Лариса полулежала, откинувшись на спинку дивана и по-мужски сцепив пальцы на животе, и смотрела в одну точку. Ее взгляд упирался в то место, где стена стыкуется с потолком.
– Ты что, мать, медитируешь? – нарушил ее тягостные думы муж Евгений. – Смотри, заработаешь себе искривление позвоночника.
– Пусть, – безразлично отозвалась Лара.
– Что значит пусть? Будешь сутулая, горбатая и некрасивая. Как с тобой потом на людях показываться? Стыд и позор моим сединам! Да и твоим тоже.
«Умеет поднять настроение, ничего не скажешь», – подумала Лариса, а вслух сказала:
– Типун тебе на язык, – и запустила в супруга одну из маленьких подушечек, валявшихся на диване.
– Ай-ай-ай, не шали! – игриво предостерег Евгений. – Значит, стать горбатой не страшно, а поседеть боишься?
– Я и так сижу, – обиженно отшутилась Лариса.
– Чего дуешься? Обидел кто? – поинтересовался благоверный, плюхаясь рядом.
– Судьба.
– Ах она, злодейка! – иронически посочувствовал Евгений.
– Обделила, – добавила Лариса секунду спустя.
– Обделила, обсчитала?
Жена ничего не ответила, придя к выводу, что разговор с мужем, изначально неконструктивный, совсем потерял для нее интерес.
– А по-моему, тебе грех жаловаться, – как бы взвесив все в уме, продолжил тот. – Ты посмотри, какая у тебя дочка – умница, красавица!
– Угу. Вся в папу, – ехидно дополнила Лара. – Кстати, где она? – И посмотрела на часы, которые показывали половину одиннадцатого вечера.
– А муж у тебя какой? – не унимался тем временем Евгений, не обращая внимания на реплику жены относительно отсутствующей дочери. – Золото, а не муж. Сказка.
– Песня, – нехотя поправила Лара.
– Ты со мной согласна. По глазам вижу, что согласна. Не каждой так в жизни везет. А ресторан? А деньги? – начал перечислять Евгений. – А вот это все? – Он широким жестом руки окинул комнату. – Так что тебе просто повезло.
– Да уж, счастье привалило, – Лариса вдруг улыбнулась. – Болтун ты неисправимый. Болтун и трепло. Язык без костей, как у бабы.
– Главное у человека – душа, – возразил Евгений. – Согласна? Нет? По глазам вижу, что согласна.
– Надо же, какой наблюдательный, – отметила жена.
– У меня глаз-алмаз. Хватит дуться, плюнь на все, если что и не так. Образуется, перемелется, – он легким движением руки смахнул невидимую соринку с брюк, будто отметая всевозможные жизненные неприятности, возникшие сегодня на пути его посмурневшей супруги.
– Хорошо, уговорил, – Лариса поправила рукой волосы, ниспадающие на глаза.
– Может, перекусим? – предложил оптимистично настроенный Евгений.
Что в переводе, однако, означало: а не пойти ли тебе, любезная жена, на кухню и не приготовить что-нибудь для меня? Заодно и развеешься…
Лариса неторопливо встала и двинулась на кухню. И хотя мрачные мысли еще не улетучились, от беззаботной трепотни Евгения все же стало немножечко спокойнее и уютнее на душе.
«Какая же это все-таки странная штука – самокопание, – подумала Лара. – Удовольствия никакого. Сплошные душевные муки. К чему оно вообще? Ан нет же. Стоит появиться в голове хотя бы какому-нибудь самому крохотному сомнению, и нате вам, пожалуйста. Сразу тянет на самоанализ.
Вспоминается все плохое, что с тобой когда-либо произошло. Пусть даже это было сто лет назад. А потом начинаешь чувствовать, как все это начинает давить на тебя так, что в глазах темнеет».
Возможно, это правда, что пессимист – это помудревший оптимист. Но почему же тогда у столь мудрых людей не хватает ума не заниматься самоуничижением по всяким поводам, которые регулярно возникают на жизненном горизонте?
Продолжая размышлять за приготовлением еды, она вновь рисковала загрузить себя начавшими уже было расползаться прочь отрицательными эмоциями. Но на пороге кухни возник вездесущий законный супруг с сигаретой в одной руке и с пепельницей в другой.
– И чем это у нас так вкусно пахнет? – заискивающе произнес он.
– Свеженарезанным хлебом. Нравится? – снова заершилась мастерица кулинарных дел.
– Еще бы, – хмыкнув, согласился он. – Не забудь еще посолить для аромата.
