– Да что за на фиг, то сегодня! – в сердцах вскрикнул я.
Резкий порыв ветра без труда разогнал тяжелую, обитую по краям тонкой металлической лентой воротину. А хорошо смазанные петли не издали ни единого скрипа, когда она прилетела мне точно в лоб.
От неожиданности я во второй раз за день приземлился на задницу. Ну замешался чуть-чуть, пытаясь расшевелить подмерзшую щеколду.
– Блин, ну как так – то? Сначала штаны порвал, теперь вот это…
Сидя на холодных досках, устилавших двор, я потрогал рукой быстро набухающую шишку. По размеру она уже была с перепелиное яйцо.
Нет, сегодня день явно не задался.
– Кха-хк-ха… – Крис, направившийся уже было в сторону задних ворот, ведущих в сад обернулся на мой возглас, и теперь старательно пытался давить в себе вырывающийся наружу смех. – Вольк, чего это ты тут расселся? Устал че ль?
А сам так ехидно улыбается, что аж злит меня…
В другой ситуации, я бы может тоже рассмеялся, но не сейчас. Как-то разом всплыли в памяти все неприятности, навалившиеся на меня сегодня. Начиная с того, что пришлось уйти с урока мастера Одрика, затем долго стоять и ждать, пока не появиться Крис, порванные штаны вообще были катастрофой, за которые мне еще предстоит выслушать нравоучения от мамы… Да еще и это…
Сильнее всего мне сейчас захотелось спрятаться в дальнем углу сада, там растет огромный дуб, в корнях которого есть пещерка, проточенная водой за долгие годы. Свернуться клубочком на соломенной подстилке и чтоб никто меня не трогал.
Так я делал в детстве. Если считал, что меня сильно обидели, то прятался внутри своеобразного домика, и представлял, как все расстроились, что вот я пропал. Мама с папой обычно делали вид, будто потеряли меня и какое-то время ходили по саду и громко звали по имени. Ну а потом, конечно, находили.
Отец сажал меня на плечи и вез через весь сад к дому… Сейчас точно так же делал Мика, но искали его уже не только мама с папой, но и мы с Нелией.
Обида на невозможность исполнить свое желание постепенно перерастала в непонятную злость.
– Ты чего ржешь, как лошадь! – я хлопнул ладонями по промерзшим доскам и резко подскочив, надвинулся на улыбающегося друга. – А если бы тебе так? А? Вот если бы тебе так прилетело? – я распалялся и начал повышать голос.
– Э-э… Вольк, ты чего взъелся то? – Крис растерянно смотрел на меня, нависающего глыбой над ним со сжатыми кулаками.
Глядя в его широко распахнутые недоумевающие глаза, я как-то начал сдуваться. Да и правда, при чем тут мой друг?
– Ну я ж не специально. Ты просто так смешно хлопал глазами, вот и не сдержался… – начал оправдываться друг.
Я почесал набухшую шишку и махнул рукой…
– Ладно, пошли уже. – увидев, что я успокоился, он развернулся и снова было двинулся в сторону сада. – Да куды ты, остолоп. В дом пошли. Найдем чего переодеться, не будешь же ты в моей куртке работать… Да и мама заругает если я прямо в одежке для учебы в лаборатории заявлюсь, да еще и в испорченной…
Обойдя конуру, в которой лениво лежал Джек, большой беспородный пес, с пестрой расцветкой и вечно слезливыми человеческими глазами.
Отец подобрал его как-то на улице ее щенком и принес домой. Ух сколько радости тогда у меня было! Ну как же! Моя первая собака!!!
Джек жил с нами уже почти десяток лет и понемногу старел… в шерсти уже виднелись седые волосы, зубы затупились. Но все равно, он был всеобщим любимчиком, и мы ни в коем случае не собирались от него избавляться, хотя собакевич уже был малопригоден к сторожевой службе.
