Нерадивый насильник покинул квартиру в сильной спешке. Когда он выбегал, за ним тянулся целый шлейф тревожных мыслей: «Что же я наделал? Как я мог? Господи, что со мной случилось? Господи, я сошел с ума, господи, господи!»
Катрин чувствовала в воздухе вибрации, создаваемые чужим горем и страхом: ее тело резонировало с их невидимыми прикосновениями. Возникало странное ощущение сытости – приятное и пугающее одновременно.
Когда мужчина покинул злополучную квартиру, Вера и ее клиентка начали обсуждать произошедшее.
– Ну вот и все! А вы боялись, – голосом психолога обращалась Вера к женщине, и та отвечала ей довольной, но смущенной улыбкой.
– Признаюсь вам, я сначала не поняла, зачем здесь эта девчонка, – шепнула она Вере на ухо чуть громче, чем следовало бы. – Я, конечно, слышала про ваши методы, но не думала, что все будет происходить именно так.
Не сумев подобрать слов, клиентка развела руками. Вера скромно кивнула и пообещала прислать видеозапись с инцидентом на почту заказчицы.
– Сколько я вам должна? – женщина начала рыться в сумочке в поисках кошелька.
– Я не беру деньги, но скоро мне от вас кое-что понадобится, и я позвоню, – дружелюбно остановила Вера излишне суетливую даму.
– Конечно! Любая просьба! – распрощавшись, женщина покинула квартиру, одарив Катрин не самой дружелюбной улыбкой, отчего в животе у девочки все неприятно сжалось.
– Ну что, понравилось? – наконец спросила Вера, глядя на ошеломленную Катрин.
– Нет!
– Не ври мне, девочка! Я же знаю, ты почувствовала его боль, твое тело впитало эту энергию, и сейчас ты чувствуешь, как она растекается внутри.
Слова Веры пугали, они звучали странно и, что самое страшное, были правдой.
– Вот этим ты тут занимаешься? Рушишь чужие семьи? – вырвалось у Катрин.
– Я? Рушу чужие семьи? – Вера задорно улыбнулась, словно это была игра. – Люди приходят сюда сами. Их просьбы – это их личные дела. Мне абсолютно наплевать, что́ там у них: семья, работа, месть, любовь, – последнее Вера произнесла с брезгливым видом. – Тебе нужно понять одну простую вещь: все, что ты сейчас видела, – это сделка, и таких сделок будет очень много. Не надо принимать происходящее так близко к сердцу – надо относиться профессионально.
– Так вот зачем я тебе нужна?! – ноздри у девочки нервно раздувались. Она была готова уйти прямо сейчас и никогда больше не возвращаться.
– Разве мы с тобой не отлично сработали? – Вера вопросительно вскинула бровь, но Катрин молчала. – Ладно, ты мне наскучила, иди к себе.
Катрин стояла на месте как вкопанная.
– Живо!
Девочка дернулась и чуть ли не бегом двинулась к порталу. Остаток дня Катрин не выходила из комнаты и не вставала с кровати – она чувствовала себя разбитой и тяжело переживала все, что произошло.
Утром, еще до будильника, Катрин проснулась от телефонного звонка. Это была однокурсница. Дрожащим голосом она сообщила жуткую новость.
– Что? Изнасиловали? Когда? Кто?
– Вчера вечером, в гаражах! – голос дребезжал, как лист металлической кровли на ветру, но Катрин даже через телефон уловила в нем нотки возбужденного любопытства.
К горлу подступил ком. Вчера вечером Нину, бывшую лучшую подругу Катрин, изнасиловали в том самом месте, где они всегда встречались и курили перед учебой. В голове не укладывалось, как такое могло произойти. Ладони покрылись холодным потом.
«Черт, я же слышала их! Знала, что за нами кто-то следит – потому больше и не ходила той дорогой. Но Нина…»
Катрин вдруг поняла, что подсознательно хотела, чтобы на подругу напали. Гадкое чувство накрыло девочку, словно произошедшее было на ее совести.
«Но я же не была уверена на сто процентов…»
Катрин взглянула с отвращением на старую тумбочку на полу.
«Ноги́ моей в Вериной квартире больше не будет», – решила она и стала собираться на учебу.
Когда привычная дорога привела Катрин к зданию лицея, ее внимание привлекла полицейская машина, припаркованная на стоянке для преподавателей. Нетрудно было догадаться, по какому поводу сюда пожаловали эти люди. Катрин шла к зданию и чувствовала, как оно пульсирует. Все разговоры и мысли людей внутри вертелись вокруг одной темы – изнасилование Нины. Сама Нина, разумеется, сегодня отсутствовала.
Судя по мыслям, которые слышала Катрин, никому не было дела до того, как она, Катрин, выглядит, что говорит, как живет. Дышалось намного легче, чем вчера. Абсолютно все – как устно, так и мысленно – пережевывали одну и ту же тему. Без конца, по замкнутому кругу.
Хотя Катрин и возненавидела подругу и даже где-то в глубине души злорадствовала по поводу произошедшего, она переживала. После первой пары девочку вызвали по громкоговорителю в кабинет директора, где с ней провели беседу представители закона. Катрин с Ниной все еще считались лучшими подругами, поэтому на показания девочки очень наделялись, но Катрин нечего было рассказать полиции.
Краем уха Катрин подслушала разговор одного из следователей с директором. Из услышанного было ясно, что пока нет никаких зацепок. Нина не успела разглядеть нападавших, так как на нее напали сзади, а на голову накинули мешок. Эти подробности заставили Катрин почувствовать себя беззащитным птенцом в мире неуравновешенных хищников: нельзя надеяться на защиту веток и других птиц – стать жертвой может каждый, а вот наказание понесут не все.
Воздух в лицее был тяжелым от сплетен. Нервные преподаватели срывались из-за каждой ерунды и повышали голос, студенты собирались в кучки через каждые три метра и обсуждали одно и то же раз за разом. А еще эти полицейские с их расспросами и изучением местности… Через несколько часов после начала уроков ребята из студенческой компании Катрин предложили ей пропустить оставшиеся пары, чтобы выпить пива. Катрин с радостью согласилась. Ей требовалось срочно проветрить голову, а алкоголь был самым привычным средством.