– Не забуду, – отмахнулась Лариса. – А вот где у нас Настя все же, хотелось бы знать! Наверное, опять без разрешения к себе на квартиру поехала.
– Ты никак не можешь понять, что дочь уже взрослая, – поднял бровь Котов. – Наверное, где-то со своим этим… Костей прохлаждается.
– Прохлаждается ли? – покачала головой Лара.
– Она человек взрослый, разберется, как проводить свободное время, – отрезал Евгений. – Надеюсь, ты не упустила в свое время ее половое воспитание?
Лариса нахмурилась. Да нет, вроде не упустила. Но бойфренд по имени Костя не внушал особого доверия. Какая-то не совсем благополучная семья, отца вроде бы нет, а мать – так, недоразумение одно. Работает в какой-то фирме, получает тысяч пять, живут совсем не так, как Котовы. Впрочем, обычная семья. С другой стороны, разве это важно? Лишь бы люди хорошие были! Хотя Настя привыкла к тому, чтобы ее холили и лелеяли. Она единственная дочь, а мама с папой, то есть Лариса с Евгением, никогда ни на что не скупились, чтобы потрафить дочке. Как этот Костя будет справляться с ее запросами, непонятно.
Ладно, все! Лара решительно оборвала свои мысли. В конце концов, это их дело. Чего вмешиваться? Нина Андреевна, ее мама, тоже давала в свое время ей такие советы, с которыми она бы далеко по жизни не уехала. А Евгений по молодости так вообще казался будущей теще придурком. Собственно, наверное, так оно во многом и есть…
Она усмехнулась. Прожито уже почти двадцать лет, было и хорошее и плохое, а живут, однако, они вместе, несмотря ни на что. Но время позднее, а Насти нет. Ночные улицы отнюдь не безопасны…
Думать о плохом не хотелось. Но все же какое это неприятное дело, сидеть, ждать и волноваться. Лариса почувствовала себя в шкуре своей матери, на которую в свое время очень злилась, когда та сердито выговаривала ей за позднее возвращение. Время возвращало сейчас все шары назад. И, как бы ни успокаивала себя Лариса, что волноваться глупо, но все равно спокойно думать о чем-то другом она не могла. Например, о том, заняться ли делом о таинственном отравлении Дмитрия Садовникова, которое, можно сказать, подсуропил ей психолог Курочкин, или же послать его подальше.
Она не дала Анатолию Евгеньевичу твердого согласия, намереваясь продумать ответ сегодня вечером. Но уже одиннадцать вечера, а этой негодяйки нет дома. Она даже не удосужилась позвонить. Настя откровенно заставляла нервничать родителей, по крайней мере, мать. Отец выглядел более спокойным, но и он через час наверняка уже начнет метать икру.
Наконец раздался снизу электронный сигнал домофона, который возвестил – пришел кто-то свой.
Настя зашла, раскрасневшаяся, видимо, от холода. А может быть, и еще от чего-нибудь. Лариса нахмурила брови и строго зыркнула на дочь.
– Да я понимаю все, – беспечно отмахнулась Анастасия. – Понимаю. Я не позвонила. Потому что мне было некогда и… в общем, обстановка не та была.
– Какая же была обстановка? – вздохнула Лариса.
– Мама, ну давай не будем насчет этого, – дочь явно не была расположена к ссоре. – У меня для тебя есть важные новости, которые гораздо интереснее обсуждения того, что я не позвонила домой.
– А могла бы, между прочим, это и сделать! – тоном назидательного папаши, очень по-театральному, заявил Котов, зашедший в комнату.
Он был в очках, которые стал надевать с недавних пор, поскольку с возрастом начала прогрессировать дальнозоркость. Ему не хватало только старомодной жилетки, чтобы выглядеть подобно какому-нибудь мещанину, персонажу пьесы Чехова.
Настя только поглядела в сторону отца, а потом снова перевела взгляд на мать.
– Мама, у меня действительно серьезные новости.
– Какие же? – нахмурился Котов, которому, видимо, какие-то свои мысли пришли в голову.
– Нет, я пока еще не беременна, – парировала Настя. – Неужели вы думаете, что для моего возраста только эта проблема является серьезной? А у меня, между прочим, дело именно к маме.
– К маме? – Евгений нахмурился еще сильнее.
– Да, и очень важное. Поэтому пойдем посоветуемся.
Евгений махнул рукой и со злостью бросил газету на стол. Мать с дочерью удалились в другую комнату. Котов тяжело вздохнул и пошел к холодильнику, где у него была припрятана бутылка коньяка, к которой он время от времени прикладывался.