На наши с Крисом кульбиты, Джек не обратил внимания. Мы с Крисом буквально росли вместе, поэтому пес на него даже не рычал, когда тот гостил у нас, а иногда даже подпускал погладить себя.
И само собой я не мог просто так пройти мимо старого друга по детским играм.
– Че, Жека, скучаешь? – я присел на одно колено и потрепал собаку по лохматой голове, со свисающими клоками выпадающей шерсти. – Небось Мика совсем замучил? – пес поднял на меня свои вечно печальные глаза, как бы подтверждая мою догадку. Я почесал ему за ушами.
Лениво поднявшись на ноги, пес скептически осмотрел меня с ног до головы, помотал своей башкой и лениво потянувшись лизнул меня в нос, шершавым бледно-розовым влажным языком.
– Тьфу, ты шо творишь, а? – я отодвинул его голову и вытер испачканный слюной нос рукавом одетого на меня полушубка Криса. – А миска то где твоя? Опять запульнул куда-то? Вот же негодник… – я взял Джека за вислые ухи двумя руками и заглянул в глаза. – Признавайся, опять с Микой вместо мяча играли играли?
Собакевич почти по-человечески пожал плечами.
– Ладно, щас найдем. – Я встал с колена и окинул взглядом двор, в поисках пропавшей миски для еды животного.
Дворик у нас небольшой, но зато закрытый. Даже в самые сильные ветра, северные бореи не могли попасть на пространство размерами двадцать на двадцать шагов. С правой стороны от уличных ворот расположился длинный навес с чуланом. Под навесом стоял небольшой верстак с прикрученными к ним столярными тисками.
Наша семя не была особо богатой, чтобы покупать новые вещи, как только они поломаются. Потому отец мелкие поломки чинил сам. Ну там, у стула ножку выточить или приклепать отлетевшие металлические пластинки наборного доспеха.
В чулане же отец хранил весь инструмент, с огромным трудом собранным нескольким поколениями нашей семьи. Мой дед был ремесленником, до того, как поступить на службу в армию. Он и отца обучал премудростям работы с разными материалами. Дерево там или кожи.
Напротив ворот ведущих на улицу находился выход в сад, отгороженный крепким тыном с узкой калиткой. Собственно говоря, сад был небольшой всего то шагов пятьдесят в длину, и около тридцати в ширину. Дальним концом он примыкал прямо к городской стене, служившей границей нашего надела.
Там же практически у самой крепостной стены был построен флигель, превращенный в алхимическую лабораторию. Именно там моя мама варила разные зелья, будь-то на продажу или для лечения членов семьи.
Ну а слева от ворот стоял, собственно говоря, наш особняк. Гордость семьи. Крепкий двухэтажный дом, сложенный из тесанного речного камня, с коричневой крышей, выложенной обожжёнными чешуйками черепицы. Он возвышался над окрестными постройками, как будто колос среди гномов. Каким образом дед умудрился заполучить его в свои владения? Ума не приложу.
– Ну и куда вы ее могли запулить, а? Эх, ты ладно Мика, он еще маленький, но ты то Жека, умный взрослый пес… – Не обнаружив искомого предмета поблизости, я кинул на собаку осуждающий взгляд. – Ну и как мне теперь тебя кормить? – я махнул рукой, – что с тебя взять то… не разумеешь ничего.
– Аф…гаав… – Джека гавкнул, как бы говоря: «не, ну я чего, я нечего», виновато опустил свою лобастую голову и замотал опущенным хвостом.
В горле неприятно запершило, я кашлянул, чтобы избавиться от этого ощущения.
– Вольк, я нашел! – неугомонный Крис не мог устоять на месте, пока я разглагольствовал перед псом. Он вообще боялся собак. В раннем детстве его довольно сильно покусал сорвавшийся с поводка сторожевой пес, даже шрам на ноге остался. Крис показывал.