Ребята собирались на старой спортивной площадке. Она была излюбленным местом всех прогульщиков и любителей выпить или покурить. Тут можно было не бояться того, что попадешься на глаза преподавателям. Единственным взрослым, приходившим сюда, был физрук – но застать его можно было только во время уроков физкультуры. Правда, даже он не отличался особой спортивностью. Бо́льшая часть окурков и смятых пивных банок, скопившихся под трибунами, принадлежала не студентам, а ему.
Ребята скинулись карманными деньгами и, прикупив несколько литров самого дешевого пива, уселись на старые полусгнившие трибуны. Естественно, все разговоры снова были посвящены только Нине. Поначалу Катрин общалась без энтузиазма и держалась немного в стороне, но как только алкоголь расслабил ее натянутые как струны нервы, она тоже стала участвовать в беседе. Как ни странно, чем пьяней становилась девочка, тем меньше чужих мыслей до нее доносилось. Она наконец смогла выдохнуть и насладиться обществом старых друзей.
Тут одна из девчонок открыла свою сумочку, чтобы достать косметичку, и Катрин почувствовала странную вибрацию во всем теле. Сначала легкое возбуждение щекотало только область живота, но потом с каждой секундой оно стало становиться все больше и больше: вот уже перекинулось на грудь, обволокло сердце и заставило его биться быстро-быстро. Катрин потряхивало. Дыхание сбилось, мысли путались. Возник странный аппетит, но есть хотел не желудок – есть хотело все существо Катрин. Она пододвинулась ближе к девочке. Что-то внутри сумки тянуло магнитом, оно будто кричало: «Возьми меня! Возьми скорее!» – и руки сами тянулись к нему.
Мир исчез. Катрин не слушала, о чем говорят друзья, не следила за кривляниями Эда, которые обычно забавляли всю компанию… Весь мир сузился до одного маленького пятна, и этим пятном была дешевая сумка из кожзаменителя, в которой лежало нечто.
Взяв себя в руки, Катрин начала думать охмелевшим мозгом:
«Мне нужно это, срочно нужно, но я не могу залезть в сумку прямо так, при всех, иначе я упущу его, чем бы оно ни было».
Тогда под предлогом того, чтобы выпить еще, Катрин потянулась к бутылке и, неловко задев сумку, уронила ее на землю.
– Ой, прости, пожалуйста, я сейчас подниму, – начала извиняться заплетающимся языком девочка и, не обращая внимания на гневный взгляд хозяйки сумки, бросилась вниз под трибуну.
«Дура криворукая!» – дошли до Катрин мысли девчонки.
Внизу воняло прокисшим пивом и какими-то стухшими овощами, но Катрин это не заботило. Она быстро отыскала сумку и запустила внутрь руку. Предмет вожделения нашелся мгновенно – что-то небольшое и круглое… Катрин не стала рассматривать находку и быстро положила ее в задний карман джинсов, а затем, схватив сумку, вернулась на свое место.
– Вот, прости еще раз за то, что уронила, – протянула Катрин сумку подруге и тут увидела ее.
Вера стояла прямо перед ребятами. На ней сегодня была черная, как летняя ночь, атласная рубашка, которую она заправила в такие же черные джинсы. На левой руке блестели стильные часы, а изюминкой (как всегда прекрасной) композиции служили серьги в виде двух саламандр, отливающих то серебром, то бронзой – в зависимости от поворота головы.
– Вам чего? – спросил один из парней, глядя на внезапно возникшую из ниоткуда девушку.
«Какая сочная!» – прочитала его мысли Катрин.
– Я за Катрин. Вставай, нам пора идти.
– Я никуда с тобой не пойду, – процедила сквозь зубы окосевшая студентка.
– Девочка, я не собираюсь тут с тобой в «хочу-не хочу» играть, быстро встала и пошла за мной, – заявила Вера стервозно, но при этом совершенно спокойно, не повышая голоса.
– Дамочка, вы, собственно, кто? – влезла в разговор та самая девчонка, чья сумка недавно упала под трибуны.
Катрин чувствовала, как в ее подруге вскипает зависть. Ей была до фонаря сама Катрин, но появление красивой девушки с заявками на командование в этой группе вызывало в ней жуткое негодование.
– Я тетя Катрин, – как можно мягче сказала Вера и улыбнулась охмелевшим студентам.
– Никакая она мне не тетя, – буркнула Катрин и вцепилась руками в сухую доску трибуны, словно опасаясь, что Вера выдернет ее с места силой своей мысли.
– Может, вызвать полицию? – спросил один из парней.
Тут Вера вытащила из-за спины черный клатч из змеиной кожи и открыла его. Все изумленно смотрели на нее, ожидая, что будет дальше. Вера достала своими тоненькими изящными пальчиками увесистую пачку купюр и, отсчитав несколько, протянула их одному из ребят:
– Здесь десять тысяч, можете поделить их между собой или пробухать все вместе – мне без разницы, но чтобы вас тут не было через минуту. А я должна поговорить со своей племянницей, которая прогуливает учебу и пьет пиво вместо занятий. Ее мать не одобряет такой образ жизни.
При виде денег у парня округлились глаза. Кое-как справившись с удивлением, он перевел взгляд на друзей – они были в шоке. Поразмыслив еще пару секунд, он взглянул на Катрин с извиняющимся видом и дрожащей рукой схватился за деньги.
– Я жду, – грозно сказала Вера.
Ребята стали собираться. Катрин смотрела вслед предателям и ненавидела их. Она ненавидела Веру, ненавидела мать, о которой упомянула соседка, даже бедную Нину, что привлекла к себе столько внимания и сочувствия. Но больше всего она ненавидела себя за то, что впуталась в эту историю, и сейчас ей хотелось только одного – умереть.
– Чего тебе нужно?! Я не собираюсь быть на побегушках и участвовать в твоих…
Катрин не успела договорить, потому что Вера звонко щелкнула пальцами, и девочку начало выворачивать. Катрин рвало, как утром первого января, когда они отмечали Новый год у бывшего парня Нины – в ту ночь за столом было смешано много сортов дешевого вина, пива и водки. Глаза и нос текли, Катрин рвало до тех пор, пока из желудка не начала выделяться желчь. Вера протянула ей какой-то флакон:
– На, выпей. Отпустит.
Катрин одним махом влила в себя содержимое, и рвота прекратилась. Алкоголь выветрился – бедная девочка чувствовала себя еще трезвее, чем обычно.
– Значит, так, – начала угрожающим тоном Вера. – Еще раз ты повысишь на меня голос – будешь жалеть очень и очень долго. Ты меня поняла?
