А я и не собиралась думать. Только действовать. Причем исключительно нецензурно.
В смысле показать тылы противнику и дать деру. Но, увы, в мои планы вмешалась цензура в лице Катафалка.
– Адептка Торвин! – рявкнул преподаватель, словно мы были на плацу, а я являлась рядовым, который решил умереть, чтобы откосить от приказа. Вот только для Катафалка даже смерть не была веской причиной для того, чтобы менять планы. – Замерла! Испугалась!
От неожиданности даже остановилась. С занесенной через порог ногой для так и не сделанного шага назад. А потом вспомнила, что я, когда волнуюсь, наоборот, ускоряюсь и…
– Я к вам попозже загляну, как-нибудь в следующей жизни, – протараторила скороговоркой и, резко повернувшись, рванула с места, словно на магобайке, но только без.
– Твою ж!.. Опять? – раздалось в спину возмущенное. И если бы вслед мне понеслись только слова… Так нет же, еще и их автор!
Не иначе как решил, что я просто обязана дослушать его эмоциональную речь, на которую сама же клыкастого и вдохновила. Ну уж нет! Музы – существа неуловимые. Задали вектор идеи и побыстрее уносят ноги, пока творцы жарко отблагодарить не успели! Это канон. И кто я такая, чтобы его нарушать. Потому ноги в руки и…
Ступеньки я проигнорировала как класс, сразу перемахнув через перила. Приземлилась на лестничный марш, что был ниже. И, вновь схватившись за поручень, прыгнула. Пятки ударились о ступени. Ноги отозвались болью. Похоже, отбила. Зато на то, чтобы преодолеть один лестничный пролет, у меня ушло меньше пары секунд.
Пустой коридор я пролетела выпущенным из чарострела пульсаром. Юркнула в неприметную дверь эвакуационного выхода, спустилась на первый этаж и, не услышав позади шагов, решила, что оторвалась. Но едва переступила порог запасного выхода, как нос к клыкам столкнулась со своим преследователем! Да чтоб его комары зацеловали!
Миг, и я оказалась прижата спиной к кирпичной стене здания. С обеих сторон моего тела очутились руки вампира, упертые в каменную кладку. Ощущение от этого было, словно я угодила в капкан, который вот-вот захлопнется. А сам клыкастый нависал надо мной надгробной плитой. Мрачной такой, внушительной. Которая одним своим видом вселяет уверенность даже в самых мнительных родственников усопшего: дескать, под моей толщей упокоится даже самое активное умертвие. И ни за какие коврижки на свет не выберется.
И хоть я пока еще была живой и даже почти невредимой, откуда-то возникло понимание: все, добегалась.
– Может, договоримся? – Я, прищурившись, взглянула в мрачное лицо сына ночи. Грудь все еще ходила ходуном от забега, потому голос был слегка сиплым.
– И что ты мне можешь предложить? – Он чуть заинтересованно выгнул бровь. И вот ведь гад – произнес это тоном того, кто никогда не потребует взятку, но даст призрачную возможность себя на нее уговорить.
Запоздало возникла мысль: как он вообще успел оказаться на улице быстрее меня? Не из окна же второго этажа сиганул. Хотя… Вспомнив его приземление на сиденье моего ма-байка…
Я вспомнила, что после оплаты бабулиного лечения из финансовых накоплений у меня остались только долги. Поэтому мзду я могла дать разве что честным словом. Или…
– А вы натурой берете? – протараторила и только потом поняла, как двусмысленно это прозвучало. И, судя по реакции клыкастого, поняли мы эту фразу по-разному. И на вариант клыкастого не согласна была уже я. – В смысле я могу организовать вам правильное питание! Почти диетическое! У меня кровь отличная, свежая, только что бегала… – вспомнила я слоган мясной лавки, в которой часто покупала колбасу.
Вампир при последних словах усмехнулся.
– Подозреваю, что с твоим образом жизни организм состоит на восемьдесят процентов из кофе, а не из воды. Так что сомнительное предложение… Будут еще? – И он иронично изогнул бровь, а потом добавил: – И да, после нашей бурной совместной ночи какие могут быть «вы»?
– Уважительные, – робко подсказала я.
Стоять, запрокинув голову, было неудобно. Да и болели отбитые пятки. И, по ощущениям, отбила я их чуть ли не по самую шею: ныли и колени, и бедра, и поясница, и спина… И лишь голова не предавалась общему саботажу тела. Она усиленно соображала, перебирая варианты, что бы еще предложить за свою свободу.
– Значит, сотрудничать не желаешь? – уточнил клыкастый.
– Еще как желаю! – горячо возразила я. – Только не знаю чем… Хотите, могу за вас… тебя курсовую написать по артефакторике? – Увидев, каким похоронным взглядом одарил меня вампир, исправилась: – Диплом? – Взором вампира можно было убивать. – Кандидатскую? Сделать расчеты для самых сложных заклинаний, даже для иллюзорных матриц… У меня отличная память, я могу…
– Взломать охранную систему по силам? – прервал мой поток сын ночи и холодно улыбнулся, оскалив идеально-белые клыки.
И я как-то враз ощутила: передо мной хищник. Идеальный. Расчетливый. Холодный. А еще стремительный и смертельно опасный. Как смерч. Ледяной такой смерч атакующего заклинания высшего порядка. Сотворить подобный способен лишь сильный и, главное, опытный маг, умеющий мгновенно вычислять сложнейшие формулы и векторы. Потому как ошибка в подобных чарах ведет к неминуемой смерти самого создателя. Но если все же получилось сотворить ледяной смерч – противнику от него не будет спасения.
И этот вампир, нависший надо мной, был живым воплощением этого ледяного смерча. И я поняла: в моем мозгу этот образ прилип к одному конкретному сыну ночи намертво.
– Какую? – задала я закономерный вопрос.
И тут же клыкастый достал из кармана небольшую шкатулку.
Она была совсем маленькой и скорее даже походила на коробочку для кольца. Вот только, сдается мне, в ней держали не ювелирные украшения, а тайны. Причем опасные. Других в артефактах Мервиуса не водится.
