И осени померкнет благодать
В ненастьях блеклых, проявивших прыть.
Тебя не обещаю вспоминать -
Лишь потому, что не смогу забыть…
Ариша Сергеева
Вагонная суета понемногу улеглась, пассажиры угомонились.
– Как хорошо, – подумал Виктор, – что купил билет в купейный вагон.
Только что он был в вагоне-ресторане, прошёл больше половины состава. Везде холодно неимоверно. В их вагоне просто курорт.
Несколько дней Виктор был в командировке, теперь возвращался в посёлок, где ему предстояло, как молодому специалисту, работать ещё года два.
Спать юноша привык голышом, поскольку жил один, начал было раздеваться. Тело у него сбитое, спортивное, не стыдно показать такое. Только кому и зачем? Решил лечь в спортивных брюках, чтобы попутчиков не смущать.
На нижней полке справа лежала девчушка. Красивая, стройная малышка. Витька на неё сразу глаз положил, разглядывал тайком, даже воображение разморозил. Вот бы ему такую невесту.
Не судьба. Утром выходить. Проснётся красота, а его уже нет. Да и не умеет Витька знакомиться.
В посёлке девчонки наперечёт, с колыбели распределяют, кто кого любить будет и с кем жить. Такие у них порядки. Мало кто из молодых решается нарушать традиции.
Конечно, он давно уже не девственник. Двадцать шесть лет парню. Армию отслужил, техникум закончил. Невеста у него была, даже две. Правда, с первой только целовался, зато с Тоней у него всё было. Жениться собирались.
Не судьба. Физрук техникумовский увёл. Другом прикидывался. В одной компании отдыхали, тренировались вместе. На последнем курсе Тонька от него родила.
“Тренер, блин!”
Виктор бросил любопытный взгляд на попутчицу, мимолётом, вскользь. Девочка в упор смотрела на него. Внимательно, заинтересованно.
Не понять её взгляд было сложно.
Юноша подмигнул. Девчушка уставилась, глаз не отводит.
Витька решил принять вызов. Смотрит, не уступает.
Так и стоял, пока попутчица не вылезла из-под одеяла.
Первым сдался он. Неудобно стало стоять перед девчонкой раздетым.
– Виктор, – представился он шёпотом, – домой едешь?
– Каникулы. Меня Лариса зовут… Павловна.
– Не спится?
– Дома давно не была, соскучилась. Студентка я, на третьем курсе учусь.
– Я работаю. Ты это, Лариса… Павловна, если поговорить хочешь, пошли в коридор. Людям спать мешаем. Только накинь что-нибудь на всякий случай.
– А пошли. Всё равно не усну теперь.
Девочке шёл двадцатый год. Любви она пока не испытала, дружбой с мужчинами была не избалована. Интерес со стороны парня, немного старше себя, был ей в новинку, тем более что Виктор понравился ей с первого взгляда.
Разговор завязался легко. Первая неловкость прошла быстро. Создавалось впечатление, что попутчики давно знакомы, настолько непринуждённо и темпераментно они беседовали.
Рассказы о студенческой жизни, детских приключениях, плавно перетекли в тему любви. Возраст такой. Что может быть важнее и интереснее любви и дружбы?
Лариса, хоть и представлялась по-взрослому, с отчеством, была невинна, как новорожденная. Не довелось ей ни разу в жизни нежиться в мужских объятиях. Вкус поцелуя тоже был неведом.
Непонятно отчего, но глядя на Виктора, Лариса стеснялась своей целомудренности. Хотелось выглядеть в его глазах опытной, взрослой женщиной.
Врать оказалось легко. Девочка припомнила рассказы бывалых подружек, скорее всего тоже выдуманные, и пересказала, что запомнила. Правда, без подробностей.
Повествования о любовных похождениях выходили весёлыми и бойкими приключениями. Влюблённые мальчишки в них постоянно попадали в смешные ситуации.