– Так что у тебя там произошло? – спросила Лариса, когда они с Настей остались вдвоем в комнате дочери. Слева мерцал звездами компьютер в ждущем режиме, справа стоял аквариум, который тоже давал подсветку. Все это создавало немного загадочную атмосферу.
– Понимаешь, я иду по твоим стопам, мама, – тихо произнесла Настя, растягивая слова.
– То есть? – вскинула брови Лариса, потянувшись к выключателю.
– Не надо, не включай свет. Потому что момент немного мистический, даже страшно как-то.
– Что такое? – обеспокоилась Лара. – Что случилось?
– Понимаешь, Костя… Ну, Костя…
– Ну! – Мать вся горела от нетерпения.
– У него есть сестра, Ирина.
– И что?
– У нее неприятности, и я согласилась ей помочь. Вот и все, – чуть улыбнулась дочь.
Эта улыбочка показалась в аквариумно-мониторном свете Ларисе довольно зловещей. Впрочем, Настя вообще сегодня выглядела как-то не так. Наедине они общались не так часто. Вернее, виделись они каждый день, но уже давно между ними не было разговоров, что называется, по душам. Все как-то обыденно, обсуждались бытовые проблемы, формальные «как дела» и все в таком духе. Тем тревожнее, а вместе с тем интереснее становилась нынешняя ситуация.
– Слушай, Настена, давай не томи меня, а! – стараясь подавить раздражение, проговорила Лариса.
– Ладно, все! – подняла руки дочь, сдаваясь. – Короче говоря, эта самая Ирина влипла. И похоже, по уши. Конечно, может быть, милиция разберется, но кто ее знает! Ведь сама много раз говорила, что пока не вмешаешься, бог знает что может произойти.
– Во что влипла? – уже ровнее спросила Лариса, успокоившись, что «влипла» не ее дочь, а кто-то другой.
– Понимаешь, все так случайно произошло…
И Настя, наконец включив свет и усадив маму на кровать, обстоятельно рассказала ей о случившемся с Ириной Кондратьевой в тот злополучный вечер.
Параллельные прямые иногда пересекаются. Нарушение законов геометрии иногда все же происходит. Эта история очень напоминала другую, рассказанную сегодня днем психологом Курочкиным. Только там была прелюдия, а здесь – эпилог. А между ними произошло убийство, был отравлен некто Садовников. И любовницей его оказалась та самая Ирина, которая является сестрой Кости, а Костя… Господи боже мой! Как тесен мир! Уж не думала не гадала Лариса Котова, что такое может произойти. Чтобы ее Настя… Да она вообще старалась никогда не распространяться при ребенке о своих делах – а их было слава богу ой-ой-ой сколько! Но ребенок, как выяснилось, сам впутался в чужую, темную историю. И нисколько об этом не жалеет! Ребенок, впрочем, потому и ребенок, чтобы не понимать серьезности некоторых вещей. Даже если ему восемнадцать!
– Так вот, я и попробовала помочь, – простодушно заключила Настя.
– Вся помощь отменяется, – твердо сказала Лариса. – Этим делом займусь я.
– Я так и знала, что этим кончится! – патетично вскинула руки Настена. – Не хотела тебе ничего говорить! Да не надо помогать, я справлюсь сама. Лучше дай мне консультацию!
Лариса молча покачала головой в знак полнейшего отрицания и жестко сказала:
– Ты в этом ничего не понимаешь! К тому же почему ты так уверена, что эта Ирина ни в чем не виновата?
– Как это? – осеклась Настя. – А Костя?
По ее понятиям, видимо, тот факт, что Ирина является сестрой ее Кости, должен был полностью исключить участие этой самой Ирины в преступлении. Вернее, даже саму возможность того, что она в этом замешана.
– Мне от тебя сейчас нужен только честный, правдивый рассказ о том, что произошло. Когда она пришла, как выглядела, что ты потом делала? И почему, главное, ты об этом мне не рассказала в тот же день?! Почему только сегодня я об этом узнаю?
Настя нахмурила брови. Да, вышло так, как она и боялась.
Мать не желала признавать ее как потенциальную сыщицу, она лишь отчитывала ее и упрекала.
Произошло это три дня назад.
Настя с Костей мирно сидели и пили кофе.
– А кто ремонт-то здесь делал? – поинтересовался молодой человек, оглядывая новенькие обои в модном «евродизайнерском» духе.