Два столетия назад выдающийся техномаг создал шкатулку с секретом. Если ее пытается открыть посторонний, то защитное заклинание словно зацикливается само на себя, и… Взломав одно плетение, ты тут же получаешь другое, и, пока возишься с ним, предыдущее восстанавливается… И таких вариантов может быть не два и даже не пять. А пара сотен. Чтобы перебрать их все, понадобится минимум полторы вечности. А если попробовать вскрыть грубой силой, то все, что внутри артефакта, окажется уничтоженным.
– И сколько у меня времени? – спросила и сама не узнала свой голос.
Было страшно. Вдруг не справлюсь? А еще было интересно. До жути. До зудящих кончиков пальцев. Это же Мервиус! Я столько слышала о нем. Его вариант защиты лег в основу целого направления охранных плетений…
Горячее дыхание Смерча коснулось моего виска.
– Час. Сможешь?
Он не произнес больше ничего. Да этого и не нужно было. Я прекрасно поняла условия сделки: справлюсь – и, возможно, все обойдётся. Нет – отчисление и привет, тюрьма.
Я взяла шкатулку Мервиуса и уже хотела поддеть первое плетение. Но останавливало одно но… Несостыковка.
– Ты ведь не законник, – в моих словах было больше утверждения, чем вопроса.
Смерч нахмурился. Словно я оказалась права. И это ему не понравилось. А я, будто гончая, взявшая след, насторожилась. А затем даже подалась вперед, чуть отстранилась от стены. Хотя еще секунду назад мечтала в нее врасти.
Наши носы с клыкастым почти соприкасались. Вокруг стремительно начало расти напряжение. Столь концентрированное, осязаемое, что им можно было, как губкой, стереть улыбки с лиц случайных прохожих.
– И что ты этим хочешь сказать? – глядя мне прямо в глаза, спросил вампир.
– Сказать? Всего лишь спросить: где значок блюстителя правопорядка? Почему ты не представился, как полагается офицеру? И почему, гремлины раздери, ты предлагаешь мне сделать то, чем обычно занимаются воры? Знаешь, вампир, я начинаю думать, что ты сам преступник. И просто пытаешься меня сейчас запугать! – последние слова я буквально прорычала в лучших традициях блохастых. Хотя двуликой не была ни разу.
– Давай заключим сделку, – голос клыкастого, в отличие от моей эмоциональной речи, был холоднее льда. – Ты не говоришь ложь обо мне, а я не говорю о тебе правду.
И столько тщательно скрытой ярости звучало в этих словах, что я в очередной раз убедилась: если гонки – мой талант, артефакторика – призвание, то умение бесить – просто природный дар!
Умудриться вывести из себя непрошибаемого вампира – это надо суметь! Я, если честно, до этого момента вообще думала, что дети ночи эмоций и вовсе не испытывают. И в этом плане вообще похожи на мраморные статуи. А руководствуются лишь логикой и холодным расчетом.
– Да как…
Договорить я не успела: дверь запасного выхода скрипнула.
– Я так полагаю, вы уже познакомились… – с изрядной долей ехидства произнес появившийся на пороге запыхавшийся Катафалк и оглядел нашу с вампиром капканоподобную композицию. Профессор Грейт только-только догнал нас. Но, даже хватая ртом воздух, он умудрился иронизировать.
Я только сейчас поняла, что имел в виду Смерч под: «Ты не говоришь…» Он, с его-то чутким слухом, наверняка уже давно почуял, что к нам приближается магистр. И, судя по «о тебе правду», мой преподаватель был не в курсе, что я нарушила закон. Пока что…
Но если клыкастый решит поймать проклятие болтливости, то… Это был наглый, циничный шантаж. И от понимания, что придется ему поддаться, хотелось придушить одного вампирюгу!
– Отчасти, – недовольно процедил Смерч.
А затем оттолкнулся от стены ладонью и сделал шаг назад. Чувствовала ли я себя после этого свободной? С учетом скорости реакции клыкастого – нет.
– Тогда я все же представлю тебя своей дипломнице. Трис, разреши рекомендовать тебе Кристофа Норд дэн Рохт Ойло. Дипломата. Аристократа. Члена совета безопасности Ринкора, посла в Тиббенойской долине холмов… – и вроде бы Катафалк перечислял должности, но вот почему мне слышались характеристики: «высокомерный», «циничный», «и вообще далеко не подарок». – И мой давний университетский друг, – закончил преподаватель.
Последнее и вовсе было сомнительным достижением. Особенно в свете того, что половина студентов-артефакторов просто ненавидела Катафалка, а вторая половина к тому же хотела его еще и убить. И, ходят слухи, некоторые отчаянные психи даже пытались.
В общем, утешительного в словах Грейта было чуть меньше, чем совсем ничего. При таком раскладе Смерч мелким вором, которому нужен пособник, явно не был. А жаль! Преступника вот можно в темной подворотне приласкать разводным гаечным ключом. А дипломата в публичном месте средь бела дня – даже матом нельзя! Ибо оскорбление личности, травма тонкой душевной организации, урон репутации… Ну, и какие еще там статьи кодекса откопают ушлые юристы?
Эх, какая хорошая версия накрылась… Зато теперь понятно, отчего разозлился клыкастый. Чтоб его, всего такого благороднутого, – и бандитом поименовали!
– Ну а Трис я успел тебе отрекомендовать еще до вашего с ней забега, – подпустил шпильку Катафалк. Вот ведь язва! Причем хроническая, а не эпизодическая.
Так и тянуло из принципа возразить, что это вообще-то была погоня, но честной я хотела быть меньше, чем свободной. Поэтому промолчала.
– Я помню, – сухо отозвался Смерч. – И еще раз благодарю за помощь в поиске, Ульрих.
– Но ты ведь не хочешь просто так взять и уйти, Крис? – Катафалк изогнул бровь. – Я могу тебе простить, уведи ты у меня из-под носа какую-нибудь красотку. Но дипломницу…
– Обсудим? – вкрадчиво отозвался клыкастый.
– Трис, подожди немного, – Катафалк произнес это тем особым тоном, каким экзорцисты призывают архидемонов к порядку.