Витька, напротив, рассказывал всё, как есть, но расставлял акценты таким образом, чтобы выглядеть романтичной жертвой. Не потому, что хитрил или на что-то рассчитывал, хотел выглядеть в глазах Ларисы таким, каким быть мечтал.
Он тоже приукрашивал любовные истории, врал, но совсем в ином ключе. Подружки подло предавали любовь. Несмотря на предельную честность в отношениях, и верность с его стороны.
Витьку понесло. Неожиданно для себя парень присовокупил ещё двух подружек, настоящих, реальных, но к нему никакого отношения не имеющих.
В вагоне было слишком жарко, захотелось немного остыть, прохладиться, тем более, что разговоры о любви разжигали огонь изнутри.
Ребята вышли в тамбур. Состав на перегоне резко притормозил, Лариса повалилась на Виктора. Тот машинально обнял её, чтобы поддержать, да так и не смог разомкнуть объятия.
Губы сами собой нашли друг друга, сомкнулись. Свет в глазах девочки заплясал и померк, унося в мир волшебных грёз.
Дальше они разговаривали безмолвно, произносили предложения и фразы руками, губами, телами, расшифровывали движения и знаки без переводчиков, руководствуясь лишь интуицией и древнейшими знаниями, зашифрованными в первичной клетке матерью-природой.
Была ночь. Пассажиры спали, проводники отдыхали в служебных закутках. Молодым людям, увлечённо колдующим над любовным зельем, никто не мешал.
Мерный перестук колёсных пар на стыках рельс звучал любовной мелодией в их сердцах. Руки непроизвольно совершали магические пассы, изучая то, к чему прикасались.
Девочка тряслась от желания, сама не понимая, что именно с такой силой её влечёт
– Я люблю тебя, Лариса Павловна, точно люблю, – шептал Виктор, робко, но настойчиво и нежно лаская подругу.
Лариса путешествовала в стране грёз, не могла произнести ни слова. Она полностью подчинилась гипнозу первобытного очарования, позволила попутчику прикасаться даже к тому, что считала священным граалем.
Иногда оба приходили в себя. Юноша предпринял было попытку пойти дальше, но девочка заплакала.
– Прости меня, прости, я подумал… ты ведь рассказывала… зачем?
Лариса пожала плечами, – не знаю. Хотела испытать себя. Пришло время становиться взрослой.
– Глупышка.
Время от времени страсть вновь совершала безумные движения, не обращая внимания на заиндевевшие стены тамбура, на зимнюю стужу, на сумасшедшую тряску, потому, что поезд мчал с бешеной скоростью без остановок, догонял упущенное на перегонах время.
Любовникам было плевать на последствия. Такого сильного опьянения им не приходилось переживать никогда прежде.
Инъекции адреналина следовали одна за другой, возбуждая тем больше, чем сильнее и ярче разгорались эмоции. Остановил ребят только призрак приближающегося рассвета, да неясный стук в соседнем тамбуре.
– Я на самом деле в тебя влюбился. Веришь?
Девочка прижалась к нему, – не знаю.
Перевозбуждённые, они попытались уснуть.
Лариса открыла глаза около десяти часов утра. Верхняя полка была пуста.
Сердце её заколотилось, из глаз хлынули слёзы. Она вспомнила, как Виктор вчера рассказывал о предательстве бывших невест. От этого стало ещё больнее.
– Никому нельзя верить, – подумала девушка, – неужели на свете нет верных мужчин и преданных женщин?
В это время в купе зашёл сияющий Виктор. В руках у него были пирожки, апельсины, и коробка конфет.
– Доброе утро, Лариса Павловна! Почему мы плачем? Ой, кажется, догадался. Прости, ну, прости, маленькая! Не подумал.
Виктор посмотрел с сомнением на пассажиров, потом на девушку, и уверенно поцеловал её в губы.
– К великому сожалению мне скоро выходить. Я тут тебе всё записал. Диктуй свои координаты. Адрес родителей тоже. На всякий случай, мало ли. И… пошли в тамбур, нам нужно серьёзно поговорить.