Катрин смотрела на девушку, как смотрит пес на отловщика беспризорных животных – с ненавистью и страхом. Она медленно кивнула, признавая свое поражение.
– Отлично, – быстро повеселела Вера. – И еще кое-что: не советую больше употреблять то пойло, которое я из тебя вытряхнула. Это огромное неуважение к силе, живущей внутри тебя. Ты оскверняешь и загрязняешь ее, а заодно и свое имя. Ты должна уважать себя, и если уж так хочется выпить, то пей хорошее вино. Не знаешь, где взять? Узнай у меня, либо дождись, когда в твоей клиентской базе появятся виноделы и хозяева алкогольных бутиков, которые не пожалеют для тебя бутылочки, а то и целой бочки.
Катрин молча выслушала советы своей наставницы, и, вытерев лицо, встала с трибуны.
– Покажи, – вдруг произнесла Вера.
– Что показать?
– Не придуривайся. Я знаю, что ты взяла что-то из сумки, и оно в твоем заднем кармане.
Катрин испуганно посмотрела на злобную девушку и дрожащей рукой полезла в карман. Она и сама не знала, что́ там; даже не понимала, зачем оно ей нужно. Но вещица, словно Кольцо Всевластия, притягивала к себе. Нащупав круглый гладкий предмет, Катрин медленно вытащила его и вытянула перед собой на ладони. Это оказалось обычное девчачье зеркальце, которое не представляло никакой ценности – кусок пластика и стекла, не более.
– Воровка. Мне стыдно за тебя, – в голосе Веры чувствовались издевка и разочарование.
Девушка подошла к Катрин и выхватила зеркальце.
– Я… я понятия не имею, зачем взяла это, оно мне не нужно, просто…
– Просто оно само тебя поманило, – закончила Вера вместо пристыженной студентки.
– Да! Так и было, я не знаю, как это объяснить, ты же понимаешь, что оно ничего не стоит, мне нафиг не сдалась эта безделушка! – тараторила, оправдываясь, Катрин.
– Тихо-тихо, дыши. Фух, ты слишком много говоришь, аж голова болеть начинает. Это обыкновенный аккумулятор, и все. К тому же заряженный лишь наполовину.
Вера говорила так спокойно, будто подобные вещи – обычное дело.
– Аккумулятор?
– Ну да, аккумулятор – предмет, который заряжается энергетикой носителя и, как губка, впитывает в себя все эмоции, исходящие от хозяина. На самом деле все твои вещи пропитаны твоей энергией, но та, которую ты постоянно таскаешь с собой и часто используешь, напитывается гораздо больше других. Человек чувствует связь с таким предметом и не может с ним расстаться. Даже если речь идет о безделушке, давно потерявшей божеский вид и всякую ценность. А я занимаюсь как раз тем, что помогаю людям с такими вещами расставаться.
– Зачем они тебе?
– А ты понюхай.
– Что сделать?
– Просто понюхай, – теряя терпение, повторила Вера чуть громче.
Катрин нерешительно поднесла зеркальце к носу и, чего-то боясь, начала вдыхать запах вещицы. Ноздри приятно защекотало, что-то теплое и бодрящее проникло внутрь. Катрин почувствовала, как все ее тело заполняет легкое возбуждение. Непонятная волна ощущений пробежала по носоглотке и устремилась к желудку. Она начала скапливаться и греть Катрин изнутри, будто маленькое солнышко. Голова, руки и ноги потеряли вес, стали воздушными – девочка словно летела над землей. Приятные мурашки покрывали кожу. С каждой секундой ощущения усиливались, Катрин погружалась в них, теряя контроль и желая лишь одного – вдыхать еще и еще. Несравнимый ни с чем экстаз кружил голову. Девочка прилегла на один бок и только собралась сделать самый сильный вдох, как Вера выхватила зеркальце и убрала в свой клатч.
– Понравилось? – на ее лице сияла странная хищная улыбка.
Катрин несколько раз с силой моргнула, затем вытерла тыльной стороной ладони губы. На руке осталась слюна.
– Что за хрень? – спросила Катрин испуганно, боясь нового чувства, но в то же время готовая повторить все случившееся, не раздумывая.
– Твое тело впитало чужую энергию. Первый раз всегда такой ярко выраженный. Хотя тебе не впервой! Помнишь, что-то похожее произошло вчера?
Катрин задумалась. Она вспомнила, как почувствовала что-то отдаленно похожее, когда Антон в спешке покидал квартиру Веры. Но это было совсем не то же самое – просто капля по сравнению с тем океаном чувств, которые проникли в девочку только что.
– А теперь пойдем, я покажу тебе кое-что, – сказала Вера и поманила Катрин пальцем.
Девочка послушно пошла следом в надежде, что Вера позволит ей еще хотя бы на секундочку вдохнуть силу аккумулятора. Минут пять они молча двигались в сторону дома. Катрин несколько раз пыталась завести разговор с девушкой, но та лишь цыкала и приказывала молчать. Наконец они добрались до гаражей – тех самых, где вчера была изнасилована бедная Нина.
– Зачем мы здесь? – не вытерпела Катрин. Это место производило на нее гнетущее впечатление.
– Чувствуешь? – спросила Вера.
– Нет, а что я должна чувствовать?
– Потрогай что-нибудь.
– Чего сделать?
– Что ты такая непонятливая? Дотронься до чего-нибудь, – Катрин не видела, но знала, что Вера закатила глаза.
«Ненормальная», – подумала девочка и прикоснулась рукой к холодному ржавому куску железа, который врос в землю.
Воздух вдруг резко изменился, стал тяжелым, кислым и тошнотворным, как в автобусе в час пик. Цвета вокруг потускнели, словно солнце резко спряталось за облаками. Катрин показалось, что мир вокруг замер, но на самом деле замерла она сама. Девочка застыла на месте, не в силах даже повернуть голову, сделать шаг, пошевелить губами.
«Я превратилась в камень? Эта стерва заколдовала меня?» – жуткая мысль пронеслась в ватной голове и кольнула сердце.
Сама Вера куда-то пропала. Вдруг Катрин услышала шепот. Шептал мужчина. Он давал какие-то указания. Слова то звучали отчетливо, то сливались в тягучую неразличимую массу. Но Катрин была уверена: тот, кто шептал, находился рядом. И тут вдруг она увидела Нину. Девочка неспешно шла в направлении своего дома. В одной руке она держала телефон, в котором что-то усердно разглядывала, а в другой – тонкую дымящуюся сигарету.