А я… Я поняла, что даже захоти сейчас дать деру, не выйдет. И даже не потому, что меня опознали, а следовательно, теперь выяснить, где я живу, чем дышу, для вампира – вопрос пары минут и одного открытого личного дела. Я отбила пятки. Это я ощутила в полной мере только сейчас.
Потому, кивнув профессору Грейту, дескать, все поняла, тихонечко заковыляла к скамейке, что стояла недалеко под старой акацией.
О чем беседовали два то ли приятеля, то ли противника, увы, отсюда расслышать не удалось. Зато запоздало дало о себе знать нервное напряжение. И чтобы хоть как-то его сбросить, я начала крутить в руках артефакт Мервиуса. Плетения, силовые нити… Казалось, мои пальцы живут своей собственной жизнью. Варианты комбинаций я перебирала все быстрее и быстрее, щелкая их один за другим. Словно это было не одно из величайших творений мастера-артефактора древности, а… обычная головоломка.
Я не сразу поняла, что произошло, когда крышка щелкнула. Вот только на тихий звук оглянулись и вампир, для которого труда не составит расслышать даже шелест падающего с дерева листа, и Катафалк. И если первый выглядел изумленным, то второй сиял от гордости. Словно лично только что взломал защиту.
А после, больше не говоря ни слова, эти двое кивнули друг другу на прощание и вампир направился ко мне, а Грейт взялся за ручку двери, чтобы вернуться в академию. Но Катафалк не был бы Катафалком, если бы не припечатал напоследок:
– Рохт Ойло, учти, ты за эту девочку клыками отвечаешь.
И вот странность: при упоминании собственных зубов Смерча перекосило. Словно на его прикус сегодня уже то ли хотели покуситься, то ли даже покушались.
– Пойдем, – скомандовал Кристоф, зависнув над скамейкой.
Пришлось вставать. Вот только едва поднялась с лавки, как тут же скривилась: ноги отозвались болью.
– Что такое? – нахмурился вампир.
Пришлось сознаваться, что забег по лестнице не прошел даром. На это сын ночи лишь покачал головой.
– Сиди здесь, сейчас подъеду, а потом в целительскую.
Я не выдержала: то чуть ли не придушить хочет, то вдруг забота.
– Зачем? – Смотреть снизу вверх на вампира было неудобно. Еще и солнце било в глаза.
До сегодняшнего утра я думала, что вампиры те еще аллергики: не переносят света, чеснока, осины… Но то ли мне попался до безобразия здоровый индивид, то ли большинство слухов о детях ночи – уловки репортеров, чтобы побыстрее продать газетный тираж.
– Затем, что для участия в деле мне нужен здоровый напарник. – И он ушел.
А я, осознавая, что добегалась, да и допрыгалась тоже, осталась. В руках по-прежнему был уже открытый артефакт, на дне которого лежала свернутая в трубочку маленькая записка.
Развернула ее и прочла: «Приветствую, магистр». Усмехнулась. Послание предназначалось явно не мне. Я еще даже магом официально называться не могла. Только адептом. А тут обращение уже к мастеру чар…
Интересно, на кого это было рассчитано?
Именно этот вопрос я и собиралась задать, как только вампир вернется. Но, когда увидела Смерча, как-то об этом подзабыла. И было отчего.
Черный спортивный чабиль клыкастого притормозил вровень со мной. Да как! Умудрившись развернуться на сто восемьдесят с заносом. В общем, организовал два дела сразу: и полукруглый росчерк от шин на асфальте после дрифта оставил, и инфаркт случайным зрителям организовал.
– Впечатляет, – хмыкнула я. – Но все же не стоит так перегружать переднюю ось.
Вместо ответа Смерч вышел из машины и, обогнув ее, открыл дверь пассажирского сиденья. Того, что рядом с водителем.
Только через миг я поняла: для меня. И это было непривычно. Потому что в этой жизни я делала все сама. Всегда.
И этот простой жест вежливости, может, даже восприняла бы как покушение на мою самостоятельность и независимость, но… Я настолько вымоталась, что для того, чтобы расписаться в собственном бессилии, энергии уже не было. Какие уж тут возражения? Только взгляды. Да и те не мои, а Смерча.
Он зыркнул на меня прапорщиком, который может без слов приказать рядовому: «Падай, демоны тебя дери! Не видишь – пульсар подлетает». Вот только я падать, точнее садиться, еще подумала бы… Этак пару лет – и, может, согласилась бы… Но только Смерч решил не ждать. И твердым шагом направился ко мне.
Я почувствовала: еще немного – и терпение клыкастого лопнет. А потом меня не то что забрызгает, с головой накроет его гневом. И ярко так представила, как Смерч подхватывает меня за шкирку и мешком картошки закидывает на сиденье.
Нет уж! Лучше я сама. Поэтому подскочила, хромая, сделала три шага и все же загрузилась в чабиль.
И, пристегнувшись ремнем, не удержалась от фырканья. Машина была дорогой, спортивной, но… Вот не любила я ощущение, когда расстояние между твоей пятой точкой и дорогой от силы полтора – два фута. Сидишь, как в тазике, только ноги коленями не к ушам прижаты, а вытянуты вперед. А нос (с моим-то далеко не модельным ростом) аккурат протирает верх приборной панели.
Скосила взгляд на вампира. Вот он отлично смотрелся в этом чабиле. Органично. И обзор на дорогу, чувствую, не чета моему был. Вот ведь! Для машины S-класса и водитель тоже нужен элитнутый: высокий, а еще спортивный, с хорошей реакцией и характером. Чтобы мог показать элементалям, кто тут хозяин, а кто – дырка на носке… В общем, такой тип, как этот Смерч.
А мне даже подъем сиденья на максимум несильно помог. Все же байк лучше! Обзором – так точно. И пробки объезжать на таком удобнее… Вот!
Об этом я подумала, глядя на то, как плавно и уверенно ведет машину клыкастый. Казалось, что мы движемся медленно: не слышно было рева мотора. Мелькнула мысль: насколько же вышколенные у него элементали под капотом, что делают свою работу в ТАКОЙ тишине! Ход чабиля оказался настолько плавным, что даже по брусчатой мостовой мы проехали, словно по паркету.
