Глава 3

В усадьбе, куда явились двое оперативников, на первый взгляд ничего не изменилось в сравнении со вчерашним вечером. Все так же благоухали цветы на клумбах и в вазах, так же журчала вода в искусственном ручье, втекавшем в пруд; вдали, за кустами роз, была видна фигура садовника, окапывавшего левкои. Но когда оперативники вошли в холл, они сразу заметили, что в доме произошло что-то неладное: навстречу им спешила молодая горничная Клава, которую Гуров вчера уже видел. В руках она держала заряженный шприц, держа его иглой вверх. У самой горничной лицо было заплаканное.

– Это кому же помощь потребовалась – Вадиму Александровичу? – спросил ее Гуров.

– Ну да, – ответила горничная, готовая исполнить роль медсестры. – Он, как пришел, как рассказал, какое несчастье случилось, так сразу ему плохо стало. Мы с Юрием Вадимовичем его наверх отвели, а там он и сознание потерял. У него ведь сердце слабое, он может такое несчастье не пережить.

– А вы и раньше оказывали помощь своему хозяину? – поинтересовался сыщик, пока они вместе поднимались по лестнице к кабинету.

– Ну да, – отвечала Клавдия. – Я же говорю – у него сердце слабое. Я и укол могу сделать, и систему поставить. Ему врачи советовали лечь на операцию, поставить кардиостимулятор, но Вадим Александрович не хочет – он операции боится.

– А сын его уже знает, что случилось? – спросил капитан Соловьев.

– Да, ведь он мне помог нести отца наверх, – объяснила горничная. – Сейчас он возле него сидит.

Так, втроем, один за другим, они вошли в кабинет. Вадим Егоров лежал на диване, глаза у него были закрыты. Рядом сидел его сын Юрий. Вид у юноши был совершенно несчастный, какой-то потерянный. Видно было, что он не знает, как теперь себя вести, что делать. Клава согнала его со стула рядом с диваном, села на него сама, чтобы сделать укол, и Юрий Егоров встал в стороне, не зная, нужен ли он еще здесь. Капитан Соловьев вывел его из этого затруднения.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов, – сказал он. – Давайте пройдем куда-нибудь, чтобы не беспокоить вашего отца.

– Да, давайте спустимся в гостиную, там будет удобно, – отвечал Юрий.

Гуров тоже отправился вместе с капитаном. Они втроем спустились в гостиную и сели вокруг стола.

– Скажите, вы заметили, как ваши родители отправились на прогулку? – задал капитан первый вопрос.

– Да, я слышал, как они спускались по лестнице, – отвечал Юрий. – Папа еще крикнул мне, спросил, не хочу ли я к ним присоединиться. Но я сказал, что хочу немного позаниматься, и они ушли без меня.

– То есть вы их в этот момент не видели?

– Нет, я только слышал их голоса.

– В этот момент, отправляясь на прогулку, они не ссорились?

– Нет, ничего такого не было. Голос мамы я вообще не слышал, только голос отца. Он что-то спросил маму – кажется, не хочет ли она захватить шаль или кофту, а то под вечер может стать прохладно. Ну и потом он крикнул мне, позвал на прогулку. И все, больше я ничего не слышал.

– Ваши родители часто гуляли по вечерам?

– Да, это было обычным делом. Они гуляли каждый день, если была хорошая погода, не было дождя или сильного ветра и если папа нормально себя чувствовал.

– А ваша мать, Юлия Аркадьевна, всегда хорошо себя чувствовала? Из-за ее здоровья прогулки не отменялись?

– Нет, иногда из-за нее тоже отменялись. У мамы бывают… у нее бывали приступы высокого давления. Но это случалось довольно редко – примерно раз или два в месяц.

– А у Вадима Александровича эти боли в сердце часто случались?

– Да, сердце папу часто подводит. Ведь он три года назад перенес инфаркт. Ему надо полностью менять образ жизни, беречь себя, но он не хочет. Врачи ему предлагали делать операцию, ставить стимулятор, но он упорно отказывается. Предпочитает пить разные лекарства, снижающие холестерин, улучшающие работу сердца. Еще он отказывается от соли, у нас на столе никогда нет солонки…

– Значит, сегодня ваши родители, уходя на прогулку, не ссорились. А раньше? Между ними случались ссоры или размолвки? Это ведь во всех семьях бывает.

