– Привет!
– Ты кто?
– Я? А Вы кто?
– Наполеон I Бонапарт, император Франции, полководец и государственный деятель, заложивший основы современного французского государства. Один из наиболее выдающихся деятелей в истории Запада. Ты откуда прибыла?
– Я землянка. Можно мне здесь пожить три года? – я вышла из своего голубого как легкий ветерок хогана и сделала шаг.
– Если ты француженка, то можно. – Наполеон Бонапарт был настроен воинственно и поэтому я солгала:
– Конечно. Я французская актриса. Софи Марсо. – Мне говорили, что я немного на нее похожа и мне это очень льстило. – Знаете такую?
– Нет! Никогда не слышал. Я знаю Жозефину. Мою жену. Но если ты француженка – проходи. Направо – наши. Налево – враги.
– А кто ваши враги? Можно поинтересоваться?
– Известно кто. Кутузов, Суворов.
– Да ладно? Тут прям все собрались? – но Наполеон уже не слышал моего вопроса. Он пристал с допросом к другому вновь прибывшему из фиолетового хогана.
Я пошла направо. Лишь бы не заставили говорить по-французски. Тропинка вывела к домикам. На огромной поляне толпились люди. Я подошла к самому высокому молодому человеку и представилась:
– Софи Марсо.
Высокий улыбнулся адекватно и даже приятно:
– Хорошо. Будешь четвертой. Самой симпатичной, если что.
Я извинилась и сказала, что пошутила. Вообще-то я Марина, посеяла свои зерна. Первый двойник не выжил, а со вторым договорились поменяться на три годика. Мир посмотреть, так сказать. А потом спросила как он кстати называется у вас здесь? Высокий ответил:
– Планета номер шесть. А сам он Чехов. Антон. Только Сергеевич.
– Надо же! Очень приятно.
Потом Антон отвел меня в домик где мне предстояло жить. В принципе, нормальный. Относительно удобный. Мой двойник, как и я впрочем, любил уют. Поэтому в домике были шторочки на окнах, салфеточки, вазочки и подушечки. Милота.
– И чем же мне здесь заниматься? – думала я. – может начать писать? Столько интересных персонажей и я среди них. Спрошу у Чехова. Потом. А сейчас пойду прогуляюсь. Может еще с кем познакомлюсь.
В поселении была сцена. Наверное у них еще и театр есть. На сцене стоял голый человек и во всю кричал: «Я король!»
Голый король! Мания величия. А у самого-то ничего нет. Странный народ тут какой-то.
– Странный, странный. Просто эта планета населена прокариотами. Это такие живые микроорганизмы. Они выделяют кислород. Но с ним еще какое-то странное вещество. До сих пор неизвестное науке. Из-за этого вся беда. Я – Айзек и могу читать по жестам. Тоже землянин, кстати.
– Очень приятно. А откуда Вы узнали, что я с Земли?
– Потому что Вы в маске. Здесь она не поможет совершенно. Здесь есть свой секрет. Ну Вы и сами скоро все узнаете. Мне надо идти. Немезида ждет. Дописываю ее.
– Ух-ты! Ой, ух-Вы! Вы тоже писатель? Вернее, я только чуть-чуть. Скорее неугомонная фантазерка и немножечко с приветом. Хи. А можно мне Вас потом почитать?
– Конечно! Библиотека за углом. Если что, я Азимов.
И писатель ушел. Интересно, о каком таком секрете он говорил? Я хочу все быстрее узнать. Торопыга. Я сняла ненавистную маску и зашвырнула в кусты желтой сирени. Библиотека. Чудесно! У меня есть целых три года – читать, читать и писать. А потом? Что потом? Ну вот, опять торопыга. Хочу все скорее узнать.
Все равно мне здесь нравилось. Ну и что, что прокариоты. Какое мне до них дело. Захотелось нарвать цветов и принести в свой домик. И вообще, надо как-то начинать жизнь заново. Как будто я писатель, взяла чистый белоснежный файл и дальше… а что дальше? С чего начинать жить? Наверное как-то по-другому. Разбивая старые шаблоны. Ведь на этой планеты и люди какие-то другие и даже Чехов не тот. А там на Земле я любила читать Антона Павловича. Умер он правда рано, но зато с шампанским. Ага. Попросил жену подать шампанское, выпил и отошел на другую планету. Если честно, такой переход мне запал в душу. Буду тоже просить шампанское, если что. Но пока я умирать не собиралась. В планах было пожить здесь три года. Вернуться домой и написать что-то невероятно прикольное.
Розовые облака, зеленое солнце. Вернее салатовое, как лето. Интересно, а почему «Планета №6», почему желтая сирень, почему то, почему се. Я как маленькая взрослая почемучка. Столько вопросов и никаких ответов.
