Голова гудела, как рой или перегретая трансформаторная будка. Похожий на синдром навязчивой мелодии, прилипший к мозгам внутренний диалог, не прекращался ни на минуту. Вопросы возникали и, не найдя ответов, плодили следующие. Весь прошлый опыт оказался бесполезным, чтобы объяснить свалившееся на нее «счастье» предвидеть последствия чужих поступков. Всегда внезапный и ничем не спровоцированный ее новый дар просчитывать на десять ходов вперед, был сродни гроссмейстерскому. Она видела и понимала, как сиюминутная ошибка или чье-то неверное решение в дальнейшем должно было привести к ухудшению ситуации или даже катастрофе. Понимание не возникало в форме картинок или голосов, как обычно происходит у шизофреников или сверхчувственных сенситивов. Нет, это было неведомо откуда берущееся, не основанное на логическом анализе знание. Знание совершенно ей не нужное и неуправляемое. Влиять на чей-то выбор, а потом нести за него ответственность, она совсем не хотела. От этих вопросов без ответов голову хотелось закопать в песок.
В ожидании, когда тот останется один, Александра из-под своего навеса тревожно наблюдала за Аристархом Львовичем. И, как назло, именно сегодня около него постоянно кто-то отирался. Ее пристальное внимание не осталось незамеченным. Видимо, почувствовав на себе ее долгий взгляд, мужчина несколько раз отвлекся и с интересом посмотрел на девушку. Ближе к обеду, улучив момент, он подошел к ней сам.
– Добрый день Сашенька. Как дела? Вы сегодня какая-то напряженная. Ничего не случилось?
– Да вроде все нормально. – Потом, немного помявшись, решилась: – Аристарх Львович, а какую роль оракулы играли в древнем обществе?
– Вот это да!– засмеялся мужчина, – И давно в нашу головку начали забредать подобные мысли?
– Недавно. Но слишком навязчиво, чтобы от них отмахнуться. Даже во сне.
– В вашем сочном возрасте должны сниться сюжеты иного свойства. А если серьезно, то вопрос слегка объемный, быстро не расскажешь. Если тезисно: в древнем мире храмовый оракул отвечал за предсказуемость и устойчивость социальной системы.
– Интересно, и как им это удавалось?
– Ничего сложного. Ни одного важного дела древние не начинали, не посоветовавшись с оракулом. Но ведь к оракулу не прибегают, когда все благополучно? Пока гром не грянет – мужик не перекрестится. А так как удовольствие это не из дешевых, за предсказаниями идут только в серьезных ситуациях. То есть – в состоянии стресса. Проще, в момент максимального снижения критичности мышления.
– Ну вот, разочаровали! А я-то глупая думала, что в этом есть что-то мистическое.
– Конечно, есть. Но поверьте на слово, мистическое тоже находится под контролем тех, у кого в руках власть и деньги.
– Хотите сказать, что все предсказатели – обычные манипуляторы, вруны и жулики?
– Будь они все аферистами, институт предсказаний не просуществовал до нынешнего дня. Только сегодня это уже не храмовое прорицалище, а респектабельный «центр моделирования стратегического развития». Дисциплина даже такая появилась – «прогностика».
– К своему стыду про такую науку даже не слышала.
– Все правители – и мудрые, и не очень – всегда искали способ ощупать будущее: прежние с помощью звезд, а нынешние, если слышали, каким-то нооскопом. Что за фигня, скажу честно, не знаю. Но цифра во славу Пифагора сегодня правит миром. Даже поведение биржевых маклеров или хаотичные реакции толпы теперь объект математического моделирования. А у начитавшихся всякой пафосной литературы по личностному росту, появилось еще и наивное желание поставить судьбу под контроль. Будущее вполне себе конвертируемый в деньги товар. Продать время за резаную бумагу – это, простите, черная магия.
– А поподробней можно?
– А поподробней сейчас не получится. Как насчет вечера? Там же?
Александра нахмурилась, но потом, чуть помедлив:
– И в тоже время.
В конце концов, что она теряет, если судьба ее сама ведет?
После утомительно жаркого дня солнце, наконец, переползло на вечернюю сторону горизонта. Дождавшись заката, Александра отправилась на встречу. Как и в прошлый раз, Аристарх Львович уже ждал ее на берегу. Оглядев девушку, скрывать сарказм он не счел нужным:
– Вы бы еще рюкзачок прихватили! Боитесь меня спровоцировать? Зря! Я в том возрасте, когда уже нетрудно контролировать свои половые импульсы.
– Простите, не поняла.
– Оделись, как в туристический поход. Но не надейтесь, вы все равно чертовски хороши даже в этой мешковатой футболке и кедах. Наибольшую страсть вызывает как раз естественность. Это вам на будущее.