– Вот блин, одна!
– Придется делить, – прошептал слишком громко другой голос, отчего Нина резко обернулась.
И тогда в воздухе послышалось негромкое:
– Поехали!
Откуда-то из-за спины Катрин выскочили двое мужчин. Один из них задел Катрин, отчего та отпружинила. Мужчина негромко выругался, а Катрин увидела, что из его порванной штанины сочится кровь. Дальше все было как в тумане. Нину застали врасплох – она даже не успела крикнуть.
Через секунду Катрин уже снова была сама собой, видение исчезло. Горло пересохло от волнения, рот – тоже. Девочка облизала губы и почувствовала вкус железа.
«Я что, была этой самой железкой?!» – испуганно крикнула в своих мыслях Катрин, но вслух спрашивать побоялась: вдруг Вера в очередной раз обвинит ее в идиотизме?
Солнце снова было на прежнем месте, а мир вокруг вернул свои цвета. Вера стояла там же, где и пару минут назад, как ни в чем не бывало. Катрин осмотрела железку и увидела на ней пятно засохшей крови.
– Можем поиграть, если хочешь, – предложила Вера.
– Как это?
– Соскреби кровь куда-нибудь – я покажу тебе пару фокусов. Смелей, можешь прямо со ржавчиной.
– Но что произошло? Как я смогла увидеть прошлое? Поче… – Катрин снова не успела договорить.
– Это все аккумулятор, скажи ему спасибо. Когда ты заряжена, то в тебе открывается все больше возможностей. Со временем ты научишься направлять свою силу. Но больше воровать ты не будешь, ясно?
– Ясно, – пристыженно ответила Катрин. – Но…
– Окажи человеку необходимую услугу, и он сам отдаст тебе все, что пожелаешь. Но никогда не бери деньги. Важно, чтобы человек отдавал тебе вещь с благодарностью – это принесет самый мощный заряд. Не бойся, я всему тебя научу. Главное – не перечь и делай все, как полагается, ок?
«Сегодня Вера показала, как привязать кровь к предмету и сделать куклу-двойника.
“Это очень серьезно, – сказала она. – Отнимая у человека волю, ты автоматически становишься ответственной за его поступки, если они совершаются из-за твоего вмешательства. Не советую таким образом действовать для наживы – тебя быстро вычислят и закроют. Тебе все ясно?”
Вера разговаривает со мной, как с дурочкой. Она мне не нравится – она злая. Злая по-настоящему – не как старые преподы из лицея, которые отыгрываются на нас за свои собственные неудачные жизни, и не как мать, которая меня никогда не слушает. Нет, эти людишки просто обижены и сердиты, а она – злая.
“Тебя закроют”. Кто закроет? Куда закроет? Непонятно».
Катрин захлопнула свой новый дневник и убрала в щель между шкафом и стеной.
На столе лежала криво сделанная игрушка, едва ли напоминающая человека. Она сама сшила ее под присмотром Веры. Оболочку сделала из старой джинсовой ткани, а потом нафаршировала куклу кофейными зернами.
– Почему именно кофейные зерна? – спросила Катрин, когда Вера достала банку и высыпала содержимое на стол.
– Если ты вдруг решишь сварить человека заживо, так хотя бы кофе попьешь, – улыбнулась Вера, но, кажется, за этой шуткой крылась самая настоящая правда, отчего Катрин передернуло.
Глазки куклы были сделаны из бисера, а рот нарисован красным карандашом. Кукла получилась уродливой: одна нога больше другой, голова непропорциональна телу, да и швы оставляли желать лучшего. Дело в том, что Катрин никогда ничего не делала руками, а ее пальцы впервые познали колючую сущность иглы. Но Вера уверила девочку, что внешний вид не имеет значения, лишь бы все, что нужно, было на месте. Когда процесс будет запущен, человек может за секунду лишиться ноги, если той не будет у куклы.
Кровоточащие пальцы Катрин тоже не были напрасной жертвой. Вера собрала немного ее крови и, смешав с засохшей кровью насильника Нины, добавила туда жидкость из небольшой баночки и еще несколько сухих цветов, перетертых в порошок.
– Некоторые из этих ингредиентов ты можешь собрать в ближайших полях, остальные растут в разных уголках планеты. Но старайся также собирать семена, чтобы иметь возможность выращивать растения дома, так как достать их не всегда легко, – Вера показала пальцем на гербарий, устроенный над камином, и на растения в горшках, что росли под специальной лампой в уголке комнаты. – Это лишь малая часть моих запасов, остальное находится в другой комнате, как-нибудь я тебе покажу. Пока будешь брать мои, потом организуешь собственный огород.
Также Вера вручила Катрин толстую тетрадь, ручку и обязала конспектировать все, что она рассказывает.
– Я два раза повторять не стану, и когда придет очередь сделать то, что я попрошу, ты будешь делать. Лучше, чтобы у тебя все получилось. Иначе будем проверять результат на тебе. Поняла?
– Поняла, – кисло ответила Катрин и отвела глаза. Даже здесь чертова учеба!
Взгляд Веры был то обжигающе дерзким, то, наоборот, ласковым и понимающим. Перемены ее настроения случались так часто, что нельзя было угадать, как отвечать на тот или иной вопрос. Логически объяснить эти перемены не представлялось возможным, это ужасно выматывало, но Катрин терпела. Вера находилась в стабильном состоянии только тогда, когда занималась работой или общалась с клиентами: в такие минуты она всегда была требовательной стервой.
– Готово, – торжественно заявила ведьма (именно так теперь Катрин мысленно называла Веру, когда наставница начинала ее раздражать). – Давай куклу.
Катрин протянула ей свою поделку. Девушка сняла с огня колбу, в которой уже растопилось все содержимое и, намочив в нем ватную палочку, обмазала всю поверхность куклы.
– Все, что ли? – Катрин выглядела разочарованной.
– А ты, собственно, чего ожидала? Фейерверка?
– Что теперь?
– Делай с ней что хочешь. Можешь руки переломать, можешь заставить идти куда-то, хочешь, зашей рот или положи на полку – дело твое. Эта кукла теперь привязана только к тебе, ты – ее хозяйка.