Вот только эта неторопливость была обманчивой. Стоило только повернуть голову, как сразу становилось понятно: витрины, дорожные знаки, пешеходы мелькают с невероятной скоростью. Да и стрелка спидометра подтверждала: мы не едем. Мы мчимся. И молчим.
Тишина в салоне была из тех, когда двое еще не на ножах, но уже на нервах. Натянутых до звона. И это напряжение на какое-то время даже вытеснило вселенскую усталость. Раздражение заполнило всю меня. До самой крышечки. И я поняла: если сейчас не раздастся хоть звука – я взорвусь к демонам! Именно поэтому само собой вырвалось:
– Как ты меня нашел?
– Куда тебя отвезти?
Мы произнесли это одновременно. А затем так же синхронно вновь замолчали. И я на миг ощутила неловкость, когда не знаешь, что лучше делать дальше: говорить или молчать.
Смерча, похоже, такие муки выбора не терзали.
– Так куда?
– Улица Виночерпия, седьмой дом. Синий вход.
Судя по тому, что Смерч тут же повернул направо, в район, носивший название Старое Место или просто Место, клыкастый отлично понял, куда ехать, и усмехнулся.
И было с чего. Улочка Виночерпия протянулась вдоль одного из каналов Отры. Пара кварталов пряничных трехэтажных домиков, которые стояли впритирку друг к другу так, что если бы не таблички с номерами, то их можно было принять за один. Отличались они лишь цветом стен и формами острых крыш и башенок.
Причина, по которой эти здания еще не снесли и не возвели на их месте высотки, была прозаической – топкий грунт. Он не выдержал бы что-то выше трехэтажного строения. Поэтому дома оставили. И последние на посрамление многим новостройкам стояли крепко, не думая разрушаться.
Однако, несмотря на дух истории, квартирки в этих домиках не были дорогими. Завысить цену на жилплощадь риэлторам мешали постоянные проблемы с водоснабжением и отоплением (старые элементали в системах оказались теми еще спесивцами). К тому же сами квартиры были небольшими и вертикально ориентированными: пусть три этажа, но на каждом – по полторы комнаты. И приходилось носиться по лестнице постоянно вверх-вниз из-за каждой мелочи.
Ах да, гаражи архитекторами прошлых столетий предусмотрены не были от слова совсем, как и просторные парковочные места для чабилей. Зато у каждого хозяина квартиры был с улицы отдельный вход. И располагались оные в десяти футах друг от друга.
Так что, когда я называла свой адрес, у многих это вызывало такую же реакцию, как сейчас у Смерча. Так что я привыкла. Но вот что было абсолютно нетипичным – это мои собственные ощущения. Никогда еще я не чувствовала такой уверенности в том, что для поддержания непринуждённости беседы не ошибусь, если промолчу.
Но узнать-то о том, как вампир так быстро меня нашел, было нужно. Хотя бы для того, чтобы больше так не попадаться. Если, конечно, смогу выбраться из этой передряги.
И я набрала воздуха в грудь, чтобы еще раз озвучить уже свой вопрос и…
– А я уже начал думать, что ты так и не спросишь, как удалось тебя разыскать, – произнес вампир как ни в чем не бывало. Еще и иронично усмехнулся.
Я от возмущения аж воздухом поперхнулась. Вот ведь наглый. Даже вопрос на бис у меня умудрился спереть! А еще на ворюгу обижался… А клыкастый, словно догадавшись, что это меня задело, продолжил быть дипломатом. В смысле, одновременно и отвечать на мой вопрос, и провоцировать. Короче, бесить.
– Все просто. Я пришел к другу, а заодно и лучшему специалисту в области артефакторики в столице. – Судя по паузам, которые делал Смерч меж словами, приятельство это было весьма специфическим. – И задал всего лишь один вопрос: кто смог бы разорвать его фирменное плетение? То самое, по которому Грейт целую научную статью написал. И сделать это ОЧЕНЬ быстро.
Так-с, кажется, вышла промашечка… Катафалк на лекциях не упоминал, что это его личная разработка, а я в тот момент, когда взламывала заклинание, думала в последнюю очередь, кто его автор. Так глупо попасться…
– А профессор? – спросила уже по инерции.
– Как будто ты не знаешь Грейта, – в голосе Смерча проскользнула ирония, и клыкастый позволил себе чуть повернуть голову в мою сторону, впрочем продолжая полностью контролировать дорогу. – Первое, что он ответил: «Не отдам!» Пришлось его убедить, что придется…
На мой настороженный взгляд, который я при этих словах метнула в Смерча, он пояснил:
– Об обстоятельствах нашего с тобой знакомства Грейт не в курсе. Но сдается мне, он обо всем догадался. Иначе попытался бы продавить меня по гораздо большему числу пунктов.
– Это как? – насторожилась я.
– Мой приятель понял, что я все равно тебя так или иначе заберу. И умудрился под это дело прикрепить тебя к дипломатическому ведомству в рамках сбора материала для диплома. На три месяца.
Я жутко хотела спать. Но слова Смерча о дипломе взбодрили лучше, чем не замеченный поутру косяк, понимание, что проспала, и пролетевший за окном метеорит разом. Потому как дипломатическое ведомство славилось не только самой высокой концентрацией клыкастых на квадратный фут, но и едва ли не самой большой библиотекой с редчайшими книгами, свитками, табличками…
Попасть туда мечтали многие студенты. Пытались – некоторые из них. А вляпалась в этот ценный пропуск я. Причем сразу и руками, и ногами.
Но… Зная остроту языков сплетниц в академии, могла утверждать: они наверняка скажут, что допуск в библиотеку я получила через взятку в особо интимном размере. Во всяком случае, про то, каким образом я стала дипломницей Катафалка, ходили именно такие слухи. Плевать!
Главное, что я честна с собой. И не опущусь до того, чтобы мое тело стало разменной монетой в сделке с совестью. Это было одним из моих принципов. Я просто не представляла, как можно разделить постель с тем, кого не люблю.
