Ничего хорошего
Странная сложилась ситуация: мы в обличье пум стоим в тёмном ночном городке, ощущая лапами холодный жёсткий тротуар, и напряжённо прислушиваемся к чему-то, чего не услышит ни один человек. Но дело того стоило. Сосредоточившись, я наконец чётко расслышал мысленный голос и понял, что это не столько послание, сколько жалоба. Гневная и грустная одновременно, и уловить её был способен только оборотень.
– Ненавижу сидеть взаперти: это как иметь шип в лапе! Почему люди решают, как нам жить? Надо бежать отсюда, я хочу бежать! Но как же мне выбраться?
– Ты слышала? – спросил я Мию, затаив дыхание, и она кивнула:
– Только очень тихо, я ничего не поняла. Может, это домашнее животное?
– Может. А может, и оборотень из дикой природы, которого поймали люди, – сказал я и попытался ответить неизвестному, но так и не понял, услышал он моё сообщение или нет.
Меня страшно нервировало, что мы бесцельно стоим посреди города. Скоро рассвет, и оставаться здесь опасно. Жители Гардинера, может, и привыкли к диким зверям: в конце концов, они живут у северного края знаменитого заповедника – Йеллоустонского национального парка. Но я понятия не имел, как они отреагируют на двух пум в центре города.
Мы медленно пробирались вдоль главной улицы, прячась за домами и припаркованными машинами, при этом чуть не запутались в низко натянутой бельевой верёвке и получили порцию лая от сторожевой собаки – и всё время пытались вычислить, откуда доносится голос.
– Может, он в этом доме? – спросила Мия и, принюхиваясь, задрала морду перед большим зданием, на котором я расшифровал надпись «Булочная».
– Эй, я думал, ты уже умеешь читать. Здесь только булочки, никаких оборотней, – сказал я. – Но мне кажется, что мы уже близко.
Жалобный плач как раз прекратился, и я не мог понять, откуда он шёл. Я предпринял ещё одну попытку установить контакт.
– Привет, незнакомый оборотень! Можешь сказать, где тебя держат взаперти? Тогда мы попробуем тебе помочь.
Молчание. Потом удивлённый голос:
– Кто вы? Я Терри. Если вы и правда можете мне помочь, тогда быстрее шевелите лапами, потому что здесь, в приюте, всё просто до ужаса по-кошачьи.
Мы с Мией ошарашенно переглянулись, а потом сообразили, что, скорее всего, имеем дело с оборотнем-собакой. И для него «по-кошачьи» – самое страшное ругательство.
Я сказал ему, как нас зовут, но предпочёл утаить, что мы звери. Потом Терри описал мне, как выглядит приют для животных – низкое светло-серое здание, расположенное несколько в стороне от главной улицы, – и вскоре мы уже стояли перед ним.
– И что теперь? Сможете вытащить меня отсюда? – с надеждой спросил Терри.
Я надавил головой на входную дверь. Разумеется, она была заперта, и я понятия не имел, как её отпереть.
– Плохо дело, – сказал я. – Попробуем днём, когда приют будет открыт. Продержишься до утра?
В ответ раздался протяжный вой. Судя по всему, терпение не входило в число добродетелей Терри.
– И как мы его освободим? – спросила Мия. В глазах у неё блестел приключенческий азарт. – Ворвёмся внутрь, схватим этого чудака и убежим?
Я вспомнил, как очень давно мы с Тео вызволяли из приюта мою подружку Холли, куда она угодила из-за того, что в обличье красной белки обворовывала туристов.
– Нет, не так. Мы просто сделаем вид, что хотим взять Терри из приюта как домашнего питомца. Круто, правда?
– Если вы ещё раз назовёте меня чудаком, я с вами никуда не пойду! – возмутился наш новый подопечный.
– Как хочешь, – ответил я, и скулёж тут же прекратился.
Осталось решить одну важную проблему. Мы могли забрать собаку только в человеческом обличье, а для этого нам нужна одежда.
– Кажется, во дворе одного из домов я видел какую-то одежду, – вдруг вспомнил я.
И точно – на бельевой верёвке трепыхались на ночном ветру рубашки и брюки. Я запнулся, не решаясь схватить одежду, – но ведь у нас чрезвычайная ситуация, а кроме того, мы можем их потом вернуть.