– Но как я узнаю, что это работает? Я же понятия не имею, где этот человек находится.
– Для этого я оставила в растворе немного его крови. Даже по маленькой капле можно узнать местонахождение хозяина.
В глазах Катрин появилось неприкрытое любопытство.
– Так это же здорово! Мы можем просто сдать полиции этого козла! – девочка вскочила с места, ее губы дрожали от волнения.
– Так, тихо-тихо, дыши ровнее! Никого и никому мы сдавать не будем – это не наше дело.
– Но как же…
– Ты что, разве не слышала поговорку «Любой труд должен быть оплачен»?
– И с кого мне брать оплату?
– А ты сама подумай. Разве неясно?
– Нет. Я что, должна сказать Нине, что я ведьма какая-то, цыганская принцесса? Она же не дура полная.
– У нее ведь есть родители? Думаю, они переживают ситуацию не меньше, а может, и больше, чем она сама, вот с них и начни. В конце концов клиентуру поначалу придется набирать самостоятельно – просто так к тебе никто не придет.
– И как я это сделаю? Позвоню и скажу: «Здравствуйте, я тут могу вам помочь с поиском насильника, у меня кровь его есть, я сейчас вам его приведу своей гребаной куклой вуду!» Так, что ли?
Вера залилась звонким смехом. Катрин нахмурилась и хотела сорваться и уйти. Наконец, отсмеявшись, Вера вытерла сухие глаза и сказала:
– Записки будет вполне достаточно.
Ведьма достала из шкафа красивую резную шкатулку с замком-секретом. На ее поверхности были вырезаны причудливые символы и руны, а сама она источала запах мокрой хвои. Никогда в своей жизни Катрин не видела настолько красивых вещей. Дома у нее все хранилось в стеклянных банках и коробках из-под конфет, даже бижутерия.
Вера покрутила кончиками пальцев какой-то механизм, затем перевернула шкатулку и нажала на ее дно. Внутри что-то негромко стукнуло, и крышка отщелкнула, как капот автомобиля. Порывшись внутри, девушка достала маленький медальон размером с монетку. В щепотку засохшей крови она добавила каплю воды, окунула в получившийся раствор кусочек бумажки, а затем открыла медальон и положила бумажку внутрь.
– Держи, – вложила она украшение в ладонь Катрин.
Медальон цвета окислившейся меди как был, так и остался на вид абсолютно непримечательным.
– Он завибрирует, когда ты будешь идти в правильном направлении. Чем ты ближе, тем вибрация сильней. Такой вот маячок.
Катрин кивнула.
– Ну что ж, ты свободна, у меня куча дел. Скоро ты мне понадобишься, а пока что развлекайся, – с этими словами Вера выпроводила Катрин через тумбочку и закрыла за ней дверцу портала.
Медальон был невероятно увесистым для своего небольшого размера. Рука быстро уставала, на шею такое вешать было страшно, поэтому Катрин положила его в карман джинсов. Когда она вышла из подъезда, прихватив с собой куклу, то ожидала, что магический предмет сразу укажет ей дорогу – но не все оказалось так просто.
Катрин покрутилась вокруг своей оси, но необходимого эффекта не было. Тогда она пошла в случайном направлении, но, ничего не почувствовав, развернулась в сторону дороги.
Дойдя до автобусной остановки, Катрин вдруг резко остановилась – медальон ожил. Легкая пульсация в кармане означала, что девочка напала на след. Волнующий холодок пробежал по всему телу. Катрин была уверена, что обрадуется, когда медальон сработает, но в действительности она испытывала страх.
Девочка прошла мимо остановки и двинулась дальше, но пульсация оборвалась. Тогда она снова изменила направление, но и это не помогло. Но стоило Катрин вернуться к остановке, как магический предмет снова завибрировал – даже сильнее прежнего. С каждой секундой вибрация усиливалась, как будто бы набирая мощность. Странно, ведь Катрин стояла на месте. Она растерянно крутилась, смотрела по сторонам, не имея ни малейшего понятия о том, что ей хочет сказать амулет.
Вдалеке показался автобус. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее вибрировал медальон. Наконец автобус затормозил у остановки, двери распахнулись, и нервный народ повалил на выход. Медальон пульсировал и даже оттянул карман, явно намекая на то, что Катрин необходимо попасть в салон. Девочка сглотнула подступившую слюну и шагнула в механическую пасть машины, которая тотчас же за ней захлопнулась.
Медальон, точно магнит, тянул в заднюю часть автобуса, и Катрин, стараясь не привлекать внимания, двинулась туда. Назойливый предмет привел ее к двойному сиденью в конце салона, но там никого не оказалось. Медальон явно работал со сбоем, отчего Катрин испытала одновременно разочарование и облегчение. Она была уверена, что вот-вот столкнется лицом к лицу с тем негодяем, которого видела, дотронувшись до железяки за гаражами. Это вселяло ужас, и девочка поняла, что она очень напугана, хотя в автобусе было полно людей, а на улице – еще светло.
Плюхнувшись на потертое засаленное кресло, Катрин расслабилась и уставилась в мутное окно. Она представляла, как приходит к Вере и надменно кидает медальон на стол, заявляя о том, что ее методы кажутся сомнительными, а эта вещь – абсолютно бесполезна.
Автобус завернул в «карман» остановки и, с шипением открыв пасть, впустил очередную группу людей. Задумавшись, Катрин не заметила, как к ней подсел новый пассажир. На соседа она обратила внимание через несколько секунд из-за принесенного им запаха пота и дешевых сигарет.
– У вас, кажется, телефон звонит, – раздался вдруг мужской голос.
– А? – Катрин взглянула на мужчину, а потом на свой карман, который вибрировал без остановки.
Девочка незаметно вытащила медальон из кармана и сделала вид, будто отключила телефон, а сама просто держала медальон в руках: «Фигня какая-то. Как же его вырубить?»
Тут до Катрин стали доноситься мысли пассажира, сидевшего рядом:
«И как этот тупорылый идиот додумался выбросить презерватив в гаражах? Из-за такой ерунды обычно и попадаются. Я не собираюсь искать эту дрянь, пускай сам там роется, если не хочет на нары. Если что, сам будет за все отдуваться, она все равно не видела лиц».
Катрин бросило в жар.
«Чертов медальон не соврал», – с ужасом подумала она.
