Кладбище Святого Лудония было красивым в любое время суток – особенно после полудня, когда солнце, клонящееся к закату, окрашивало в золото серый камень могил. Погост находился между Нижней и Верхней деревней, рядом с перекрестом и деревом висельников. В Овражьем Гаре уже давно никого не вешали, смертную казнь заменили каторгой на болотах в Кальме, но дети и старики еще называли дерево висельным. Старики цеплялись за прошлое, а дети и подростки искали приключений, которых в новом Овражьем Гаре с каждым годом становилось все меньше.
На кладбище росли чудесные корявые деревья, каждое из которых в свое время было Карой исследовано в поисках дупел и пустот. В них она устраивала тайники, куда с детства складывала засушенные цветы, красивые ветки и необычные камни, собранные на перекрестке. С годами интересы Кары сменились в сторону добычи еды и учебы и красивые природные безделушки она больше не собирала. А после нескольких случаев разорения ее тайников стала выбирать хранилища понадежнее. Теперь она прятала в них шкурки белок, которых собиралась продать в городе, да разные вкусности, наподобие баночки меда, который подарил ей Воган. Мед, как и конфеты Стафии, держать дома было опасно.
Кара знала, что надо спешить, но не смогла преодолеть искушение и выбрала дальнюю дорогу, чтобы пройтись мимо самых красивых могил. Каменные гробы и надгробия, скорбные статуи, вазоны с живыми и мертвыми цветами, заросшие шиповником и плющом фамильные склепы – все это казалось ей воплощением великолепия. Увы, не только ей. Кара считала кладбище своей землей, но на него также посягали «адские упыри» по фамилии Ландерт, с которыми она враждовала с младших классов, а также компания парней из Тогола, которые называли себя «некромантами». Однако в это время суток кладбище обычно пустовало. Ландерты после школы ходили на дополнительные уроки и не могли позволить себе таких вольностей, как Кара, а парни из Тогола приходили на погост вечером, ближе к полуночи, так как днем работали.
В списке запрещенных мест Ягара кладбище значилось под номером один, но дед дряхлел, все чаще пил и все меньше следил за внучкой.
– Могилы и склепы находились там задолго до того, как в Овражьем Гаре сделали резервацию, – рассказывал он. – Говорят, когда-то давно в окрестностях стоял замок черного колдуна-оборотня, а жертв он хоронил за перекрестком, на нашем теперь кладбище. Со временем рыцари Санкофа и его самого там похоронили. Я в эти сказки не верю, но знаю, что в том месте полно заразы, от которой я тебя не вылечу. Не смей туда ходить.
Кара хотела бы больше узнать о колдуне-оборотне, о замке и жертвах, но никто кроме деда легенду эту не знал. Стафия вытаращила глаза и долго заикалась от страха, а Ида, самая вменяемая из Ландертов, подняла ее на смех, когда Кара поделилась с ней историей. В конце концов, Кара догадалась, что дед выдумал и колдуна, и замок, но кладбище от этого менее притягательным не стало. Насчет заразы, она бы тоже с Ягаром поспорила. На погосте всегда было тепло, так как холодный северный ветер, часто гуляющий по улицам деревни, разбивался о Тихий Лес, который успешно охранял покой могил от стихии. Здесь не водились комары и мошка, а земляника вырастала самой сладкой и крупной. Правда, грибы и ягоды почти всегда успевали собрать нижние селяне, но и Каре порой доставалась пара грибочков. Она относила их деду, привирая, что нашла на дороге, и Ягар хвалил ее за то, что подобрала съедобные, а не поганки.
Отыскав нужный гроб, Кара заторопилась, ведь предстоял еще путь назад. Гроб стоял на каменном пьедестале под раскидистым дубом, прячась под его могучими ветвями и в зной, и в холод. Тем не менее погода и время не пощадили камень. Трещина росла, забивалась сором, подмывалась дождями – в результате, угол каменного ящика отвалился. Его и нашла маленькая Кара десять лет назад. Попробовав отодвинуть каменный осколок, она удивилась его легкости. Камень был ей незнаком, но очень красив – белый, с серебряными и золотыми прожилками. Дыра в гробу была небольшой, но маленькая Кара в нее пролазила.
События десятилетней давности до сих пор вспоминались так отчетливо, будто произошли вчера. Наверное, потому что тогда она сдала свой второй санкристий и буквально летала от счастья, что темной крови мортов в ней нет. Забравшись внутрь гроба, маленькая Кара сначала ничего не увидела, так как образовавшийся проход был крошечным и не мог рассеять царившую там темноту. Исследовать же новую сокровищницу на ощупь она не решилась. Стащив у Ягара свечу, Кара пришла на следующий день, который весь посвятила новому убежищу.