– Родичи, конечно, – лениво ответила Настя. – Вернее, не сами, а… Ну, в общем, папаня нанял рабочих, они здесь все и сделали. А почему это тебя так интересует?
Костя не ответил. А в душе немного позавидовал. Вот ему бы такую отдельную квартиру, хотя бы вот такую же однокомнатную! Слов нет, у Насти родители – люди продвинутые. Вон, дочке апартаменты отдельные подарили. Но пока учится, не разрешают сюда переезжать окончательно. А у Кости своей жилплощади нет. И непонятно вообще, будет ли когда-нибудь. Да и сестра тоже без квартиры мыкается. В общем, у матери одна забота – куда бы их спихнуть. А Ирка так вообще засиделась в девках, о чем думает – непонятно. А он-то сам что? Только-только в институт поступил, за деньги, между прочим. Зато в экономический! Вот Настя нарисовалась опять же… Расходы… Правда, она сама кого хочешь содержать может, да и квартира есть. Но все это несолидно как-то…
Конечно, молодые они, и не навеки эти тусовки. Наверняка потом будет кто-то еще, и Настя останется лишь эпизодом молодости.
– Слушай, ты что сегодня такой смурной, а? – придвинулась поближе к нему Настя.
– Тебе показалось, – отговорился Костя.
– Родителей моих вспомнил? – догадалась подруга. – Загрузился по поводу того, как тебя в последний раз мать встретила? Так она всех так встречает! А папаня вообще добрый только тогда, когда выпивает. А в последнее время это не так часто происходит. Что в принципе хорошо…
– Да отец, кстати, у тебя нормальный. По компьютерам у меня консультировался, у него какая-то игра там не шла, я ему объяснил, он поблагодарил. Так что все нормально.
– Ну, я рада, – ответила Настя.
Костя обнял ее, а вскоре губы обоих соединились в долгом поцелуе. И очень некстати прозвучала трель мобильника, раздавшегося из Костиного пиджака. Настя, не прерывая поцелуй, замахала руками, показывая, что, мол, на фиг телефон, не время!
Однако прошло, наверное, с полминуты, а трель не умолкала.
– Слушай, может, случилось что-то? – покачал головой Костя, отстраняя Настену.
Он вытащил из пиджака мобильник и нажал кнопку.
По мере того как он слушал звонившего, лицо его мрачнело. Потом он отстранил трубку от уха и спросил у Насти:
– Это сеструха моя, у нее неприятности, говорит, что попала крупно. Просит о помощи…
Настя пожала плечами:
– Ладно, пускай приезжает…
Она не была знакома с сестрой Кости и никогда даже ее не видела. Знала только, что она лет на восемь старше его.
– Откуда она поедет-то? – спросила Настя.
– От Стрелки, – назвал ориентир Костя.
– В таком случае мы успеем, – усмехнулась подруга.
Константин все понял без лишних слов, и поцелуй, прерванный телефонным звонком, возобновился с новой силой…
Ирина была сама на себя непохожа: запыхавшаяся, нервозная, резкая.
– Вы одни, больше никого нет? – спросила она брата и, когда тот растерянно кивнул, быстро прошла в комнату и, сев на стул, тут же достала сигарету и прикурила дрожащими руками.
– Что случилось? – спросил Костя.
– Ой, извиняюсь, – заметила наконец Ирина Настю. – Здесь курить-то можно?
Девушка кивнула.
– Ты чего в пальто-то сидишь? – спросил Константин.
Ира нервно встала, небрежно скинула его на кресло.
– Хреновые дела у меня, – устало бросила она, задумчиво глядя в окно.
– С матерью, что ли, поругалась? – осторожно поинтересовался Костя, понимая, однако, что в этом случае сестра не стала бы терзать его мобильный и тем более ехать на квартиру к его девушке.
– Если бы… – невесело усмехнулась Ира. – У меня убили любовника.
– Что? – обалдел Костя. Настя ойкнула.
Ирина нервно ходила по комнате, сжимая и разжимая пальцы. Потом села на стул и принялась рассказывать…
– …Вот такая, значит, фигня… – стряхивая пепел в блюдце, закончила она. – И что теперь делать – ума не приложу!
– Но ведь ты ни в чем не виновата! – с жаром воскликнула Настя. – Он же просто умер, и все!
– Ага, умер! – покачала головой Ирина.
– Ну почему обязательно ты виновата? – вступил в разговор Константин. – Ты-то здесь при чем?
– А сбежала зачем? – в свою очередь спросила Настя.
