Часы на стене тикают по мозгам. Сижу за кухонным столом и смотрю в одну точку. Рядом стоит кружка кофе с налитым в нее коньяком. Причем последнего в ней едва ли не больше, чем кофе.
В кухню входит Хэнк и негромко обращается ко мне.
– Она сейчас придет в себя, и вы сможете поговорить. – Его голос звучит участливо, почти ласково. Сейчас в нем невозможно признать наемника, он скорее похож на заботливого мужа сестры, который обращается со мной, как старший брат.
Благодарно ему киваю и снова опускаю взгляд на столешницу. Обхватываю чашку с кофе дрожащими руками. Делаю глоток, в горле першит, и я закашливаюсь. Пищевод обжигает, но может, это к лучшему. Я уже начинаю бояться, что никогда ничего не почувствую впредь. Полный эмоциональный вакуум.
В кухню входит Лилит. Она не церемонясь каким-то там кофе, сразу плеснула себе коньяка чистым.
Сестра садится на соседний стул, делает большой глоток, морщится. Отставляет стакан. Поворачивается ко мне. И я эту секунду я понимаю, что мне не избежать серьезного разговора. Все три года я сохраняла молчание, и вот, чем это обернулось. Ситуация вышла из под контроля. Моя жизнь вышла из под контроля.
Набираю в грудь воздуха и выпаливаю.
– Три года назад меня похитил Карлос Моретти, его брат Антонио Моретти живет по соседству с тетей Эдной и дядей Гарольдом. Там я и познакомилась с Джакомо, который после аварии начал называть себя Майклом. Я не узнала его, хотя он очень напоминал мне Джакомо Моретти. – Делаю вдох. Продолжаю. – Карлос Моретти хотел продать меня в рабство, но внезапно домой вернулся его сын, и он подарил меня тому. Мы с Майклом, вернее с Джакомо, переспали. Он не делал это против моей воли, я…была с ним добровольно. Он стал моим первым.
– И это все? – после долгого молчаливого обдумывания моей тирады сестра наконец заговаривает.
Киваю.
– Если коротко, – залпом осушаю свой кофе и смахиваю с глаз слезы. Слышу медленно начинающийся смех и напряженно смотрю на сестру, которую что-то развеселило.
Лилит смеется. Сначала негромко, но постепенно это перерастает в настоящую истерику во все горло.
Скрещиваю руки на груди, чувствую себя так, словно мне плюнули в душу. Поджимаю губы. Лилит пытается говорить сквозь слезы.
– Я думала, тебя изнасиловали какие-то свиньи-работорговцы. Думала, тебя держали в притоне и каждый день издевались над тобой. Думала, те кошмары, когда ты с криками просыпаешься среди ночи, связаны именно с этим. – Её слова напоминают упрек. Но я пропускаю его мимо ушей. – Думала, мой племянник – ребенок мужланов, которые издевались над тобой. Я восхищалась тобой Кейт. Набраться храбрости и родить после всего, что с тобой сделали… И самое главное любить это дитя – это…
Её смех уже давно сошел на «нет», теперь она задумчиво замолкает.
– Прости, я несправедлива к тебе, – ее совесть напоминает о себе. – Но ты должна была сказать, что отец моего племянника Майкл!
Я недоуменно смотрю на сестру. Она не понимает причину моей реакции.
Выпрямляюсь на стуле. Чуть наклоняюсь вперед, глядя на нее в упор.
– Лил, неужели ты до сих пор не поняла? – я не верю, что сестра так глупа и не прикидывается. – Майкл сын Карлоса Моретти. Майкл – это Джакомо Моретти. Он помогал своему отцу отлавливать рабынь. Он насиловал беззащитных девушек. Майкл – преемник работорговца! Как ты можешь общаться с ним после этого?
В кухне воцаряется звенящая тишина.
– Ты ничего не знаешь, верно? – Лилит вздыхает. Трет переносицу большим и указательным пальцами. Её голос звучит устало, словно она объясняет мне что-то по пятому кругу, хотя раньше не удосуживалась разговаривать о работе со мной. – Майкл три года работал под прикрытием. Подробностей я тебе рассказать не могу, потому, что сама не знаю ничего толком, но в одном я уверена. Он никогда не причинил бы вреда своему сыну.
Я возмущенно вскакиваю со стула, возвышаясь над сестрой. Она продолжает, выставив ладонь в протестующем жесте.
– Джек – его сын, и Майкл вправе участвовать в воспитании мальчика!
– Я не позволю ему приближаться к Джеку! – заявляю твердо. Лилит вздыхает. – Он ничем не лучше Карлоса. Неужели ты хочешь, чтобы твой племянник имел дело с этими… с этими…
У меня просто слов нет. Впервые в своей жизни я не согласна с сестрой. Она будто тронулась умом и не понимает всей серьезности ситуации.
– Лил, Майкл насильник и убийца! Я видела, как он…
– Что? – она перебивает меня. – Что ты там видела? Ты говоришь то, в чем не разбираешься. Он насиловал тебя хоть раз? Делал больно тебе? Может быть, он бил тебя или подвергал риску твою жизнь?
– Нет, но…
– Вот! – Она разводит руками, а потом тычет в меня пальцем. – Майкл мой друг и я не позволю тебе очернять его репутацию. Да если бы не он…
– Что? – обхватываю себя руками. – Что ты такое говоришь? Хочешь сказать, что Майкл белый и пушистый?
– Тебе не следовало в него стрелять.
– Знаешь, что? Я не хочу больше говорить с тобой на эту тему! Ты сказала достаточно…