Хозяин гроба ей понравился. Его почти не тронул тлен, лишь темные, когда-то густые волосы потускнели и опали с черепа, будто лепестки цветов, но никаких следов гниения на теле не наблюдалось. Судя по роскошной одежде, мертвец при жизни был богачом. Это Каре понравилось. Если не бедствовал раньше, значит, и у нее красть не станет. Лицо у него тоже было приятным. Оно едва ли не улыбалось, когда Кара заползла внутрь. Мужчина был молод и имел бы весьма приятную внешность, если бы не слишком красные губы и не выступающие из-под них острые клыки.
Судя по надписи на крышке гроба, мертвец находился в нем почти сто лет, но Кара знала, что надпись врет. Прекрасный принц, как она обозвала хозяина каменного ящика, пролежал в нем едва ли больше десяти лет. Откуда ей это было известно, она не задумывалась. Просто знала и все. В гробу было тесновато, и ей пришлось забраться трупу на грудь, чтобы доползти до другого конца ящика. Все тело мертвеца было тугим и упругим – ни следа тления, зато прах обнаружился под ним. Случайно сдвинув руку «принца» в сторону, Кара увидела истлевшие кости и поняла, что хозяев у гроба двое. Первый, действительно, пролежал в нем сто лет, а второй «подселился» к нему сравнительно недавно.
Наверное, родственники решили сэкономить на покупке земли под могилу и подсунули «прекрасного принца» в этот гроб, подумала Кара и на всякий случай прицыкнула на мертвеца:
– Лежи тихо!
Ей показалось, будто его рука – кстати, с довольно острыми ногтями, – хотела схватить ее за бок, но после сказанного мертвец так и остался мертвым. С тех пор каждый свой визит к «принцу» Кара начинала словами: «Лежи тихо!» – так, на всякий случай.
С годами сокровищница под дубом пополнилась удивительными вещами. Чего там только не было: красивая пуговица, найденная под школьной скамьей, блестящая спица колеса с мелким узором, кусочек мела красного цвета, украденный у вечно рассеянного учителя Преста, дырявая подкова с загадочными символами, кофейник без дна и с отколотым носиком, зато с крышкой, на которой был изображен дракон, а также бумажный кораблик, который ей подарил Петр. Мальчик был единственным, которому она показала хранилище, но Петр не любил мрачные места, и больше они на кладбище не ходили.
Кара выросла и в ту дыру целиком помещаться перестала. Теперь она могла разве что просунуть внутрь руку. Да и сокровища детства уже не так завлекали, ведь впереди предстояла новая жизнь. Хранилище не пополнялось много лет, и, похоже, конфеты Стафии станут последним сокровищем, которое предстоит охранять «принцу». На всякий случай Кара сложила их в банку, плотно закрыв крышку. Ей показалось, что «принц» неодобрительно покосился на банку, которую она положила ему на грудь, но сказать, конечно, ничего не мог.
– Охраняй, – велела ему Кара и, похлопав мертвеца по плечу, заткнула дыру каменным осколком. Как раз вовремя. Когда она возвращала камень на место, поблизости послышались голоса, и у Кары сжалось сердце – тайник ни за что не должны были найти!
Опустившись на землю и укрывшись за бурьяном, Кара переползла к соседнему гробу, похожему на тот, в котором она устроила хранилище, а от него – к пустой могиле, которая уже много лет оставалось просто ямой. В эту-то яму Кару и столкнули. Прежде чем она поняла, что произошло, в голове промелькнула тревожная мысль: Филит Ландерт, голос которого грянул громом с небес, видел, как она зашла на кладбище и теперь знал о ее тайнике. И какого черта он не зубрит свой рианский, или что он там учит на домашних уроках после школы?
Глубина ямы была небольшой, метра два, но земля на дне успела слежаться, а глина под дождями и солнцем превратилась в камень. Кара ободрала локти и колени, а повязка на ране, оставленной иглой санкристия, тут же напиталась кровью. Голова гудела, в глазах стояла темнота. Еще не веря, что у нее ничего не сломано, Кара с трудом села, прогоняя пелену и пытаясь остановить кружащуюся голову.
– А вот и могилка нашла хозяйку! Закапываем!