Видимо, поэтому до сих пор Мирта, знакомая-алхимик, периодически просила мою кровь для приготовления некоторых эликсиров. Дескать, невинность нынче в большой цене: едва у девушки появляются формы, так сразу куда-то исчезает целомудрие. И при этом же Мирта, паразитка такая, посмеивалась и настойчиво пыталась свести меня с очередным кавалером. Гробила своими же руками ценный (и халявный!) реактив!
– Так что ты с завтрашнего дня официальный сотрудник дипломатического ведомства. Документы деканат подготовит чуть позже.
Клыкастый говорил, а я вдруг почувствовала, как в моем теле, которое за пару минут до этого взбодрилось от волны адреналина, начала ощущаться удивительная легкость. Вот только управлять им при этом получалось будто через какие-то внутренние механизмы-рычаги-костыли… А может, это оттого, что я просто не спала почти двое суток. Ночь гонок, и до этого доделывала заказ Сэму. Нужно было выполнить расчеты по одной работенке…
В голове крутился еще вопрос: что значит записка, которую я нашла во взломанном артефакте? Но задала я почему-то другой:
– А для какого дела я тебе нужна? – договаривала я уже с опущенными веками. Они были в противовес облачному телу тяжелыми.
– Это не разговор на ход…
Окончание фразы я так и не услышала. Организм решил, что с него хватит. Хозяйка там пусть что хочет делает, а у него рабочее время истекло. Потому он посчитал, что пора на отдых, и… вырубился, подлец!
Причем уснула я настолько капитально, что чувствовала: меня тормошат, о чем-то просят, угрожают, но… Я все равно не могла открыть глаза. Только глубоко и с наслаждением зевнуть и поудобнее устроиться, чтобы продолжить дрыхнуть.
В дреме, как через вату, услышала:
– И ведь сам выбрал, – сквозь зубы прошипел кто-то раздражённо.
Причем ладно бы только шипел! Еще и лапал! Словно что-то искал в моих карманах.
Раздался лязг, будто на руках подбросили связку ключей. А затем меня, по ощущениям, взяли на руки и куда-то понесли. Все так же не переставая недовольно бормотать:
– Нет чтобы за тем вторым вчера увязаться! Нет, Крис, тебе самого шустрого байкера подавай… Вот теперь тащи это чудовище на себе.
– Ну уж не-е-ет, – широко зевнув и не открывая глаз, сонно возразила я. – Не чудо-о-о-овище, а чудо. И вообще, должны же у приличной девушки быть хоть какие-то недо-о-оспатки! – на краю сознания проскользнуло, что вроде я сказала что-то не совсем то, но… промелькнуло и пропало. И после этого я повозилась, закинув руку поудобнее и обхватив что-то теплое и крепкое, и снова отрубалась.
Последним, что услышала, был чей-то выразительный хмык. А за ним наступила блаженная тишина и темнота. Я снова провалилась на самое дно сонной пропасти.
А вот очнулась я дома, на своем любимом диване, что стоял в гостиной. Хроносы показывали ровно пять. Вечера? Прислушалась к тишине за окном. Она была особой, наполненной звонкой пустотой. Такой, в которой каждый звук летит дальше обычного. Похоже, все же рассвет. Иначе бы наверняка доносились отголоски уличной суеты. А тут… безмолвие.
Посмотрела на незашторенное окно. На темное небо солнце скупо плеснуло пригоршни розовых лучей рассвета. И теперь они крались по стеклу, словно были профессиональными воришками, которые заглядывают в дом, интересуясь, есть ли в том хозяева.
Сладко потянулась и улыбнулась новому дню, вспомнив, что эту ночь я провела с чудесным мужчиной: я спала, а один высокий темноволосый красавец… мне снился. Только почему-то у него были клыки. Впрочем, они не мешали ему изумительно целоваться. А еще он потрясающе готовил блинчики с джемом. Вкуснющие… М-м-м.
А потом вдруг в мозгу всплыли обрывки кошмара: артефакт Мервиуса, забег по лестнице и снова этот клыкастый, только уже не добрый, а… гад, в общем! Б-р-р! Что только не подкинет расшалившееся воображение!
Тут же занывшие пятки насторожили. А затем мой взгляд задержался на стоявшем рядом с диваном журнальном столике. На стеклянной поверхности последнего, рядом с вазой, лежал белый лист, на котором каллиграфическим почерком было выведено краткое: «Приду в восемь утра. Будь готова к работе» – и подпись: «Кристоф Норд дэн Рохт Ойло». А за ней постскриптум: «И не пытайся сбежать. Я тебя укусил и теперь по крови смогу найти в любой точке мира».
Вот ведь вампир-р-р… Рука непроизвольно скомкала бумажку. Я бы и так никуда не делась. Наверное… Может быть… Вероятно… Но это не повод, чтобы мной завтракать! Ненавижу!
Зато теперь можно с абсолютной уверенностью утверждать: вампир был не сном… Гремлинов мне в печенки! Тогда получается, что и… Вспомнила жаркие поцелуи и блинчики…
Лихорадочно откинула плед, которым оказалась укрыта, и с облегчением выдохнула: я все так же была в кожаных штанах, предназначенных для езды на ма-байке, и в спортивном топе, а не во фривольном кружевном халатике, как в грезах. Значит, все же ничего не было… И блинчиков тоже!
Вот от последнего стало грустно. Есть хотелось. Очень! Зато выходит, что и поцелуя не бы… Демоны! Кажется, они, а точнее, один все же случился. И не в моем воображении. А вполне себе в реальности. На мосту. Правда, вынужденный.
Некстати вспомнились ощущения твердых настойчивых губ на моих губах, сильных рук на моем теле… А еще аромат мяты, лайма и мороза – запах этого гадского вампира, чтоб ему в своем гробу буравчиком вертеться!
– Так! – сказала я вслух, словно одни звуки собственного голоса могли призвать мои мысли к порядку. – Трис, выкинь дурь из головы, начни соображать!
Например, о том, что я не закончила еще расчеты, которые я задолжала Сэму – знакомому, подкидывавшему мне работу. Платил, правда, этот хитрец меньше, чем та стоила, но мне перебирать не приходилось. Это хотя бы являлось законным, в отличие от гонок.