Увы, в этом доме жили, судя по всему, только женщины и девочки. Мия выглядела вполне прилично в розовой футболке и джинсах – правда, их приходилось постоянно поддёргивать, чтобы не спадали. А вот мне повезло меньше – для себя я нашёл лишь блузку в цветочек и белые шорты.
– Ты похож на весенний луг, – сказала Мия и попыталась свободной рукой пригладить мои лохматые светлые волосы. Когда она улыбнулась, я заметил, что во рту у неё всё ещё видны клыки.
– Их нужно убрать, – сказал я, указывая на них.
– Почему? С ними же удобно, – ответила Мия и вонзила клыки в закрытую жестяную банку с печеньем, стоявшую на веранде. А мгновение спустя банка широкой дугой уже летела на землю. – Фу! На вкус ещё отвратительнее, чем помёт вапити. Неужели люди такое едят?!
– Откуда ты знаешь, какой вкус у помёта вапити? – спросил я, беспокойно оглядываясь – не разбудил ли кого шум. Потом я принюхался. – В эту банку положили удобрения для растений, бестолковая ты животина! Нюхать сначала надо, а потом пробовать!
– Кто бы говорил. Помнишь, что ты сделал, когда мы нашли на лугу давно сдохшего бобра?
– Я тогда маленький был и мало что соображал, – проворчал я.
Как назло, шум разбудил жильцов дома, и в окнах уже зажигались огни. Нужно бежать! Мы одолжили с веранды резиновые сапоги и помчались прочь по щебню подъездной дорожки. Нам что-то кричали вслед, но мы не обращали на это внимания.
– Как долго вас не было! – воскликнул Терри, когда мы вернулись к приюту. – Куда вы пропали?
– Нападали на банки с печеньем, – ответила Мия. Она присела на ступени приюта, прикрыла веки и вскоре уснула. У меня тоже слипались глаза, и я даже не пытался бороться с усталостью. В конце концов, до открытия приюта есть ещё пара часов.
Благодаря моим кошачьим инстинктам у меня чуткий сон, и в дикой природе это уже не раз спасало мне жизнь. Я вдруг почувствовал, что рядом кто-то есть, встрепенулся и увидел, что перед нами стоит полная курносая женщина со светлыми, спадающими на спину волосами и внимательно разглядывает нас с Мией. В руке у неё покачивался ключ на длинном шнурке.
– А что, карнавал уже начался? – недоверчиво спросила она, рассматривая, как мы одеты.
Кучка совиного помёта! Надо было лучше выбирать одежду!
– Карнавал? А что… – начала было Мия, просыпаясь.
– Мы хотим взять домашнего питомца, – быстро перебил я её и с ужасом увидел, что Мия приготовилась зевнуть во весь рот, совершенно забыв про клыки. Хорошо, что у меня отличные рефлексы. Я хлопнул своей ошарашенной сестре ладонью по рту, едва она успела его приоткрыть.
– Вежливые люди прикрывают рот рукой, – строго сказал я.
Мия что-то недовольно пробурчала – из-за закрытого ладонью рта было непонятно что.
– Как приятно, что ещё встречаются молодые люди с хорошими манерами, – сказала владелица приюта, взглянув на нас более приветливо. – Какого питомца вы хотите взять?
Лучше всё-таки сначала убедиться наверняка.
– Терри, ты что за зверь? – крикнул я заключённому и получил в ответ:
– Великолепный пёс, унаследовавший лучшие качества множества разных пород.
– Какую-нибудь несносную дворняжку, – сказал я, и женщина рассмеялась.
– Такие у нас есть, пойдёмте.
Мы с Мией немного расслабились. Не исключено, что великое освобождение пройдёт спокойно и мы наконец-то сможем отправиться к родителям. Женщина отперла дверь, махнула нам, чтобы мы проследовали за ней внутрь, и привела нас в коридор, по обеим сторонам которого стояли клетки с собаками. Они сразу учуяли, что мы хищные кошки, и принялись оглушительно лаять.
– Тихо! – гаркнула владелица приюта, но с таким же успехом она могла сказать «Приятного аппетита!».
Две дюжины собак всех цветов и размеров, желающие погонять кошек, скалили зубы, брызгали слюной и надрывали глотки лаем.
Мия, зажав руками уши, отступила назад, и владелица приюта странно на неё посмотрела. Чёрт, наверное, она уже не верит, что мы хотим взять собаку! Я заставил себя улыбнуться и сделал шаг вперёд.
