Тот, которого звали Брамсом, забросил в рот пригоршню чипсов и пожаловался:
– Неправильные. Нет того хруста.
– Какого хруста? – спросил от нечего делать Чаплыга.
– Фирменного. Как по ящику показывают.
– А, – Чаплыга понимающе кивнул. Лицо у него было совершенно равнодушным, снулым. Он почти всегда ходил с таким лицом.
– От мастера по ушам ездить! – Брамс укоризненно покачал головой. – Никому верить нельзя.
Они сидели в джипе, сменившем нескольких хозяев. Последний владелец, некто Зубов Д. П., покоился на дне Яузы, а парни ездили в джипе по его генеральной доверенности. За брючными ремнями обоих торчали пистолеты с полными обоймами. Тот, которого звали Брамсом, хрустел неправильными чипсами. Тот, которого звали Чаплыгой, посасывал леденец, отлитый в форме малинового сердечка. В детстве они ходили в один и тот же садик, потом судьба надолго развела их и столкнула вновь лишь двадцать лет спустя, в группировке братьев Рубинчиков. Пустяк, а приятно.
– Помнишь, как мы клад искали? – осклабился Брамс, смахивая крошки с подбородка.
– Клад? – Лоб Чаплыги покрылся рябью продольных морщин.
– Ну да, ёханый бабай. Остальные в песочнице играют, а мы с тобой копаем.
– И что выкопали? – Морщин прибавилось.
– А ни хрена толкового. Железяку какую-то. Воспиталке сказали – мина, ох и перепугалась, коза!
– Вспомнил! У ней дойки были – во! – Оживившийся Чаплыга изобразил руками нечто вроде грандиозного бюста, с которым ни одна женщина не смогла бы сохранять вертикальное положение.
– Откуда ты знаешь? Щупал, что ли? – Челюсти Брамса, только что дробившие чипсы, выжидающе застыли.
– Ты во время тихогого часа дрых без задних ног, а я зырил. Воспиталка как бы от жары маялась. Снимет халат и у окна торчит.