Сэм Уокер был старше меня на два курса. И год назад устроился в солидную фирму, специализирующуюся на артефактах в области безопасности. Не сказать, чтобы парень был сильно умным, но зато знания с лихвой заменялись такими чертами натуры, как карьеризм и амбиции. Он хотел дослужиться до должности ведущего разработчика-артефактора. А для этого нужно было показать себя: решать нерешаемое, выполнять невыполнимое… И Сэм обратился ко мне. Конечно, студент еще официально полноценным специалистом не являлся, но… Уокера это не остановило. Меня – тем более. Зато стало хватать денег на оплату дома, еду, байк, а если подкопить – и на бабулино лечение. И в этот раз хватило бы, если бы не подняли цену. Почти вдвое. Поэтому и пришлось согласиться на участие в заезде.
Хотя я предпочла бы, как обычно, помочь ребятам-байкерам с ремонтом их магоциклов, а не вот это вчерашнее… Но, увы, на починке быстро двадцать тысяч не заработаешь.
Зато теперь вот… заработала себе и денег, и неприятностей, и нервный срыв в качестве премиальных.
Невесело усмехнулась и, прежде чем встать с дивана, нащупала в кармане штанов переговорник. Потому что утро должно начинаться не с кофе или умывания, а с проверки амулета для связи. Не разрядился ли тот за ночь. Убедившись, что заряд в норме, щелкнула по кристаллу, мигавшему красным. Судя по всему, братец пытался со мной связаться.
Хотела перезвонить ему, но, вспомнив, что сейчас тот час, когда приличные люди еще не встали с постели, а неприличные – еще и не думают в нее ложиться, решила, что стоит немного подождать. Все же старшенький у меня – человек порядочный. У него даже подружки все по порядку записаны. Как он приезжает в увольнение, так аккуратно в алфавитном порядке с ними и встречается. Один день одна, второй – другая…
Тряхнула головой, прогоняя воспоминания о старшеньком. Пусть поспит еще. А пока у меня самой на повестке были душ и завтрак из сэндвича с шоколадным маслом и кофе.
Правда, чтобы помыться, пришлось постучать по трубе с горячей водой: элементаль, отвечавший за нагрев, совсем обнаглел. Надо будет как-нибудь залезть в его котел и провести разъяснительную беседу, а заодно и профилактику насоса.
После пары ударов теплая вода все же полилась, подтверждая давнюю истину магомехаников: самый действенный инструмент у артефакторов – кувалдометр. Им, правда, мало что можно починить, но вот грозить распоясавшимся элементалям (и не только им!) – милое дело.
Дух водной стихии возмущенно фыркнул на такое обращение и, чувствую, приготовился пакостить, но ничего… В конце концов, кто из нас двоих техномаг?
С такими мыслями я направилась в кухню и едва в сумраке не запнулась о кувалдометр, стоявший в коридоре. Неделю назад я поставила его тут. И теперь это место стало ритуальным для удара мизинца.
– А-а-аш-ш-ш… – подскакивая на одной ноге, прошипела я.
И лишь когда в моем бранном словарном запасе перестали зарождаться новые лингвистические формы, а боль ушла, я озадачилась:
– Куда бы тебя убрать? – задала вопрос, глядя на кувалдометр.
Огляделась. И вспомнила, что в ванной есть свободный угол. Задумано – сделано!
И с чувством выполненного долга прошествовала на кухню. Охотиться на дикий бутерброд.
Завтрак много времени не занял. Я дожевала бутерброд, переоделась из махрового халата в короткие шорты и старую вытянутую футболку брата, которая была мне до середины бедра. Посмотрела на хроносы, показывавшие двадцать минут шестого, и ощутила себя героиней поговорки «кто рано встает, тот всех достает». Потому как меня обуревала жажда кипучей деятельности. В общем, жутко захотелось быть продуктивной. Прибраться там, постирать. А может, даже вымыть окна, заменить две доски на полу в прихожей или совершить набег на холодильный шкаф…
Но потом я решила не замахиваться на столь великие дела. Все же через пару часов придет вампир. Но желание провести время с пользой никуда не делось. Потому на вопрос самой себе: «Поработать?» – мысленно ответила однозначное: «А почему бы и «да»?!» И засела за расчёты, которые подкинул мне Сэм. Денег за них как раз должно хватить на починку ма-байка.
Вот только то ли я так увлеклась, то ли клыкастый решил прийти пораньше… Я вынырнула из кипы расчетов, когда раздался дверной звонок. Встрепенулась, понеслась открывать и узрела на пороге мрачного, явно не выспавшегося клыкастика. На вампире были темные джинсы, белая рубашка и легкая хлопковая куртка-бомбер с накладными карманами на груди.
– Вижу, ты уже проснулась, – хмыкнул он вместо приветствия, оглядев мою фигуру сверху донизу и почему-то задержавшись в том месте, где заканчивалась футболка.
А я впервые подумала, что не такая уж она у братца и вытянутая, могла бы быть и подлиннее. И вообще – посимпатичнее. Не вылинявшая, к примеру. И без пары мелких дырочек сбоку… И не с напрочь отшелушившейся термонаклейкой… В общем, не такой, словно я ее отбила в неравном сражении. Причем у бомжей. Хотя… почему «словно»? Поединок со старшеньким за нее все же состоялся: Дюк ни в какую не хотел отдавать любимой сестричке столь удобную и уютную вещицу. Но я была не то чтобы сильнее, скорее неуловимее.
– Вижу, ты еще не ложился, – не удержалась от встречного «приветствия». Уж больно злой и уставший вид был у Смерча.
К слову, я потом узнала, что угадала. Правда, в отличие от меня, клыкастый не являлся на свидание с подушкой уже пятые сутки, что даже для вампира за гранью выносливости. Но это было потом. А пока… Пока ко мне в дом без приглашения (вот и верь после этого молве о том, что дети ночи не переступят порог, пока их не попросят войти хозяева!) заявился вампир.
А затем решительным шагом прошел в гостиную. Уверенно так, словно к себе домой! Мне ничего не оставалось, как закрыть входную дверь и последовать за клыкастым.