– Что скажете про этого пса? – спросила блондинка, указав на овчарку, которая хоть и лаяла, но всё-таки виляла хвостом. – Он любит детей и хорошо воспитан. Правда, красивое животное?
– Терри, это ты? – спросил я и получил в ответ громкое «НЕТ!».
– Это Хуго, он ужасно противный, всё время хвастается, что может разнести всю квартиру, если его оставить одного!
– Да, красивое, но мне бы хотелось сразу почувствовать связь с собакой, а сейчас этого не произошло, – принялся выкручиваться я.
– Ты уже почти подошёл ко мне. Так, ещё немного! Ну наконец-то! – радостно воскликнул Терри, а я с ужасом воззрился на чёрного добермана, который уставился на меня колючими глазами.
– Я здесь! Здесь! Здесь! – раздался крик, и я с облегчением заметил, что кричат из соседней клетки. Там прыгал серо-белый пушистый комок ростом примерно до колена. Это и есть великолепный пёс, унаследовавший лучшие качества множества разных пород? Скорее похоже на тряпку для мытья полов.
Но я, конечно, тут же сказал:
– Мне нравится эта собака, она такая милая и явно ручная.
В конце концов, я здесь с миссией освободить оборотня. Но владелица приюта почему-то медлила.
– Пушистик собака непростая. Он не слушается команд, всегда всё делает наперекор и уже неоднократно убегал от хозяев.
Я с сочувствием посмотрел на крошку-оборотня. Пушистик! Я бы тоже сбежал от хозяина, если бы он меня так называл.
– Не страшно, мы хорошо ладим с животными.
Но в этот момент Терри учуял меня и в ужасе прижался к задней стенке клетки:
– Ты пума?! Забудь обо всём, ничего не нужно, лучше я останусь здесь.
– Не глупи, стань опять ручным, и я тебя отсюда вытащу, – нетерпеливо ответил я, потому что в этом коридоре воняло целой собачьей стаей и неизвестно, сколько я ещё тут выдержу.
– Вы же просто пожрать хотите, так? – зарычал Терри. – Решили перекусить, а охотиться лень?
– Глупости, – скривился я. – Тогда я бы согласился на добермана, в нём мяса больше.
Владелица приюта попыталась взять Терри на поводок, но он отчаянно сопротивлялся. Тогда она решила вывести его из клетки за ошейник, но пёс упёрся в пол всеми четырьмя лапами и наотрез отказался выходить. Вот придурок! Из-за его поведения владелица приюта снова засомневалась.
– Похоже, он просто не хочет к вам, – сказала она.
С меня было довольно.
– Ну, значит, не берём, – сказал я, мрачно улыбнувшись, и развернулся, чтобы уйти. Не успел я сделать и пяти шагов, как у меня в голове раздался вой:
– Я передумал! Пожалуйста, освободи меня! Я ведь смогу на улице сразу убежать, правда?
– Правда, – ответил я и вздохнул.
Я чувствовал себя очень глупо, когда шёл по приюту с маленькой собачкой на поводке. Волки нашей школы обхохотались бы до смерти и отпустили бы немало шуточек про оборотней-пум и всякую мелочовку, которую они подбирают по дороге.
Чтобы забрать Терри, нам пришлось заполнить кучу бумаг. У меня, конечно, уже была фамилия Златоглаз – так мы называли себя с тех пор, как наш отец лежал в больнице для людей, – но для сегодняшнего случая я придумал себе другое имя. И место жительство и телефон я тоже просто выдумал.
Наконец всё было улажено, мы с сестрой помахали на прощание владелице приюта и забрали с собой нашего освобождённого оборотня. Меня только удивляло, почему Терри выглядит таким подавленным – он же сумел вырваться на свободу.
– Скорее бы уйти отсюда, – пробормотал я Мие с облегчением.
И в этот момент Терри во второй раз упёрся в пол всеми четырьмя лапами:
– Я не могу уйти один. Здесь осталась моя подружка! Без неё я не уйду!
– Что ещё за подружка? – проворчал я, не переставая махать рукой, потому что владелица приюта, нахмурившись, наблюдала за нами.
– Её зовут Табита, она где-то здесь, в приюте!
– Всё в порядке? – спросила нас женщина.
– Да-да, он просто никак не может расстаться со своими товарищами, – сказал я и вытащил Терри на улицу. Я с удовольствием поговорю с ним про его подружку, но для начала нужно убраться из приюта.