И Джек несмотря на то, что привык к моему другу, видимо чувствовал его подспудный страх, нет-нет, да и рычал, если тот появлялся около него без меня.
– Хде? – я посмотрел на Криса, стоящего в углу, образованном домом и прилегающим к нему забором.
– Они ее в самый угол забросили… А снег посыпал, ну и замело наверно. – друг держал в руках собачью кормушку, выдолбленную из короткого обрубка бревна. – На держи, – Крис протянул мне миску.
– Вот Жека, видишь, я если б не Крис, то был бы ты голодным. – Я взял посудину и несильно, не дай боги треснет, постучал о край крыши конуры, вытряхивая налипший изнутри снег. – Погоди немного, принесу тебе еды. Или ты сытый? – пес посмотрел на меня умными все понимающими глазами, и свесив красный длинный язык улыбнулся своей собачьей улыбкой.
– Ладно, Джек, мы торопимся, сейчас вынесу тебе пожрать, утроба ты ненасытная. – я еще раз взлохматил псу шерсть на голове, и кивнув стоящему уже у крыльца, и кутающемуся в мою куртку задубевшему Крису, двинул в дом, не забыв прихватить миску.
– Апчхи, тьфу ты… – друг громко чихнул и видимо по привычке вытер лицо рукавом. – Пофли, скорее… я чего-то самарес. – по его виду было заметно, что он реально весь дрожит от холода.
Черт, у него же обувь, промокшая… И уже сопли висят сосульками…
– Тяни дверь, не видишь руки заняты, – блин, я чувствовал себя виноватым. Если друг заболеет, это станет для него серьезной проблемой. мысли о состоянии Криса выбили из головы даже тот факт, что он вытерся после чихания рукавом МОЕЙ куртки.
Внутрь дома нельзя было попасть сразу со двора. Сперва нужно было пройти через небольшие сени. Сделаны они были уже моим отцом из тонких бревен, такой небольшой пристрой, не дающий быстро выстывать дому в холодную погоду.
В столице с топливом были проблемы. Леса вокруг города считались королевскими, и даже набрать хворосту, без высочайшего позволения было категорически запрещено. Не говоря уже о том, чтобы рубить деревья.
Это считалось воровством у короля, и наказывалось очень строго. Вплоть до смертной казни.
Дома отапливались в основном кизяком, брикетами из прессованной соломы, перемешенные с навозом, в обилии поставляемые окрестными крестьянами.
Более состоятельные граждане закупали земляной уголь, что привозили подводами купцы из горных районов. Говорят, чтобы добыть его приходилось вырубать в земле целые пещеры.
Весь холодный сезон обогреваться земляным углем, нашей семье было не по карману. Вот и приходилось мешать его с кизяком, да стараться, чтобы тепло не уходило из дома.
– Чего застыл? Давай быстрей. – я шагнул в полумрак сеней, освещаемых лишь дневным светом из проделанного в боковой стене оконца. Крис замешкался в дверях, поскользнувшись и ухватившись за дверь, чтобы не упасть.
– А, да… иду уже иду. – мой товарищ пытался отряхнуть с валенок налипший снег, местами превратившийся в ледяную корочку.
Получалось это не очень…
– Да брось ты это дело, в доме поставим к печи, оттают, да и почистишь… – я в два шага поднялся по лестнице в три ступеньки, перешагнув среднюю. Если на нее наступить, то она издавала протяжный скрип, как бы намекая, что неплохо бы и починить.
Кстати, нужно бы этим заняться. Попросить у отца инструменты. Ничего сложного в этом нет.
Эта ступенька по какой-топ причине, начинала скрипеть раз в половину года. И мы с папой ее с такой же переодичностью ремонтировали. В прошлом году, даже полностью обновили лестницу. Но эта треклятая ступень снова заскрипела.
– Апчхи. уф. – Крис снова чихнул. Надо будет попросить маму дать ему настой от простуды. Все-таки это я виноват, что он приболел… – Ай! Блиин… – я услышал грохот, а затем возглас друга.
