвокаты понимали! Они моментально вынули блокноты и ручки, чтобы законспектировать пожелания «второй стороны».
– В доме должно быть фортепьяно, Секлетинья ежедневно занимается…
Девушка в этот момент сидела на кухне, ела ложкой шоколадный брауни и нервничала. Бабулю она любила, маму знала по фотографиям и рассказам старшей родственницы, а вот отец… Он был фигурой загадочной, а потому романтичной. Иногда, сердясь, Маргарита Александровна уверяла, что Клеточка упрямая, как отец. Или вдруг вспоминала, что у нее такие же глаза. Потом надолго замолкала. Так что кроме имени девочка ничего о Марке Аркадьевиче не знала.
Байкер напугавший ее – это и есть Марк Аркадьевич? Такой молодой и злой? И глаза действительно, как у нее – темно-карие, и хвост светлых волос падает на спину из-под шлема. А что если эти вот строгие мужчины с папками в руках пришли, чтобы забрать ее у бабули? С отцом познакомиться хотелось, но бабушка… Это же она мазала Клеточке коленки зеленкой, она водила зимой кормить птиц в парк, учила красиво ходить, с книгой на голове и декламировать стих так, чтобы весь класс затаивал дыхание!
Брауни кончился, и Любушка, их вечная «помощница по дому» поставила на стол стакан молока. В гостиной открылась дверь, и Секлетинья забыв про шоколадные крошки на губах, рванула туда, узнать новости из первых рук.
Мужчины уходили с теми же невозмутимыми лицами. А бабушка… Бабуля выглядела строгой, но и задумчивой.
– Собирайся, Клеточка, – сказала она, – через месяц мы переезжаем к твоему отцу.
На самом верху огромного офисного центра горел свет. В просторном кабинете разносился уверенный голос:
– Трафик повышенный, но в сроки укладываемся. Хорошо бы еще парочку фур прикупить, на подмену.
Марк хмуро смотрел в окно, почти не слушая, что ему говорит его компаньон. Наконец тот не выдержал, бросил бумаги на стол, подошел и сунув руки в карманы тоже уставился в мягкие весенние сумерки:
– Что случилось, Финн?
– Помнишь Каменского?
– Помощника депутата? Противный такой типчик, – хмыкнул Антон Ильич Горецкий.
– Он активно лез к нам. Сначала пытался скупить акции у мелких собственников. Потом предлагал договор слияния с мелкой фирмочкой его жены. Причем не поверишь, чем занимается мадам Каменская!
– Удиви меня, – хмыкнул Горецкий.
– У нее клининговая компания! Предполагалось, что они возьмут на себя наши автомойки!
Друг откровенно заржал. Автомойки, автосервисы и шиномонтажки приносили Марку хороший доход. Делить его с кем-то? Глупости! Финн сам проверял свои предприятия, иногда подключая Тоху и его «банду».
– А потом он начал присылать к нам проверки. Мелочи, ты же знаешь, что у нас все в порядке. Только в марте мне позвонил один старый знакомый из Роспотребнадзора, и сообщил, что к ним пришло больше полусотни жалоб на мои предприятия одномоментно. Типовые такие, истеричные, с просьбой разобраться. Он их конечно в кучу собрал и слил, но осадочек остался.
– Встречный пал? – предложил Горецкий.
– Позвонить в налоговую или дать наводку пожарным не проблема, – качнулся с пятки на носок Марк, – только видишь, в чем дело… Этот кожаный мешок посмел протянуть свои лапы к моей дочери!
Антон передернул плечами. Про то, что у друга и соратника есть ребенок, он узнал совсем недавно. Фотография юной девушки с длинными косами выпала из папки на рабочем столе. Горецкий поднял ее и засмотрелся:
– Эх, где таких красавиц делают, – пошутил он.
А Финн резко забрал фото, сунул в папку и заявил:
– Ей семнадцать лет, Соловей, и она моя дочь!
Больше к этой фотографии и папке они не возвращались, но… Антон не смог побороть любопытства и навел кое-какие справки. Осторожненько. Тогда и всплыл счет, на который Марк ежемесячно перечислял небольшую сумму. Мог бы гораздо больше, но баловать тещу деньгами не считал нужным.