Тревога захлестнула ее и спутала мысли. Катрин не знала, что делать: встать и бежать звонить в полицию, родителям Нины? Или Вере? Или просто кричать, чтобы автобус остановили, потому что рядом сидит маньяк-насильник?
Пассажир обратил внимание на ее беспокойство и потому время от времени переводил свои мысли на Катрин. Он искоса поглядывал на ее ноги, гладил взглядом тоненькие предплечья. Девочка знала, что происходит в голове этого извращенца, но ничего не могла поделать. Она уже поняла, что ему нравится, когда жертва сопротивляется.
Собрав волю в кулак, Катрин глубоко вдохнула и медленно выдохнула, а затем незаметно запустила руку в свою сумку, где лежала кукла. Нащупав поделку, она надавила на нее ногтем, и в ту же секунду мужик резко дернулся и схватился за плечо.
– Ай, – вскрикнул маньяк, не в силах выдержать внезапно пронзившую его боль.
Кайф – вот что испытала Катрин в этот момент. Мысли мужика оборвались, теперь он думал только о боли. Катрин нажала на куклу еще раз, но теперь на живот. Мужика заломило, он издал негромкое: «уф-ф» и сложился пополам.
– Вам плохо? Может, вызвать скорую? – поинтересовалась женщина-кондуктор, увидев скрюченного пассажира.
– Не на-адо, – еле выдавил он.
Катрин сидела, отвернувшись к окну. Стекло слабо отражало ее довольную улыбку, от страха не осталось и следа. Осмелев от собственной силы, Катрин достала куклу из сумки и, разместив у себя на коленях, начала шагать ее ногами. Мужчина вскочил с места и пошел вперед, неаккуратно толкнув тучную кондукторшу. Катрин несколько раз повернула куклу вокруг своей оси, и мужик незамедлительно сделал то же самое с абсолютно естественным видом.
– А-фи-геть, работает! – обрадовалась юная чародейка и начала представлять, как будут складываться дальше ее дела.
У Катрин была необходимая информация об уликах, она знала преступника в лицо и даже могла управлять его действиями. Осталось совсем немного. Игра началась.
Мужик вышел на своей остановке, и Катрин последовала за ним. Она аккуратно проследила за маньяком до самого дома, и только потом отправилась назад. А напоследок еще пару раз заломила насильнику конечности.
«Этот медальон и кукла – они работают. Я не сошла с ума, я видела все своими глазами. Нет, с Ниной я мириться не собираюсь. Эта лицемерная дрянь врала мне о своей дружбе. Но я дружила с ней по-настоящему, и значит, я помогу ей. А заодно избавлю мир от этих ублюдков».
В своем новом дневнике Катрин не стала упоминать о собственной выгоде. Ей казалось это неправильным, как бы ни пыталась Вера убедить ее в обратном.
Вера подсказала Катрин, как нужно составить письмо для родителей Нины. Письмо должно быть анонимным, коротким и малоинформативным – на случай, если будущий заказчик пойдет с ним в полицию. Также там должны быть указания о том, как и где можно будет отблагодарить за помощь и какие меры предосторожности нужно соблюдать.
«Добрый день. Я знаю о вашем недавнем горе и готова найти виновного. Завтра в одиннадцать часов дня вы вместе с полицией должны вернуться на место преступления. Скажите им, что ваша дочь вспомнила несколько деталей, которые нужно показать на месте. Нападавший будет там в это время – он попытается скрыть оставленные улики, и вы сможете взять его с поличным. Это письмо адресовано только вам, никто не должен о нем знать, тем более полиция. За оказанную помощь я не прошу денег, а прошу о личной встрече. На месте мы сможем обсудить произошедшее, и тогда, по вашему желанию, вы сможете отблагодарить меня. Адрес вышлю по завершении дела».
Готовое письмо Катрин запечатала в конверт, на котором красным фломастером большими буквами написала: «СРОЧНО!»
Погода к вечеру основательно подпортилась. Дождевые тучи затянули небо и заставили солнце сдаться и отступить, оставив город в полумраке. Катрин сказала матери, что сегодня задержится у подруги, и это частично было правдой. Мать лишь недовольно фыркнула и велела, чтобы девочка не засиживалась допоздна, потому что чужим родителям такие гости не в радость.
– Если учую сигареты или пиво, будешь у меня неделю сухарями питаться! – крикнула напоследок женщина, когда Катрин уже закрывала за собой дверь.
– Можно подумать, я сейчас ем как королева, – огрызнулась девочка, спускаясь по лестнице.
Мелкий моросящий дождь прогнал людей с улицы. Даже местные алкоголики и бомжи затаились в подвалах и подъездах, не желая мокнуть. Несмотря на вечерний сумрак, Катрин быстро вышагивала, ловко обходя знакомые ямы в асфальте, которые постепенно превращались в лужи. До дома Нины было всего несколько кварталов, и Катрин планировала добраться туда минут за десять.
Она завернула за угол очередного дома: нужно было пройти мимо сквера и магазина стройматериалов. Но тут кто-то резко дернул девочку за куртку и быстро заломил руки за спину. Она успела лишь негромко ахнуть перед тем, как рот зажала чья-то рука. Шершавая, пахнущая сигаретами ладонь не позволяла разомкнуть челюсть, и у девочки не получалось укусить нападавшего. Катрин дергалась и пыталась лягнуть мужчину, но тут почувствовала, как к горлу прижался холодный кончик чего-то острого.
– Хоть пискнешь, я тебе глотку перережу, как овце, поняла?
– Угу, – промычала Катрин и перестала сопротивляться.
Из глаз потекли слезы. Этот голос, запах дешевых сигарет – она прекрасно понимала, кто схватил ее. Маньяк выследил Катрин, и теперь все ее планы летели к чертям. Эту битву она проиграла, даже не начав.
Мужик убрал нож от горла и приставил его к спине девочки. Другой рукой он держал ее за руку.
– Садись в машину! – процедил он сквозь зубы и указал на припаркованную неподалеку старую иномарку, где в неосвещенном салоне за рулем сидел еще один человек.
Катрин села на заднее сидение, а рядом с ней вплотную разместился похититель. Водитель повернул ключ, и машина тронулась с места.
Ехали недолго. За всю дорогу мужчины не проронили ни слова, словно опасаясь, что их услышит кто-то за пределами машины. Тишину нарушали лишь нервный кашель водителя и постукивания уставшей подвески, когда автомобиль подпрыгивал на кочках или входил в поворот.