Почти сразу сверху посыпалась земля, и Кара заметалась по яме, спасаясь от летящих комьев. Ей было досадно, что она так глупо попалась, да еще и рядом с тайником. К счастью, о хранилище банда Лардертов еще не догадалась, иначе их головы не торчали бы сейчас над краем могилы в полном составе.
Ей повезло, что лопата была только у Филита, а Домника с Идой, опасаясь испачкаться, лишь скидывали куски земли носками башмаков – от их действий урон был меньше всего. Зато Филит уже обсыпал ее с ног до головы и успешно сбивал каждый раз, когда ей почти удавалось забраться на склон ямы.
– Мы тут, иди сюда! – крикнула Домника, обращаясь к кому-то наверху.
Не хватало еще, чтобы они в свою банду деревенских из Нижнего взяли, злобно подумала Кара, швыряя в Филита комьями земли. На удачу среди земли попался камень, который угодил парню в плечо, заставив его поморщиться и отступить. Да еще и сестры Ландерт отвлеклись, что все вместе позволило Каре сотворить невозможное – с разбегу заскочить на склон и, буквально вгрызаясь в осыпающуюся землю зубами, выбраться из могилы.
Они разминулись сантиметров на десять. Пальцы Филита уже готовы были схватить ее за сумку, которая болталась у Кары на спине, но кладбище – не лучшее место для бега, и надгробие, через которое ловко перепрыгнула девушка, едва не переломало Ландерту ноги.
Заминка дала Каре фору в пару минут. Она мчалась среди могил, стараясь не думать о боли в ране и как можно выше поднимать ноги, потому что корни деревьев и каменные плиты, выступающие из-под земли, не делали различий между преследователем и убегающим.
Вражда с Ландертами была «семейной». Их мать, Сорда Ландерт, ненавидела Ягара, и, будучи старейшиной, делала все, чтобы омрачить и без того несладкую жизнь старика. Ее дети естественным образом не переваривали Кару, которая платила им той же монетой. Неприязнь переросла во вражду после того, как ее санкристий оказался светлым, а у всех Ландертов – темным. Дети Сорды оказались потомственными мортами и должны были всю жизнь провести в Овражьем Гаре.
Кара никогда не спрашивала Ягара о том, почему Сорда его так не любит. Если бы ей нужно было знать, старик бы рассказал. Подозревала лишь, что дело не ограничивалось украденным маслом или другим ценным напитком, в итоге превращенным в пойло. Если Сорда и Ягар встречались на одной улице, то открыто плевались друг в друга, впрочем, никогда не подходя близко. Для такой ненависти должен был найтись повод посолиднее.
Склеп, который Кара называла «вишневым» за растущую на его крыше дикую вишню, уже показался из-за надгробий. Если он ее не спасет, то к царапине на ноге добавятся другие увечья. В прошлом месяце Филит вывихнул ей палец и гонял по лесу весь день, пока за ним не пришли слуги. Старший сын Ландертов упрямо считал кладбище «своей» территорией и обещал Каре отрезать ухо, если еще раз увидит ее на «своей» земле. А если дед узнает, что Кара лишилась уха на кладбище, то за непослушание отрежет ей еще и второе.
Поэтому Кара бежала, не жалея ног. Склеп был запасным планом на трудные времена и, похоже, они настали.
– Не уйдешь, Крыса! – закричала Ида, неожиданно возникая из-за дерева. Они едва не столкнулись, но Кара в последний миг упала на землю и перекатилась по низкому надгробию, уходя от цепких пальцев противницы. Она ненавидела, когда ее звали Крысой, но сейчас было не до обид и ответных оскорблений.
Показав Иде язык, она обежала склеп несколько раз, дожидаясь, когда подтянутся остальные преследователи, после чего толкнула дверь и скрылась внутри небольшой комнаты, когда-то обследованной ею до малейшей трещинки. Ландерты были жестоки, но далеко не умны. И несмотря на шишки, получаемые от Кары-Крысы, так и не научились воспринимать ее всерьез.
Ида, Филит и Домника цепочкой вбежали следом и замерли, привыкая к темноте. Они были уверены, что девушка спряталась среди гробов, которых в склепе насчитывалось аж семь штук. Что за семья здесь была погребена осталось тайной и для Кары, так как никаких памятных надписей в могильнике не имелось – лишь перевернутая звездочка темнела на каждом гробу. Но по привычке Кара и здесь сказала: «Лежите тихо!», когда впервые обнаружила, что дверь в склеп не заперта, а под самой крышей имеется узкое отверстие со следами выломанной решетки. Если это и было окно, то разве что для животных – кошки или крупной летучей мыши. Впрочем, худая Кара пролезть тоже могла.
