Наташка:
Спутанная челка, сбитые коленки…
Рыжего котенка отняла у Генки.
Бабушка учила: «В слове наша сила!»
Но каких я только слов не говорила!
Вежливо просила: «Будешь другом!», но
Как баран уперся и твердит одно!
Я не дипломат или он зануда,
По любому, Генку я целовать не буду!
Терпенья не хватило – бились в рукопашной.
Нос ему разбила, но не это страшно!
Вот вернется мама вечером с работы,
Рыжего увидит, скажет мне: «Ну что ты!
Только кошек в доме нашем не хватает!»
Просто мама Рыжего еще плохо знает!
Рыжий ведь не кошка! Рыжий – это кот!
От него не будет никаких хлопот!
Рыжий не боится ни ворон, ни крыс,
И не откликается на глупое «кис-кис».
Он играть со мною может целый день:
Лазить по заборам, нападать на тень.
Наши вкусы схожи. Чтоб устроить пир,
Нам нужны всего-то вобла и пломбир!
Я учу уроки, рядышком урчащий
Рыжий наблюдает за происходящим.
Нет ли где ошибок, чисто ли пишу я…
И не ждет, заметьте, награды – поцелуя!
Генка:
Нос разбит и кровью залита рубашка.
Друг смеется: – Вижу, целовал Наташку!
Ты ж хотел котенка подарить ей вроде?
– Да! Мы обменялись сегодня в огороде.
– Где теперь твой рыжий? – У хозяйки. Дома.
– А тебе досталась? – Эта гематома!
– Что любовь закончилась, не успев начаться?!
– Я бы не советовал этим обольщаться!
Наташа – она умная, красивая девчонка.
И не запретит мне навещать … котёнка!
Рыжий:
Все коты завидуют! Вам скажу на ушко:
«У меня ведь самая красивая подружка!
Легкая, игривая, шустрая такая.
Мы с ней в масть попали. Она золотая!
Во дворе мальчишка маленький, бесстыжий
Думал, обзывает, называя рыжей.
Даже не взглянула – вот ее повадка!
Я его царапнул. Больше для порядка.
И собак дворовых от нее гоняю —
Знайте свое место! Я здесь охраняю!
А ночами думаю, вот бы в самом деле,
Если бы родиться ей в кошачьем теле…
Мы бы прогулялись ночью и по крыше —
Наши были б звезды и, конечно, мыши.
Но… коты завидуют, что моя подружка,
Угощая воблою, чешет мне за ушком.
Пепел лёг на кресло,
На кровать потом.
Ищет себе место,
Будучи котом.
Дочь его ругает:
«В Пепле весь диван!
Пусть он убирает
За собою сам!»
Да, коты линяют!
Есть такой грешок.
Они оставляют
За собой пушок.
Но! Практика нас учит,
Что кота пушок —
Это всё же лучше,
Чем пепла порошок.
С именем немножко
Заморочки были —
Оказался б кошкой,
Назвала бы Пылью
Ты был никому ведь не нужен.
Комочек голодный, слепой.
Воистину чудо, что с мужем
Мы хрип вдруг услышали твой.
На «мяу» был также похожий,
Как двери несмазанной скрип.
Прочувствовать надобно кожей
Ребёнка кошачьего всхлип.
Ты звал хоть кого-то, упрямо
Ползя по бетонной плите.
Охрип, но искал свою маму,
А не было кошки нигде.
На восемь квадратов бытовка,
Вся в кафеле, нету окон,
Замок на двери, а чертовка
Вошла, родила, вышла вон.
Ты первый котёнок в помёте,
Роженицу кто-то спугнул…
И вы никогда не поймёте:
Как он к теплу жался и льнул.
Ты весь уместился в ладошке.
Забудь, что ты был одинок!
Я стану и мамой, и кошкой!
Своих не бросаем, сынок!
Он в целлофановом мешке
Был самый верхний.
От берега невдалеке
Я слышу смехи.
Ублюдков отгоняя прочь,
Я дотянулся.
Трём нижним было не помочь
А он уткнулся
Мордахою в мою ладонь,
Дрожали лапы,
Глаза горели, как огонь.
Так стал я папой.
Сынок, да, ты увидел мир
Не в лучшем свете.
Тебя спустили, как в сортир,
Чужие дети.
Пусть я не кошка, но тебя
Я не покину
И твою ярость полюбя,
Поглажу спину.
Моя, тогда ещё жена,
Сказала: – Выбрось!
Мне аллергия не нужна!
Так сделай выбор.
Он будет ссать на мой ковёр
И рвать диваны!
Зачем сюда его припёр?
Ты ведь не пьяный.
– Тобою? Нет! Давно уже, —
Я ей ответил.
– Я задыхаюсь от вожжей,
Как кот в пакете.
Ты затянула удила
Настолько туго…
Ребёнка мне не родила.
Нашёл я Друга.
Ведь это мой родимый дом!
Он был и будет.
Я разделю его с котом.
Не верю людям.
А время, то идёт вперёд,
Не оглянётся.
И мой Сынок который год
Мурчит и трётся.
Лоток менять и корм купить —
Не тяжка ноша.
Как этот кот, меня любить
Никто не сможет.
Но в этот месяц, кто бы знал,
Работы море!
Я б в офисе заночевал,
Но Сыну – горе.
Он ждёт прихода моего
Всегда у двери.
Сынок – он и домашний кот
И дикий зверь он.
Я сел за руль и только здесь
Я понимаю,
Ночь новогодняя! Что есть?
Я покупаю
Балык и виски для себя,
Коту взял рыбки.
Надрался в хлам, судьбу коря,
Ища ошибки.
– Сынок, тут нет твоей вины,
Мне одиноко.
Я не ищу себе жены,
Как злого рока.
Но я – мужик, сынок, и мне
Нужна подружка,
Та, что погладит по спине,
Почешет ушко.
За дверью не стоит их рать,
В реке не топят.
А годы не вернуться вспять,
Часы торопят…
С утра проснулся. Что за чёрт?
Кот рвал мне ногу!
Кровища из меня течет
Аж до порога.
А дома – чёрная дыра.
Бинта и йода
Здесь не держали никогда.
Вода и сода.
Похмелье гасят. Погасил,
Бреду в аптеку.
Один и из последних сил,
Скользя по снегу.
Рань новогодняя! А вдруг
Она закрыта?
Но Небо видит мой испуг
И я небритый
Ввалился в пузырьковый храм
И рай таблеток.
– Чем я помочь могла бы вам?
Она брюнетка.
Я закатал джинсу. Ни «Ах!»,
Ни «Кто вас это?»
Бинт у неё порхал в руках.
И бейджик – «Света».
И года следующего ночь
Не будет тёмной.
Со Светою решили дочь
Назвать Катёной!
Он родился собакой дворовой,
А найти себе двор не сумел
Мощный в холке, красивый, здоровый
Он людские обиды терпел.
И не помнит, как его звали
В жизни той, однозначно другой.
Там бродячих не звали, а гнали
Кто-то словом, а кто-то ногой.
Он не злился, что ж надо, так надо.
Никому не просился в друзья.
Но и в сумерки этого ада
Шагнул тот, кому было «нельзя».
Кошка серая мимо бежала,
Мышь стараясь в зубах донести.
Донесла до него и прижала