Вскоре за окнами машины показался частный сектор. Сначала шли богатые коттеджи с коваными заборами, каминными трубами, колоннами и крышами из красной черепицы. Совсем скоро их сменили аккуратные низкорослые одноэтажные постройки, отделанные сайдингом или фальшивым деревом, наполовину скрытые глухими железными ограждениями. А уже ближе к концу улицы появились старые избы и ветхие покосившиеся дома с полуразрушенными трубами и облезлыми крышами. Возле одного такого дома, обнесенного сетчатым забором, и была стоянка, на которой двигатель машины умолк.
В глаза девочки сразу бросились зарешеченные окна, из которых еле-еле пробивался слабый желтый свет.
– Пожалуйста, отпустите меня, – шмыгая носом, взмолилась Катрин, когда они вышли из машины.
– Рот закрой! – рявкнул похититель и тут же огляделся по сторонам.
Девочка смотрела на дом и с ужасом понимала, что как только дверь за ней захлопнется, то назад ей не выбраться.
– Умоляю вас, я никому не скажу…
Тут Катрин прилетел сильный удар в затылок. Это было так неожиданно и резко – как падение на льду. Сознание девочка не потеряла, но перед глазами взорвались черные точки. В ушах зазвенело. Боль вырвалась из груди громким стоном.
– Ты что творишь?! – зашипел похититель на своего напарника.
– Ей было велено заткнуться.
– Ты так только хуже делаешь!
– Прости…
Из этого короткого разговора становилось ясно, кто главный в их малочисленном коллективе.
– Все, цыц, пошли, – с этими словами главарь ткнул острием ножа в спину девочки, а второй рукой зажал ей рот, чтобы перекрыть звуки рыданий.
Катрин повиновалась, не желая получить добавки. На нетвердых ногах она шла прямиком в ад. В головах у похитителей творился полный хаос. Главарь постоянно менял план действий, а напарник его был просто конченым извращенцем, и все его мысли касались только задницы Катрин и ее рта.
В голове девочки без конца крутилась мысль:
«Только не здесь, только не так, только не здесь, пожалуйста…»
Внутри дома был настоящий гадюшник. Пропитанный сигаретами и плесенью воздух тяжело оседал в легких и заставлял кашлять. Всюду разбросаны вещи: какая-то одежда, женские сумки, пустые бутылки и горы окурков. Деревянные стены давно почернели от грибка и гнили. Но было здесь что-то еще: Катрин ощущала сильную вибрацию в теле. Некая энергия исходила из дальней комнаты, которая, судя по всему, была кухней. С каждым шагом Катрин ощущала приятное щекотание в животе, которое разрасталось и растекалось по телу волнами.
Все трое прошли в дом прямиком в уличной обуви, не сбив грязь у порога. Катрин затащили в самую большую комнату, где грязи было чуть меньше. Руки девочки привязали пластиковыми хомутами к спинке старой металлической кровати. Она молча смотрела на смятую простыню и даже боялась представить, что́ обычно творится на этом самом месте.
Маньяки обшарили ее в поисках личных вещей. В их руках теперь находились телефон и сумочка Катрин, в которой лежало заготовленное письмо. Они вышли из комнаты, оставив Катрин наедине с собственными мыслями, предварительно заткнув ей рот какой-то тряпкой.
«Чертова кукла осталась дома. Как же я теперь отсюда выберусь?!»
До нее стали доноситься не слишком тихие голоса с кухни:
– Она за мной следила, представляешь? Тащилась до самого дома, ей что-то нужно, она что-то знает!
Катрин слышала, как вжикнула молния ее сумки и на стол посыпались ее вещи.
– Смотри-ка, письмецо.
Дальше наступила тишина – эти двое читали послание для родителей Нины.
– Чертова сучка, откуда она знает?!
– Я же тебе говорил, что этот презерватив до добра не доведет. Но как она узнала, что завтра ты поедешь его искать? А главное, указала точное время! Это какой-то бред!
Катрин шарила глазами по комнате в поисках спасения, а тело ее все сильнее ощущало непонятную силу, исходившую из кухни. Через минуту оба похитителя зашли в комнату. От них тоже исходила энергия, но другая. Вдобавок они принесли с собой частичку того, что скрывалось на кухне – эта сила пыльцой осела на них и оставляла за собой невидимый шлейф.
Один из мужчин держал в руках стул. Он поставил его спинкой к лицу девочки и сел на него верхом. Его напарник вытащил изо рта Катрин кляп.
Впервые за все время Катрин увидела лица своих похитителей полностью, хоть и в тусклом свете. Алкоголь и частое курение оставили глубокий след на худом лице того, кто сидел напротив. Понять, сколько ему было лет, оказалось сложно – навскидку от тридцати пяти до пятидесяти. Он улыбнулся желтыми, как налет в ванной, зубами, затем поднял письмо Катрин и произнес осипшим голосом:
– Что это такое? Кто ты? Откуда ты знаешь про нас? С чего ты решила, что знаешь, где и во сколько мы будем завтра?
Катрин попыталась сглотнуть комок в пересохшем горле, но это оказалось непросто. Мысли не шли, она не знала, что говорить, пыталась найти ответ в мыслях мужчины, но ничего подходящего в его голове не было. Внутри нее горел огонек, который с каждой секундой разгорался все ярче – ей нужно попасть на кухню, нужно впитать ту энергию.
– Я ведьма, – негромко ответила Катрин.
– Чего?! – произнес второй тип – Медведь, как про себя окрестила его девочка. Мужчина был таким огромным, что, стоя в старом дверном проеме, еле помещался в него.
«И как только он не убил меня?» – подумала Катрин, все еще ощущая жуткую ноющую боль в затылке.
Лицо у этого верзилы походило на уродливую глыбу застывшего цемента – шея, щеки и несколько подбородков наложились слоями друг на друга, а «вишенкой» на этом «торте» была большая родинка над бровью, из которой торчал длинный одинокий волос. Катрин старалась не смотреть на Медведя, потому что от одного вида этого мужика ее тошнило.
– Ведьма, значит? – снова заговорил первый.
– А с волшебной палочкой обращаться умеешь? – заржал здоровяк.
От этих слов улыбка на лице главаря стала еще шире, и он еле сдержался, чтобы не засмеяться на пару с Медведем.
«Дебилы!» – рассерженно обозвала их про себя Катрин. Даже рта не открыла, но глаза ее выдали.