Я сидела на голубой траве и умилялась совершенно странному художнику, раскрасившему эту планету. И вдруг легкий ветерок прокричал:
– А-а-а…
Потом дважды:
– А-а-а… а-а-а…
А затем как-будто бы:
– Мааа-иии-ааа…
Конечно, здесь и ветер такой необычный. Только недавно была тишина, а теперь шумит листва, и как-то по-особенному. Вдруг отчетливо:
– Мааа-риии-нааа!
Я вскочила. Кто меня зовет? Ветер?
– Кто это? – я немного испугалась и собралась бежать. Мой домик выглядывал из-за высокой травы. Я заторопилась и только возле входа остановилась. Никого. Отдышалась. Конечно, это мне почудилось. Стресс после перехода через хоган.
Внутри меня ждала мягкая постель и стакан фиолетового молока на столе. Почему фиолетовое? Ну вот – опять почему.
На следующий день хорошенько выспавшись я решила заняться по-хозяйству. Первым делом собралась в магазин. Должен же он быть здесь. Мне надо было прикупить кофе – как же без него? – и шоколадку. Для настроения. Действительно, магазин был. И недалеко. Воле него стояли два персонажа и спорили. Один был толстый с черной повязкой на лице, закрывавшей один глаз, а второй – худощавый, жилистый.
– Не числом, а умением. Не числом – а умением! – приговаривал худощавый. – И не прямо из котелка. Поспешно и постоянно обжигаться. Надо выкладывать в миску. Есть медленно, собирая с краев.
Кого же они мне напоминали?
* * *
В магазине я нашла и кофе и шоколад. Все! Жизнь прекрасна! Самое главное на этой планете есть. Остальное можно пережить. И я довольная и счастливая, что все не так уж плохо, решила опять прогуляться. Вдруг все тот же голос прокричал:
– Марина!
Страх – решила я – совершенно ненужная штука. И трансформировала его в улыбку.
– Да, я Марина. А вы кто? Давайте дружить. Вы где?
– Я здесь. Я протяженный. Я простой в каждой точке и сложный если собрать вместе. А твой разум не простой, но он отличается от других. С теми другими нельзя войти в перекрестное соприкосновение и общаться. У них такой искривленный ум и если попробовать его исправить, они гибнут. У них хрупкий разум.
– А у меня?
– У тебя нет. Он приспосабливаемый.
– Где ты?
– Повсюду.
И розовые облака вдруг стали складываться в изображение: две темные дыры на месте глазниц и щель вместо рта. Мордашка улыбалась словно смайлик. А потом трансформировалась в птицу и улетела, подгоняемая ветерком.
На террасе я пила кофе, когда заметила Чехова, подходящего к моему домику.
– Привет. Можно?
– Конечно, будешь кофе?
– Спасибо, давай. Хотя я по делу. Освобождается место в библиотеке – могу предложить работу. Зарплата не большая, но и потребностей на этой планете не много. Тебе точно хватит. А времени будет достаточно, чтобы читать и писать.
– Отлично. Я согласна. А расскажи мне про себя. Ты давно здесь?
– Да. С тех пор, как мой прототип посеял зерна. Через три года я хотел с ним познакомиться. Мы встретились у хогана. Обнялись. Долго болтали. И решили не меняться. Мне здесь нравится. Лучше, чем на Земле.
– А почему «Планета №6»? Здесь все с Земли?
– Нет. Странно, но здесь люди с пяти планет. А эта – шестая. Больше всех – с Земли. И они самые странные и самые хрупкие. Их разум не выдерживает здешнюю природу. Но у тебя похоже иммунитет. А то бы ты превратилась в «Софи Марсо» уже на следующий день и снималась в кино. – Он заулыбался.
– Ясно. Даа, хорошо, что я Марина.
На следующий день, приступая к своим обязанностям в библиотеке, столкнулась с Айзеком. Он обрадовался, увидев меня здесь. Рассказал о себе и о жизни. Не важно на какой планете. О жизни в целом:
– Начать никогда не поздно. Жизнь – это цепь потерь. Ты теряешь молодость, родителей, любимых, друзей, удовольствие, здоровье и, наконец, саму жизнь. Ты можешь не принимать этого – и все равно будешь терять. Да еще потеряешь спокойствие и душевное равновесие. Поэтому не отказывайся от достигнутого. Общайся с чужим разумом с помощью своих необыкновенных способностей. С годами мы начинаем искать не чего-нибудь эдакого, а покоя. На этой планете спокойно.
– Да, но всегда ведь хочется испытать экстаз от узнаваемости, собственной значимости.
– Не знаю. Многие бы охотно согласились отдать все за минутку покоя. Незаметный человек всегда незаметен, но и он умеет любить.
Философ этот Айзек. Я потом долго переваривала его слова, складывая на полочках книги.
Раньше я боялась старости. А теперь понимаю, что это дар. Не все могут позволить дожить до нее. А раз уж я собралась до нее жить, то буду начинать сейчас. Писать.