Оцарапавшись об осколки решетки, девушка проворно вылезла из склепа и, обежав гробницу, захлопнула дверь, закрыв ее на засов. Еще одной странностью помещения был засов снаружи, будто кто-то хотел точно убедиться, что покойники навсегда останутся в гробах. На засове имелось множество интересных рисунков и символов, которых Кара долго разглядывала, но так ничего и не поняла. Закончив с дверью, она вернулась к выломанной решетке и привалила ее заранее приготовленным камнем.
А теперь можно было и посмеяться. Услышав, как Ландерты взвыли в склепе, Кара наклонилась над крошечным отверстием, которое осталось сбоку от камня, и с удовольствием наступила на палец Домники, которым та пыталась расширить дырку.
– Какая ты толстая и слабая, – издевательски произнесла она и швырнула в отверстие горсть земли.
В ответ из дыры в нее вылетела кость. Кара отскочила, досадливо прикусив губу. Костей внутри склепа она ни разу не находила, значит, Филиту удалось сделать то, что не вышло у нее – отодвинуть крышку гроба.
Решив, что она сполна насладилась местью, Кара закинула сумку на плечо и поспешила к секретному лазу, через который проникала на кладбище. Они подняли такой шум, что даже вечно пьяный сторож Рий мог проснуться.
– Далеко собралась?
На дороге, отрезая путь к отступлению, стоял незнакомый парень, которого она в Овражьем Гаре точно никогда не видела. И тут Кара поняла, где допустила вторую ошибку. Ведь Стафия предупредила ее о приезде еще одного Ландерта, она же беспечно забыла, что вражьего стана прибыло. Незнакомец и правда выглядел опасным.
На вид ему было лет двадцать, хотя старше его делали белые проседи, мелькавшие среди черной гривы длинных волос, небрежно забранных в пучок на затылке. То ли он был больным, и седина появилась слишком рано, то ли окрасил волосы специально, следуя какой-то там городской моде. Выше Кары на целую голову, худющий, с большими черными глазами, он был похож на ворона, а этих птиц девушка не только не любила, но и боялась. Дед рассказывала, что однажды стая ворон едва не утащила маленькую Кару, когда он, напившись, лежал в канаве. Скорее всего, лгал, но вороны и впрямь доставляли ей неудобства, набрасываясь без причины, отчего девушка их всерьез опасалась.
Эней Ландерт – вспомнила она его имя и решила, что будет звать его Вороном. Недолго думая, он бросился к ней, и оказалось, что его длинные ноги бегают очень быстро. Кара не считала себя слабачкой, но стычка с рыцарями Санкофа в лесу, а потом беготня с другими Ландертами по могилам и надгробиям заметно ее измотали, отчего она едва не попалась, но удача, оставившая ее утром, решила вечером быть благосклонней – солнце незаметно клонилось к закату. К тому же, кладбище все-таки было ее землей, а не Ландертов. Услышав ругательства за спиной, Кара не стала оборачиваться, чтобы удовлетворить любопытство. И так было понятно, что Энея-Ворона что-то задержало. Теперь его топот слышался тише.
Выбравшись сквозь колючие заросли на дорогу, Кара собрала последние силы и пустилась бегом до поселка, хотя ноги умоляли о передышке.
Увидев телегу лавочника Тита, который возвращался из Нижнего, девушка припустила и сумела запрыгнуть в повозку, зарывшись в сено среди пустых мешков. Кучер коней не остановил – то ли не заметил ее, то ли решил подвезти. К закату все спешили вернуться в свои дома.
Убедившись, что повозка не останавливается, Кара только тогда решилась оглянуться. Черная голова Энея торчала над кладбищенской решеткой, а большие глаза пристально разглядывали ее, не обещая ничего хорошего. Кара тяжко вздохнула. Ворон совсем не вписывался в ее планы. Она и с тремя Ландертами справлялась с трудом, с этим же верзилой придется совсем несладко. В ее рядах была только Стафия, да и та временами перебегающая на сторону врага – за лакомства, украшения и колбасу, которую делала Сорда.
Провожая кладбище грустным взглядом, Кара подумала, что ей еще не скоро удастся здесь побывать. Озлобленные Ландерты наверняка усилят охрану «своей» территории и, возможно, наймут «некромантов» из Тогола, как давно грозились. Уткнувшись лбом в бортик телеги, Мара невольно задремала. Девушке снилась ее «собственная» армия мертвецов во главе с «принцем» из гроба-сокровищницы. И они были непобедимы.