Уже было, потянувшись открывать дверь обернулся.
– Ну елки-палки, Крис… овечка ты неуклюжая. – я сокрушенно прокомментировал последствия столкновения пацана с пустой бадьей для воды. – Совсем под ноги не смотришь что ли?
Надо заметить, что сени не только помогали сохранять тепло в доме, но еще и служили своеобразной кладовкой. В одном углу стояла семи вёдерная бадья из обожжённой глины для воды, как раз в нее то и вписался мой незадачливый друг.
Я двумя пальцами потер переносицу.
– Надеюсь, ты ее не разбил? – задал я вопрос, а сам в это время потянулся за огарком свечи и огнивом, лежащим на полочке, прибитой справа от двери. Жечь свечку постоянно в сенях необходимости не было. Чтобы зайти в дом, хватало серого света, падающего сквозь мутное оконное стекло. – Сам то цел? – подпустил я в голосе беспокойства.
– Да шо со мной сделается? – голос Криса подсипливал, не забыть попросить у мамы лекарство. Оно, конечно, стоит денег, вот только моему другу неоткуда было их взять.
Лечебные зелья ценились очень высоко. Не меньше серебряного за порцию. Вот только в изготовлении были сложны и требовали безупречного знания рецепта изготовления.
Почему мы тогда не богаты? Все просто. Чтобы изготовить одно действенное зелье требуется несколько дней. Сколько конкретно и как именно происходить процесс, лучше спросить у Нелии. Мама учит ее этому нелегкому мастерству.
Нет, конечно, кое-какие знания она и мне передает. Но это в основном то, что может со временем пригодиться мне как воину. Ну там, как быстро кровь остановить, или залечить незначительную рану.
Но мне не интересно заниматься переливанием всяких разных там жидкостей из одной баночки в другую, да еще и всякие травки надо учить… Скучно…
Ну и самое главное – знахарь должен обладать хотя бы небольшим магическим даром, чтобы зелья обретали нужные свойства.
– Такс, ну и чего тут у нас? – я нашел огниво и наконец-то запалил свечу. Быстро осмотрев бадью, черт, полупустая и не найдя повреждений с облегчением выдохнул. – Фуууу, кажись целая. Вот только почти пустая. – в моем голосе появились нотки печали.
Следить, чтобы бадья была наполнена, было моей обязанностью. А колодец хоть у нас и был свой, но находился в том же дальнем конце сада, что и лаборатория.
– Ты, это… – почесав лоб свободной рукой, миску Джека я поставил на крыльцо, пока искал свечу с огнивом. – Поможешь, если че, а? – я наконец-то удосужился посмотреть на своего лучшего друга.
Выглядел он в слабом мерцающем пламени горящей восковой свечи, прямо скажем не важно. Напоминая упыря. Губы синие, в глазах появился лихорадочный блеск, из носа чурело.
– Х-х-хорошо, помогу. – стуча зубами от холода, и пытаясь унять бьющую его крупную дрожь ответил Крис. – Т-т-только давай сначала п-п-погреемся.
Будто откликаясь на его желание поскорее оказаться в тепле, тяжелая резная дверь, сделанная из плотно подогнанных друг к другу настоящих дубовых досок, распахнулась. Поток теплого воздуха, вырвавшийся изнутри задул едва теплящееся пламя огарка свечи и заставил меня поежиться.
Оказывается, я замерз не меньше моего друга, просто не обращал внимания, да и в отличии от него, я был в сухом.
А на пороге, в свете купленных еще дедом, практически вечных магических светильников обрисовался точенный силуэт моей старшей сестренки Нелии.
Волан, это ты? Чего расшумелся? – голос сестры был глубоким и бархатистым. – Тебя мама уже заждалась. Давай мигом дуй.
– Мне переодеться надо. – ну все… не получилось прошмыгнуть незаметно в свою комнату и переодеть порванные штаны.
