Прошу прощения, но тема, преследующая в жизни, не отпускает просто так.
Признаюсь честно, сам я очень люблю чистоту.
Абсолютно во всем: от чистой мыши у компьютера, ежедневной смены белья и рубашек, до стерильности отхожего места. Которое в моей квартире не может считаться отхожим, ибо сверкает надраенным кафелем под двухсотваттным светильником. (Насколько знаю, у большинства людей люстры меньшей мощности висят в гостиных).
Конечно, мне далеко до жены, которая, будучи провизором, признает только химическую чистоту.
(Достаточно сказать, что обычного куска мыла нам двоим хватает максимум на три дня.)
Хотя и мне порой хочется нажимать кнопки в лифте не рукой, а ногой, поскольку панель почти всегда аккуратно заплевана представителями подрастающего поколения, живущими в одном со мной подъезде..
Но стремление к чистоте – это далеко не единственный мой смертельный порок. Я люблю еще и комфорт. И полный порядок.
Что в принципе непонятно большинству россиян. Потому что к кому ни приди в гости – и везде увидишь одно и то же.
Сто лет назад изодранные котами и едва прикрытые каким-то рядном диваны. (Которым место даже не на свалке, а в костре.)
Остекленные окошечками в ладонь размером, завешанные серыми занавесками и превращенные в свалку лоджии.
Прихожие, заваленные обувью, которая хранит реликтовую грязь прошлого сезона.
Кухни, уставленные черными от вековой копоти кастрюлями, увешанные сальными полиэтиленовыми пакетами, украшенными стоящими на всеобщем обозрении мусорными ведрами.
И так далее.
Продолжать можно бесконечно.
И после этого кто-нибудь удивится – почему я не люблю свою родину?
Меня всегда кажется сверхъестественным чудом, что в России существует такая вещь, как хирургия, и в общем не все больные умирают от послеоперационных инфекций. Видимо, хирурги все-таки иногда руки моют…
Но я отвлекся.
Мне просто хотелось сказать, что истинно русский человек, запущенный в цивилизованное место, за короткий срок превратит его в малый анклав своей среды обитания.
В навозный хлев, в прогнивший сарай, в подобие собственного садового участка с вонючими тряпками на заборе…
Я вновь окунаюсь в Турцию.
В отеле – в лифтах и у дверей – были расклеены очень вежливые просьбы к гостям: не посещать ресторан в пляжной одежде.
Разумеется, не из соображения приличий. О каких приличиях речь в курортном месте? где идя вдоль бассейна, можно разбить себе голову, споткнувшись о бюст дамы, загорающей топлесс!
Просто морская вода оставляет трудносмываемые разводы на ткани, а при соприкосновении с некоторыми металлами образует неустранимые окислы.
Отель был чист, как маленькая немка перед первым причастием.
В ресторане и холлах стояла мебель из натурального дерева, с обивкой из натуральных материалов.
Любому нормальному человеку было бы просто жалко портить ее своей мокрой одеждой.
Но русские матроны спокойно раскладывали свои мокрые задницы, прикрытые прозрачными парео.
(Кстати сказать, мужчины в ресторан переодевались; зато женщины, которых было большинство, обычно приходили в почти натуральном виде и прямо из воды. Впрочем о женщинах будет отдельная глава.)
Уже к концу своего отпуска я заметил, что некоторые стулья безнадежно попорчены уважаемыми гостями.
Мне трудно понять, как можно так относиться к изящным дорогим вещам.
Потом я представлял домашнюю обстановку подобных уважаемых– и все становилось на места.
Приходили мысли об обычной свинье, которую, конечно, можно один раз как следует помыть и отчистить и привести из свинарника во дворец, но…
Но лучше я вспомню анекдот старых времен, который ложится в тему.
Наверняка многие из вас его слышали. Но это неважно.
В общем, получил чукча новую квартиру. При советской власти, ясное дело. Четырехкомнатную, поскольку семья большая. Привел русского, хвастается обновкой. Одну комнату показывает – там пусто.
– Здесь у меня тундра, – говорит.
И во второй у него тундра, и в третьей. Везде тундра. Включая прихожую, балкон, кухню, ванную и даже стенной шкаф.
Наконец открывает дверь туалета. Там чадит смердящее пламя, все забито вонючими шкурами, грязными детьми, еще какой-то дрянью, в общем – вполне жилое помещение, по-чукотски.
Это у меня яранга, – поясняет.
– А… А куда ты в туалет ходишь? – спрашивает обескураженный русский.
– Так в тундру, однако, – отвечает чукча.
Как вам кажется, сильно мы от этого чукчи отличаемся?..