Молодой человек всем своим видом выразил удивление.

– Нет, – отвечал он, – я не помню, чтобы у мамы с папой были какие-нибудь размолвки. И тем более ссоры. У нас очень дружная семья. Вот полковник Гуров, который вчера был у нас в гостях, сам мог в этом убедиться.

– Да, я заметил, какая сердечная обстановка царит в вашем доме, – согласился Гуров. – Однако капитан Соловьев прав: какое-то непонимание случается даже между самыми любящими супругами. Не будете же вы утверждать, что они всегда были согласны друг с другом!

– А я готов так утверждать! – упрямо повторил Юрий. – Не было у нас никаких размолвок, никакого непонимания!

– Хорошо, оставим это пока в стороне, – сказал Гуров. – Вы сказали, что не пошли сегодня на прогулку, потому что занимались. Но ведь вы уже не учитесь! Ваш отец мне вчера говорил, что вы работаете в банке…

– Да, я уже год работаю менеджером, – подтвердил Юрий. – Но я хочу занять более высокую должность. Для этого мне надо в совершенстве изучить банковское дело. Одного учебника Самуэльсона мало.

– Понимаю… – кивнул сыщик. – Подходя к вашему дому, я заметил под навесом велосипед. Это ваш?

– Да, я люблю ездить. Стараюсь ездить каждый день, невзирая на погоду.

– Наверное, вы катаетесь не только по проселочным дорогам, но и на шоссе выезжаете?

– Да, я предпочитаю двигаться по шоссе. Но почему вы об этом спрашиваете? Какое это имеет отношение к гибели мамы?

– Скорее всего, никакого, – согласился сыщик. – Я просто стараюсь узнать как можно больше о людях, относительно которых ведется расследование.

– А разве здесь необходимо расследование? – удивился Юрий. – Что здесь расследовать? Произошла трагедия, мама упала с обрыва, вот и все. Или вы подозреваете папу, что это он… Что он толкнул?! Какая чушь! Вы просто… просто…

Грубое, оскорбительное слово так и вертелось на языке у младшего Егорова, но он силой воли сдержался и не произнес его. Встал и сухо произнес:

– Думаю, вы уже задали мне все вопросы, какие у вас были. Теперь я хочу вернуться к отцу.

– Конечно, вы можете вернуться к Вадиму Александровичу, – отвечал Гуров. – Но если он уже пришел в сознание, нам с капитаном Соловьевым надо поговорить с ним. Да, и прошу не удивляться тому, что мы также поговорим с людьми, которые живут в вашем доме. Таков порядок.

Юрий Егоров не нашел что на это сказать. Оперативники оставили его в гостиной, а сами вернулись в кабинет. Здесь они обнаружили Клаву Самохвалову, сидящую в кресле возле дивана, на котором лежал Егоров-старший. Горничная объяснила, что Вадиму Александровичу стало лучше и он заснул. Капитан решил, что будить хозяина дома не стоит. Вместо этого он предложил горничной спуститься вниз, чтобы теперь он мог задать свои вопросы ей.

Юрия Егорова в гостиной уже не было – видимо, он куда-то ушел. Горничная заняла место в кресле, в котором только что сидел Юрий, и началась новая беседа.

– Как часто ссорились Егоров и его жена? – сразу же спросил Соловьев.

– Ну это было очень редко… Можно сказать, почти и не было такого, – отвечала девушка.

– И все же – когда это случилось в последний раз, можете вспомнить?

– Пожалуй, весной… Или нет – это было уже здесь, на Волге, значит, в начале лета.

– А что послужило причиной для ссоры?

– Кажется, шла речь о деньгах…

– О каких именно деньгах?

– Понимаете, Вадим Александрович – человек щедрый, он любит всем помогать. К нему ведь и из ближайшего села Рыбкино люди приходили, просили помочь, и местная администрация из поселков Зольное, Богатырь просила денег, чтобы дорогу проложить. Он редко кому-то отказывал. А Юлию Аркадьевну это злило. Она ругала мужа за напрасную трату денег.