– Почему ты еще не готова? – стоя посреди комнаты, сложив руки на груди, сурово вопросил Смерч.
– Ты хотя бы объяснил к чему? – Я развела руки в стороны.
– Я бы обязательно рассказал, но ты уснула. И я не стал тебя будить.
«Как интересно клыкастый произнес слово «не смог», – промелькнула ехидная мысль.
Список тех, у кого не получилось меня добудиться, пополнился еще одним именем. Примечательно длинным. Кристоф Норд дэн Рохт Ойло стоял сразу после Катафалка. А на первом месте был мой братец.
– Ну так я сейчас бодра и полна сил, – заявила я и, в противовес собственным словам, невольно зевнула: видимо, то время, что я сидела, не разгибаясь, над расчетами векторов охранного заклинания, не прошло даром.
– Это очень заметно, – скептически фыркнул Смерч. – Я полагал, что времени, которое я тебе дал, достаточно организму человека, чтобы выспаться.
– Ты мало знаешь о людях. – Я, отзеркалив позу клыкастого, тоже скрестила руки на груди.
– Значит, буду узнавать, – ничуть не смутился клыкастый. А потом поинтересовался: – У тебя, кстати, есть кофе?
– Зачем? – озадачилась я.
– Хочу выпить, – тоном, которым обычно разговаривают с умственно отсталыми, ответил Смерч. – Я и правда еще не ложился. Спать хочется.
– А как же кровь? – Я даже слегка растерялась.
– Ты мало знаешь о вампирах, – подражая мне, ответил этот… плагиатор!
– Вы что, едите нормальную пищу? – Все же любопытство оказалось превыше уязвленного самолюбия.
– Скажу даже больше: наш рацион почти не отличается от человеческого. А жажда именно крови бывает лишь в двух случаях: в период полового созревания, когда организм обретает еще и вторую форму, и в случаях тяжелых ранений.
– Но ты меня укусил! – праведно возмутилась я, припомнив записку.
– Это был не голод, а предусмотрительность, – нахмурился клыкастый. – По крови легко отследить объект.
Я фыркнула: ну-ну, продолжай вешать мне клеммы на транзистор! Интересно, если вампир загрызет простого горожанина, блохастые законники тоже напишут в рапорте, что это было не нападение, а просто приступ предусмотрительности?
Я ничего не ответила, но так выразительно посмотрела, что клыкастый предпочел сменить тему:
– Так как насчет кофе?
– Вроде оставался. – Я вспомнила, что на дне жестяной банки как раз около двух ложек и обреталось.
– А перекусить? – вконец обнаглел клыкастый.
– Стальной трос? – предложила невинным тоном.
Сказала – и сама себе удивилась: вроде я была и девушка разумная, и прекрасно понимала, что не стоит ехидничать над тем, кто шантажом вынудил меня к сотрудничеству. Но вот не смогла удержаться, и все тут! Желание бесить одного клыкастого было превыше доводов рассудка!
Вот только жаль, что на эту подначку он не поддался.
– Вот всегда подозревал, что специфические вкусы – это особенность не Грейта, а артефакторов в целом… – не поддался Смерч и с жирным намеком на мое восклицание про обычную пищу добавил: – А потом еще нас, вампиров, обвиняют в гастрономических извращениях.
– Не переживай по поводу кулинарного разврата, – поспешила я утешить Смерча. – У меня в холодильном шкафу в этом смысле суровый монастырь. Можно сказать, скит. Никаких калорийных искушений!
Судя по выражению лица клыкастого, это известие его не вдохновило. Вот ведь! Нет чтобы возрадоваться возможности укреплять свой дух постом! А он только о том, как питать тело, и думает.
– Согласен на то, что есть, – опрометчиво произнес Смерч.
Зря! Из «всего» был только джем. Засахаренный. Последние остатки шоколадной пасты я ликвидировала вместе с корочкой тоста.
В итоге я поставила перед вампиром малиновый джем, в котором, на посрамление юным алхимикам, уже были видны невооруженным глазом кристаллы сахара и даже зацементированная в банке ложка. Смерч с подозрением осмотрел предложенную еду.
– Не переживай, оно почти свежее… – пропыхтела я, пытаясь выдрать ложку. Та не поддавалась. Я налегла, активировав магию, и…
Что могу сказать: я ее таки достала! Только при этом достался еще и джем, который под верхним ледяно-засахаренным слоем был вполне себе жиденьким. Поэтому алая клякса выпущенным из чарострела пульсаром впечаталась в лицо и рубашку стоявшего рядом Смерча.
Алое пятно на белой ткани смотрелось символично. А сладкая маска на бровях, скулах и губах вампира выглядела, словно у хищника случилась охота. Удачная. И он уже успел съесть жертву.
Не говоря ни слова, Смерч заклинанием очистки в абсолютной тишине убрал пятна с рубашки. А затем уже просто ладонью провел по лицу, стирая джем. Все же применять заклинания выведения пятен на одежде – это одно, а вот на коже… Все же лучше и проще – просто умыться.
Что Кристофу и предложила, чувствуя себя при этом на редкость по-идиотски:
– Ванная там. – Я ткнула пальцем в дверь.
– Хор-р-рошо, – произнес вампир, и в его голосе мне послышалось предупреждающее рычание ночного хищника. И отрывисто, словно не хотел делиться со мной даже крохами своих эмоций, сухо добавил: – А ты пока собирайся. Форма одежды – деловая. Едем в ведомство. Там введу тебя в курс дела, и приступим к работе.
Я кивнула и поспешила по лестнице на третий этаж. И хоть и не оборачивалась, но почему-то возникло ощущение, что в спину мне смотрят. И чуть пониже – тоже.
Вот только облачиться в свой единственный офисный костюм я не успела. К слову, последний был отличным! Один пиджак чего стоит! Под ним незаметно из академии можно было вынести не то что какой-нибудь артефакт – целого преподавателя, и никто не заметит. Правда, он был немного мешковатый… Зато удобный!
И штаны под стать. Деловые. Даже со стрелочками. Пусть последние и были слегка «поломанными».