Мужчина, что сидел напротив, увидел надменный взгляд девочки. Он вдруг резко изменился в лице, вскочил со стула, отбросил его в сторону и, подлетев к Катрин, дал ее такую сильную пощечину, что в голове у девочки зашумело еще сильней, чем после удара по затылку. Россыпь звезд в глазах на несколько секунд ослепила ее, но сознание она не потеряла.
Мужчина схватил девочку за волосы и притянул ее лицо к своему. Она чувствовала, что его сердце бьется быстрей, когда он видит боль и страх в глазах жертвы. Он открыл рот, и Катрин ощутила гнилое дыхание:
– А ну, быстро сказала, кто ты и чего хотела, иначе мы тебя будем иметь до тех пор, пока дым из ушей не пойдет!
Его друг все это время кивал головой и улыбался, как умственно отсталый. В его голове крутились самые отвратительные мысли, которые когда-либо приходилось слышать девочке.
«Мне нужно срочно попасть на кухню, срочно, там спасение», – твердил ее внутренний голос.
– Я ничего не знаю, это все моя тетя! – эти слова вырвались вместе со слезами.
– Кто у тебя тетя? Почему она говорит о том, что в полиции не должны видеть письмо? Откуда она про нас знает?! – главарь не кричал, говорил медленно, но злоба из его рта вылетала вместе с горячими каплями слюны.
– Моя тетя знает все! Она тоже ведьма.
– Опять ведьма! Ты что, издеваешься? – он саданул девочку еще раз, отчего у Катрин пошла кровь носом.
Вот тогда-то страх и ушел на второй план. Его вытеснила ярость. Такая, какую никогда не испытывала девочка-подросток за все годы своей недолгой жизни.
– Если отведете меня на кухню, я все вам покажу и расскажу, а потом сама сниму с себя одежду, и вы сможете сделать все, что захотите. Даже буду специально стонать и сопротивляться, если пожелаете.
Голос ее звучал холодно и бесстрастно, отчего у мужчин побежали приятные мурашки по коже. Они молча переглянулись, а потом перерезали хомуты ножом.
– Даже не вздумай дергаться, иначе я тебе этим ножом новую промежность вырежу, – прошипел маньяк, и все трое пошли на кухню.
С каждым шагом тело девочки наполнялось все большим количеством энергии. Губы ее дрожали, ладони вспотели, а низ живота уже весь горел. Она никогда еще не чувствовала ничего подобного.
Дизайн у кухни был тот еще. На самом деле кухню здесь мало что напоминало. Газовый баллон, подсоединенный к дешевой плитке, чайник, вымазанный застывшим жиром, пара табуретов и стол, весь в пятнах от засохшей еды. На нем были разбросаны личные вещи Катрин, телефон с треснувшим от падения экраном, разорванный конверт. Но самое главное – на краю стола стояла небольшая картонная коробка, от которой исходило яркое сияние. Она дрожала, создавая вибрацию, и от этого вся комната ходила ходуном. Это, похоже, чувствовала и видела только Катрин.
– Ну что, ведьма, так и будешь стоять? – не выдержал желтозубый.
– Что в этой коробке? – все тем же ледяным голосом спросила Катрин.
– Это моя коллекция – личные вещички наших подружек, там и твоя есть, – радостно заявил здоровяк и, подойдя к коробке, выудил оттуда расческу-гребешок, что принадлежала Катрин.
– Мы ждем! – рявкнул главарь, но Катрин этого не слышала.
Она уже ничего не слышала, потому что коробка находилась прямо перед ней, а внутри лежала целая куча заряженных аккумуляторов. Глаза у девочки закатились, она потянула носом энергию, и та просочилась в нее, как вода сквозь марлю. Ощущение было невероятным, мощным и абсолютно прекрасным. Волосы на голове Катрин поплыли вверх, устремились к потолку; кажется, она сама оторвалась на пару сантиметров от пола. Ее тело источало слабое, но заметное невооруженным взглядом сияние.
– Ты чего это?! – крикнул хозяин коллекции, глядя на изменившуюся Катрин.
Он хотел было схватить ее, но не успел протянуть руку вперед, как весь дом дрогнул. Лампочка на потолке нервно замигала, а затем лопнула. Горячее стекло разлетелось в разные стороны и попало в лицо здоровяку, отчего тот выругался. Полы начали ходить волнами, словно под ними ползали гигантские крысы.
– Что за хренотень?! Эй, какого черта?!
Оконные решетки разрывались на части и падали, словно были сделаны не из железа, а из сухого песка.
– Прекрати! Слышишь?! – в голосах насильников не осталось и следа былой уверенности.
– Сейчас рухнет! Надо сваливать!
Они помчались прочь из ожившего дома, даже не думая о том, чтобы прихватить с собой Катрин. А девочка вдохнула еще раз, и теперь ее тело слилось со всем вокруг. Она стала частью дома, стала частью улицы; казалось, все вокруг подчиняется ей.
Катрин остановила убегающих мужчин одной лишь мыслью. Она припечатала ублюдков к стене и хотела лишь одного: разорвать их на части. Те жалобно пищали, как котята, ожидающие утопления, молили о пощаде, обещали сдаться полиции и навсегда завязать со своими грязными делами, но Катрин их не слышала – она медленно выворачивала суставы негодяям, даже не касаясь их. Сотнями за раз она выдергивала волоски из их тел, сломала им носы и уже хотела продвигаться дальше, но тут, откуда ни возьмись, в дверях появилась Вера:
– Стой! Не нужно! – истошно закричала она.
Но Катрин не могла остановиться – ей хотелось уничтожить этих мерзавцев, стереть их с лица Земли. И тут она почувствовала, как Вера начала трясти ее, схватив за плечи – но Катрин лишь оттолкнула ведьму невидимой рукой, и та, отлетев на несколько метров, ударилась спиной о шкаф.
Маньяки выли в агонии и уже сами были согласны на смерть, лишь бы боль, которой их подвергала Катрин, прекратилась. Тогда Вера что-то быстро и громко забормотала. Рукой она нарисовала на стене прямоугольник, и через секунду он превратился в дверь. Вера открыла эту дверь и невидимой силой, на которую ушла вся ее энергия, втолкнула туда сопротивляющуюся Катрин. Дверь захлопнулась. Мир резко стал статичным, словно кто-то щелкнул выключателем.