– А действительно, зачем? – поддержал ее молодой человек.
– Тебе легко говорить! – раздраженно ответила Ирина. – Сидя здесь на стульчике! А я тогда не соображала, что делаю! И главное, сумку там оставила, твою мать! – Она стукнула кулаком по столу, сжала зубы.
– Ну что в этом такого уж страшного? Максимум, что будет, так это узнают о твоей связи с ним, и все! – попытался разрядить обстановку брат.
– И так уж все знают! – махнула рукой Ирина и закурила очередную сигарету.
В пачке оставалась одна, последняя.
– У тебя сигареты есть? – хмуро спросила она.
– Есть! – с готовностью ответил Костя, доставая из кармана пачку «Бонда». – У тебя что же, и денег нет? – добавил он.
– Они в сумке остались. Блин… Чего делать-то? – с какой-то надеждой посмотрела Ирина почему-то на Настю.
А та была, кажется, рада, что судьба ей подкинула такое приключение. Она сделала загадочное лицо, подняла указательный палец и произнесла:
– У меня мать – частная сыщица! Я помогу тебе!
Костя посмотрел на нее совершенно опешившим взглядом, потом накинулся на сестру:
– Слушай, Ирка, а почему бы тебе просто не пойти домой, и все?
– Ага, а меня там уже ждут, дома! – нервно выкрикнула она в ответ.
– Ну и что? Сразу все и расскажешь. Реши разом эту проблему, ты же не будешь теперь прятаться все время!
– Нет, – решительно вклинилась Настя. – Надо кому-нибудь пойти туда и разузнать все. Например, мне… Или тебе, – она кивнула на Костю.
– Я знаю, кто это сможет сделать, – уверенно сказала Ирина. – Моя подруга Катя. Она туда пойдет, и в случае чего – если менты уже там – нам отзвонится.
Спустя полминуты она уже разговаривала с Катериной.
– Кать… – просительным тоном говорила подруга, вкратце объяснив ситуацию. – А ты не сходишь туда сама, а? Ну просто на разведку, чтобы мне полегче стало.
– Я? Ну я даже не знаю. Вообще я думаю, ты зря волнуешься! – Катин голос был хорошо слышен из динамиков мобильника.
– Кать, сходи, а?
– Ой, ну ты прямо меня загрузила…
– Только туда и обратно!
– А что я узнаю-то?
– Ты зайди, спроси, не приходил ли кто. А потом с бабульками покалякай у подъезда.
– Ну ладно, – раздалось из трубки. – Я постараюсь.
Катерина выскользнула на улицу и зажмурилась от ударившего в лицо холодного ветра.
«Какие на фиг бабульки! – подумала она. – Они все по домам сидят в такую холодину. Что же мне, по квартирам ходить?»
Добежав до Ирининого дома, она бросила взгляд на свои бывшие окна. В свое время они и подружились-то с Ириной благодаря тому, что жили в одном доме.
«Зайти, что ли, к родителям?» – с тоской подумала Катюха, почувствовав, как ей хочется просто поговорить по душам, поделиться новостями… Но, вспомнив, чем каждый раз оборачивались подобные визиты, решительно заспешила к Ирининому подъезду.
…– Привет, – томно улыбнулась Тамара Александровна, открывая дверь. – Проходи, солнце. Только Ирки нет. И не знаю, когда будет. Но мы с тобой сейчас кофейку попьем. А где твое сокровище-то?
– Оставила с мужем, – ответила Катерина. – Скажите, Тамара Александровна, а к вам никто не приходил? – спросила она, проходя на кухню.
– Нет, зайка. А кто должен был прийти? – удивилась мать Ирины.
– Ну, я думала, может, кто из девчонок, – выкрутилась Катерина, чувствуя, что краснеет. Она очень не любила и не умела врать.
– Нет, не был никто, – ответила Тамара Александровна, ставя чайник на плиту.
Катя посмотрела на нее и в очередной раз убедилась, насколько подруга похожа на свою мать. Тома, как звали ее друзья и даже дочь с сыном, была высокая, статная, рыжая, с ослепительно белой, словно прозрачной кожей. В красивых зеленых глазах таился живой огонек и какая-то смешинка. На Катерину словно бы смотрела Ирина, ставшая вдруг старше на двадцать лет.
Впрочем, для своих сорока шести Тамара Александровна выглядела просто великолепно. Лицо было гладким, без единой морщинки, а волосы – ах уж эти волосы, предмет вечной зависти! – пламенным водопадом спускались на плечи.