И вот, когда я, прыгая на одной ноге, пыталась их надеть, снизу и раздался грохот. А за ним – пара фраз, которых от аристократа точно услышать не ожидаешь.
Я рванула вниз, как была, в блузе и расстегнутых штанах. Последние чуть не свалились с меня, пока я бежала по лестнице. А когда оказалась у дверей в ванную… Что могу сказать: один элементаль все же рискнул отомстить. Правда, получилось не мне, а вампиру. Тот стоял мокрый. С ног до головы. И ладно бы его просто окатило водой. Нет. Его окатило ржавой жижей. И та продолжала бить фонтаном из сорванного крана, который Смерч пытался запечатать магией.
Но от этого поток не убывал, просто струи летели дальше. Отчего через пару секунд и я оказалась вся мокрая.
– Ну все! Ты меня достал, паразит!!! – прошипела я тоном: «Нельзя постоянно откладывать решение проблемы на завтра. Когда-нибудь все же придется на нее забить». А моя рука сама собой потянулась за кувалдометром, который стоял в углу ванной, в ссылке. Этот элементаль сам нарвался.
– Зачем тебе это? – спросил, нахмурившись, вампир. И вроде бы он даже не кричал, чтобы перебить звуки бьющей фонтаном воды, скорее даже наоборот – голос был чуть тише обычного, но я отчетливо услышала его. И в последнем даже различила какую-то предостерегающую интонацию.
А еще этот нечитаемый взгляд, которым вампир посмотрел на меня…
– Хочу кое с кем побеседовать. – Я взвесила на руке инструмент. При этом на обоих моих запястьях искрились по два круга силы. Я активировала весь свой резерв. И всю злость тоже. Я была готова биться с противным водным духом. – А кувалдометр и дружеский разговор лучше, чем просто один дружеский разговор.
– Ты в принципе так меня ненавидишь, что готова драться насмерть? Или разозлилась из-за сорванного крана? – педантично уточнил Смерч.
И вот как это у него получалось? Быть абсолютно, по-ледяному спокойным, когда вокруг хлещет вода, рядом психует не просто девушка, а еще и маг, способный разнести полдома. А у клыкастого хоть бы один мускул на лице дрогнул!
– Да при чем здесь ты?! – Я зло глянула на сорванный кран, из которого лило почище, чем из пробитого трюма. – Этот элементаль у меня в печенках уже сидит!
– Элементаль? – переспросил Кристоф
И тут я взглянула на ситуацию его глазами…
– Знаешь, если бы я хотела прибить тебя, то я взяла бы чарострел, – ответила честно.
– Я это учту, – невозмутимо отозвался вампир, а потом неожиданно добавил: – Где этот твой дух обитает?..
Ну я и указала на низенькую дверку, которая вела в подвальчик. Надо ли говорить, что спускались мы туда с клыкастым вместе. Оба мокрые и злые, полные жажды справедливого мщения… Зато понадобилась всего пара минут, чтобы элементаль усовестился, раскаялся… В общем, впечатлился слегка озверевшим вампиром до дрожи в водопроводных трубах.
А когда мы поднялись на первый этаж, случилось и вовсе невероятное: вся разлитая по полу вода куда-то исчезла. Только сорванный кран и остался.
А вот нас самих можно было выжимать.
– Ты первая, – кивнул на ванную Смерч.
Я не стала спорить. И, заперев дверь на щеколду, скинула с себя одежду, смыла под душем ржавчину и только потом вспомнила, что махровый банный халат оставила на третьем этаже еще утром, когда переодевалась в футболку братца. Впрочем, полотенце, которое было на вешалке, не сильно уступало халату по целомудренности. И закрывало меня от подмышек до середины икры.
И я, завернувшись в него, щелкнула пальцами, активируя заклинание сушки волос. Я его применяла редко… И, глянув в зеркало, в очередной раз убедилась почему: я стала похожа на одуванчик. Ничего. Стяну в тугой пучок на затылке. Главное, на макушке как-нибудь пригладить это безобразие.
А вот из одежды удалять влагу чарами было бесполезно. Потому что вместо мокрого комка ткани с пятнами ржавчины я получу просто точно такой же, но сухой. Проще и быстрее переодеться. Надеюсь, темные облегающие джинсы и оставшийся сухим пиджак сойдут за «деловые».
С такими мыслями я вышла из ванной в гостиную. Кристоф стоял посреди комнаты в одних штанах, а рядом с ним, на спинке дивана, лежала слегка дымящаяся рубашка вампира. Видимо, клыкастый все же рискнул просушить свою одежду. И именно в этот момент в двери щелкнул замок. Раздался скрип, уверенные шаги и громогласное братца:
– Встречай, мышка, своего Дюка! Я при… – он осекся, увидев меня в одном полотенце и вампира с голым торсом.
Вот никогда не думала, что в моей жизни случится отец – блюститель дочерней чести. И была права. Папочки и не было. Зато роль главы семейства, который стоял бы на страже девичей репутации, с легкостью исполнил братец.
– Как это понимать, Трис? – прищурив глаза и раздувая ноздри, взревел старшенький. Точно сам был не ходок, а начальница института благородных девиц.
– Это не то, о чем ты подумал, Дюк, – произнесла и сама почувствовала, как банально это прозвучало.
– Это еще один твой любовник? – холодно осведомился вампир. И при этом посмотрел на братца таким тяжелым взглядом, который способен буквально смять, впечатать собеседника в стену.
В этот момент я остро почувствовала: Смерч – хищник. Высший хищник. Стремительный, сильный, неумолимый, способный видеть окружающий его мир иначе. Для такого, как он, нет непреодолимых преград. Как и нет в мире способной уйти от его преследования добычи.
И эта перемена от Кристофа, к которому я уже успела отчасти привыкнуть, к Кристофу вот такому… опасно-хладнокровному, поразила меня. И тем сильнее, что произошла она в считаные доли секунды.
Впрочем, не я одна оказалась под впечатлением. Старшенький тоже. Правда, скорее от прозвучавшего вопроса. У братца даже глаз дернулся.
– Я?! – возмутился Дюк.