Саша покраснела – она действительно постаралась выглядеть максимально не сексуально – волосы в пучок, ноль косметики и минимум открытого тела.
– Да это я от комаров …
– Да ладно, не смущайтесь! Вы прекрасны в любом виде. Поэтому давайте садимся в машину и едем куда-нибудь посидеть за рюмкой чая. Не заставляйте взрослого мужчину торчать на берегу, как малолетнего пацана. Вы роняете мое реноме в глазах, подчиненных!
Саша молча кивнула. Минут через двадцать, они остановились у какого-то кафе с открытой террасой. Народу сидело немного, и один столик у бордюра с видом на море оказался свободен. Вечерний воздух был пропитан негой и пением сверчков. Перемешиваясь с терпким ароматом Изабеллы, мангал воскуривал запах шашлыка, способный заставить съесть целого слона. В слабоосвещенных углах веранды таилось несколько млеющих парочек, а надрывные стоны Стаса Михайлова, обещающего вечную любовь, словно воск, топили зачерствелые сердца. Оглядевшись и оценив опасно интимную остановку, Александра тоном, не терпящим возражения, сказала:
– За себя я буду платить сама!
Аристарх Львович снисходительно пожал плечами:
– Глупо. Я похож на жлоба? Но если вам так спокойней, то ради бога.
Вести борьбу с обаянием самоуверенного мужчины было сложно. Саша сбавила тон.
– Не похож.
Принявший заказ официант, был ненавязчив и до вальяжности не расторопен. Аперитив задерживался, и паузу пришлось заполнять разговором раньше, чем изначально планировалось.
– Так что же вас подвигло на интерес к такой необыденной теме?
– Только не смейтесь! Сон!
Аристарх Львович рассмеялся. Потом попытался загладить неловкость:
– Не обращайте внимания! Просто вы излишне рациональная девушка. Или стараетесь выглядеть таковой. Вот, виноват, не удержался. Так что же вам приснилось? Предполагаю, нечто чрезвычайное, раз рискнули провести со мной вечер.
– Не знаю даже . . . Скажите, а что означает огромная буква «Е» на фронтоне античного храма? Во сне я видела ее очень ярко и запомнила отчетливо. Уверена – она имеет для меня какой-то скрытый, но важный смысл. Только вот какой?
Ироничная улыбка сошла с губ мужчины, и, словно в попытке вспомнить нечто давно забытое, странная тень проявилась в его ушедшем в темноту взгляде.
– Дивные сны вам снятся, моя прелестница, – произнес он, как-то вдруг посерьезнев, – То, что вы увидели, находилось на фронтоне храма Аполлона в его главном святилище в Дельфах. По поводу этой буквы у Плутарха, который, кстати, сам был верховным жрецом, написан целый трактат. Есть много разных гипотез на ее счет. Но лично я склоняюсь к версии, что «Е» соответствовала пифагорейской пятерке. В мистицизме пифагорейцев число пять являлось сакральным и означало «комету-возмездие» – предвестницу конца света. В пользу моей версии говорит и то, что писцы Древнего Египта эту комету тоже обозначали цифрой пять. А если вспомнить, что все тайные знания античные философы получали в Египте, то преемственность прослеживается. После Критской катастрофы шумерские астрономы сумели определить параметры орбиты этого болида. Оказалось, что период его обращения в солнечной системе три тысячи шестьсот лет. Так что можно посчитать, сколько нам осталось.
– Memento mori – помни, что смертен?
– Именно. Но не только эта буква украшала фронтон дельфийского храма. Там еще кое-что было – изречения самых авторитетных умов того времени: «Познай самого себя», «Во всем соблюдай меру», «Все обдумай наперед», «Лови момент», «Много рук напортят дело», «Где порука, там беда». Ну и конечно «Е» – помни, что смертен.
– Надо же, а я и не знала, что все свои знания греки получили от египтян.
– И от египтян тоже. Это как нынешние нувориши отправляют своих «буратин» в Кембридж или Оксфорд, так в античные времена за хорошим образованием ездили в Египет. Александрийская библиотека находилась именно там отнюдь не случайно. Есть у меня некоторые основания подозревать, что и не сгорела она вовсе, а лежит себе до сих пор где-нибудь в подвалах Ватикана. Но это уже другая история. Древний Египет, выражаясь современным языком, был кузницей научных и политических кадров того времени. Именно там, на Ниле, жречеством была создана глобальная концепция управления массами. А, может, и не создана, а только унаследована от другой протоцивилизации. Ну, а чтобы концепция стала универсальной, внедрять ее следовало через надгосударственные институты, типа наших современных НКО.