Катерина тоскливо прикоснулась с своим волосам, которые, в сущности, были не хуже, только черные, и в очередной раз задумалась над тем, а не выкрасить ли их в такой же цвет? А потом в очередной раз поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Во-первых, такой божественно красивый медно-рыжий оттенок может подарить только сама природа, а во-вторых, сколько ни крась, а волнистыми от этого волосы не станут.
Тамара Александровна тем временем уже разливала кофе по чашкам.
– Есть хочешь? У меня колбаса есть.
– Да нет… – смутилась Катя. – Не надо.
– Чего «не надо»! – махнула на нее рукой Тома, доставая из холодильника батон колбасы и нарезая его толстыми, неаккуратными ломтями.
– Готовить некогда, – словно оправдываясь, сказала она. – На работе же все время. А то иногда задерживаешься, сейчас вон еще на одну работу устроилась, Костя в институте учится, с девчонкой встречается, тоже расходы…
– Надо же, а! – удивилась Катя, которая видела сына Томы последний раз довольно давно, и в ее представлении он был еще несмышленым подростком.
– Да, какая-то богачка у него… Мажорка, как он говорит. Но с квартирой! – подняла палец Тамара Александровна. – Так что… Может, еще и поженятся.
– Вряд ли, – махнула рукой Катя. – Ему же всего-то ничего, восемнадцать.
– Восемнадцать мне уже, ты целуй меня где? – улыбнулась Тома, лукаво глядя на подругу дочери. – Везде! Песни-то слушаешь? То-то же!
– Да… – понимающе протянула Катерина, кладя колбасу на хлеб. – И значит, вы довольны выбором сына, Тамара Александровна?
– Конечно, не то, что эта стрекоза Иринка! – махнула рукой та. – Эта вообще с ветром в голове! Вот и у тебя, и у Ульяны – мужья, дети. А она? Ну куда это годится?
Примерно в таком ракурсе и продолжался дальше разговор. Тамара Александровна вовсю критиковала легкомысленную дочь и хвалила серьезного сына. Хотя подругу сына она не видела, но из-за наличия у потенциальной невесты квартиры питала к ней самые добрые чувства. Катька внимательно слушала, прихлебывая кофе.
Наконец она сочла свою миссию выполненной и поднялась.
– Я пойду, не буду больше ждать – вдруг Ирина вообще не придет.
– Может, и вообще не придет, – вздохнув, согласилась Тома. – Чего ей? Дело молодое, вертихвостка, одним словом!
Катерина распрощалась с Тамарой Александровной, выходя из подъезда, несколько раз придирчиво осмотрелась. А то, может быть, милиционеры притаились где-нибудь да только и ждут, когда Ирина пойдет домой, а они ее цап-царап! Нет, конечно, глупости это все! Они бы давно уже приехали. У Катьки отлегло от сердца. Нет, все же умеет подруга влипать в истории! Правильно Тома ее ругает, правильно! Вот она и Ульяна, еще одна их подруга, – девушки серьезные, замужние. Ну ничего, для Иринки эта история уроком будет. Выяснится, конечно, что она не виновата ни в чем, об этом Катерина даже не беспокоилась.
– Ну вот, отзвонилась эта Катька, – продолжала рассказ Настя. – Сходила она к матери, выяснила, что там все тихо. Потом мы вина выпили все втроем, Костик сбегал… Ну а потом домой поехали.
– Понятно, – отозвалась Лариса.
Настя покачала головой, демонстрируя тем самым, что мать своими старорежимными высказываниями порядком достала. Разумеется, девушка опустила в своем рассказе эпизод с поцелуями. Она вообще о своей личной жизни не рассказывала родителям ничего. Они знали только, что Костя – ее друг, а какие уж отношения их связывают и насколько они серьезны, об этом она не распространялась.
– Я, между прочим, пообещала, что, возможно, смогу ей помочь, – напомнила Настя.
– И что же ты предприняла? – тут же спросила Лариса. – Ведь несколько дней уже прошло!
– Мы проследили за домом этого Садовникова. Туда менты только приходили, больше никого.
– А зачем следили?
– Ну, мало ли… – отозвалась Настя.
Лариса вздохнула и покачала головой:
– В общем, так, Настена, давай самодеятельность прекращаем, я сама занимаюсь этим делом. И никаких «но»! – повысила мать голос. – Давай мне все адреса, явки и пароли, – пошутила она. – А на ту квартиру больше пока не ходи. Поняла?
– Почему? – удивилась Настя.
– Нечего там тебе делать. А с Костей своим вне и в институте видитесь.