За счетом потянулась ниточка: адрес-соцсети-архивы… Нанятый для деликатных дел тощий паренек из дурного района сумел раскопать всю историю. Да Марк ее и не прятал. Считал, что прошлое есть прошлое. Правда за Секлетиньей и Маргаритой Александровной присматривал его человек. Он же делала фотографии-отчеты каждый месяц. Вот из такого отчета и выпал тогда снимок.
Через месяц Антон держал в руках целую пачку фото и не понимал – ну чего он нашел в этой девчонке? Высокая, худощавая, двигается неплохо, но в любом клубе можно подцепить похожую. Простое не капризное лицо? Так и возраст еще трепетный. Отмахнувшись, Соловей скинул фотографии в нижний ящик стола и до поры забыл о них. А теперь вот толчком вспомнил.
– Как лапы протянул? – изумился он, – мужику за полтос!
– Зато сынуля у него в одном классе с моей дочерью учится, – фыркнул Финн. – Каменский откуда-то узнал, что я отец и начал Маргарите угрожать.
– Угрожать? – брови друга подпрыгнули в изумлении.
– Требует, чтобы Секлетинья вышла замуж за его щенка, – скривил губы Марк. – Совсем оборзел! И Маргарита хороша, перенервничала, «Скорую вызывать пришлось! Лита испугалась.
– Так она ж не знает, что за ними приглядывают, – постарался урезонить друга Антон. И тут же осторожно осведомился: – что делать будешь?
– Каменского надо окоротить, – жестко отозвался Финн, – но сейчас у нас сделка. Отвлекаться и устраивать шум нельзя.
– Спрячешь девчонку? – предположил Горецкий.
– У нее сейчас экзамены, потом подача документов в ВУЗ, – Марк неловко взъерошил безупречно уложенные волосы, выдавая свое смятение. – Я бы ее без проблем куда-нибудь услал, только она же мне не простит. Она как Мила, цельная, и учебу на Мальдивы не променяет.
Антон удивился, явно различив в тоне друга отцовскую гордость. Но и озадачился:
– Тогда как? Охрану приставить? Ты знаешь, что это не выход. Каменский все равно напакостит.
– Охрана и так есть, на расстоянии, – признался Финн, – но мне нужен кто-то ближе. Тот, кто сумеет защитить девочку от нее самой.
Антон вопросительно поднял брови.
– Маргарита, – поморщился в ответ Марк. – Она Литу воспитала как аристократку прошлых веков. Фортепьяно, танцы, поэзия… Сам знаешь, как легко такую девочку заставить выйти замуж, угрожая здоровьем бабки, например. Или несуществующими долгами.
– Приставишь к дочери гувернантку? – фыркнул Горецкий. Он не верил в «хороших девочек». Обжегся и не раз.
– Сейчас женщин-телохранителей в области нет, – качнул головой друг, – я узнавал. Все, кого можно найти, на контрактах.
– И? – Соловей недоумевал. Финн частенько удивлял его своими решениями, но тут ситуация была практически патовая.
– Я послал к Маргарите Федорыча с напарником. Они обсудили переезд ко мне, но после сделки. А пока ребята будут присматривать за ними до моего возвращения.
– Ты уезжаешь? – удивился Антон.
– Придется. Послезавтра подписание, а мне кажется вторая сторона мутит. Нужно еще раз изучить контракт, подготовить запасные варианты и прочее. Когда вернусь дочь и теща перейдут в мой дом. Шум поднимется, конечно, но это все ерунда. Проблема в том, что мне нужно лететь обязательно, а перевозить их к себе сейчас опасно. Поэтому я прошу тебя за ними присмотреть!
– Что? Финн, ты охренел? Где я и где твоя теща? – Антон аж пошатнулся, представив себе перспективу общения с пожилой дамой театрального разлива.
– Теща не твоя забота, – отмахнулся от него Трунов. – Я к ней Никифорыча приставлю. Ты его знаешь. Он профи, Бродского ей почитает, Лермонтова, будет на глазах держать. А Лите надо в школу ходить, в универ на курсы ездить, в общем одну отпускать нельзя, но от охраны она сбегать будет. А ты присмотришь!
– Я что нянька? – возмутился Горецкий.
– Ты мой лучший друг, – возразил Марк, – и единственный, кому я могу доверить жизнь и безопасность Секлетиньи!
Они поговорили еще немного, но основное было уже сказано. А на следующее утро Соловей надел «черепашку», косуху и отправился к домику Маргариты Александровны – знакомиться с подопечными!