– И как им это удалось без средств массовой информации? Если удалось?
– Удалось, и даже очень успешно. Античный мир на тот момент уже был достаточно взаимосвязан через торговлю и войны. Как говорят восточные мистики: содержание твоего ума – не твой выбор. Человек тождественен своей памяти. Scientia potentia est. Кто знания ценит выше оружия, у того и сила. Кто формирует смыслы, тот через культуру внедряет свои алгоритмы поведения как для отдельной личности, так и общества в целом. Вполне себе респектабельный бизнес – управление миром через контроль его восприятия. Цари и фараоны с их чиновничьим аппаратом всего лишь исполнители этой верховной концепции. Разработчики всегда в тени.
– Люди настолько глупы?
– Скорее, слабы. Многие все понимают, но ничего поделать не могут. Управление человечеством достигло совершенства. А кто попробует помешать – уберут.
– Или, поступив рационально, умные сами присоединятся к системе управления.
– Именно! Возьмите биографию любого эллинского мудреца, и узнаете, что этот выдающийся грек учился в такое-то время, в таком-то храме. В дельфийском музее выставлены статуи двух юношей, Битона и Клеобиса. По преданию, они оба были стражами оракула. Одного взгляда хватит, чтобы понять их египетское происхождение. По данным ДНК-генеалогии предки греков это египтяне. Все наследие столпа эллинской философии Платона пронизано египтизмами. Фалес, Солон, Евдокс, Демокрит, Прокл – все лучшие умы прошли обучение и через мистерии были посвящены в закрытые знания египетского жречества. Или, как Пифагор, еще и в таинства халдейских и персидских магов. А именно мистическое учение Пифагора оказало наибольшее влияние на последующее развитие философии, этики, математики и политики Греции. Кстати, знаете, как переводится Пифагор?
– Ну, откуда?
– Думал, догадаетесь. Его имя обозначает «тот, о ком огласила Пифия». По преданию рождение мальчика было предсказано его отцу именно в Дельфах.
– М-да! Голова кругом. И все-таки, какое буква «Е» имеет отношение ко мне?
– Не знаю, моя Кассандра. Но Пифагор первый выдвинул тезу о переселении душ в круговороте воплощений. Думаю, вы все поймете со временем.
– А пифагореизм разве не входил в противоречие с религиозными представлениями древних греков? Что-то я ничего не припоминаю о переселении душ в античной мифологии. Если не ошибаюсь, то только отпрысков богов после смерти брали на Олимп, у простых людей участь была совсем незавидная. Тартар – это далеко не рай.
– Мифология – тоже инструмент управления. Она переводит образы, скрытые смыслы и символы в сюжетные формы, более понятные для низших слоев. А рай и ад – это уже иудейские пугалки. Для охлоса сказки, а высокая философия – так это всегда и везде для избранных. Так было, и так будет.
– Кстати, почему именно Аполлон стал покровителем оракулов?
– В наказание за убийство допотопного змея Пифона. Победу олимпийских богов над древними хтоническими силами следует рассматривать как смену архаизма на новый поведенческий паттерн. В просвещенной Элладе обремененный этикой человек теперь обязан был подавлять в себе животное начало. Если помните, все мифические герои – Тезей, Персей и прочие, постоянно борются с безобразными чудовищами подземного мира. Двенадцать подвигов Геракла именно об этом – укрощение слепых стихий природы. Храм в Дельфах был построен не на пустыре, а на месте, где до этого находилось более древнее прорицалище. Титанида Гея первой владела им. А ее сын Пифон его охранял.
– Надо же, сколько страстей из-за маленького клочка земли! – рассмеялось Александра.
– Это только современные церкви ставят, где районная администрация дозволит. А в древности исключительно в местах силы. Отсюда и преемственность. А Дельфы – это даже не храм, а целый комплекс. По-современному – культурно-развлекательный центр со стадионом, театром, банями и бутиками. Полный комплект бытового обслуживания. Теперь мало кому это известно, но раз в четыре года там проводились Пифийские игры – аналог Олимпийских. Дельфийский театр, куда на конкурс съезжались посоревноваться певцы и музыканты со всей Эллады, был прообразом «Евровидения». В долгой дороге к храму паломники могли и заболеть. Медицинские услуги с диагностикой и лечением – тоже там. А здания-сокровищницы, куда стекались пожертвования, – прообраз современных банков не напоминают? Ну и само собой – сопутствующий сервис из гостиниц, трактиров, и прочая инфраструктура с хорошо организованными подъездными путями. Перефразируя известную поговорку, все дороги вели в Дельфы, к географическому центру Ойкумены.
– Прибыльное дело – организация культа!