Анастасия ничего не ответила. Она была разочарована тем, как складывались обстоятельства. Лариса же, решив, что на сегодня информации довольно, встала и пошла к выходу.
– Так, а с Ириной-то что сейчас, ты не в курсе? – спросила она вдруг, останавливаясь в дверях.
– Костик говорит, что сидит тихо, как мышь, и никуда не высовывается, – ответила Настя, садясь за компьютер. – Сейчас почту надо прочитать, может, информацию какую новую он мне скинул по имэйлу…
«Техника на службе молодежи», – подумала Лариса, закрывая дверь. После этого разговора ей стало окончательно ясно, что отвертеться от дела Садовникова не удастся. Курочкин – знакомый довольно шапошный, ему можно и отказать. Тем более что ничего ему на самом деле не угрожает, никто его напрасно не обвинит. А вот сестра бойфренда дочери – совсем другое дело. А Настя не остановится. Лариса знала, что дочь характером пошла в нее, так что если что запало, значит, пойдет до конца. Только как бы игра в шпионов-сыщиков не закончилась плохо… Кто его знает, кто там виноват в убийстве этого самого Садовникова?!
Следующий день Ларисы начался с размышлений по поводу перспектив внезапно упавшего на ее голову практически с неба дела. Настя уже ушла в институт, и дома они были вдвоем с Евгением, сидели на кухне и завтракали. Вид у пары был какой-то отрешенный.
– Ну что, опять поток сознания? – прервал ее размышления муж. – Прямо слышно, как мысли по извилинам шуршат. Шарики такие перекатываются туда-сюда.
– Мне что, даже подумать нельзя? – нахмурилась Лариса.
– Слишком долго не стоит, – покровительственно заметил Евгений. – Расслабься, отдохни, а то голова будет болеть. Весьма, доложу я тебе, неприятное ощущение, – поморщился он.
– Вспомнил свое алкогольное прошлое? – не осталась в долгу Лариса.
– К сожалению, настоящее, – серьезно ответил Котов. – Меня головные боли уже достали. Между прочим, они появились сразу после того момента, когда я бросил пить.
– И какие же выводы ты сделал?
– Они очевидны, – вздохнул Евгений. – Только ведь если снова пить будешь, голова не пройдет. Только будет болеть уже с похмелья.
– Значит, пора на вечный покой?
– Этого, мать, ты не дождешься, – с какой-то радостью сказал Евгений. – А вот тебе нужно быть поосторожнее, а то можешь меня опередить в этом плане ненароком.
– Ну и шуточки у тебя! – вырвалось у Ларисы. – И тем не менее у меня к тебе вопрос.
– Какой же? – поднял брови вверх Котов.
– Ты когда на работу пойдешь?
– Вот, спровадить решила, – заворчал муж. – Ничего, уже скоро. А у тебя что, снова приключения намечаются?
– С чего ты взял?
– А я тебя изучил за время совместной жизни, – ничтоже сумняшеся отозвался Котов. – У тебя на лице появляется совершенно особое выражение, когда ты намереваешься посвятить себя любимому хобби. Оно совершенно особенное, его ни с чем не спутаешь. Я даже затрудняюсь его описать. В зеркало смотреться абсолютно лишне, – махнул рукой Евгений. – Нет! Там будет обман. Только когда ты погружена в свои мысли, оно появляется.
– Ладно, я уже поняла, что для тебя я – прочитанная книга, – сказала Лариса. – Так ты на работу когда собираешься?
– Дай кофе допить! – возмутился Котов.
Потом посмотрел на жену, взял чашку и удалился к себе в кабинет.
Когда он ушел, Лариса почувствовала себя спокойнее. Ничего такого обидного муж, конечно, не сказал, но вторжение в ее мысли сегодня было абсолютно несвоевременным. К тому же она намеревалась позвонить Карташову, а это лучше было сделать без Котова, который по старой привычке ревновал ее к полковнику милиции.
Муж ушел на работу довольно быстро. Он допил кофе у себя в кабинете, оделся и, бросив на прощанье «береги себя», ушел. Когда за ним закрылась дверь, Лариса набрала номер и вскоре услышала до чертиков знакомый самоуверенный голос.
– Алло, – солидно пробаритонировал голос.
– Угадай, кто звонит, – бодрячком выпалила Лара вместо приветствия.
– Ты, – тут же ответил без запинки Карташов.
– Молодец, – похвалила Котова своего старого друга. – Делаешь грандиозные успехи.