Нелька непременно заметит прореху и скажет маме. Головомойки не избежать.
– Ну и чего тогда застыл, как истукан. Давай скорее. Мама уже даже Мику за тобой отправляла, где шляешься, непонятно. – Нелия отступила обратно внутрь дома, давая возможность пройти. – Мика вернулся, а тебя все нет. Опять в оружейные ряды бегал? Все в игрушки играешь… Эх ты, балбесина. – в голосе сестры звучало осуждение.
– Ой-ой, а сама-то давно перестала в лавку, что торгует куклами бегать? – я шагнул в прихожую. – Взрослая тоже мне.
Фыркнув, я отступил в сторону, освобождая проход…
– И вообще, не был я ни в каких рядах. Вон Криса ждал. – мотнул я головой в сторону друга, при виде Нелии, как-то всего сжавшегося и лишь изредка бросавшего восхищенные взгляды в ее сторону.
Что уж говорить про Криса, если по моей сестре сходили с ума многие окрестные парни. Восхищаться и правда было чем.
Невысокого роста, не костлявая, но и без следов полноты. Вьющиеся черные волосы до плеч, завитые в тугую косу. Мягкие тонкие черты лица и ярко-синие большие глаза, словно омут затягивали любого.
И ко всему прочему, она была умной, веселой и незлобливой. На ее лице всегда сияла добрая улыбка, открытая всему миру. Одевалась она дома обычно в простецкое серое домашнее платье, с длинными рукавами и с подол прикрывающим ноги до щиколоток.
– А куртка твоя где? Что это за полушубок. – Нелия только в ярком свете магического светильника смогла рассмотреть меня подробно.
– Ай, вон на Крисе. – я отмахнулся, пытаясь снять задубевшие на морозе сапоги. Кожа сжалась от холода и никак не хотела отпускать мои ноги. – А ты чего встал? Давай заходи и дверь закрой, не запускай холод. – это уже застывшему столбом на пороге другу.
– Привет, Крис. – сестренка по-доброму улыбнулась ему, только сейчас заметив, что я появился не один. Ну да, за моей спиной можно было спрятать двух таких как он. – Проходи не стесняйся. Так вот значит кто раздел моего братца.
Нелька подавила прорвавшийся была смех.
Кинул взгляд через плечо, стаскивая полушубок.
– Ты бы хоть поздоровался что ли? – друг стоял сжавшись, и будто стесняясь своего несуразного вида.
– З-з-здравствуй Нелия. – голос Криса звучал как-то жалобно и сипло.
Эх… И чего это он. Обычно его не заткнешь, но вот в присутствии моей любимой сестренки выдавить из него хоть слово было проблематично.
– Нелька, хорош пацана в стопор вгонять! Иди уже, куда ты там собиралась. Щас мы мигом, переоденусь и сразу в лабораторию. – на мою фразу сестра скептически хмыкнула, но все же развернулась и исчезла в комнате пройдя по небольшому коридорчику.
– Давай уже раздевайся и пошли. Надо еще переодеться. – я повесил полушубок Криса на вешалку, приделанную к стене с помощью деревянных распорок.
– Аааа…апчхи – снова чихнул, передавая мне снятую второпях куртку и скидывая с ног промокшие насквозь валенки.
Хоть у нас и двухэтажный домик, но не сказать, что очень большой. На первом этаже было две комнаты, кухня и небольшая прихожая. Одна комната служила спальней для родителей, вторая своеобразной гостиной.
Мы с Нелией занимали по комнате на втором этаже. Причем я делил свою с Микой, с тех самых пор как мама перестала кормить его грудью. Соседство то еще могу вам сказать….
Третья комната служила рабочим кабинетом отца. Это была святая святых. Все же папа у меня занимал не самую маленькую должность на службе государю и ему приходилось время от времени работать с различными документами.
