«Кажется невероятным,
что вероятность, стремящаяся к единице,
становится просто обыденной реальностью»
Оппенгеймер (из личных записок)
– И всё же… Всё, что ты говоришь это бред,– произнёс Саймон, закуривая и садясь на подоконник лестничной площадки.
Был один из солнечных дней поздней осени, когда солнце как-то особо грустно играет в жёлтых кронах деревьев на Институтской аллее. Саймон не хотел ни спорить, ни курить, где-то в правом легком покалывало, а ведь он ещё месяц назад обещал себе бросить. Но теперь, когда Джек, в своей привычной манере, протирая очки краем халата, стал рассуждать о высоких даже для физика теоретика материях, Саймон снова разнервничался и приложился к сигарете.
– Всё просто,– продолжал Джек,– все знают, к примеру, что жарче всего на экваторе, но ведь это не так. Самое тёплое место располагается по синусоиде, потому что Земная ось наклонена, – хотя из-за рассеивания тепла в атмосфере это и незаметно. В масштабах Вселенной происходит точно так же. И если для использования солнечной энергии нам нужно просто установить солнечную батарею, то есть, по сути, плоскость… То для извлечения энергии из пространственно-временного континуума, нам понадобится трёхмерная конструкция…
– Хорошо, хорошо, хорошо,– торопливо прервал его Саймон, замахав рукой с зажатой между пальцами сигаретой и распространяя клубы дыма на всю лестницу,– я готов с тобой согласиться целый миллион раз… Более того, эта проблема уже обсуждалась очень много раз. Ну, если бы ты предлагал использовать сверхмощный разряд, или импульсный лазер, или магнитное поле, сопоставимое по мощности с гравитационным, то это ещё хоть как-то мог кто-нибудь воспринять. Более того, под это дали бы неплохую сумму, что гарантировало бы тебе написание отчёта и кипы статей по поводу экспериментов. И всем было бы плевать, удались они или нет. Но ведь ты бегаешь по институту со схемой из курса молодого радиолюбителя и пытаешься из всего этого сделать что-то невероятное.
– Вот,– расхохотался Джек, так, что даже чуть не потерял очки с носа,– в вероятности всё и дело. Вселенная бесконечна, поэтому вероятности появления материи и энергии на всей её протяженности равна единице. Следовательно, мы всегда со стопроцентной гарантией можем «выловить» всё, что угодно, а скорость этого «отлова» будет зависеть только от ширины входного канала.
– Да, я помню, этого чудака Соммерсби из отдела вероятностной физики, пытающегося открыть портал в иные измерения,– усмехнулся Саймон, закуривая вторую сигарету,– он спалил тогда половину третьей лаборатории. Похоже, его слава не даёт тебе покоя…
– Ты зря иронизируешь,– серьёзно ответил Джек,– поверь мне, не сегодня, так завтра, я найду нужный угол наклона катушек, и никаких энергозатрат не понадобится вообще. Мы сможем тащить из пространственно-временного континуума не только бескрайнюю энергию, но и перемещать объекты, извлекать готовые структуры с новыми, но заранее задуманными нами свойствами. Ведь раз число элементарных частиц конечно, а пространство бесконечно, значит, уже перебраны все, абсолютно все варианты, и то, что мы делаем здесь и сейчас уже есть где-то там…
– Ага,– снова рассмеялся Саймон.– Жаль, что ты не сможешь вытащить из этого континуума своей собственной схемы из пяти катушек.
– Не смейся. Не смейся. Если этого не сделаю я, то рано или поздно какой-нибудь студент, и для этого ему понадобятся вот эти вот пять катушек и всего одна девятивольтовая батарейка.
Возникла пауза. Саймон повернулся к окну, будто задумавшись о чем-то, а потом сказал:
– Вероятности, да?
– Да.
– Да это так же вероятно, как то, что сейчас из пустоты появится черный рыцарь на коне или что в небе пролетит розовый дракон.
Джек повернулся и пошел вниз по лестнице, а Саймон продолжал докуривать сигарету и с философским видом смотреть, как лучи солнца проходят через золотую осеннюю листву.