– Рад стараться, – рассмеялся Карташов. – Зачем звонишь? Выкладывай, не стесняйся.
– Хорошо, постараюсь не отнимать у тебя много времени, – пообещала Лариса. – Мне тут, как обычно, нужно, желательно побыстрее, решить одну непонятную задачку.
– Записываю, – отрапортовал Олег Валерьянович о своей полной боевой готовности.
– Ты пока погоди записывать, а просто выслушай, – предложила сыщица, придерживая рьяный порыв исполнительности собеседника. – Произошла довольно странная история. Наверняка твой отдел этим занимается.
– Ну, допустим, – вздохнул Карташов. – Это ты об убийстве на улице Безымянная вчера вечером?
– Отнюдь нет, – отозвалась Лариса. – Преступление было совершено несколько дней назад. В собственной квартире был отравлен некто Дмитрий Садовников.
– Так-так, – проговорил полковник. – Я лично не в курсе, но подчиненные, должно быть…
– Для начала хотелось бы узнать результаты медэкспертизы.
– Какая ты быстрая! – хохотнул Карташов. – Это займет время.
– Я подожду… В течение дня сможешь?
– Наверное, – отозвался полковник. – Слушай, Садовников? Так-так… Что-то припоминаю. По-моему, они сейчас разрабатывают версию о собутыльниках этого Садовникова. Если я не ошибаюсь…
– И эта версия, как всегда, ошибочна, – усмехнулась Лариса.
– Это ты брось, зачем так огульно клеветать на наших орлов? У нас работают профессионалы! Ну, мать моя, – протянул Карташов. – Ты прямо-таки думаешь, что одна такая умная, а другие совсем ничего не понимают. Уверен, что всех, кого надо, давно опросили. Мне кажется, ты просто сгущаешь краски и излишне драматизируешь.
– Да вовсе нет, – Лариса рассмеялась. – Я вообще только начала заниматься этим делом, поэтому не знаю, какие версии могут быть ошибочны, а какие нет.
Карташов на некоторое время замолчал, потом откашлялся и сказал:
– В общем, так. Суть дела я уловил и, конечно, помогу тебе в счет наших былых отношений. Результаты экспертизы тебя интересуют. Сделаем… Все, – вдруг спохватился полковник. – Ты уж прости, но заболтался я тут с тобой. А у меня забот, сама понимаешь. Погоны обязывают. Нужно мылить шеи подчиненным. Иначе в нашем деле нельзя. О твоей просьбе не забуду, можешь быть уверена.
«Полковник ведет себя как генерал», – подумала Лара и вспомнила о его комплекции, начинающей приобретать признаки высоконачальственной особы.
Тем не менее это было не так уж плохо – иметь своего человека в милиции, весьма высокопоставленного, к которому всегда можно обратиться за помощью. И он ей пока не отказывает. И к тому же сколько раз он ее выручал, когда ей доводилось попадать в неприятные ситуации!
Так она вспоминала Олега Валерьяновича добрым, с оттенком небольшой критики словом, пока согревался чайник.
Карташов ее не обманул и позвонил буквально через два часа. Ларисе казалось, что Олегу до сих пор доставляет удовольствие демонстрировать перед ней свою возможность доступа к конфиденциальной информации. Даже в тех случаях, когда оправданность этой секретности была, мягко говоря, под вопросом. Порой даже выходило так, что секрет давно уже не был секретом.
– Извини, но раньше никак не мог, – начал Олег в оправдание. – Должен тебя огорчить, но ясного тут мало. Отравлен ядом с довольно сложным названием, даже не буду пытаться зачитывать, язык сломаешь. Откуда он его взял, непонятно. Не найден источник.
– То есть? – не поняла Лариса.
– Ну, бывает, что в водку подмешают, бывает – в пищу, а тут – ничего, понимаешь? Оперативники обыскали квартиру и не нашли ни бутылки, ни стакана, ничего другого.
– Значит, унесли с собой?
– Значит, – вздохнул Карташов. – Вот, собственно, и все. Время смерти зафиксировано, положение тела… Ну, тебе это, наверное, без надобности.
– Читай, читай!
– Читаю, – послушно откликнулся полковник. – «Смерть Садовникова Дмитрия Олеговича наступила в результате отравления ядом со сложным названием приблизительно в десять часов вечера. Никаких признаков борьбы и сопротивления обнаружено не было. Не было и беспорядка в квартире. Никаких следов насилия. На момент смерти Садовников находился в состоянии алкогольного опьянения средней степени тяжести». Вот в принципе и все.