– Вот как? – вступил в разговор Гуров. – Если причина такая и если Вадим Александрович и правда никому не отказывал, то ссоры должны были происходить чаще…

– Может, я неточно выразилась, что ссор почти не было… Да, пожалуй что были…

– А не было у этих размолвок других причин, кроме денег? – продолжал допытываться сыщик. – Например, Ксения Безрукова не могла быть такой причиной?

Девушка усмехнулась.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – произнесла она.

– Сейчас объясню, – обещал Гуров. – Вчера за ужином я заметил, как Юрий Егоров поглядывает на Ксению. Скажите, какие у нее отношения с сыном хозяина?

– Да нет у них никаких особенных отношений! – заявила Клавдия. – Во всяком случае, я ничего такого не знаю. И вообще, я в чужие дела не лезу.

– Особенных, может, и нет, но симпатия Юрия к дочери Безрукова проявляется довольно отчетливо, – заметил сыщик. – И это вряд ли нравилось матери Юрия. Она, наверное, мечтала о другой невестке…

– Это уж точно! – Эти слова вырвались у горничной сами собой, она просто не могла сдержать своих чувств. – Она считает, что ее сын должен жениться на принцессе, никак не меньше!

– А вас Юлия Аркадьевна не ревновала? – спросил сыщик.

– Ревновала? – опешила девушка. – К кому?

– К собственному мужу, конечно. Я заметил, что Вадим Александрович относится к вам с симпатией…

– Ну уж вы скажете – «с симпатией»… – пробормотала Клавдия. – Просто я ему немного нравлюсь, что тут такого? Хотя насчет Юлии Аркадьевны вы правы. Она уже месяц уговаривала Вадима Александровича, чтобы тот меня уволил!

– А он, значит, не соглашался? Вот вам и еще одна причина для разногласий. Теперь скажите: сегодня, когда супруги отправились на прогулку, они ругались?

– Ну я не знаю, как это назвать… – протянула Клавдия.

– Вы скажите, что вы слышали, а мы уже сами решим, как это назвать, – предложил ей капитан Соловьев.

– Ну я была в столовой, а они собирались на прогулку вот здесь, в гостиной. Тут близко, и все, в общем, слышно. И я слышала, как Юлия Аркадьевна говорила что-то вроде: «Это должно прекратиться! Я это не потерплю! Сколько можно тебе говорить?!»

– О чем шла речь, вы знаете?

– Нет, откуда? Они, наверное, начали ругаться еще наверху, в спальне. Так что я не знаю, что хозяйка имела в виду.

– Может быть, они ругались из-за вас? – спросил Гуров. – Из-за того, что Вадим Александрович относится к вам с симпатией?

– Не знаю… – пробормотала девушка. – Мне кажется, речь шла о другом…

– Я ничего не хочу сказать, я всего лишь допустил такую возможность, – отвечал Гуров. – Стало быть, супруги начали ругаться еще в доме и в таком состоянии отправились на прогулку?

– Ну да… – отвечала девушка.

– Хорошо. В таком случае у нас больше нет к вам вопросов. Правда, капитан?

– Да, пока что у меня вопросов нет, – отвечал Соловьев.

– Подскажите нам, кто в доме больше всех знает о хозяйских делах, о взаимоотношениях супругов? – продолжал Гуров. – Наверное, управляющий? Или его дочь, Ксения? Или, может быть, повар Егор Трубников?

– Конечно, Игорь Сергеевич в курсе всех дел, – отвечала Клава. – Только вряд ли он вам что-то расскажет. Он человек такой… скрытный. Из него лишнего слова не вытянешь.

– Но мы все же попробуем, – сказал Гуров. – Где мы можем найти господина Безрукова?

– Скорее всего, у него в кабинете, – ответила девушка. – У него свой кабинет небольшой есть, тут, на первом этаже. Вот сюда в коридор пройдите…

– Да, мы пойдем, поговорим с господином Безруковым, – проговорил Гуров. – А вы поднимитесь к Вадиму Александровичу. И, если он проснется, дайте нам знать. Нам все же необходимо с ним поговорить. А также с Ксенией Безруковой и поваром Трубниковым.

– Хорошо, я посижу с Вадимом Александровичем, – согласилась девушка. – И дам вам знать, если он проснется.

Она поднялась наверх, а оперативники прошли по коридору в том направлении, которое указала Клава, и постучались в дверь маленького кабинета управляющего.

Загрузка...