Ах да, был еще чердак, но там мы хранили разные ненужные вещи. Забраться на него можно было только через люк по приставной лестнице.
– Пошли. – махнув рукой другу чтобы следовал за мной, я в пару шагов оказался в гостиной.
Из себя гостиная представляла комнату три на четыре ярда. Два окна, большой деревянный стол, за ним мы собирались на завтрак, обед и ужин всей семье. В левом углу камин, со стоящим напротив него глубоким креслом-качалкой сделанным еще дедом.
Роль мягкой подстилке на нем играла шкура огромного черного медведя, водящегося в основном в буреломных лесах на склонах Драконьих гор, что служили границей Королевства на севере.
Откуда она оказалась у деда история умалчивала. Папа любил сидеть в нем, глядя на живой огонь, дарующий тепло.
Долгими зимними вечерами, он часто садился в кресло, брал нас Нелией на колени и рассказывал разные интересные истории из своей богатой на разные приключения жизни.
Я начал подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж. Начиналась она рядом с дверью ведущей на кухню и сделав один поворот выводила в небольшой коридор.
– Вот же шь, я дурак. – хлопнув себя по лбу я резко остановился.
Не успевший затормозить Крис, плетущийся следом за мной впечатался лбом в мою спину, преградившую ему путь.
– Ты чего? – Крис поднял на меня свое лицо с посиневшими губами и слезящимися глазами. – ополоумел совсем или представляешься.
Я отмахнулся от него, не удостоив ответа. В голове родилась идея, как сделать так, чтобы мама не узнала об испорченной одежде. Насмешки в коллеже я как-нибудь переживу, а вот родителей расстраивать не хотелось.
– Иди пока в мою комнату. Я щас. – фразу, обращенную к другу я договаривал уже исчезая на кухне.
Мне срочно нужно было поговорить с сестренкой. Только она могла помочь мне в этом деле.
– Волька, ну и во что ты опять вляпался? Подрался что ли снова? – мое появление в кухне не осталось незамеченным. Нелия как раз мешала что-то большой деревянной ложкой в чугунном котле, стоящем на разожженном очаге, пыщущем приятным жаром. – Где штаны то порвал? Мама будет недовольна…
– Ну почему сразу вляпался то? – запахи, витающие по помещению, дразнили аппетит, напомнив о том, что я сегодня пропустил обед. Черт, совсем забыл, что хотел покормить Джека… И миску в сенях оставил. – Я это не специально же… Вот так получилось. – пробежавшись глазами по столу, на котором разделывали продукты перед готовкой углядел краюху хлеба.
Ага, щас червячка заморю…
– Потому что ты вечно не можешь обойтись без приключений. То с дерева навернешься, то бросишься спасать котенка, упавшего в сточную канаву. – сестра зачерпнула небольшую порцию супа из котла, и аккуратно, чтобы не обжечься попробовала. – Говори уж, чего хотел.
Скрыть что-то от сестренки у меня никогда не получалось. Она меня знала как облупленного и порой казалось, что прямо-таки читает мысли еще до того, как я их подумал.
– Я это… – откусив от краюхи и начав жевать, я прошел в угол кухни, чтобы не мешать сестре готовить и уселся на колченогий табурет. – Ну в общем… эта… Нельк, а ты не могла бы зашить брюки? А то завтра в коллеж не в чем идти… – я наконец выдавил из себя просьбу.
– А сам чего? Не можешь что ли? Или ты только рвать умеешь? – ну вот… Нелька, как мама… Вот ведь не откажет, но нотациями замучает. – Да и как ты в штопанных то пойдешь? А маме что скажешь? – сестра сняла с крючка, прибитого к стене у очага суконную прихватку и подхватив котелок, аккуратно, чтоб не обжечься сняла его с плиты переставив на стол. – Она очень расстроиться. А отец, так и выпорет, если узнает что ты испортил вещь ввязавшись в очередной раз в какую-нибудь неприятность по собственной дурости.